Не убьют

Телефон уже давно почти не звонил. А ведь когда-то разрывался, от звонков и это было привычным образом жизни – а как же – он нужен всем! Да и просто нужен.

Первое время, когда он ушел с работы, выпал из социума, он вечерами лихорадочно листал в «пропущенных» – вдруг кто-то его искал, а он не услышал звонка, или был в душе, или – в туалете….

Но нет, «пропущенных» не было. Он, конечно, понимал, что так и должно быть, что нужен он до тех пор, пока нужен, но уж чтобы прямо вот так – все сразу и почти немедленно прекратилось?! А что без должности он перестал быть Евгений Петровичем? Ведь кроме служебных, его практически со всеми связывали дружеские связи. Что с подчиненными, что с коллегами выше рангом, что с деловыми партнерами. Нет, все это естественно, конечно. Но все же не так сразу. Обидно как-то. Потом смерился, привык. Постепенно отошел от дел, от прежней жизни …. Из прежней жизни сначала поздравляли по праздникам, с днем рождения, потом и это ушло.

–Представляешь, говорил он за рюмкой водки приятелю, такому же пенсионеру – То, чем я жил, начиная с института и заканчивая пенсией, длилось сорок лет. И каких! А то время, что мне предстоит прожить, будет длиться лет десять, ну пятнадцать! Но каких! – горько покачивал он головой.

Да, – вздохнул приятель, – все знают, что надо бы наоборот. Но так не бывает.

Нет, конечно, радости жизни были: семья, в которой Евгений Петрович теперь был круглосуточно, дача, которой он раньше совсем не замечал, встречи и посиделки с узким кругом близких друзей …

Семья, правда, была небольшая – в основном жена и сын, поздний ребенок, тридцатилетний лоботряс. Лоботрясом это он его называл. Потому что к своим тридцати, сын никак не мог определиться: брался за разные бизнес проекты, создавал какие-то мелкие фирмочки, везде прогорал….

Евгений Петрович сначала верил, финансировал его немного из небольших накоплений, которые они с женой откладывали на счастливую пенсионную жизнь. Хотя и был Евгений Петрович большим начальником в своем научном институте, получал немного, да и не гнался за деньгами, его занимало другое. А так был сын хорошим человеком, добрым, умным… Это было в основном. А не в основном была еще дочь, но была далеко, на дальнем востоке, замужем. Приезжала каждый год на месяц летом со своей пятнадцатилетней дочерью. Внучкой, стало быть. И это был для родителей праздник.

Да, была теперь жизнь тихой, спокойной, медленной.

Была…

***

Вечером Евгений Петрович заперся в спальне и лихорадочно перебирал записи в своей телефонной книге. Слава богу, он никогда не удалял, даже если к этим контактам он уже годами не обращался. Некоторые из номеров телефонов он, после долгих размышлений, переписывал на отдельный листок, тоже самое проделал с кучей визиток, накопившихся за долгие годы…

Все равно таких «отдельных листков» набралось только два. Посидев над ними еще, Евгений Петрович медленно вычеркнул половину из этого списка. Теперь предстояло для него самое невозможное – звонить по этим адресам.

***

С Игорем Евгений Петрович назначил встречу в кафе.

– Накормлю тебя обедом, шутил он по телефону, хотя шутки он выдавливал из себя с трудом. Когда-то Евгений Петрович рассчитывал вырастить из Игоря приемника. Талантливый был парень, а Евгений Петрович создавал свой отдел, как детище, как главное дело своей жизни, жалко было, уйти и отдать свой отдел лишь бы кому.

Но Игорь лет десять назад вдруг ушел. Решил заняться бизнесом и за эти годы неплохо преуспел. Талантливый же был человек!

Но Евгений Петрович связи не прерывал. Звонил изредка, интересовался делами. Ведь за годы совместной работы они стали как бы людьми родными. Потому и помог Игорь Евгений Петровичу как-то, когда не было у института денег, послать того на очень серьезный международный симпозиум со своим сенсационным докладом.

Евгений Петрович, конечно, Игоря ни о чем не просил – он вообще никогда никого не просил. Игорь от кого – то узнал сам. Пришел к Евгению Петровичу и как-то стесняясь, попросил принять деньги, ну, типа, спонсорская помощь.

Благородный был человек Игорь. Потому- то с ним и решил Евгений Петрович встретиться первым.

– Может на этом и все, – думал он.

…Разговор поначалу не клеился. Игорь понимал, что встреча была не просто так, нужно было случиться чему-то очень серьезному, чтобы Евгений Петрович к нему обратился.

Но есть приличия. Обменивались новостями, говорили они ни о чем. Евгению Петровичу постоянно было так страшно начинать, что он решил послать все к черту и уже хотел уходить. Хотя уходить было нельзя.

Выручил Игорь.

–Евгений Петрович, – прервал он никчемный разговор, – Что случилось?

– У меня могут убить сына… – выдавил из себя Евгений Петрович.

… Да, убить могли. Шутками, тут и не пахло, потому что деньги были огромные. По крайней мере, для уровня таких людей, как Евгений Петрович, – сто тысяч долларов. И люди, которым сын должен был такие деньги, тоже были серьезные.

Потому- то первым, к кому побежал Евгений Петрович со своей бедой, да и просто за законной защитой, был знакомый полковник из областного УВД. Ну, не то, чтобы очень знакомый, встречались частенько на рыбалке, на популярной рыболовной базе. Выпивали несколько раз за ухой.

Полковник выслушал, кому-то позвонил, назвал данные, подождал, потом как-то напряженно выслушал ответ, несколько раз сказал в трубку: « Да, конечно»

– Это не наши, – не пересказывая разговор ответил он Евгению Петровичу, – это Москва, там под такой крышей, – со вздохом указал он куда –то в потолок – Словом, ничем помочь нельзя…Да ведь, и признаться, преступления нет: ну взял деньги, подписал договор займа-, ему говорят: «Отдай деньги»…. Где преступление?

– Угрожают убить, – мрачно пробормотал Евгений Петрович.

– Кто это слышал? – усмехнулся полковник.– Не убили же!

–А, если убьют? – тупо спросил Евгений Петрович.

–Будем искать…

Все это Евгений Петрович успел рассказать, пока Игорь допивал уже давно остывший кофе.

При словах «сто тысяч долларов» Игорь заметно свял…

– А на что он деньги брал? – что бы хоть как-то оттянуть время для ответа, спросил Игорь.

– Да, ввязался в какой-то дерьмовый проект…

Евгений Петрович рассказал, со слов сына.

Была в Германии такая история – машины утопленники. Было стихийное бедствие. Многие автомобили, зачастую совсем новенькие, ушли под воду. Потом их достали, конечно, высушили все, что надо сделали, но ведь Германия – цивилизованная страна. Никто по цене новых продавать не собирался. И ездить на таких не собирался. Сын с другом по институту, уже лет пять, как эмигрировавшим в Германию решили провернуть дельце. Купить в Германии практически за полцены машины, продать в России за полную цену.

Были подготовлены договора, нашлись и заказчики в России.

Дело за малым – нужны были деньги. Вот эти деньги с условием «50х50» под договора, под аванс заказчика и дали серьезные люди. Не учел сын только одного – случая, такие перевозки обычно страхуются. Толи денег не хватало, то ли просто стало жалко и под русское «авось» автопоезд тронулся в путь. И перевернулся. Ни машин, ни денег.

Игорь, слушая этот невеселый рассказ, походу соображая, какую выбрать позицию.

Ясно же, что подарить Евгению Петровичу такую сумму он не сможет.

Во – первых, что греха таить – жаба душит. Во- вторых, это практически все деньги, или почти все, которые у него были, и они были неприкосновенные, лежавшие на банковском счете, средства его небольшой фирмы, на доход с которого ежемесячно жил он сам и его трое сотрудников.

То есть лишних- нет. А и были бы – неужели отдал бы?.. Он решил не врать.

– Евгений Петрович, я все понимаю, сумма огромная, как вы собираетесь ее вернуть? Не взять ли Вам кредит?

– Мне не дают, я пробовал. Но, Игорь, я же не идиот: продам дачу, машину, продамся институту – я же классный разработчик лишь бы только они мне заплатили сразу, а я хоть до смерти буду работать у них рабом! Я отдам …

Про себя Игорь усмехнулся: наивен был уже старый Евгений Петрович! Дача и машина едва ли потянут на сорок тысяч долларов, да еще пойди их продай – может и год и два пройти. Ну а насчет такого аванса от института – это совсем наивно. Но говорить так сразу было бы слишком жестоко. Да и помочь как-то хотелось. О службе у Евгения Петровича Игорь вспоминал, как о лучших годах. И о Евгении Петровиче он высокого мнения. Но видно горе затмило светлую голову ученого. И Игорь сказал осторожно – он и правда не знал, как поступит:

–Таких денег, да и вообще свободных денег у меня нет. Вы же знаете – у деловых людей они всегда в обороте. Но я, Евгений Петрович, сделаю все, чтобы вам помочь. Как? Пока не знаю. Попробую поговорить с партнерами. И помолчав, все же спросил:

– А, какая самая малая часть устроит этих людей? Так сказать, в рассрочку…

– Никакая. Тут принцип – все сразу и завтра.

– Завтра? – удивился Игорь.

– Ну, это так, образно – Евгений Петрович усмехнулся, – Ну, неделя, две…

***

– Неужели и правда убьют?– недоверчиво спросила жена.

– Могут, – пожал плечами Игорь.

Уютная лампа за их кухонным столом красиво освещала недавно обставленную мебелью кухню. Ребенок посапывал в своей кроватке. Хорошая, спокойная жизнь текла в их квартире.

И где- то, недалеко метался … Евгений Петрович: – Убьют, убьют сына.

– Ну, ты же не виноват, – жена положила руку Игорю на плечо: – У тебя действительно нет денег.

– Есть. – усмехнулся Игорь.

Жена убрала руку с плеча:

– Ну, тогда так, – вдруг переменив тон, сказала она, – я семейные деньги трогать не дам. Даже если тебе чужой сын дороже своего. А своими можешь распоряжаться.

– А если бы нашего сына грозились убить?– Ну, совсем сдуру спросил Игорь.

– И что? – тебе кто-то бесплатно, безвозвратно отдал бы деньги?!

Игорь должен был признать, что не дал бы никто.

Но и свои оборотные он отдать не мог. Это значило бы закрыть фирму. И неизвестно на что жить.

– Жаль мне, конечно, его. Но его убьют. А может, нет. А может как-то все обойдется? Рассосется? И с этой спасительной мыслью Игорь тяжело заснул…

***

Ночь тянулась для Евгения Петровича неимоверно долго. Днем еще можно было как-то действовать, кому то звонить, с кем-то разговаривать.

Да и вообще, днем мир был населен людьми, не было ощущения жуткого одиночества, полной темноты и безлюдности. Ночью все обострялось, и то, что днем казалось нелепой шуткой, как-то не настоящей опасностью – ну не убьют же, в самом деле! Зачем им убивать этого мальчика, денег то от этого не появится, ночью приобретало совсем другой смысл.

Ночью ему являлся другой мир, которого он не знал, но о котором где-то читал, кто-то рассказывал. В том неизвестном ему мире не разговаривают, не ведут переговоры, там убивают.

Нет, в это конечно, он не верил. Правда и не думал, что как-то все рассосется. Все- таки сумма очень большая. Все равно что-то будет плохое, страшное.

Нет, как- то надо отдать.

Жена лежала рядом, с открытыми глазами молча.

С того дня, когда она узнала об этой истории, она как- будто онемела. Сидела или лежала молча. И это была вторая трагедия для Евгения Петровича…

Сын тоже – сидел в своей комнате и молчал.

А что он мог?

Вся надежда была на Евгения Петровича.

***

–Да, Жень, – выслушав Евгения Петровича, вздохнул директор института, – такая история- врагу не пожелаешь…

В этом кабинете они всегда были Женя и Витя, как когда-то, когда тридцать лет назад молодыми учеными, почти всем выпуском приехали в этот город создавать этот НИИ. Не хотел Евгений Петрович приходить сюда. Сроду он никого ни о чем не просил и уж тем более никогда не смешивал личное со служебным.

– Вить, уточнил Евгений Петрович, – я не в долг прошу, не подачки, я заработать эти деньги хочу. Ты же меня знаешь, я справлюсь с любой темой!