Не возвращайся

Огромные в пол-лица черные глаза смотрели из окна вслед удаляющегося Андрея.

Он на ходу, закутывался в серое старенькое пальто. Впереди была старая Октябрьская улица, позади – уютная, маленькая квартира его девушки с огромными глазами.

Сейчас он повернется, помашет ей на прощание. Она также, молча и неподвижно, будет стоять у окна.

Это был обычный сценарий после их недолгих вечерних свиданий.

Он любил эту девушку до какого-то отчаяния, он начинал тосковать по ней, еще не расставшись. Он не знал, как спрятать это выражение мучительной его любви со своего лица.

А прятать надо было. Впереди была не только Октябрьская улица. Впереди была жена.

Девушку звали Маша, она жила одна, и любила Андрея, как-то серьезно и насовсем.

Так она ему говорила. Он отбивался потихоньку, говорил, что на совсем его нельзя любить, ведь он был женат. И вообще, его нельзя любить по той же причине.

Когда этот шутливый разговор возник у них первый раз, Маша спросила:

– А что же с тобой тогда можно делать?

– Ну, например, заниматься сексом!– засмеялся Андрей.

Маша, молча, и быстро разделась, и коротко бросила:

– Тогда быстро занимайся и уходи!

А Андрей остался. И пока, как ему от отчаяния казалось – навсегда.

Маша была программистом и работала дома. И Андрей прибегал к ней почти каждый день, то срываясь в обед с работы на пару часиков, то вечером, тоже срываясь с работы пораньше.

Маша усаживала его на кухне, кидала на сковороду кусок мяса, быстро жарила, вываливала на тарелку зелень и усаживалась напротив него, подперев щеку, и молчала.

– Что ты так на меня смотришь? Я есть стесняюсь! – говорил Андрей.

– Я люблю на тебя смотреть, – объяснила Маша. – Ты же мой!

Она терпеливо дожидалась, пока он дожует мясо.

– Все? – спрашивала она.

Брала его за руку и почти бежала с ним в спальню.

– А поговорить?! – кричал Андрей

– Потом! – уже целовала его Маша, расстегивая его и свою одежду.

Потом они лежали и говорили. Обо всем на свете. И в очередной раз никогда не могли вспомнить, о чем говорили.

– Ты говорил, как меня любишь! – напоминала Маша.

– Разве?– удивлялся Андрей.

– А я говорила, как безумно люблю тебя!

– Вот это, я точно помню!

Самое трудное для Андрея было, приходя домой, ужинать второй раз.

– Ты могла бы не кормить меня? – попросил как-то Андрей.

– Нет, – ответила Маша. Ты никогда не будешь моим мужем, а я хочу представлять себя твой женой.

– Почему это я не могу стать твоим мужем?

– А ты хочешь?

– Нет, – честно ответил Андрей.

– Почему? – интересовалась Маша.

– Потому, что я вообще не хочу быть ничьим мужем. Хочу только все время быть с тобой.

– А это не то же самое?

– Нет. Тут главное слово – «хочу». Хочу, прихожу, не хочу – не прихожу.

– Понятно. Хорошо устроился!

– А ты почему не хочешь быть моей женой?

– Ну, какой ты муж?! Ты хороший любовник. А муж плохой.

– Это почему же?

– Ну, ты же изменяешь свой жене?!

– Ну, это ей. А тебе, может, не буду!

– Андрюш, – засмеялась Маша, – эти слова ты будешь говорить другой женщине. Если влюбишься.

Они очень любили друг друга.

– Моя девочка сейчас уже встала, – думал Андрей, бреясь утром перед зеркалом.

Маша по утрам иногда ходила в офис.

– Сейчас она одевает трусики – тут, Андрей оглядывался на дверь ванной, чтобы жена внезапно не вошла и не увидела мгновенно оттопырившиеся трусы, – сейчас она причесывает волосы. Так… Какое платье она будет одевать?…

– Андрюша! Завтракать! – вырывал Андрея из этого счастливого сна голос жены.

Когда Андрей долго не приходил, Маша не могла долго усидеть за компьютером. Она то и дело вставала, подходила к окну и подолгу вглядывалась в улицу, хотя знала, что сегодня он не придет.

Подошел Новый год. Раньше Андрей очень любил эти предновогодние дни – беготня по украшенному городу – за подарками, за продуктами к новогоднему столу, установка елки, вообще предчувствие чего-то нового, какого-то чуда, которое обязательно должно случиться, новогоднего праздника.

Вдруг он обнаружил, что сейчас он делал то же самое, но с какой-то тоской, и вроде как по обязанности.

–Знаешь, – говорил он Маше в их редкие из-за новогодних хлопот встреч, – если бы я делал все это для тебя, для нашего с тобой нового года, я был бы также счастлив, как и раньше.

– Для этого тебе нужно на мне жениться, – грустно замечала Маша, – а ты не хочешь.

– И ты не хочешь

– И я не хочу.

И когда они все же устроили в Машиной квартире Новогодний вечер – за два дня до боя курантов – с шампанским, икрой, все как полагается, и конечно бурным сексом в постели, – Новый год для Андрея кончился.

Настоящую Новогоднюю ночь он проводил как бы на автомате.

Маша в эту Новогоднюю ночь была дома одна – он знал это, она просто не нашла в себе сил веселиться на чужом празднике.

Было тоскливо.

Но он прошел, этот Новый год. Началась их жизнь. Жизнь вокруг них протекала отдельно, а их жизнь отдельно.

Настоящей была их жизнь

Как-то раз Маша повела Андрея к своей подруге в гости.

Андрей шапочно подругу знал – встречал иногда их на улице вместе. Подруга была веселой, и вечер был веселым. Коронным номером Маша попросила подругу исполнить танец живота.

– Знаешь, она классно танцует, – шепнула она Андрею.

Подруга вышла переодеться, включила за дверью гостиной индийскую музыку и вошла.

Она была в национальных шароварах, а выше шаровар на ней ничего не было.

В магическом ритме изгибалась талия, мягко колыхались груди, эротично извивались бедра.

– Убери его от меня, – засмеялась подруга, окончив танец, – а то он просто раздевает меня глазами. Или я сама разденусь!

– Все, все! Пошли, – сказала Маша Андрею.– Концерт окончен.

– Я надеюсь, ты к ней не вернешься, – засмеялась Маша, целуя Андрея, когда он довел ее до дома.

– Никогда! – Пообещал Андрей.

– Да она и не пустит, это же твоя подруга! – добавил он для убедительности.

– Маша как-то печально вздохнула:

– Она пустит! – подчеркнув слово «она»

Февральский ветер колюче дул в лицо Андрею. Было еще не поздно, но зимним вечером темнеет быстро.

– Вот черт! А шарф-то я там забыл! – ощутив колючий снег на шее, вдруг вспомнил Андрей.

Постоял, поколебался. Убедил себя, что возвращается только из-за шарфа – как объяснить дома, где потерял он шарф!?

Подруга открыла дверь, после первого же звонка. Она была уже в халате и с распущенными волосами.

– Долго же ты шел! – усмехнулась она.

– Я за шарфом, – забормотал Андрей.

– Я знаю, – ответила подруга и распахнула халат.

Под халатом ничего не было.

Андрей пришел к Маше только через два дня. Тянул время под разными предлогами. Он был уверен, что Маша уже все знает – ну как же может подруга не рассказать! – и соображал, как ему выкрутиться.

– Нормально дошел до дома, – обычным голосом спросила Андрея Маша, снимая с него запорошенное снегом пальто, и встряхнула.

Андрей сделал веселое лицо, чтобы сказать приготовленную фразу.

Но, наверное, слишком веселое. И Маша посмотрела уже на него внимательно.

– Ты вернулся? – спросила она после полуминутной паузы.

– Ну, понимаешь…– Андрей сходу получил звонкую пощечину.

Молчали.

Маша подошла к окну, из которого всегда провожала Андрея огромными глазами.

– Прости! – тихо сказала, она не оборачиваясь. – Я не имела на это права. Ты же не мой муж!

– Я твой больше, чем муж! – Андрей подошел и обнял ее за плечи.

– Ничего! – Обернула к нему Маша свое заплаканное и счастливое лицо, – с мужиками это бывает.

– Ну, было и прошло, – примирительно ответил Андрей.

– Навсегда?

– Маш, я не знаю! – честно ответил Андрей, имея в виду, конечно, не подругу, а всю оставшуюся жизнь.

– Хорошо, хоть не врешь! – вздохнула Маша.

Летом удалось на десять дней вырваться вместе в отпуск. Отпуск, правда, был только у Маши. Андрею же пришлось сочинять легенду про счастливую командировку в Сухуми.

В Сухуми же они с Машей и поехали. Недалеко от города в деревеньке на берегу моря сняли небольшой домик, обвитый виноградом. Удобства были, правда, во дворе, но какое это имело значение! Они были вдвоем. Утром, днем, вечером и уж конечно, ночью! Чего у них никогда не случалось. Первые две ночи практически не спали. Жалко было пропустить такое счастье!

Они любили друг друга, вставали для того, чтобы выпить вино под звездами в обвитом виноградом дворике. Сидели за ночным столом, уходили в дом, снова любили друг друга, шептались о чем-то, говорили о том, что если для них вдруг не придет утро, или оно не придет по возвращению домой, то и этих десять дней счастья им хватит, чтобы счастливыми умереть.

– А так может быть всю жизнь? – спросила Маша.

– Не может, – размышлял Андрей, – костер ведь затухает.

– Ну и ладно, – согласилась Маша. – Я буду знать, что это было в моей жизни.

Последние дни и ночи Маша проводила, как безумная. Она исступленно целовала Андрей, занималась с ним сексом по нескольку раз за день.

– Маш! Я больше не могу. Ну, я ж не половой маньяк! Давай завтра, – взмолился как-то Андрей.

– А вдруг завтра не будет?! – говорила Маша. И буквально не выпускала Андрея из рук!.

…Прошло два месяца после возвращения. Свидания привычно продолжались, но становились как-то реже. Может быть, весь пыл ушел в эти десять дней, может быть, просто Андрей выпал из любовного безумия и стал осторожней вести себя с женой.

Он и самому себе не хотел признаться, что все это стало его немного обременять. Он стал время от времени заменять встречи телефонными звонками.

Потом вдруг Маша перестала отвечать. Уже несколько дней не отвечала.

Андрей забеспокоился. Пришел к Маше без звонка. Позвонил в дверь.

Открыла неизвестная женщина. Сзади нее топтался малыш.

Андрей ничего не понял.

– А Маша где? – глупо спросил он.

– Какая Маша? – удивилась женщина.

Андрей назвал фамилию.

– А?!– поняла женщина, – извините, квартиру покупал муж, я то хозяйки и не видела и имя не помню.

Андрей понял, что спрашивать, куда уехала хозяйка, бесполезно.

Он пошел к ее бывшей подруге.

– А! – узнала она его и ухмыльнулась, – теперь если только по графику!

– Какой график, дура! – Андрей отодвинул подругу от двери, – где Маша?!

Подруга поначалу испугалась.

– Андрей, честное слово, не знаю! – забормотала она.

– Позвонила как-то, сказала, что продает квартиру и уезжает. Насовсем. Я, конечно, расспрашивала: куда и почему? – Она сказала, что как получится. Еще сказала, если ты про нее спросишь, сказать, что она тебя любит. И что ты тут не виноват. Все!