– Послушайте меня, – вдруг подал голос, молчавший до этого Сертор Сергий, – у меня есть раб, из племени тевтонов. Он ещё маленьким ребёнком был захвачен в плен и достался мне. Я думаю, он не откажется отомстить Гаю Марию за смерть своих соплеменников. Правда, он сейчас находится за городом, я пошлю гонца, к вечеру он будет здесь.

Гай Марий в сопровождении десяти стражников подошёл стене ограждавшей большую виллу.

Мул, щипавший травку, поднял голову и вдруг кинулся к Гаю Марию. Он мягко ткнулся ему своим носом в грудь и начал тереться мордой о его руку.

Гай Марий всегда любил этих животных, сопровождавших его легионы. Терпеливые, выносливые, они, как и легионеры несли свою нелёгкую службу. Гай Марий погладил мула, почесал его за ушами и подумал: «Хороший знак, боги ко мне расположены благожелательно».

Один из стражей постучал в дверь калитки, открылось небольшое окно, показалось лицо раба привратника:

– Что вы хотите?

– Нам нужна Фанния, – ответил старший из стражников.

– Впусти их, – послышался внутри двора мелодичный звонкий женский голос.

Они вошли во двор, Гай Марий увидел красивую высокую, с тонкой талией, миловидную женщину. Лицо её с маленькими ямочками на щёчках было свежо, как утренний рассвет, в большие серые глаза светились мягким лучистым светом, всё в её облике говорило о чувствительности и распущенности. Она нахмурила свои чёрные изогнутые брови, наморщила маленький, чуть вздёрнутый носик, придавая себе грозный вид. Но, Гай Марий чувствовал, что этот угрожающий вид её был насквозь фальшив. Эта женщина была ему знакома, где то он её видел, но ни как не мог вспомнить.

– По указанию городского сената, к тебе, пока они совещаются о судьбе пленника, решено поселить Гая Мария.

– Да, меня известили об этом. Можете идти. Обещаю, что из моего дома он уйти не сумеет.

Как только стражники удалились, женщина разразилась безудержным смехом. Она смеялась долго, наконец, с трудом переведя дыхания, озорно глянула на Гая Мария:

– Извини, я по жизни хохотушка. Эти глупцы считают, что как только они уйдут, тебя бросят к рабам в темницу и станут кормить отбросами. Ты не помнишь меня?

– Я где то видел тебя, но ни как не могу вспомнить.

– Моё имя – Фанния. Я та самая распутная женщина, дело о разводе с моим мужем Тиннием ты вёл, когда был в шестой раз консулом. Собственно говоря, ты решил справедливо, заставил Тинния вернуть моё приданное, а меня, как распутную женщину, сурово наказал, – она откинула голову и заливисто засмеялась, обнажив мелкие, но очень крепкие и белые зубы, произнесла, разделяя слова, – на целых четыре медяка!

После возвращения в Минтуру, я стала местной знаменитостью. Ко мне приходило много мужчин, что бы послушать мой рассказ о суде. Как же, сам знаменитый Гай Марий, победитель грозных тевтонов и кимров судил меня. Я им всё рассказывала в отдельной комнате за отдельную плату. Ну, ты понимаешь, о чём я говорю, – она снова засмеялась. – Вскоре я стала довольно обеспеченной дамой, мои благодарные слушатели помогли вложить деньги в одно выгодное дельце. Так, что злости у меня на тебя нет, как думают в городском сенате. Мои рабыни приготовили для тебя ванну, стол уже накрыт, поешь, ложись отдыхать. Я отправлю раба на рынок, что бы купил тебе хорошую одежду.

– У меня к тебе одна просьба.

– Слушаю.

– Когда я лягу отдыхать, не впускай ни кого из любопытствующих посетителей. Я очень устал за эти дни, хочу хорошенько выспаться.

– Всё будет исполнено.

Прохладный вечер опустился на опустевшие улицы Минтуры. В доме Сертора Сергия появился его раб, высокий крепкий тевтонец Вендель.

– Скажи мне, тебе хорошо у меня?

– Да, хозяин, вы не обижаете своих рабов.

– Ты готов выполнить любое моё поручение?

– Несомненно!

– Помнишь, ты сопровождал меня в дом некой Фаннии?

– Да, вы тогда, хозяин, вернулся домой только под утро, были очень веселы и довольны.

– В доме у неё остановился один человек. Ты должен взять меч, пойти туда и убить его.

– Скажите его имя, что бы, я не мог перепутать с кем-либо другим.

– Его имя – Серторий Сергий немного замялся, – Гай Марий. Тебе известно, кто он такой?

– Гай Марий! – Вендель отшатнулся, сжал губы, лицо его побледнело. Это имя было ему ненавистно, ужас застыл в глазах тевтонца.

Рим затих. Всегда шумные его улицы и форумы опустели, продажные женщины сидели тихо в своих лупинариях, не зазывали клиентов для плотских утех. Мимы не показывали свои представления, богатые римляне покидали город, скрывались в своих загородных виллах, надеясь там переждать нашествие варваров.

Казалось, что после разгрома римских легионов из-за тщеславия проконсула Квинта Сервилия Цепиона, отказавшегося объединить свои войска с консулом Гнея Маллия Максима Риму уже не устоять.

Тогда римляне вспомнили о Гае Марии. Его не было в Риме, хотя закон запрещал избирать в консулы человека в это время не находящегося в городе, народ пошёл, перед лицом смертельной опасности, на нарушение закона. Немногие, кто выступал против нарушения вековых традиций, были изгнаны с позором, названы предателями отечества.

Гай Марий удалось вернуть своим солдатам уверенность, возбудить в них мужество и отвагу. Бесстрашные легионы разгромили орды варваров.

Венделю было лет пять, когда Гай Марий уничтожили его племя. Отца он почти не помнил, всплывали в сознании только смутные очертания лица с густой чёрной бородой, его сильная и широкоплечая фигура, зычный громкий голос.

Лучше помнил он мать, высокую, стройную, с огненно-рыжими волосами. Часто перед сном она пела ему колыбельную. Вендель очень любил гладить своими мягкими детскими руками её нежное лицо, добрые серые глаза светились добротой, рыжие локоны щекотали грудь.

В день битвы, когда воины дрогнули и побежали под натиском римлян, его мать, как многие женщины племени, вскочили на телеги с боевыми топорами в руках. В неистовстве они рубили не только противников, но и мужчин своего племени, позорно бежавших с поля боя.

Он помнил, как один из легионеров подбежал к их телеге, мать, размахнувшись, хотела нанести удар сверху, но вражеский воин подставил большой полукруглый щит. Топор соскользнул, не причинив ни какого вреда. Тогда он своим коротким мечом ударил женщину в живот. Его мать дико закричала, рухнула на землю, прямо перед Венделем. Из её раны текла густая кровь, она пальцами судорожно гребла землю, потом затихла.

Римляне уничтожили всех сопротивлявшихся тевтонцев, Кто сдался или не мог сопротивляться по возрасту, продали в рабство. Так он стал рабом Сертория Сергия.

– Так ты убьёшь его?

– Да, – шёпотом ответил он своему хозяину.

Вендель медленно брёл по улицам города, уже наступала ночь. Под одеждой он сжимал острый кинжал: «Да, я убью его, убью!», – ненависть клокотала в его груди. – «Одним ударом я расправлюсь с тем, кто сгубил мой народ, убил моего отца, мою мать. Нет!», – Вендель остановился, ещё крепче сжал кинжал, – « Нет, сначала вырежу ему глаза. Хотя лучше глаза оставлю, пусть видит, как я буду резать его по кускам, пусть страдает. При этом спрошу, как он посмел, погубить тевтонцев, сильных и многочисленных. А, может это была воля богов?», – Вендель замедлил шаг, его стали терзать сомнения, уже не было той твёрдой уверенности в правоте своего дела, когда то вышел из дома Сертория Сергия.

«Всё свершается по воле богов, убив Гая Мария, не нарушу ли я их волю? Ну, не мог этот полководец, без вмешательства высших сил, победить нас, тевтонцев, внушавших ужас врагу одним своим видом. Может он могущественный колдун? Не накажут ли они меня за это боги?» – в горле у Венделя пересохло, он несколько раз прокашлялся, сглотнул вязкую слюну.

Вендель поднял глаза, увидел, что стоит перед домом Фаннии. Он начал стучать в калитку, услышал в темноте кряхтение привратника и глухой старческий голос спросил из-за двери:

– Кто тут стучится?

– Меня прислали к Гаю Марию.

– Подожди немного, я хозяйку позову.

То время пока привратник ходил к хозяйке показались Венделю вечностью. От нервного напряжения его трясло:

– Чего ты хочешь, – услышал он голос Фаннии.

– По приказанию городского совета мне нужно видеть Гая Мария.

– А, что дело не может подождать до утра.

– Нет, я должен видеть его немедленно!

– Впусти этого человека, – сказала Фанния привратнику.

Дверь распахнулась, Вендель вошёл внутрь небольшого дворика.

– Подожди здесь, я позову Гая Мария.

– Да, позови, но сама не выходи. У меня к нему тайное дело.

Яркая луна освещала двор, и Вендель очень хорошо видел вышедшего к нему человека в новой тунике.

– Ты кто? – спросил Гай Марий.

– Моё имя Вендель.

– Это тевтонское имя. Что тебе надо, раб?

– Я пришёл, что бы убить тебя. Отомстить за гибель моего племени, за смерть моего отца и матери.

Вендель вытащил из ножен кинжал, занёс его для удара. Он ждал, что Гай Марий кинется к нему в ноги, умоляя пощадить. Но, римский полководец стоял спокойно, даже не пытаясь защищать себя:

– Ты, раб, – губы Гая Мария презрительно кривились, – пришёл убить меня, Гая Мария? – лунный луч скользнул по его лицу, отразился в глазах, вспыхнувших яростным жёлтым блеском, – ты, червь, не посмеешь это сделать.

Вендель попытался вонзить кинжал в грудь своего противника, но почувствовал, что не может двинуться.

– Оборотень! Только у них глаза жёлтые. Его не убить кинжалом! – мелькнула жуткая мысль.

Он разжал пальцы, кинжал со звоном упал на плиты каменного пола:

– Я не могу убить Гая Мария, – прошептал он, повторил это с таким криком, что показалось, задрожали стены дома. Он повернулся, и сначала медленно, волоча ноги, побрёл назад. Чем дальше он уходил, тем быстрее становились его шаги и наконец, подбежал, объятый ужасом. Вендель бежал, что было сил, казалось ему, что над ним летит Гай Марий с его брошенным кинжалом в руке, что бы поразить своего не состоявшегося убийцу. Он бежал и кричал: «Я не смог убить Гая Мария». От его страшного крика просыпались люди, тревожно прислушивались, поминали богов, снова ложились спать. Но, им так и не удалось заснуть до самого утра, всё казалось, что по улицам города бродит злой дух и кричит: « Я не смог убить Гая Мария».

Вендель спрятался в каких – то развалинах старого дома, два дня просидел там, скрываясь от всех. Серторий Сергий заявил, что раб сбежал. Когда его нашли, совершенно обезумевшего, как преступника, Венделя распяли. Смерть несчастного сумасшедшего скрыла истину, кто в действительности хотел погубить Гая Мария.

До самой своей смертной минуты, испытывая страшные мучения, облизывая пересохшие от жажды губы, Вендель продолжал шептать: « Я не смог убить Гая Мария».

С утра на форуме стали скапливаться горожане. Они угрюмыми взглядами смотрели на членов совета, спешившими быстро проскользнуть мимо озлобленных людей и скрыться за стенами храма, где проводилось заседания.

Как только члены сената собрались вместе, толпа начала кричать: «Освободите Гая Мария, он спас нас всех от нашествия варваров».

– Что будем делать? – спросил Лар, не скрывая своего страха. – Если мы не уступим им, то они ворвутся сюда и убьют нас. Если мы не убьём Гая Мария, что скажем Сулле, когда он вернётся. Он нас казнит, за то, что мы не исполнили его приказание, уничтожить Гая Мария.

– Успокойся, – Серторий Сергий в задумчивости потёр щеку, – то и скажем, что толпа горожан угрожала нас убить, поднять мятеж против Суллы. Поэтому, мы были вынуждены исполнить их требование. Ты, не трясись, Лар, пошли вестника в дом Фаннии, пусть он приведёт Гая Мария сюда. Тем временем запиши имена этих крикунов, что бы в случае чего предоставить этот список Сулле, пусть он сам с ними разбирается.

Толпа всё росла, они всё более возбуждались, самые отчаянные уже были готовы схватить сенаторов, заставить выпустить на свободу Гая Мария. Тут вышел на площадь старик, это был Кезон, один из самых почитаемых жителей города.

– Чего мы стоим и ждём, – обратился он хриплым старческим голосом к собравшимся людям, – разве мы не граждане? Мы сами дадим свободу Гаю Марию. Пусть беглец идёт куда угодно, и в другом месте претерпит всё, что ему суждено. А мы должны молиться, что бы боги ни покарали нас за то, что изгоняем из города Мария, нагого и преследуемого.

– Ты прав, раздались голоса, – идём и освободим Мария от власти тиранов!

Марий сидел в тени стены, окружавший дом Фаннии. По синему небу плыли белые облака, ему захотелось стать таким облаком и улететь прочь из этого негостеприимного города. С улицы донёсся, но в его душе это не вызвало беспокойства. К нему вернулась уверенность, что всё закончится хорошо. Гадалка предсказала ему семь раз быть консулом, а было только шесть консульств.

В ворота начали стучать, Марий увидел, как Фанния подошла к воротам.

– Кто там, – спросила она срывающимся от волнения голосом.

– Нам нужен Гай Марий- откликнулось сразу несколько голосов.

Марий подошёл к Фаннии, положил руку на плечо и сказал:

– Не бойся, открывай. По их голосам слышно, что они пришли сюда не со злом.

Несколько человек вошли во двор, и впереди был седой, сгорбленный старик:

– Меня зовут Кезон. Мы виноваты перед тобой, обратился он к пленнику, – ты столько сделал много для государства, разбил полчища врагов. Граждане города Минтурны решили помочь тебе. Ты свободен, мы собрали средства, что бы нанять корабль, их хватит на первое время. Что будет дальше это воля богов, мы не хотим гневить небожителей подлостью к такому человеку как ты. Надо спешить, пока твои враги не помешали.

– Благодарю вас, друзья мои. Когда пройдут трудные времена, я не забуду вашего доброго отношения ко мне. А тебе, Фанния, – он повернулся к женщине, – я выражаю особую благодарность за твоё гостеприимство.

Гай Марий, в окружении его спасителей поспешил к берегу моря, старик, что говорил с ним, едва поспевал. Вдруг все остановились.

– Что такое? – встревожился Гай Марий

Стоявший рядом с ним юноша пояснил:

– Путь нам преграждает священная роща нимфы Марики. Только жрецы могут туда входить.

– Друзья мои, – вмешался в разговор Кезон, – кто перед нами? Перед нами Гай Марий, герой. Разве мог он совершить свои победы без благословения богов? Нет! Поэтому мы можем свободно пройти через эту священную рощу. Завтра я принесу большую жертву в честь нимфы Марики, думаю, она нам простит это небольшое прегрешение. Давайте поспешим, Белей, – он обратился высокому широкоплечему мужчине лет сорока, с курчавой чёрной бородой, – корабль готов?

– Да, только нужно поторопиться. Хозяин корабля опасается, что бы на пристань не нагрянули противники Гая Мария и не схватили его.

– Тогда не будем терять время, – Кезон поднял поклажу, собранную для Мария, решительно зашагал через рощу.

Когда корабль отчалили под приветственные крики сопровождавших Гая Мария людей, остановив проходящего матроса, он спросил:

– Куда направляется корабль?

– На Энарию.

– Это хорошо, – Гай Марий прислонился к борту и задремал.

Ещё не успев причалить к пристани Энарии, Гай Марий заметил своего пасынка Грания, с тревогой всматривающегося в лица прибывших на этом корабле. Как только Гай Марий ступил на берег, пасынок с радостью кинулся к нему на грудь:

– Отец, я счастлив, видеть тебя. Нам стало известно, что тебя схватили в Минтурне, здесь я ждал своих друзей. Мы хотели напасть на тюрьму в этом городе и освободить тебя.

– Вы бы все погибли, – Гай Марий погладил Грания по голове.

– Если бы была хоть малейшая возможность освободить тебя, не задумываясь, это сделал. Слава богам, ты сам обрёл свободу. Что теперь будем делать?

– Ни чего не знаешь, о моём сыне, Гае?

– Он добрался до Нумидии, сейчас находится у царя Гиемпсала.

– Мы отправимся туда, этот правитель нам друг.

– Это очень далеко.

– Да, далеко. И, опасно, но, – Гай Марий тяжко вздохнул, – другого пути у нас нет.

Граний нанял корабль, хозяин которого, за высокую плату, согласился доставить Гая Мария, Грания и их спутников к Гиемпсалу.

Сидя в тени паруса, Гай Марий много думал о его смертельном враге – Сулле. Он вспоминал свои ошибки, и это не давало ему покоя.

Откуда он взялся это выскочка, потомок древнего патрицианского рода, ко времени рождения Луция Корнелия Суллы влачившего, по римским меркам, жалкое существование? В его роду были знатные римляне в разное время бывшими диктаторами, консулами, жрецами и преторами. Хотя его отец, Луций Корнелий Сулла-старший, был претором, затем управлял провинцией Азия, большого состояния не накопил. Только хватило, что дать сыну хорошее образование.

В юности Сулла любил проводить время в распутстве с доступными женщинами, мимами, артистами.

Гай Марий ненавидел людей подобных Сулле. Большинство из них кичились древностью рода, в сущности, были ничтожествами. Это они презрительно называли таких как Гай Марий, добившихся высоких должностей своим упорным трудом, тяжкими битвами с врагами, «новыми людьми».

Чего стоила только Риму чванливость Квинтия Сервилия Цепиона, поставившего государство на грань катастрофы во время войны тевтонами.

Хотя Сулла, это нельзя отрицать, был наделён не малыми способностями.