Глава пятая. Колокол

«Поднесенную чашу не переплыть…»

Пророк Ананаэл

Каменный завет

Хопер не попал в Альбиус ко дню весеннего равноденствия. Оставил в стороне крепость Опакум, ринулся в путаницу горных троп и неприметных ущелий, дважды едва не угодил под обвал, промчался по панцирю уже потрескивающего ледника, пересек Черные болота, углубился в Дикий лес, ушел к Гебонским горам, сократил дорогу на четверть, но все равно не успел. Не успел бы, даже загнав лошадь, а уж с расчетом, чтобы и та осталась в здравии, и дорога разматывалась без заминки, опоздал на два дня. Одно радовало – боль в животе растряслась к концу пути почти без остатка. Или Амма и в самом деле знала, куда выпустить стрелу, или снадобье подобрала лучшее. Впрочем, Хопер об этом выстреле старался не думать, от дум становилось больнее, чем от раны. Поэтому и звон альбиусского колокола опознал с облегчением. Далеко он разносился, даже шум грохочущего на порогах Манназа не мог его заглушить, а уж когда лошадь Хопера ступила на низкий каменный мост, стали видны и дымы над стенами, и запах паленой плоти ударил в ноздри, и вид близкой смерти схватил за горло – двое стражников в отдалении вылавливали из воды баграми трупы.

– Надо же, пертский лекарь и одновременно райдонский баронет! – мрачно заметил стоявший у городских ворот молодцеватого вида стражник, рассматривая подорожную. – Как твою милость занесло в Альбиус, Хопер Рули? Откуда ты вообще взялся? Второй день ни души на тракте…

– Еще не занесло, – ответил Хопер, спрыгивая с коня. – И не занесет, если не въеду в ворота. А откуда взялся, могу только гадать, давно это было. Кстати, зови меня просто Хопером. Какой я баронет… без поместья, да еще и в чужом краю? Ты ведь тоже не местный? Судя по говору, из Йеры?

– Из Урсуса, – подобрел стражник, взъерошивая светло-русые вихры. – Но родом из Йеры, да. Мушом – мое имя. Обращайся, если что. Особенно, если дочка у тебя имеется симпатичная, или младшая сестрица.

– Ни дочки, ни сестрицы, ни имущества, ни наследства, – огорчил стражника Хопер. – Но голова на плечах пока имеется. Так что это я должен спрашивать, как тебя занесло в Одалу, Мушом. И почему ты стоишь у ворот города в чужом королевстве? Да еще с капитанским знаком на груди. Или война началась между Одалой и Йераной?

– Что Одала, что Йерана, все союз пяти королевств, – снова помрачнел стражник. – Так же как и твоя далекая Райдона вместе с Пертой и Исаной. И знаки в Йеране выдают не по выслуге или званию, а по доблести. Малая йеранская дружина здесь по великой нужде, лекарь. Едва лошадей не загнали, так сюда спешили, чтобы… помочь соседнему королевству. Или его маленькой, но важной части. Местный бургомистр попросил о помощи, выпустил голубя, ну и…

– Странно, – нахмурился Хопер. – С чего бы это бургомистру одалского города держать у себя йеранских голубей?

– Была причина, – понизил голос стражник. – Но так ли это важно, если жатва чуть было не началась в Альбиусе? Да-да. Та самая, из сказок. Слышал о таком?

– Приходилось, – прищурился Хопер. – Из сказок, говоришь? А жареной человечиной отчего пахнет? Утопленники в реке по какой причине? Колокол надрывается зачем?

– Надрывается, значит должен надрываться, – процедил сквозь зубы стражник. – И человечиной пахнет потому, что жечь следует трупы, если они от мора случились, да и где уж теперь их сортировать? А утопленники в реке от утопления.

– А жатва так и не началась, – кивнул Хопер. – Что же ее остановило?

– Страшное колдовство, – прошептал стражник.

– Остановило, но страшное? – не понял Хопер. – Разве может быть что-то страшнее жатвы?

– Не мне судить, – пожал плечами Мушом. – Но людишек выкосило немало. Так ты в Альбиус или мимо навострился? Лекари во всякую пору нужны, а уж в такую… Только не обессудь, всякого путника, а уж тем более лекаря, велено отправлять сначала к новому бургомистру.

– К новому? – нахмурился Хопер. – А куда же делся старый? Где любитель чужих голубей? Что со стариком Троббелем?

– Жнец его придушил, – снова перешел на шепот стражник. – Да, тот самый, которым детей пугают. Выволок из ратуши и придушил.

– Кто это мог видеть? – замер Хопер.

– Один торговец глазастее прочих оказался, – хмыкнул стражник. – А может, и не один. Говорят, что на ногах почти никто не устоял, а вот гляделки не у всех слиплись. Впрочем, чего зря болтать? Ты в город? Тогда прости, приятель. Стража! Отведите его к принцу. Да, сам принц Йераны пока в Альбусе за бургомистра. Его высочество Триг!

Хоперу уже приходилось сталкиваться с принцем Йераны. При последней встрече тот показался ему высокомерным на вид, но в суждениях проявил и мудрость, и справедливость. Теперь на его хмуром лице не удалось разглядеть и тени высокомерия, что изрядно насторожило Хопера, не рассеялась ли вместе с чванливостью и мудрость? Вытянув ноги, принц сидел в установленном на рыночной площади шатре, помешивал ложкой какое-то кушанье в серебряной чаше и посматривал на башню ратуши, на которой продолжал звонить колокол, так, словно собирался снести ее собственными руками. На Хопера, который после вида костров с обугленными костяками, испуганных лиц горожан и разбитых окон в домах и сам как будто потерял способность улыбаться, он взглянул мельком, выслушал склонившегося перед ним стражника и заметил то ли с ленью, то ли с усталой злобой:

– Лекарь, выходит? Где-то я тебя уже видел, лекарь.

– У вас во дворце и видели, ваше высочество, – поклонился принцу Хопер. – Три года назад. Отмечали мне ярлык на летоисчисление и летописание. Я целый год провел в вашем книгохранилище. Свитки разбирал и учитывал.

– И летописец к тому же? – зевнул принц. – Ладно, если бы ты был хорошим мечником, я бы тебя запомнил, а так-то… Хотя меч под плащом у тебя вижу. Значит, и меч, и посох? В Альбиус в каком качестве заявился?

– И как летописец, и как книжник, и как лекарь, и, в меру скромных умений, – маг, – снова поклонился Хопер. – На посох опираюсь, а без меча нынче опасно путь держать.

– Книжник? – напрягся принц. – Руки покажи.

– Вот, – растопырил пальцы Хопер. – Обычные руки у меня. Да, видно, что не землекоп, но если надо…

– На окраину Одалы какими судьбами забрел, книжник? – с видимым разочарованием проговорил Триг. – Звал кто?

Только теперь принц поднял глаза, позволив Хоперу разглядеть боль и почти отчаяние на вельможном лице.

– Летописец приходит туда, где случаются события, достойные занесения в летопись, – в третий раз поклонился Хопер. – Зов не нужен. Да и не долетел бы он, я далеко был от Альбиуса. Потому и опоздал к началу жатвы. По собственной воле я здесь.

– По собственной воле? – зловеще понизил голос принц, заставив отпрянуть стражу от входа в шатер. – Только об одной собственной воле мне известно – заткнуть уши и глаза и уползти в укромное логово. Каждый второй вокруг меня лелеет эту мечту! Но даже если твоя воля иная, откуда ты узнал, что случится жатва?

– Гадалка одна… – Хопер выпрямился, положил ладони на посох, – в Долине Милости предсказала, что жатва начнется в Альбиусе и в Водане. В день весеннего равноденствия. Вот я и поспешил туда, куда ближе было.

– Гадалка? – скривился принц. – Случаем, не прекрасна лицом, не черна волосом?

– По мне так прекрасна, но волосом не черна, – ответил Хопер. – Скорее, бела как вершины молочных пиков.

– Старуха? – спросил принц.

– Нет, но и не молодица, – ответил Хопер. – Я встретился с ней случайно. Может, она и сама не ведала, что говорит?

– Однако ты помчался в Альбиус, – пробормотал принц. – И она угадала… почти.

– Я тоже не лишен чутья, – заметил Хопер. – Ярлык мага от одалского короля у меня всегда с собой. Но гадать на жатву я бы не взялся.

– Пока что «не лишен чутья», – задумчиво поправил Хопера принц. – И зачем же тебе нужна жатва?

– Жатва никому не нужна, – пожал плечами Хопер. – Но если что-то случается раз в семьсот лет, то как пропустить? До следующей жатвы можно и не дожить.

– Можно и не дожить, – повторил принц последние слова Хопера и отправил в рот ложку кушанья. – Не выгорело тут с жатвой. Хотя мой спутник – увязался тут за мной один важный храмовник, что оказался проездом в Урсусе, думает иначе. Однако есть кое-что если и не страшнее жатвы, то из той же сумы. Послушай, лекарь. Или маг, неважно. Ты можешь сделать так, чтобы этот колокол перестал звонить?

Хопер обернулся и разглядел сразу все; и мусор на ярмарочной площади, и разбитые прилавки, и заколоченные досками двери в ратушу, и стражников возле них, и какую-то едва различимую муть в самом оголовке строения, в окнах часовой башни, откуда продолжал доноситься заунывный звон. Беда, что накрыла Альбиус, явно была прихвачена на шпиле ратуши узлом.

– Может быть, стоит отогнать от него звонаря? – предположил Хопер.

– И ты смеешь полагать, что мы этого не пытались сделать? – удивился Триг.

– Мне это неведомо, – позволил себе улыбнуться Хопер. – Но я точно знаю, что попытка что-то сделать и завершенное дело отличаются результатом.

Несколько секунд принц испепелял Хопера взглядом, но заговорил лишь тогда, когда смог унять пламя в собственных глазах. Голос его подрагивал, но эта дрожь не была дрожью слабости.

– Кажется, ты не маг, – наконец произнес принц. – Или из тех магов, что тряпки тянут из рукавов на ярмарках. Я мог бы отправить тебя на башню, чтобы ты попытался… Но нет. Хватит смертей. Стража! Отведите его к кардиналу, а если и тому он не надобен, гоните прочь из города.

Вряд ли кардинал мог располагаться в ратуше, если ее двери были забиты. Но стража вела Хопера именно к ним. «Неужели священник получает удовольствие от беспрерывного звона?» – подумал Хопер. Сам-то он и часа не согласился бы выносить бронзовое дребезжание, которое ударяло в затылок и гудело в висках. И на принца звон воздействовал явно не лучшим образом. Иначе, зачем он послал с Хопером четырех стражников, трое из которых были бледны от ужаса? Так же, как и двое их собратьев у заколоченных дверей. Излишнее старание выдавало панику и беспомощность. Всего-то идти было две сотни шагов от шатра, но и эти две сотни шагов стражники тащили Хопера под руки, хорошо хоть не перекинули через спину кобылы, которая цокала по странно пустой рыночной площади, торопясь вслед за своих хозяином.

– Ученая? – обернулся самый высокий из стражей – белобрысый великан, точно кто-то из его предков смешал кровь с паллийцами. Такой и один мог нести Хопера на вытянутых руках. Паника и беспомощность ему тоже были не свойственны.

– Точно так, – кивнул Хопер. – Только упрямая. А еще кусается и лягается. Имей в виду, если что.

– Буду иметь, – пообещал Хоперу стражник. – Я, кстати, тоже и кусаюсь, и лягаюсь. И не только. Так что мы с ней вроде как сродни. Давай. Дальше сам.

– Куда? – не понял Хопер, разглядев затычки в ушах у стражников возле ратуши. – Там же забито!

– Не туда, дурень, – хмыкнул великан. – Дверь правее. Вон она. Где колокольчик. Ты не зацепи только его, нам и большой звон уже через край.

– Туда? – удивился Хопер. – Так это ведь лавка?

– Была лавка, а теперь обиталище кардинала, – последовал ответ.

– А вы что же? – скривил губы Хопер. – Могли бы и занести. Или у него собственная стража?

– Точно дурень, – оскалился стражник. – Он в страже не нуждается. Он же кардинал!

– Почти бог, – пробормотал Хопер и шагнул в приоткрытую дверь лавчонки своего давнего знакомого Раска.

В ней как будто ничего не изменилось за год, который прошел после последнего визита Хопера, разве только свечей зажжено было больше обычного, да лампы чадили, поэтому в лавке вдруг оказалось не только светло и тепло, но и одновременно душно. Высокий и худой человек в монашеской мантии, который выдвигал один за другим ящики в шкафах и мельком вглядывался в их содержимое, был бел, как и Амма. Но не имел в лице с последней никакого сходства, если не считать подобием тонкие губы и острые скулы. Насколько его знал Хопер, он и в самом деле не нуждался в страже.

– Вот и ты здесь, Бланс, – проговорил священник с раздражением, не поворачивая к гостю головы. – А я уж думал, что ни одна муха не прилетит на эту кучу дерьма.

– Считая тебя, вторая уже муха, – с ответной неприязнью заметил Хопер, присаживаясь на сундук у входа. – Как тебя зовут на этот раз, Кор?

– Вернулся к прежнему имени, – нехорошо улыбнулся священник. – Соскучился. Так что, и Кор правильно, и Коронзон – не обидит.

– И ты, Коронзон, снова кардинал? В который уже раз?

– Не считал, – признался Коронзон, подходя к столу Раска. – А в который уже раз ты бродяга, Бланс?

– Называй меня Хопером, – предложил Хопер. – Я по своему имени еще не соскучился. Хозяйничаешь вместо Раска?

– Всегда удивляла ваша страсть к перемене имен, – поморщился Коронзон. – Кажется, только Амма всю здешнюю жизнь оставалась Аммой? Ну да, она же отшельничает где-то. Ты ведь не случайно здесь оказался? Что она еще предсказала?

– Ничего… – после долгой паузы ответил Хопер. – Разве только то, что жатва начнется не только здесь, но и в Водане.

– А этот глупый принц думает, что она уже завершилась, – покачал головой Коронзон. – Не может понять, что жатва – не мушкет. Осечки не бывает.

– Так это не твоих рук дело? – спросил Хопер. – Хотя бы в Водане?

– Конечно нет, – процедил сквозь зубы Коронзон, метнув подозрительный взгляд на собеседника. – Или ты думаешь, что мы сговорились с умбра?

– Мы все умбра, – парировал Хопер. – И Амма, и Раск, который, как я понимаю, улизнул. Кто здесь являлся?

– Тебе зачем? – спросил Коронзон.

– Я хочу это остановить, – сказал Хопер.

– Надо же, какой смельчак, – удивился Коронзон. – Что же ты в прошлые жатвы не беспокоился ни о чем? Впрочем, семьсот лет назад вам это удалось. Правда, я до сих пор не понял, как. Знаю-знаю, ты сам тогда чуть не сдох. Но теперь все изменилось. Ты остался один. Всем прочим плевать.

– И ты не хочешь, чтобы я попытался? – поднял брови Хопер.

– Ну… – пожал плечами Коронзон. – Почему? Пытайся. Пойдешь тем же путем? Или все еще рассчитываешь раскрыть какою-нибудь великую тайну? Отыскать чистую силу в рабской людской породе?

– Не знаю, – проговорил Хопер. – Но тут было что-то особенное. Я почувствовал. И тут, и в Водане.

– Что же? – сдвинул брови Коронзон. – Колокол?

– Не только. Нет. Кто-то устоял. Устоял против жнеца. Кто-то из смертных. Такого раньше не было.

– Окаменел от страха? – рассмеялся Коронзон.

– Нет, – ответил Хопер. – Устоял собственной волей.

– Надо же, – помрачнел Коронзон. – Это все, что ты почувствовал? Я не подшучиваю, я действительно интересуюсь. Ты ведь должен был разглядеть жнеца. И не только здесь, но и в Водане. А не спрашивать, не моих ли это рук дело.

– Все как будто смазано, – признался Хопер. – Я не стал хуже видеть, но словно покрывало опустилось над полем битвы. И только двое смертных – один здесь, и один на севере – сияли как яркие огни. И тот, что на севере, кажется, сумел развоплотить жнеца.

– Но ведь не убить? – отчего-то побледнел Коронзон.

– Пока нет, – ответил Хопер. – Хотя жнец нападал на него уже дважды. Второй раз вчера. Правда, не всей силой. Я не смог разглядеть.

– А ведь ты смог меня удивить, – задумался Коронзон. – Если есть такие воины, значит есть сила, которая их питает. Интересно, каким оружием он это сделал? Впрочем, ладно. А насчет покрывала – ты прав. Оно над нами.

– Звон? – догадался Хопер.

– Звон – это только звон, – пробормотал Коронзон. – А вот что внутри этого звона… Загадка. Слишком сложная для меня. Сюда бы Ананаэла. Но он пока занят, а сам я не могу разобраться. Даже отыскать след того, кто сплел эту ворожбу…

– Подожди… – вспомнил Хопер. – Принц что-то говорил о красавице с черными волосами?

– А ты не потерял хватку, – кивнул Коронзон. – Мелькнуло тут что-то этакое. Может, незнакомка и в деле. Неизвестная колдунья невиданной силы. И это очень важно. Но есть еще одно. Жатва не остановлена.

– Да уж, – согласился Хопер, – было бы странно…

– Не перебивай, – прошипел Коронзон. – Думаешь, я просто так торчу тут и слушаю этот звон? Можешь считать его нашим общим похоронным звоном. Если он умаляет жатву, значит, кто-то может умалить и нас. А уж если ты не ошибся насчет смертных, устоявших перед жнецами… ты сам-то хоть понимаешь, что происходит?

– Я здесь как раз для того, чтобы понять, – сказал Хопер. – И я не верю, что вы с Ананаэлом не были готовы к этой напасти.