– Все слышали, сеньоры? Начинаем осваивать исконно русскоамериканские территории! И наша задача – не геноцидить местное население, а перетащить на свою сторону. Либо добрым словом, либо пулеметом и добрым словом, но перетащить. От того, насколько быстро мы это сделаем, зависит успех нашей миссии…

Когда шлюпки возвращались со второй волной десанта, из города наконец-то показалась делегация. Один человек в военном мундире и двое в штатском. Держа в руках белый флаг, они не спеша шли к месту высадки, с интересом поглядывая на происходящее. Страха на их лицах заметно не было. Скорее – обычное любопытство. Ковальчук, глянув в бинокль на приближающуюся троицу, едва заметно улыбнулся. На такое он даже не рассчитывал…

Однако надо было встречать гостей. К этому времени высадка второй волны десанта уже закончилась, прибывших парламентеров встретили передовые посты и проводили к командиру. Перед Ковальчуком стояли офицер английской армии и двое штатских. Офицер поздоровался и представился.

– Доброе утро, господа. Лейтенант Генри Хэмптон, заместитель военного коменданта. Мои спутники – купец Джон Стаффорд, переводчик и доктор Джордж Хопкинс, представитель мэрии.

Дождавшись, когда переводчик закончит перевод на испанский, Ковальчук ответил на английском.

– Доброе утро, господа. Полковник морской пехоты Русской Америки Вадим Ковальчук. Приношу вам извинения за столь ранний визит, но у нас были на это весьма серьезные причины.

– Что же привело вас в наши края, господин полковник?

– До нас дошли сведения, что имеют место пиратские нападения на суда, проходящие неподалеку от Гудзона. Кроме этого, были нападения на наших людей, высадившихся на берег. Я не говорю, что это сделали вы. Это дело рук местных индейцев – любителей скальпов, за что они и поплатились. Но подобная ситуация нас не устраивает. Поэтому, для предотвращения дальнейших инцидентов, нами принято решение об организации военной базы на острове Манхэттен для защиты местного населения от нападений индейцев, а торговое судоходство – от пиратов.

– Простите, господин полковник!!! Но здесь земля Англии! И мы сами справимся как с пиратами, так и с индейцами!

– Факты говорят об обратном, лейтенант Хэмптон. И пираты у вас пошаливают, и индейцы, и ничего вы с этим поделать не можете. Иными словами, ситуацию в регионе вы совершенно не контролируете. Впрочем, мы с вами оба не уполномочены решать вопросы такого уровня. У меня приказ – организовать базу на Манхэттене, и я приказ выполняю. Прошу вас сообщить об этом губернатору, и если у него возникнут какие-то вопросы, то он может обсудить их с нашим командующим – адмиралом Кортесом на борту крейсера «Карлсруэ». Либо лично, либо послать своего представителя.

– Адмирал Кортес здесь?!

– Да, здесь. Что является еще одним доказательством серьезности сложившейся ситуации. Кстати, господа, пока вы еще здесь, у меня тоже будет к вам ряд вопросов и предложений. Мистер Стаффорд, вы, как купец, могли бы свести нас с деловыми кругами Нью-Йорка? Нам потребуется лес, камень и прочие материалы для строительства, а также мастера и рабочие для строительства объектов базы. Мы также хотим наладить взаимовыгодную торговлю. Поверьте, нам есть, что вам предложить. Ни о каком грабеже речь не идет, мы согласны за все платить золотом и серебром.

– Вы говорите серьезно, мистер Ковальчук?!

– Совершенно серьезно, мистер Стаффорд. Мы пришли сюда не как пираты с Ямайки или Тортуги. Поэтому можете передать всем жителям Нью-Йорка – не надо нас бояться. Мы не собираемся притеснять кого бы то ни было из мирных обывателей…

Дальнейший разговор проходил в том же духе, из-за чего лицо английского офицера вытягивалось все больше и больше, а купец и представитель мэрии, наоборот, очень оживились и старались получить максимум информации. В конце концов, парламентеры покинули место высадки десанта и удалились восвояси.

Шлюпки тем временем продолжали курсировать между кораблями и берегом, выгружая остатки десанта и различные мелкие грузы. Потом дошла очередь и до крупных. Брали две шлюпки, устанавливали на них специальный настил, закрепляли и перевозили на берег грузы потяжелее – полевые орудия, походные кухни и тому подобное. Леонид и Янычар – командир «Карлсруэ» (как ему и было обещано), внимательно наблюдали за выгрузкой с крыла мостика в бинокли, делясь впечатлениями. Разговор между командиром десанта и парламентерами они слышали, так как все транслировалось в эфир. Оба удивились, узнав, что в состав парламентеров затесался купец Джон Стаффорд, а когда услышали его голос, и все сомнения отпали, то виду не подали.

Что ни говори, но Корнету удалось блестяще провести операцию внедрения, и он для англичан уже окончательно стал богатым купцом Джоном Стаффордом, ворочающим огромными суммами, одним из богатейших людей в английских колониях. Вместе со своим компаньоном Робертом Сирлом. Но, как бы то ни было, вредить Сирл больше не пытался, а сотрудничал честно. Корнет… то есть уже Джон Стаффорд, подозревал, что его компаньон давно догадался, на кого работает, но внешне это никак не проявлялось. И поскольку Роберт Сирл соблюдал установленные правила, за все время ни разу не дав повода заподозрить его в двойной игре, то решили оставить все как есть. В конце концов, даже если Сирл и понял, что работает на тринидадцев с самого начала своего знакомства со Стаффордом, произошедшего уж в очень подходящий момент и в нужном месте, то что с того? На деятельности компаньонов это никак не сказывалось. Сирла всегда интересовали только деньги, а не за что и от кого он их получает. Поэтому с этой стороны его лояльность была обеспечена. Н и к т о не смог бы дать Сирлу больше, чем давали его тайные покровители. Это пиратский капитан усвоил, как «Отче наш». Как и то, что расправа, в случае чего, последует незамедлительно. В этом Роберт Сирл тоже нисколько не сомневался. Вот и здесь, едва прибыв в Нью-Йорк, они сразу же организовали компанию по купле-продаже всего и вся. Разумеется, основная доля прибыли шла по линии контрабанды, но кого это волнует? И очень скоро парочка друзей-авантюристов стала грести деньги лопатой.

Именно об этом и размышлял Корнет, то есть Джон Стаффорд, возвращаясь обратно в город и слушая гневные высказывания лейтенанта Хэмптона. Лейтенант же разошелся не на шутку и уже на полном серьезе начал обсуждать вопрос о начале военных действий, чем вызвал откровенный смех доктора Хопкинса и улыбку Стаффорда. Офицера это даже покоробило.

– Простите, доктор, но что такого смешного я сказал?

– Не обижайтесь, мистер Хэмптон, но это полный абсурд. Вы здесь недавно, а мы с Джоном знаем местную кухню уже не один год.

– И что же в этой дикарской кухне особенного?

– А то, что тринидадцы здесь полновластные хозяева. Здесь – я имею в виду Новый Свет. И благодарите бога, что они в Старый не суются. А то там бы уже у многих возникли проблемы со здоровьем. Я был в Порт Ройяле как раз перед его падением и своими глазами видел, что творили эти ушлые ребята. Если бы не они, то никогда бы проклятым папистам не видать Ямайки…

И доктор Хопкинс начал красочно описывать события трехлетней давности, в результате которых Ямайка снова вернулась под власть испанской короны (хоть и не надолго), а Порт Ройял превратился в Пуэрто-дель-Рэй. Очевидно, лейтенант Хэмптон не знал эту историю в таких подробностях, ибо слушал с явным интересом. Рассказчиком доктор оказался великолепным, хоть временами и сгущал краски. Стаффорд, не принимавший участия в операции по взятию Порт Ройяла, но прекрасно осведомленный обо всех обстоятельствах этого дела, тоже изображал заинтересованность, слушая открыв рот. Доктор же, польщенный таким вниманием, разоткровенничался не на шутку.

– В общем, господа, наше местное начальство во главе с губернатором Монком село в лужу. Вместо того чтобы постараться всеми правдами и неправдами сделать тринидадцев нашими союзниками, оно стало обращаться с ними, как с дикарями или папистами. Впрочем, паписты тоже хороши. Отправив Новую Армаду с карателями на Тринидад, они сами подпилили сук, на котором сидели. Результаты не замедлили себя ждать. Новая Армада уничтожена, Испания находится в глубочайшей заднице, ее колонии в Новом Свете стали фактически самостоятельными государствами, а Тринидад прибрал к рукам все испанские острова в Карибском море и часть испанской территории на материке. Англия же лишилась своих территорий еще раньше. И все это – результат нашей одной-единственной ошибки в отношении тринидадцев…

За разговором подошли к частоколу, опоясывающему город, за которым уже заняли оборону солдаты гарнизона и отряд милиции под командованием Роберта Сирла. Лейтенант Хэмптон сразу же успокоил всех, сообщив, что нападать на Нью-Йорк и заниматься грабежом незваные гости не собираются. Сам же отправился на доклад к губернатору, прихватив, кроме Стаффорда и Хопкинса, еще и Роберта Сирла.

Губернатор колонии Френсис Лавлейс с нетерпением ждал возвращения парламентеров, так как то, что произошло сегодня, не укладывалось ни в какие рамки. Тринидадцы собрались прибрать к рукам Нью-Йорк? Но почему же тогда они не стали стрелять и высадили десант в стороне от города? А если не хотят наложить свою загребущую лапу на Нью-Йорк, то что тогда им тут надо? Заявиться в составе эскадры из очень мощных кораблей и высадить десант только лишь ради того, чтобы провести демонстрацию силы? Но какая в этом необходимость? В силе этих проклятых пришельцев из другого мира, поставивших раком весь Новый Свет, уже давно никто не сомневается. Тогда зачем все это?

Так и не придя к какому-то окончательному выводу, губернатор решил не изводить себя догадками, а дождаться возвращения парламентеров. По крайней мере, хорошим признаком было уже то, что до сих пор не прозвучало ни одного выстрела. Сэр Френсис запретил открывать огонь по прибывшим кораблям, резонно опасаясь, что ответного огня Нью-Йорк не переживет. На что там способен «Карлсруэ» – Железный корабль из другого мира, неизвестно, но вот броненосец «Тринидад» узнали все. А поскольку также знали, на что он способен, то постарались не накалять обстановку, здесь гарнизон Нью-Йорка был полностью солидарен с губернатором. Уничтоженная Новая Армада и превращенная в руины мощная крепость Эль Морро были очень вескими аргументами. Если этот корабль в одиночку смел с лица земли каменную крепость, причем без всякого для себя ущерба, то что же тогда говорить о Нью-Йорке с его деревянно-земляными укреплениями?

Обсуждая с военным комендантом – майором Рэндаллом, возможные дальнейшие действия, Френсис Лавлейс облегченно вздохнул, когда вошедший секретарь доложил о возвращении парламентеров, и велел принять их незамедлительно.

Лейтенант Хэмптон подробно доложил о выполнении задания, подчеркнув малочисленность высаженного десанта – порядка трех сотен человек, что тут же вызвало интерес у майора Рэндалла.

– Всего три сотни человек?! Но что же они собрались делать?!

– Не знаю, сэр. Но нападать на город, похоже, не собираются.

– Странно… Сэр, я считаю, что вам надо встретиться и поговорить с этим самым адмиралом Кортесом. Если мы пошлем кого-то другого, то тринидадцы могут просто отказаться с ним разговаривать.

В кабинете повисла тишина. Предложение майора Рэндалла выглядело вполне разумным, но вот отправляться «в гости» губернатор явно не хотел. Пытаясь выкрутиться из неудобной ситуации, перевел разговор на другую тему.

– Но ведь корабли тринидадцев не будут стоять здесь до бесконечности. Когда они уйдут, мы вполне сможем вышвырнуть отсюда этих любителей чужого добра. Ведь их всего жалкие три сотни, а мы можем выставить до полутора тысяч бойцов, если считать вместе с отрядом милиции!

– Вы хотите угробить Нью-Йорк вместе со всем его населением, сэр?

Неожиданная реплика Роберта Сирла очень удивила губернатора.

– Как прикажете вас понимать, мистер Сирл?

– Очень просто, сэр. Если только мы устроим драку с тринидадцами, то нам всем заранее надо заказать у попа панихиду. Тринидадцы перебьют всех.

– Почему вы так считаете? Ведь у нас большое численное преимущество!

– Численное, сэр. Но не качественное. Я встречался с тринидадцами на Тобаго. У меня там тоже было огромное численное преимущество. В результате мне посчастливилось уйти с горсткой людей на моем «Кагуэе». Единственном корабле, уцелевшем в этом аду. Все остальные остались на Тобаго или сгинули в море. Вы видели сейчас тринидадских солдат, мистер Хэмптон?

– Видел. В основном одни дикари, причем мальчишки. Опытных солдат очень мало.

– А возраст и опыт – это не одно и то же, мистер Хэмптон! И то, что это дикари, а не белые, тем хуже для нас. Это «тонтон-макуты» – сущее порождение дьявола. Тринидадские пришельцы сделали то, что не удалось до сих пор никому – переманили дикарей на свою сторону. И знаете, как?

– Как?

– Проще некуда, сэр. Признали дикарей равными себе, предоставив равные права с белыми. И теперь дикари порвут на куски любого, кто попытается лишить их этого статуса. И служат своим хозяевам фактически за идею, хотя жалованье в тринидадской армии даже у рядового солдата – весьма и весьма приличное. Не то что в английской. Вы думаете, что наши солдаты, подавляющее большинство которых загнали в армию насильно, будут с радостью воевать за Англию? Черта с два! Они спят и видят, как бы сбежать оттуда. В отличие от «тонтон-макутов», в которые существует о т б о р из большого числа желающих! Вы слышали что-нибудь подобное о нашей армии, господа?

– Откуда же у вас такие обширные познания о тринидадской армии, мистер Сирл?

– С Тобаго, сэр. Прочувствовал эти познания сначала на собственной шкуре, а потом долгое время общался с тринидадцами в Якобштадте. Не с «тонтон-макутами», а с моими контрагентами и с другими моряками, но секрета из этого никто не делает.

– Мой друг прав, сэр. Нам, действительно, ни в коем случае нельзя обострять отношения с тринидадцами. Лучше принять все их предложения. Тем более нам они очень выгодны…

Фраза Стаффорда, сказанная спокойным тоном, неожиданно привела губернатора в ярость.

– Да вы понимаете, что говорите?! Ведь это фактически капитуляция! Здесь земли Англии, и я не позволю, чтобы какие-то бандиты высаживались здесь и начинали диктовать нам свои условия!!!

– Тогда мы потеряем Нью-Йорк, сэр. Так же, как потеряли до этого Барбадос.

Сказано это было Джоном Стаффордом очень тихо, но Френсис Лавлейс поперхнулся на полуслове.

– Почему вы так считаете, мистер Стаффорд?

– Мы с Робертом там были, сэр. И хорошо знаем всю подоплеку этого дела. Губернатор Барбадоса попытался поиграть в войну с тринидадцами. Кончилось это нашим полным рагромом и капитуляцией. Причем на Барбадосе у нас тоже было численное преимущество.

В кабинете снова воцарилась тишина. Только ветер шумел за окном. Губернатор понимал, что его приперли к стенке, и придется договариваться, хоть ему и претило такое решение. Любой шаг, отличный от того, что предложили незваные гости, будет означать конфронтацию с ними с вполне предсказуемыми последствиями.

– Увы, господа… Умом понимаю, что вы правы, а вот сердцем принять этого не могу… Но ничего не поделаешь, придется ехать к этим разбойникам и договариваться. Иначе они, действительно, просто смахнут Нью-Йорк с Манхэттена вместе с нами. Мистер Сирл, мистер Стаффорд, вы оба хорошо знаете тринидадцев и знаете, чего от них можно ожидать. Не откажетесь сопровождать меня в этой поездке?

– Разумеется, сэр, мы в вашем распоряжении. Но, думаю, нам ничего не грозит. Если тринидадцы пригласили нас к себе на борт, то хотят просто поговорить. Их слову верить можно, в этом я уже не раз убедился.

Стаффорд вежливо поклонился, закончив свою речь, а Сирл кивнул и тоже горячо выразил свою готовность. В том, что им с Джоном н и ч е г о не грозит на борту тринидадского флагмана, он нисколько не сомневался.

Откладывать дело в долгий ящик не стали, и вскоре большая лодка с поднятым на корме английским флагом отошла от берега, направившись к стоящим на якоре тринидадским кораблям. К делегации присоединился также майор Рэндалл, убедив губернатора, что если тринидадцы захотят смести Нью-Йорк с лица земли, то его личное присутствие на берегу, как военного коменданта, все равно ничего не изменит. Зато, если переговоры пройдут успешно, то он сможет л и ч н о увидеть и оценить Железный корабль тринидадцев с точки зрения военного. Нельзя упускать такой уникальный шанс. Ведь еще никто из англичан не смог побывать на борту корабля из другого мира. Видеть со стороны – это одно. Но попасть на борт, причем совершенно легально, и уйти оттуда, получив ценнейшую информацию… Такое дорогого стоит! А на берегу и лейтенант Хэмптон прекрасно сам управится. Подумав, губернатор согласился, что резон в этом есть. В конце концов, действительно, кто сможет лучше оценить военный корабль потенциального противника, чем офицер, хоть и не моряк? Поскольку офицеров Ройял Нэви поблизости нет и не предвидится. Не Роберт Сирл же, в самом деле. Этот висельник, чудом сумевший избежать петли и превратившийся из отпетого пирата в преуспевающего коммерсанта. И не его компаньон-подельник Джон Стаффорд, который вообще не моряк, но зато прохвост, каких свет не видел. Рэндалл же имел опыт плавания на кораблях Ройял Нэви, как офицер морской пехоты, поэтому в морском деле худо-бедно разбирался. И вот теперь все четверо с огромным интересом смотрели на серого гиганта, приближающегося с каждым взмахом весел.

– Надо же, какой огромный!!! И он сделан целиком из железа?!

– Вроде бы да. Во всяком случае, так говорили те, кто его видел достаточно близко.

– Но где же его пушки? Ведь орудийных портов вообще нет!

– Так у него все пушки на палубе.

– Но ведь их очень мало!

– А ему больше и не надо…

Роберт Сирл, сидевший на руле, издалека заметил спущенный шторм-трап на «Карлсруэ» и направил лодку к нему. Майор Рэндалл внимательно рассматривал корабль в подзорную трубу и делился впечатлениями с остальными. Сирл и Стаффорд, лучше всех знакомые с тринидадскими реалиями, рассказывали то, что знали. Губернатор же молча смотрел на приближающийся корабль тех, кто сумел за такой короткий срок поставить с ног на голову весь Новый Свет, и думал. У него не было никаких сомнений, что появление тринидадской эскадры в этих богом забытых краях – не случайность. Тринидадцы пришли сюда с какой-то целью. Но с какой? Что их может интересовать в этой жуткой дыре под названием Гудзон? Золота здесь нет, серебра тоже. Ведь не шкуры бобров и не рыба, в самом деле! В версию, озвученную парламентерами, губернатор тоже не верил. Что есть такого очень ценного в районе Гудзона, что тринидадцы сочли целесообразным отправку целой эскадры? Ведь на все «береговые укрепления» Нью-Йорка, что уж греха таить, и одного их фрегата бы хватило да пару «купцов» с десантом. Однако зачем-то послали этих двух монстров – «Тринидад» и «Карлсруэ» и… всего три сотни человек десанта. Дороговатая затея ради одних лишь бобровых шкур! Значит, не шкуры… Тогда что?

Последние взмахи весел, и лодка замирает возле высокого серого борта, покрытого ровными рядами заклепок. Летят фалини на палубу, где их тут же подхватывают матросы. Гребцы, только сейчас получившие возможность осмотреться, удивленно переговаривались и трогали руками листы обшивки «Карлсруэ». Но наверху их уже ждали, и предложили подняться на палубу. Сирл и Рэндалл, привыкшие за время своей морской службы к такому способу перемещения, быстро взобрались по шторм-трапу наверх. Стаффорд, хоть и был человеком абсолютно сухопутным, тоже без особых затруднений справился с этой задачей. А вот для губернатора подъем по качающейся веревочной лестнице, которая так и норовит уйти из-под ног, оказался настоящим цирковым трюком. Однако его превосходительство все же справился с этой задачей, и когда добрался до лееров, дюжие руки подхватили его и помогли подняться на палубу.

– Добро пожаловать на борт!