– Вы с таким уважением всегда говорите про этот загадочный дом, что так и хочется написать его с большой буквы. – Игорь взял тарелку и стал выбирать бутерброд.

– Так и напишите с большой буквы. Вам никто не мешает. – Улыбнулся Меркурий.

Из леса вышла Катя и подойдя к мужчинам, грустно спросила у бородача:

– Кроме кофе, или чего там у Вас в термосе, у Вас не найдется просто воды?

Меркурий наклонился и достал из-под столика бутыль с минеральной водой.

– Вам полить?

– Если Вам не трудно?

Через десять минут, когда все насытились, и курильшики затянулись дымом своих сигарет, Катя спросила у их сопровождающего:

– Скажите, пожалуйста, Меркурий, а почему наш шофер не кушает с нами?

– Он покушает вечером.

– Я дико извиняюсь, – Вмешался Костя, – но почему он у вас такой молчаливый? И вообще он очень странный. Я первый раз в жизни вижу шофера, который в дороге, в дальней дороге, не слушает музыку. Никакую!

– Я тоже не люблю слушать музыку. – Улыбнулся Меркурий. – А Слава, наш водитель, просто глухой.

– Ой, бедненький! – Всплеснула руками Катя. – Как мне его жалко.

– А вот жалеть его не надо. Он очень счастливый человек. – Меркурий внимательно посмотрел на Катю. – Потому что у него есть работа. Очень любимая работа.

– Вы считаете, что самое главное в жизни – это любимая работа? – Спросил Игорь, старательно разглядывая окружающие заросли, пытаясь понять, как же сюда заехала машина. Если, только петляя между деревьями.

Меркурий стал складывать в сумку продукты, оставшиеся на столе. Катя кинулась ему помогать, но он так осуждающе посмотрел на нее, что она оставила в покое свои попытки. Уложив все в сумку и сложив столик, Меркурий открыл багажник на крыше автомобиля, и все туда убрал. Только после этого он повернулся к Игорю и ответил:

– Давным-давно была сказана мудрая фраза: счастье – это когда утром тебе хочется идти на работу, а вечером хочется идти домой. Я с ней полностью согласен.

Игорь пожал плечами.

– Возможно, так оно и есть. Но если работа нравится, то человек обычно веселый, в хорошем настроении. А по Вашему Славе я бы этого не сказал. Даже несмотря на то, что он глухой, уж извините меня.

Меркурий внимательно посмотрел на Игоря. Нехороший это был взгляд, какой-то холодный, проникающий до глубины души. Потом бородач опять улыбнулся.

– И все же Слава счастливый человек. Хотя и глухой. И к тому же немой.

Журналисты молчали.

– И у него нет левого глаза.

У Кати расширились глаза, и она обхватила ладонями свои щеки, пунцового цвета.

Меркурий говорил медленно, не повышая голоса, и оттого его слова звучали еще зловещее.

– И он не может есть обычную пищу. У него вставлен катетор.

У Игоря к горлу подкатил комок, и он пытался справиться с неприятными ощущениями, возникшими в желудке.

– И ко всему прочему – Слава оскоплен. Он никогда не сможет узнать радость отцовства.

Катя закрыла рот двумя руками и кинулась в кусты. Ее сильно тошнило.

– А Славе всего-навсего двадцать пять лет. – Окончательно добил всех Меркурий.

– Петр Никитич, не заняты? – В кабинет заглянул Олег Афанасьевич.

Зубрилин махнул рукой.

– Заходи.

– Что хотели? Вроде утром все обговорили. – Олег Афанасьевич присел на краешек стула и по привычке стал протирать очки.

Зубрилин вылез из-за стола и, вышагивая по кабинету, заговорил:

– Заезжал час назад ко мне Игнатьев, из журнала «Любимые факты», знаешь такого?

– Знаю. – Медленно ответил собеседник. – И журнал знаю и Игнатьева тоже.

Зубрилин прекратил хождение из угла в угол и сел на стул, напротив Олега Афанасьевича.

– Поболтали мы с ним о том, о сем. А потом я каким-то лядом поделился с ним информацией о приглашении моих ребят на некую шокирующую экскурсию.

– И что? – Осипшим голосом спросил ветеран газеты.

– А то! – Зубрилин опять вскочил и начал вымерять кабинет шагами. Как всегда, досталось дивану. – Похоже, мои ребятки действительно будут чем-то шокированы.

– Чем? – Совсем тихо пробормотал Олег Афанасьевич.

– Не знаю! Но вот Игнатьев, бледнея и краснея, рассказал мне, что его журналисты тоже ездили в некий дом на некую экскурсию. И были в шоке.

Зубрилин помолчал.

– Подробностей не знаю! Не сказал мне подробностей Игнатьев. Боится он! Видно было, что боится.

Олег Афанасьевич довел чисткой стекла очков до зеркального блеска, и водрузил их на нос.

– Что-то я не читал никакого шокирующего меня репортажа в «Любимых фактах», хотя покупаю их регулярно.

– А статьи не было. Не было! Ты что, не понял? Ее побоялись давать в печать.

Главный редактор уставился в окно.

– А я вот не побоюсь! Что бы там ни оказалось, ты слышишь, я это опубликую! «Бомба», так «бомба»! Иначе газете конец.

Дальше они ехали в полном молчании. Костя старательно пытался заснуть и это ему почти удавалось. Игорь думал о том, что хорошо бы вернуться домой завтра к вечеру, в очередной раз помириться с Аллой и просидеть с ней до полночи, вспоминая какую-нибудь ерунду из детства. Катя ни о чем не думала. Она просто мысленно жалела своей женской жалостью бедного Славу. Ей хотелось сделать для него что-то хорошее, но она знала, что даже дотронуться до него ей будет страшно. Так и жалела. Мысленно. Не понимая как. Слезы выступили на ее глазах, и она машинально подняла руку, чтобы их вытереть.

– Катя! – Голос Меркурия был напряжен.

– Нет, нет, я просто поправить повязку. – Испуганно сказала она.

– Пивка бы сейчас холодного. – Мечтательно подал голос проснувшийся Костя. – Да пару бутылочек. Кстати, Меркурий, нам долго еще осталось жить в потемках?

– Через полчаса сделаем остановку. А там уже рукой подать. Потерпите.

– Терпим, терпим. Терпение и труд все перетрут. Так моя мама говорила раньше. – Костя с хрустом потянулся и громко зевнул. – Нет, хорош спать, а то ночью маяться буду. Знаю я себя.

– Хотите в загадки поиграем? – Неожиданно предложил Меркурий. – Так и время быстрее пойдет.

– А давайте! – Костя уселся поудобнее. – Загадка Ваша, загадка наша, идет?

– Идет. Вот первая загадка: что означает фраза – козел отпущения?

– Ну это мы знаем. – Усмехнулся Костя. – Как никак институты заканчивали. История этого выражения такова: у древних евреев существовал обряд отпущения грехов. Священник возлагал обе руки на голову живого козла, тем самым как бы перекладывая на него грехи всего народа. После этого козла изгоняли в пустыню. Прошло много-много лет, обряда уже не существует, а выражение все живёт. Правильно я ответил? Отвечаю – правильно!

– Много знаешь, плохо кончишь. – Подал голос Игорь.

– На разные реплики с трибун я не отвечаю. – Костя поднял ладонь правой руки и продолжил. – Ибо я есмь цезарь и слово мое единственно верное!

– Ну, ты наплел. Смешал все в кучу. Цезарь и старославянский язык, каким боком друг к другу лежат? Сам-то понял, что наговорил? – Игорь повернул голову в сторону собеседника, как будто мог его видеть сквозь черную повязку.

– А наплевать, понял или не понял. Главное – красиво сказал. – Костя начал раздражаться, сам не зная почему.

– Если вы позволите, – проговорил Меркурий, – то я хотел бы услышать ваш вопрос.

– Сейчас, сейчас. – Костя задумался. – Вот раз мне тут некоторые упрек высказали, по поводу старославянского, то я и вопрос задам тоже оттуда. Из глубины веков. Ответьте мне Меркурий – кто такой мастер кислых щей?

– Вопрос легкий. – Сказал бородач. – Если кого-нибудь в старину называли мастером кислых щей, это означало, что ни на что путное он не годен. Потому, что кислые щи – это немудрёная крестьянская еда: водичка да квашеная капуста. Приготовить их не составляло особых трудностей. Я ответил?

Костя захлопал в ладоши.

– Браво! Вы меня все больше восхищаете. Все-то Вы знаете. Заканчивали что-нибудь филологическое?

– Нет. Я ничего не заканчивал. Восемь классов и все.

– Извините. – Серьезно сказал Костя. – Я не хотел Вас обидеть.

Меркурий усмехнулся.

– Обидеть Вы меня не могли. Даже если бы и захотели. Наоборот. Ваши слова означают, что меня похвалили. А вот и место нашего перекура. Сейчас остановимся и можно будет снять повязки.

С первого взгляда казалось, что эта поляна как две капли воды похожа на место их предыдущей остановки. Но это только с первого взгляда. Эта поляна была больше, а заросли вокруг гуще. Зато сразу было видно, откуда они приехали, между деревьев виднелась лесная дорога. Справа от машины росли кустарники малины. И Катя восторженно стала гладить осыпанные ягодами кусты.

– Что ты их гладишь, их кушать надо. – Улыбнулся Игорь.

– Жалко. Такая красота! – Девушка полезла в сумку и достала фотоаппарат.

Костя между тем зашел в лес, а когда вернулся, то в руке у него был большой красивый боровик. Катя кинулась к нему.

– Стойте там! Поднимите руку с грибом! Отлично! – Она снимала кадр за кадром, радостно улыбаясь.

– Много ли человеку надо для счастья. – Обращаясь к Меркурию, сказал Игорь. – Молодая, радуется всему, что видит вокруг. Это к теме о счастье.

– Мы с Вами Игорь, еще поговорим на тему счастья. Когда поедем назад, в город.

Спустя пятнадцать минут все уселись в машину и поехали дальше. В дороге Костя с Меркурием опять завели беседу, на этот раз о предсказаниях. Костя разгорячился, доказывая, что все предсказания, это чушь на постном масле. Меркурий приводил исторические примеры, верно предсказанных событий.

Игорь слушал в пол уха, удивляясь только начитанности Меркурия. Он сам бы поговорил на эту тему, но спорить с завязанными глазами ему не хотелось.

Катя спокойно слушала музыку из плеера, уже совершенно забыв о своей жалости. Она размечталась о том, что наконец-то в газете появятся фотографии, сделанные ее рукой. И не просто фотографии, а целый фоторепортаж. Ее мама будет счастлива за свою дочь. А ради мамы Катя готова была сделать многое. «Как приедем, надо будет сразу позвонить маме, чтобы не волновалась» – подумала она.

Машина остановилась и Меркурий, похоже, вышел из нее. Затем раздался какой-то непонятный скрип.

– Неужели приехали? – Шепотом сказал Костя.

– Похоже на то. – Также шепотом ответил Игорь.

Машина дернулась и медленно поехала дальше. Однако Меркурий назад не вернулся.

Проехав совсем немного, машина остановилась, и перестал работать двигатель. Дверь в машине открылась.

– Вот мы и приехали. – Сказал Меркурий. – Можете снимать повязки и выходить.

Журналисты сняли повязки с глаз и огляделись.

Автомобиль стоял невдалеке от большого каменного двухэтажного дома. Только крыльцо было деревянным, как в деревенских домах, с узорчатой резьбой и коньком на угловатой крыше. Фасад здания венчали пять окон в ряд на каждом этаже. Никаких изысков не наблюдалось, дом как дом. если бы не крыльцо, то и глаз остановить не на чем.

Первым из машины вышел Костя и сладко потянулся, подняв руки вверх.

– О, наконец-то свобода! Да здравствует вольный ветер и синее небо!

Небо было далеко не синее, а серое в разводах осенних облаков. Но после долгой дороги с закрытыми глазами даже холодный ветер вызвал у Кости радостное возбуждение.

Последней из машины, за Игорем, вышла Катя и обратилась к Меркурию:

– Простите, а Вы не можете нам теперь отдать трубки? Мне надо маме позвонить, она уже, наверное, волнуется.

Меркурий раздвинул губы в своей загадочной улыбке.

– Да, конечно, Катя. Можете звонить, кому хотите и сколько хотите. У нас примерно минут двадцать на звонки и перекур.

Он достал из карманов три сотовых телефона и протянул молодым людям. Катя сразу включила свою трубку и нахмурив брови стала листать список непринятых звонков. Чем дольше она просматривала все звонки, тем больше хмурилась. Звонок от мамы был только один. И это могло означать только одно, что ее мама очень обиделась.

– Ну, я же предупреждала тебя мамулька! – Прошептала Катя расстроенным голосом. – Не надо на меня сердиться.

Костя свой телефон не включал, (кому звонить то?) а с грустной улыбкой наблюдал за Катей. За тем, как шевелятся ее губы, как хмурятся тонкие брови. «Интересно, а какой вкус у ее губ?» – Подумал он. «Ведь целует кто-то эти губы. Целует. Но это не я».

Игорь уже успел поговорить с Аллой, послав ей горячий поцелуй и пообещав вернуться завтра вечером, а Катя все еще проверяла непринятые звонки. Наконец она вздохнула и набрала номер мамы.

– Здравствуй мамулька, это я!

Меркурий тронул за плечо Костю.

– Если Вы хотите покурить, то курите здесь. В доме курит только один хозяин, а все остальные выходят на перекур на улицу.

– Как? А зимой? На улице холодно, да и ветерок бывает такой, что просто не прикурить.

– Не совсем на улице, а вон в той будочке. – Меркурий показал рукой на небольшую будку, которая стояла вплотную к крыльцу и с первого взгляда казалась его продолжением.

Приглядевшись внимательней, Костя заметил, что деревянное крыльцо разделено на две части стеклянной перегородкой. «Забавно, – подумал он, – оригинальная конструкция». Он закурил и стал оглядывать окрестности. И чем больше он всматривался в окружающую действительность, тем больше удивлялся.

С обеих сторон от дома шел высокий забор, до уровня второго этажа. Да и весь участок земли, окружающий видимую часть дома, был окружен каменным забором. С первого взгляда казалось, что ничего необычного здесь нет. Но это только с первого взгляда. У правой стены находилась непонятная конструкция, немного напоминающая душевую кабинку. Только от угла дома до нее был укреплен металлический брус на опорах. А за кабинкой из каменного забора торчали металлические крюки. Они совсем не вписывались в окружающую обстановку.

– Интересно, зачем они нужны? – Подошедший Игорь также с любопытством рассматривал непонятные детали забора.

– Спросим. Узнаем. Поймем. – Костя посмотрел на Игоря и добавил. – А вообще мне здесь не нравится. Есть ощущение чего-то нехорошего. Просто в воздухе витает какая-то зловещая тайна.

– Собственно для этого нас сюда и пригласили. – Криво усмехнулся Игорь. – Чтобы шокировать до невозможности.

– Кто-то там по дороге по поводу моего литературного русского языка плохие слова говорил. Не помнишь кто? – Костя ткнул пальцем в грудь Игоря.

Тот удивленно посмотрел на товарища и непонимающе пожал плечами.

– Причем здесь литературный язык?

– Как причем? – Театрально поднял руки Костя. – Послушай сам себя: шокировать до невозможности!

– Ладно, ладно! Я надеюсь, что мы не зря сюда приехали. Будем все шокированы, пусть не до невозможности, но хотя бы до потери пульса.

Костя засмеялся. Несмотря на то, что у него действительно было ощущение чего-то неприятного, но это чувство не могло перебороть его веселый нрав.

– А вот еще нечто любопытное. – Игорь кивнул в сторону ворот, откуда они приехали.

Около обычной, стандартной, как подумал Костя, будки охраны, вдоль забора протянулся ряд из четырех собачьих конур.

– И что же здесь необычного? – Костя непонимающе уставился на собеседника. – Будки как будки. То, что их четыре… ну может для того, чтобы собачкам не грустно было по одной. Вечером их, наверное, выпускают на территорию, дом сторожить.

– А ты невнимателен. Обрати внимание – все лазы в будках закрыты железной решеткой.

Игорь закурил вторую сигарету и протянул зажигалку Косте, который тоже достал еще одну сигарету.

– Хм. А ты прав любезный. Странно это. Хотя если подумать ничего странного нет. Возможно, там такие волкодавы, что один их вид весь обслуживающий персонал в дрожь вводит. И есть один или два охранника, которых они, собачки эти, только и слушаются. Вечером выпускают собачек на волю, а рано утром опять запирают по будкам.

– Возможно. Но вот как это ты мне объяснишь?

В углу забора стояла большая оранжевая цистерна, на которой красовалась надпись -

"Вакуум".

Костя похлопал в ладоши и весело уставился на Игоря.

– Лично я ничего удивительного не наблюдаю. Представляешь ситуацию: Меркурий прибегает к хозяину и кричит – Василий Петрович, или как его там зовут? – неважно, у нас катастрофа! – заканчивается вакуум, срочно надо еще 10 кубов!

– Да, да, – Усмехнулся Игорь, – а хозяин ему типа отвечает: куда весь вакуум дели, только вчера ведь привезли.

– Хозяин, хочешь, верь, хочешь, нет, а вчера на поливку огорода весь ушел! – Подражая под голос Меркурия, сказал Костя.

– Вот вопрос только у меня есть один, – серьезно сказал Игорь. – Как его будут выгружать, вакуум этот?

Они молча курили, разглядывая теперь уже забор с левой стороны от дома. Ничего примечательного там не было, если не считать одиноко стоящего крупного чурбана, с воткнутым в него большим топором.

– Прямо-таки лобное место напоминает. Не хватает для полной картины палача и красивой обнаженной девушки с головой на плахе. – Невесело пошутил Игорь.

– Палача говоришь? – Задумчиво произнес Костя.

Он посмотрел в глаза Игорю.

– Слушай, а я сейчас понял, почему мне здесь так некомфортно.

– Почему?

– У меня такое чувство, что за нами кто-то все время наблюдает. Причем наблюдает с пристрастием. Типа, казнить их или помиловать.

Игорь сердито бросил окурок на землю и затоптал его каблуком. Ему не хотелось признаться, что такое же чувство гнетет и его.

– В конце концов нам все объяснят. И сейчас не средние века. – Сказал он раздраженно.

– Это ты к чему? – Не понял Костя.

– А к тому. Стоило ли нас приглашать только для того, чтобы казнить сразу по приезду?

– А никто и не говорит, что сразу. – Хохотнул Костя. – Вот накормят для начала печеными яблоками с медом, чтобы наше мясцо было послаще и ужо тогда…

Игорь недовольно дернул плечом и сердито посмотрел на собеседника.

– Ты бываешь когда-нибудь серьезным? Или всю жизнь так и будешь хоханьки да хаханьки.

Костя приобнял Игоря за плечи и успокаивающе сказал:

– Что ты разгорячился милый мой товарищ? Я вот иногда смотрю на тебя и думаю – а хорошо, что я не женат. Иначе тоже стал бы такой же дерганый.

– На тебя дурака, даже обижаться грешно. – Игорь наконец улыбнулся.

– Эх, – мечтательно проговорил Костя, – если бы все в мире были такими дураками как я, то мир был бы прекрасен и удивителен!

Он мечтательно поднял глаза к нему, но неожиданно встрепенулся.

– Господи, а когда нас в дом то поведут? Я, честно говоря, хочу в туалет, хочу помыться, хочу кушать в конце концов! Где наш любезный провожатый?

Мужчины стали оглядываться по сторонам, но Меркурия нигде не было видно. Немного в стороне Катя все еще разговаривала по телефону, размахивая левой рукой, что вызвало улыбку у Кости. Машина с сидящим в ней Славой все так же стояла на месте, и создавалось впечатление, что она находится здесь постоянно.

Костя проговорил гнусавым голосом:

– Они постояли еще немного, потом еще немного, а потом Винни-Пух вспомнил, что ему надо идти домой.

– Совершенно с тобой согласен. – Сказал Игорь. – Надеюсь хозяева не думают, что мы свободны до следующей пятницы?

Костя заложил руки за спину и наклонив голову набок стал наблюдать за Катей. После нескольких минут молчания он повернулся к Игорю и иронично заметил:

– Вот если я и женюсь, когда-нибудь, то исключительно на такой девушке.

– Такой, это какой?

– Такой, как наша Катя. Такой же смешной до умиления.

Игорь достал уже третью сигарету и в раздражении сказал:

– А хозяин, похоже, не очень-то вежлив. Мы тут с тобой все Вини-Пуха вспоминали, так вот, если помнишь – был там и умный кролик.

– Как же, как же, помню. Кролик был действительно умный. Он угостил Вини и Пятачка медом. Во! Я же говорю, медом с яблоками нас накормят.

Игорь уже открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент дверь в дом открылась и на крыльцо вышел Меркурий.

– Отец наш родной! – Закричал Костя. – Я есть хочу!

Меркурий подошел к молодым людям и извиняющимся тоном проговорил:

– Хозяин давно бы пригласил вас в дом, но Катя все говорила по телефону, и он решил дождаться, когда она закончит свою беседу.

Игорь искренне рассмеялся.

– Так это, оказывается, Катя во всем виновата! Болтушка, – он обратился к девушке, – мы из-за тебя черт-те что передумали. Уж решили, что нас здесь во дворе на ночь оставят.

Катя покраснела и робко посмотрела на мужчин.

– Я, правда, не виновата. Но я с мамой всегда долго говорю.

– Мы так и поняли, что это была мама. – Весело проговорил Костя, – С молодым человеком разговор был бы краток: да, нет, не знаю, не могу! Точка!

Все, кроме Кати засмеялись. Меркурий сделал приглашающий жест рукой.

– Прошу всех в дом.