Читать книгу «Звездная тень» онлайн полностью📖 — Сергея Лукьяненко — MyBook.

Глава 4

На расстоянии пяти километров от эскадры кораблик Геометров состыковался с челноком. Конечно, стыковкой в земном понимании это не было. Скаут буквально прилип к челноку – насколько я успел заметить, никаких стыковочных узлов не выдвигалось.

Сейчас мы представляли собой нелепую конструкцию из космического самолета и приклеенного к его борту в районе шлюза диска. Для меня, в условиях искусственной гравитации, это выглядело так, словно мы поднырнули под лежащий на боку шаттл.

Пара минут ушла на то, чтобы объяснить компьютеру, где у челнока верх и низ и куда должен быть направлен вектор гравитации. Не воспользоваться возможностями чужого корабля по созданию комфорта было бы глупо.

Потом скаут открыл проход.

Ох не так все просто оказалось с раскрывающейся «лепестками» кабиной! Если поначалу это выглядело чисто механическим устройством, то сейчас разница технологий Земли и Родины была налицо. В обшивке открылся проем, идеально копирующий люк «Волхва». Я спустился из кресла, которое сейчас казалось прикрученным к стене, осторожно коснулся люка тыльной стороной ладони и отдернул руку.

Холодный, черт!

Градусов сто. Ниже нуля, естественно.

– Открывай, свои пришли! – крикнул я, словно надеясь, что голос может быть услышан сквозь толстенную обшивку.

Ответом была тишина. Ну что они там возятся!

– Эй, хозяин, слесаря вызывали?

И тут внезапно ожил куалькуа:

Петр, ты доброжелательный и хороший человек.

– Это ты с чего взял? – спросил я.

Мнение.

Я ждал, пока слышался звук открываемых запоров. На «Волхве» есть простенькая блокировка, активизирующаяся, если за бортом – вакуум. Наконец люк подался ко мне.

– Привет, Саш, – сказал я таким тоном, словно мы не виделись с месяц.

А ведь месяц назад мы и знакомы-то толком не были!

– Как осуществляется герметизация? – Данилов подозрительно посмотрел на соединенные с шаттлом борта скаута.

– Не знаю. Пусть это будет меньшей из наших проблем, верно?

– Верно, – согласился Данилов. Криво улыбнулся. – Выглядит так, словно корабли поцеловались.

Вдоль линии стыковки обшивка и впрямь утолщалась, напоминая губы.

– Точно выдержит?

Я пожал плечами.

– Ты нас немного напугал… гравитацией. Надо было предупредить, что при стыковке она и у нас появится.

Наверное, стоило. Но к хорошему привыкаешь быстро. Трех полетов на корабле Геометров мне хватило, чтобы воспринимать искусственную силу тяжести как должное.

– Ладно, идем, Петя.

– Стоит ли? Давайте начнем разгон.

Полковник замялся:

– Подожди. Надо поговорить.

Вместе с Даниловым я прошел в кабину. Рептилоид по-прежнему сидел в кресле космонавта-исследователя, Маша стояла, всматриваясь в центральный экран, на котором поблескивали чужие корабли.

– А в чем проблема? – непонимающе спросил я. Почему-то вспомнились слова куалькуа. «Доброжелательный и хороший».

– Петя. – Данилов остановился в паре шагов от меня. Тоже покосился на экраны – ему явно было не по себе от гравитации в шаттле, который находился в свободном полете. – Петя, давай решим, что мы собираемся делать.

– Ты о чем?

– Не всерьез же ты решил отправиться к Ядру?

Маша повернулась и уставилась на нас. Рептилоид – сейчас его телом явно управлял Карел – спрыгнул с кресла, разинул было пасть, но промолчал.

– Саша, ты чего?

– У нас плазменные движки Алари. Корабль чужих – технология, превосходящая доступную Конклаву. И он способен самовоспроизводиться. У нас образцы оружия этих… безумных мышей. Какого дьявола нам гибнуть?

Может быть, «доброжелательный и хороший» – синоним слова «наивный»?

– Петр, ты все сделал великолепно, – продолжал Данилов, явно ободренный моим молчанием. – Через несколько недель в Галактике заварится такая каша… наличие у Земли новой технологии может оказаться решающим. С кем бы мы ни пошли – с Геометрами или с Конклавом, – это изменит всю нашу судьбу. И твои действия… не думай, что о них забудут. Ты человек, который поможет Земле шагнуть в будущее. Изменит все! Ты уже герой. Все, что мы натворили, – ерунда. Речь пойдет не о наказании, о поощрении.

Он опять неловко заулыбался.

– Придется собрать сессию ООН, чтобы придумать тебе достойную награду…

Где-то по груди у меня забегали холодные мурашки. А еще стало холодно и противно. Как помоями облили.

– Вера и любовь… – сказал я.

– Что?

– Вера и любовь помогут мне. Так отвечают офицеры-алари на напутствие командующего.

В глазах Данилова что-то изменилось. Только что в них были смущение и вина. Как у шкодливого мальчишки, подбивающего примерного ученика прогулять уроки и попробовать спиртного. Теперь в них было лишь брезгливое презрение.

– Ты что, и впрямь принял все это всерьез? Петя, да Алари и пикнуть не посмеют, что мы увели эту технологию! У них самих рыльце в пушку!

– А ты спроси мнение Карела.

Не отводя от меня взгляда, Данилов спросил:

– Карел, ты сам расценивал предложение Петра как безумное. А чем ты назовешь мое?

– Предательством, – сказал рептилоид.

– Я не удивлен, – согласился Данилов. Сделал шаг назад, расстегнул кобуру.

Да он что, стрелять собрался?

Я ничего не успел сделать – Данилов достал оружие. Только это был не лазерник «Кнут», а та парализующая штуковина, и на пистолет-то не очень похожая, что однажды в моем присутствии применял дед.

Стрелял он почти не целясь, и я с каким-то глупым удивлением понял, что в этом деле у полковника опыт не хуже, чем в управлении челноком. Рептилоид мягко опустился на пол.

– Не волнуйся, он только парализован, – быстро сказал Данилов. – Петр, я последний раз тебе предлагаю…

– Эта штука однозарядная, – сказал я.

Данилов опустил глаза на парализатор – и я рванулся к нему. Не было времени просить куалькуа о боевой трансформации. Да впрочем, и нужды не было.

Может, я и не сотрудник органов с многолетним стажем. Только ведь и помоложе Данилова раза в два.

Вера и любовь!

Плевать мне, чем руководствовался командующий Алари! Я ему обещал отправиться к Ядру честно!

Данилов ушел от первого удара, встал в стойку, отбрасывая оружие. Я не стал размышлять. Школа рукопашного боя СКОБы – она наследница НКВД, КГБ, ФБР и прочих приятных контор. Наследница космической эры. В ней много необычных приемчиков.

Я просто размахнулся и залепил ему по уху. Без всякой науки, я так в детстве дрался.

Данилов опять попытался уклониться. Рефлексы у него были прекрасные. Но они же его и подвели. Одно дело – драка в невесомости, на чем, по слухам, и основана школа рукопашного боя СКОБы. Совсем другое, когда в привычной кабине шаттла невесомости нет. Данилов пружинисто оттолкнулся от пола, явно собираясь воспарить под потолок. Но гравитация с таким решением не согласилась. В неловком прыжке его и достала моя оплеуха.

– Гад ты… – прошептал я, глядя на корчащегося полковника. Почему-то вспомнился бедолага-навигатор, которому Данилов невзначай сломал ногу. – Гад…

Я пнул его по коленной чашечке, Данилов взвыл. Перелома, конечно, не будет. Но очень больно.

– Мы же люди! Люди, дурак! – закричал я. – Какая выгода, какие технологии, к чертовой бабушке! У нас, может, впервые шанс появился – найти себе друзей! Не Геометров, не Тень, а друзей – Алари! Ты знаешь, что такое для Геометров слово друг? Может, они и не правы, только не во всем! Мне поверили! Нам поверили! Что по сравнению с этим плазменный движок и ггоршш?

Данилов ворочался, держась за колено.

– Не ггоршш, а ггоршш, – донеслось из-за спины. – Две огромные разницы.

Я повернулся.

Маша держала еще один парализатор направленным на меня.

– Да, они однозарядные, – признала она вместо Данилова. – Не позволяет пока технология перезаряжать коллоидный лазер. Но я взяла их два.

Какой же я дурак!

Да разве можно было поверить, что в полукустарных условиях дедовского научного центра инженерный гений Маша Клименко соорудила целый арсенал оружия, превосходящего доступное СКОБе!

Неужели и дед был столь наивен?

– Не сердись, Петя, – сказала Маша, спуская курок.

Вот оно как – быть парализованным.

В теле какая-то мягкость образовалась. Не вата – кисель. Глаза полузакрылись, руки подтянулись к груди, ноги поджались. Щека, прижатая к полу, словно сквозь зубы решила просочиться.

Маша переступила через меня, нагнулась над Даниловым.

– Полковник, вставайте!

В ее голосе была не столько дружеская забота, сколько уважение к старшему по званию.

Боже, какой же я дурак!

Шаттл угнали!

Террористы хреновы!

Да ни один наш шаг с момента беседы с Даниловым не был несанкционированным!

А дед-то, дед!

Я смотрел в удивленно оскаленную морду рептилоида, в единственное, что позволяла видеть доставшаяся мне поза.

Будто пытался прочитать ответ в нечеловеческих глазах.

Да нет, знал все дед, прекрасно знал. Но хотел переиграть СКОБу. Надеялся, что личная преданность бывшей детдомовки Маши пересилит уставы и приказы.

Одного он не рассчитал – что преданность была направлена не на его успешно уклоняющиеся от атеросклероза мозги, а на старое, никому не нужное тело.

Данилов неуклюже переступил через меня, направляясь к пульту. Почему-то мне казалось, что он меня пнет. Но Данилов до такого не опустился.

Ведь мы друзья!

– Джампируйте быстрее, полковник, – попросила Маша.

– Я и сам знаю, майор, – ответил Данилов.

Блин, какая, оказывается, у Маши великолепная карьера!

– Закрепите Петра и счетчика в креслах, – приказал тем временем Данилов. – Живее. Возможно, алари могут наблюдать за нами.

Я хотел ему сказать, что если даже и могут, то не делают этого. Ведь у доверия нет градаций. Но говорить я не мог. И сопротивляться Маше, с натугой втаскивающей меня на кресло, – тоже.

– Может быть, приказать убрать гравитацию? – спросила она.

– Не надо. Не лезь в скаут, вообще о нем забудь. Если все в порядке, то он будет ждать возвращения пилота, но мало ли…

Меня пристегнули, и я больше не видел деда-Карела. Только слышал, как возится Маша. Как бегут по экрану цифры, отсчитывая время до выбора вектора джампа.

Куалькуа, ты можешь помочь? Куалькуа?

Симбионт ответил не сразу.

Нет. В ближайшие часы – нет. Очень оригинальное оружие. Периферическая нервная система в шоке. Я мог бы вырастить дублирующую структуру, но испытываю те же самые проблемы, что и ты.

Первый раз в жизни я не ощутил радости от такого торжества земной техники.

А со счетчиком ты не в симбиозе? Он серьезно поражен?

Нет. Их раса недоступна для симбиоза с нами. Их жизненная основа совсем другая. Слияние с ними так же невозможно, как с плазменной основой Торпп. Удивительно, что парализующий луч оказал на счетчика эффект… Небелковые структуры должны быть менее толерантны.

Нет, это и впрямь триумф земной науки! Счетчик-то, оказывается, – небелковая форма жизни! И все равно сражен наповал.

Почему все наши технические прорывы были и есть лишь в военной области?

– Приготовиться к джампу! – сказал Данилов.

Но даже нахлынувшая эйфория не прогнала отчаяния.

Словно на качелях… сумасшедших качелях. Взлет и падение. Тьма и свет. Экстаз и тоска. Миновало четыре джампа, прежде чем мне показалось, что тело начинает слушаться.

Увы, не только мне так показалось. Перед пятым прыжком Данилов и Маша связали меня – намертво, истратив катушку скотча. На своем кресле оказался пленником и рептилоид. Его спеленали еще тщательнее – явно сомневаясь в пределах физических возможностей чужого.

– Петя, хочешь пить? – спросил Данилов.

Он был вполне доброжелателен, и от этого накатывала еще большая тоска. Есть ли сейчас место героям-одиночкам? Можно сделаться симбионтом чудовищной древней амебы, можно позволить счетчику выкачать собственную память, а потом – пройти все круги рая чужого мира и вернуться. Все можно. Вот только в решающий миг окажется, что незримый поводок и не подумали снять с ошейника. И тот, кого считаешь другом, следовал рядом лишь по приказу начальства, а нервная, дерганая девчонка терпеливо выжидала «времени икс».

– Скотина… – прошептал я и сам удивился, что губы уже слушаются.

В глазах Данилова блеснул нервный огонек.

– Петр, ты уверен, что вправе решать, как будет лучше Земле?

– Да!

– Вот и я в этом же уверен, – удовлетворенно кивнул он.

– Есть одна… разница… – выдавил я. – Ты меня обманул. Предал.

– Так, может быть, это означает, что я лучше знаю жизнь?

Не дождавшись ответа, Данилов кивнул:

– Вот так-то. Будешь пить?

Пить хотелось. Сильно.

После восьмого джампа Данилов снова поинтересовался, не нужно ли мне чего. На этот раз я не стал отказываться от воды. Жадно выпил стакан и даже собрался было спросить, на месте ли корабль Геометров. Очень хотелось услышать, что он отвалился, сгинул при джампе, включил двигатели и унесся… куда угодно, хоть в свой мир.

К счастью, я вовремя понял, что корабль никуда не делся. Иначе исчезла бы гравитация. Умная и наивная техника Геометров ждала своего пилота…

После двенадцатого джампа Данилов долго возился с навигационным пультом. Ясно было, что мы сбились с курса. Меня подмывало предложить свою помощь, но полковник, ясное дело, меня к управлению не допустит. А говорить это лишь в качестве насмешки над врагом… несерьезно как-то. Наивно.

– Саша, может быть, очистим трюм? – спросила Маша.

Данилов подумал, потом защелкал переключателями. Наверное, никакой реальной необходимости освобождаться от груза бюстиков не было. Джамперу все равно, какова масса корабля, а плазменные движки алари и не такое вынесут. Но возвращаться с прежним грузом казалось глупым.

– Крепления сняты, блокировка отключена, – инстинктивно прокомментировал полковник свои действия. – Люк открыть…

Я невольно посмотрел на один из обзорных экранов. И не зря. Зрелище-то необычное.

Из раздвинувшихся створок люка, в снежной метели замерзающего воздуха, выпорхнули каменные головы. Прожектор грузового отсека включился, и в ослепительном луче все они казались сахарно-белыми, чистенькими и опрятными, исполненными печальной красоты. Веселой стайкой пронеслись сверкающие лысые бюсты, ничуть не утратившие оптимизма, в гордом одиночестве ушел в бесконечность исполинских размеров насупленный вождь, потом потянулись лица почти незнакомые, чья слава была куда недолговечнее камня. Последним, на излете, из трюма вынесло удивленно и близоруко таращащуюся голову, словно вопрошавшую: «Как же так, а меня-то за что, товарищи?» Она пронеслась в опасной близости от телекамеры, кувыркаясь и обиженно заглядывая в объектив. Маша вдруг выругалась, словно с этим деятелем имела личные счеты. Впрочем, кто знает? Мало ли почему она лишилась родителей и оказалась в детдоме.

– Сбрось, сбрось балласт… – фальшиво пропел Данилов на незнакомый мотив. Хмыкнул и замолчал. Каменные сюрпризы отправились в странствие по Вселенной… То-то будет радости какой-нибудь цивилизации через сотню тысяч лет. Может быть, безропотные скульптуры сделаются ценнейшими экспонатами иноземных музеев, и лучшие умы будущего станут ощупывать их скользкими псевдоподиями и таращить глаза-стебельки, размышляя о величии ушедшей культуры…

– Всем спать, – неожиданно сказал Данилов, прерывая повисшую в челноке тишину. – Будем прыгать через два часа. Полагаю, понадобится серия из трех джампов. Петр, тебе что-нибудь нужно?

– Да, – вынужден был я признать. – Отлить.

Данилов развязал мне руки и отвел к санузлу. Возвращаясь – ноги были связаны и приходилось опираться о его плечо, – я поймал взгляд рептилоида. Печальный и безнадежный. Кажется, это смотрел дед.

– Данилов, тебя в чине повысят? – спросил я, пока полковник вновь прикручивал меня к креслу.

Он молчал.

– Генералом будешь, – ехидно продолжал я. – Целую неделю. Или месяц. Потом чужие сожгут Землю. Так что недвижимость не прикупай. Лучше расслабься. Бунгало, кокосовый ром, прекрасная мулатка…

– Петя, не старайся, – сказал из-за спины дед. – Он верит, что поступает правильно. В этом вся беда.

– Андрей Валентинович, не стоит, – спокойно ответил Данилов. – Петя может считать меня негодяем. Да и вы тоже. Только время покажет, кто был прав.

На этом мы и сошлись. Последнее слово всегда остается за тем, у кого руки не связаны.

1
...
...
11