5

Рыцари, помимо умных и глупых, вспыльчивых и рассудительных, добрых и не очень, делятся еще на две группы. Одна считает делом доблести ночевку под проливным дождем в кустах дикой колючки и кусок размокшего хлеба на завтрак. Другая полагает, что ничего ужасного не произойдет, если рыцарь заночует на постоялом дворе, поспит на кровати и позавтракает яичницей с ветчиной. Отличить их очень просто – от второй группы меньше пахнет и лицо у них более здорового цвета.

Сэр Паклус, на счастье Трикса, был не только рассудительным и добрым, но еще и склонным к комфорту. Поэтому ночевал рыцарь со своим новым оруженосцем в трактире на выезде из Дилона, не слишком роскошном, но все-таки чистеньком и с недавно вытравленными магией насекомыми.

– Это, парень, великая вещь, когда в кружке тараканов не находишь, а по ночам тебя клопы не грызут, – устраиваясь на единственной кровати, сказал Паклус. – А уж самое плохое – когда тебя паразиты под кольчугой грызут и почесаться нельзя. Правда, боевой ярости способствует значительно, что есть то есть.

– А как их выводили? – взбивая свой соломенный тюфяк, брошенный у дверей (чтобы коварный враг, войдя, запнулся об оруженосца и вынужден был потратить время, перерезая ему горло), сказал Трикс.

– Как-как… – Сэр Паклус почесал волосатый живот. Рыцарь вообще отличался изрядной волосатостью, что стало ясно, когда Трикс помог ему снять кольчугу и рубаху, и Паклус остался в одних штанах. – Магией, конечно. Магия, парень, это великая сила!

– Я думал, вы магию ненавидите, – задумчиво сказал Трикс. – Ну… раз воюете…

– Магию? Ненавижу? – Паклус выпучил глаза. – Да ты, я вижу, совсем недотепа! Как можно магию ненавидеть? Она и в бою для рыцаря первый помощник, и в быту всем нужна. Кто землепашцам погоду предскажет? Маги! Кто монстров огненным дождем окатит или в лед вморозит? Маги! Раны кто вылечит, донесение через всю страну перешлет, обстановку посредством хрустального шара разведает? Маги, маги и еще раз маги! Все может магия.

– Тогда вы не любите магов? – предположил Трикс. Глаза у него уже слипались, но ему было интересно, а Паклус тоже был настроен поговорить. – Или мага? Вот того, которого мы воевать завтра едем…

– Я не люблю магов? – Паклус фыркнул. – Да если бы не маги, нас бы давно Самаршан завоевал. Или северные варвары. Или маги-витаманты, что после второй магической укрылись на Хрустальных островах.

– Тогда мага? – повторил Трикс.

– Радиона Щавеля? Я не люблю Радиона Щавеля? – Теперь Паклус возмутился по-настоящему. – Да будет тебе известно, непочтительный отрок, что во вторую магическую мы вместе с Радионом стояли насмерть у Черной Переправы! И мой меч сдерживал натиск уживленных, пока Радион собирал силы для заклинаний. А потом еще много раз судьба посылала нам совместные подвиги!

– Тогда я ничего не понимаю, – признался Трикс. – Зачем же вы с ним воюете?

– Потому что полтора года назад мы поспорили за чашей доброго вина. – Паклус со вздохом опустил голову на гладко обструганный чурбанчик, заменявший на постоялом дворе подушку. – Радион заявил, что маг – всегда сильнее рыцаря. И в честном бою рыцарю не победить мага. А я сказал, что смогу! С тех пор пытаюсь взять штурмом его башню. Но… пока не получается.

Трикс молчал, переваривая услышанное.

– Та чаша с вином была большая… – задумчиво сказал Паклус. – И, кажется, не одна. Но клятва была – мы оба в этом совершенно уверены! А клятва есть клятва…

Трикс подумал об оруженосцах, которые были оруженосцами. Но промолчал. Все-таки он сильно повзрослел за три последних дня.

– Оруженосцев вот только жалко, – вздохнул Паклус, будто прочитав его мысли. – Я-то и снаряжен получше, и сопротивление к магии имею…

Он вдруг осекся, будто сказал что-то лишнее. Но Трикс, который ничего не понял, молчал.

– Чтобы не было недоговорок! – внезапно сказал Паклус посуровевшим голосом. – Я – на четверть гном. А все гномы сопротивляются магии, это у них врожденное. Что ты имеешь против гномов?

– Я? – растерялся Трикс. – Ничего. Я в летописях читал, что иногда гномы и люди не воевали, а даже вместе сражались. Ну, против эльфов, или если добыча ожидалась большая.

– Верно, – подобревшим голосом сказал Паклус. – Если уж честно, то гномы меня своим не считают. У меня бабушка была гномом. Очень редкий социальный казус. А у гномов род наследуется как у людей, по отцовской линии, по материнской – только у эльфов.

– Это, наверное, очень романтическая история, – сказал Трикс. – Ну, бабушка-гном. Да?

Паклус рывком сел на кровати. Схватил свечу, подошел к соломенному тюфяку. Склонился над Триксом, поднес свечу к его лицу и подозрительно всмотрелся. Не обнаружив и следа ухмылки, сконфуженно улыбнулся, потрепал Трикса по голове, загасил грубыми пальцами фитиль и пробормотал:

– Спать уже пора, завтра рано в путь…

– Спокойной ночи, господин, – с некоторым усилием пролепетал перепуганный Трикс.

– Спокойной ночи, оруженосец. – В голосе Паклуса все еще слышалось смущение. Он грузно сел обратно на кровать. Поворочался, укладываясь. Потом сказал: – Ну… романтическая, согласен. Бабушку и дедушку во время кораблекрушения волны выкинули на необитаемый остров.

– И там были дикари? – спросил Трикс.

– Что? Какие еще дикари, остров же необитаемый! Никого там не было. Даже козочек. Дедушка пять лет держался, а на шестой год все-таки сделал бабушке предложение. Ну… не железный он был все-таки. А через год, как раз матушка моя тогда родилась, к острову пристал пиратский корабль – запасы воды пополнить. Дедушка с бабушкой его захватили и уговорили головорезов отвезти их на материк. Бабулю свои бы уже не приняли, это у гномов строго… ну а дед – он строгих правил был. Раз поженился, так поженился. Опять же дочку он любил. До старости самолично ее брил!

Трикс молчал, ошарашенный этой эпической картиной.

– Очень скучаю по дедушке, – продолжал Паклус. – Умер он недавно.

– А бабушка? – решился спросить Трикс.

– Бабушке-то что? Она же гном. По-прежнему на кузне, с утра до вечера молотом машет. Доспехи мои она лично ковала! В них, кстати, тоже защитная сила от магии есть. Бабушка у меня мастерица на все руки… – В голосе Паклуса прорезалась нежность. – Пивные кружки себе кует, заколки для бороды…

– У меня бабушка тоже… любила гладью вышивать, – рискнул вставить Трикс.

– И правильно, – одобрил Паклус. – Каким бы ты высокородным ни был, а умей что-то своими руками делать. Ну ладно… спи давай.

Глаза у Трикса уже совсем слипались, а язык едва ворочался. Он быстро и крепко заснул.

Паклус еще долго ворочался, разок вставал по нужде, а возвращаясь со двора, с грубоватой симпатией посмотрел на съежившегося на тюфяке Трикса, после чего заботливо укрыл своим одеялом. Ночь была прохладной, с моря тянуло свежестью. Паклус же, как любой человек с примесью гномьей крови, холод переносил стоически.

Давно известно, что лучший способ узнать, процветает ли государство – проехать по его дорогам. Честолюбивый и жестокий правитель, разорив крестьян и обложив поборами горожан, может воздвигнуть столицу неописуемой красоты. Правитель ленивый и безвольный, попустительствуя простому люду, может позволить селам и городам расти и процветать, в то время как государство чахнет и гибнет. Но и у того, и у другого в самом большом запустении окажутся дороги, ибо только властитель, сочетающий в себе твердость и уступчивость, волю и терпение, способен накинуть на всю страну сеть дорог, что свяжет ее крепче солдатских алебард, общего языка или даже общей веры.

Дороги в королевстве были. И были они где как. Но в княжестве Дилон, и этого никто бы не посмел отрицать, дороги содержались в порядке. Иногда земляные, иногда мощенные камнем или каменным деревом, с мостами и переправами в нужных местах, с придорожными трактирами, конюшнями и небольшими форпостами стражи. Конечно, в местах совсем уж диких случались и разбойники, и бездорожье (никто не знает, что хуже и что приносит казне больше ущерба), но по большей части путешествовать по Дилону было приятно.

Трикс с огромным удовольствием восседал на смирном чалом жеребце, рыжем с белым хвостом. Жеребец был немолод и потому спокоен, но еще и не стар – так что после закованных в броню рыцарей нес мальчишку на спине легко, будто перышко. Когда Трикс временами поддавал ему шенкелей, конь удивленно поворачивал голову – будто забыв, что на нем восседает всадник. Скорее всего так оно и было. Конь Паклуса, каурый молодой жеребец, гордо вышагивал впереди, а чалый Трикса неспешно следовал за ним. Город Дилон остался позади и рыцарь с оруженосцем ехали посреди бескрайних пшеничных полей.

– Сэр Паклус, а как вы собираетесь победить Радиона Щавеля? – спросил Трикс, когда ему наскучило любоваться пейзажами. Он по-прежнему был в своей одежонке, поскольку желтые штаны и оранжевую рубашку, оставшуюся от прежнего оруженосца, отказался надевать наотрез. Паклус и не настаивал, буркнув, что вкусы у мальчишки были странные, «ты бы еще на его голубую шляпу посмотрел!»

– Амулет, – коротко ответил рыцарь. Он ехал с непокрытой головой, держа шлем на сгибе руки, а на голову для защиты от солнца приспособив белый платочек. – Тот, который вчера принес горбатый карлик. Если не врет, то четверть часа ни одна магическая атака Радиона меня не проймет.

– А меня? – поинтересовался Трикс. Ему показалась сомнительной сама суть состязания рыцаря и мага, раз уж рыцарь пользуется магическими амулетами. Но он благоразумно решил эту тему не развивать.

– Ты будешь держаться в сторонке. – Паклус приставил ладонь к глазам, всматриваясь вдаль. – Ага… уже показалась. Значит, и он нас видит…

– Радион?

– Кто ж еще.

Всмотревшись, Трикс и впрямь заметил на горизонте верхушку башни. Как положено каждому уважающему себя магу, не состоящему на службе, Радион Щавель жил в собственной башне, где и занимался волшебством и чародейством.

Трикс нервно поежился. Ему почему-то представлялось, что ехать они будут долго… несколько дней…

– А в Дилон господин Щавель не выезжает?

– И в Дилон, и в Босгард – это городишко рядом с его башней. Он там вроде как чародеем подрабатывает… ну, не на постоянной службе у магистрата, а так, по мере надобности.

– Может, стоило с ним в городе сразиться? – спросил Трикс. – А то в башне ему куда удобнее обороняться.

– Юноша, ну сколько тебе говорить – это должен быть честный поединок! – вспылил Паклус. – Никаких нападений из-за угла. Никаких засад. Честный бой – приехал, вызвал на поединок, уехал.

Трикс снова вспомнил о тех оруженосцах, что уехать не смогли, и горько вздохнул.

– Будешь держаться в сторонке, – повторил Паклус. – Ничего с тобой не случится… Ты хоть знаешь, что такое магия?

– Конечно. У отца был чародей на службе. Ну… слабенький, – признал Трикс. – Но колдовал понемножку.

– Ну да, да… – Паклус кивнул. – Забыл, что ты благородных кровей. А в чем суть магии, знаешь?

– Конечно. Суть магии – это власть над миром, выраженная в словесной форме. Слова, содержащие в себе волшебную силу, могут менять реальный мир – превращать ничто во что-то, одно в другое, а другое снова в ничто. В общем, что захочешь, то и могут сделать! – жизнерадостно закончил Трикс. И тут же, осознав сказанное, снова помрачнел.

– Правильно, – согласился Паклус. – Так оно и есть. Но ты слишком уж не переживай – это все в теории. А на практике маги вовсе не всесильны!

Некоторое время они ехали молча.

– Хотя Щавель весьма близок к всемогуществу… – с неожиданной гордостью добавил Паклус. – Видишь, башня у него какая? Из слоновьей кости! Как положено!

Башня, до которой оставалось не менее двух миль, и впрямь уже была хорошо видна. Трикс потрясенно уставился на молочно-белую иглу, вонзавшуюся в небо – высотой башня была в сотню локтей. Внизу башню подпирали могучие контрфорсы из черного камня. На всем протяжении украшала затейливая резьба; кроссы, они же краббы, на фронтонах; балкончики, которые поддерживали атланты и кариатиды; многочисленные розетты и аркатуры; окошечки с узорчатыми переплетами и дружелюбно распахнутыми, не менее узорчатыми ставнями; торчащие прямо из стен горгульи и прочие архитектурные излишества. Кроме слоновой кости в декоре использовался только хрусталь – он сверкал на окнах, и какой-то черный камень – им выделялись отдельные, видимо, представляющиеся магу самыми важными в композиции, элементы статуй.

Вверху башня из слоновой кости расширялась, образуя жилую часть размером с солидный особняк в три этажа. Тоже затейливый, с башенками-вимпергами на углах, ажурной балюстрадой по краю крыши и почему-то с ветряком наподобие мельничного.

Почему-то Триксу подумалось, что на эту крышу должны регулярно приземляться ездовые драконы.

– Где же он взял столько слоновой кости? – потрясенно спросил Трикс. – Это же всех слонов в мире надо было истребить!

– Как где? Наколдовал! Да и кость только снаружи, для красоты, внутри башня каменная.

– Разве это можно? Наш маг говорил, что наколдованные вещи прочностью настоящих не обладают, быстро рассыпаются в прах…

– Плохой у вас был маг, – сурово сказал Паклус. – У настоящего волшебника наколдованные предметы – лучше, чем настоящие.

– А мне где нужно вас ожидать? – спросил Трикс. – Я не со страха, я так, для общего развития спрашиваю…

– Видишь рощицу? – Паклус протянул закованную в железо руку. – В ней и пересидишь. Щавель природу любит, деревья файерболами жечь не станет. Вон… видишь, какой цветник развел вокруг башни… сплошной розарий.

На взгляд Трикса рощица была слишком уж близко к башне – от силы миля. Но все-таки укрытие… да и природу маг любит…

– Спасибо большое, – сказал Трикс.

В молчании они доехали до рощицы, где и остановились. Паклус, подозрительно косясь на башню, достал из седельной сумы амулет – здоровенную пятиконечную звезду из рубиново-красного камня. Ловко прицепил ее на шлем, кивнул Триксу – и тот помог рыцарю закрепить шлем на доспехах.

– Древний и могущественный магический символ, – сказал Паклус озабоченным голосом. – Говорят, когда-то он оберегал целый народ. Мощнее его разве что желтая шестиконечная звезда, но на такой сильный амулет нужно разрешение капитула магов.

– А как вы войдете в башню?

– Там дверь есть. Добраться бы… до башни.

Паклус пробормотал что-то, подозрительно смахивающее на обращение к Хрогу, богу гномов. Вытянул из ножен меч, пришпорил коня. Тот, явно раздосадованный таким обращением, с ходу пошел в бодрый аллюр. Вокруг башни не было ни лесов, ни полей, один лишь ровный зеленый луг, неожиданно изобильно поросший алыми розами. Конь скакал по лугу легко, будто по ровной дороге.

Трикс спешился, накинул поводья на удобный кривой сук и, затаив дыхание, стал следить за Паклусом. Его конь меланхолично попробовал траву, счел ее невкусной и стал обнюхивать ухо Трикса. Мальчик на всякий случай отодвинулся. Обиженный таким недоверием конь принялся пастись.

Сэр Паклус, высоко воздев руку с мечом, скакал к башне. Ну, если честно, то не очень высоко. Руки у Паклуса были мускулистые, но короткие. Трикс поймал себя на мысли, что боевой молот или метательный топорик смотрелись бы в руках Паклуса куда уместнее.

Но у рыцарей не принято сражаться молотами. Это удел гномов.

Некоторое время ничего не происходило и Трикс начал надеяться, что волшебника Щавеля нет дома. Может, колдует для магистрата Босгарда? Или вышел нарвать трав для магических зелий… щавеля для щей…

Однако его надежды не оправдались. Вершина башни вдруг засияла призрачным красным светом. В воздухе над башней появился прозрачный морок – огромное человеческое лицо. Очевидно, это и был Радион Щавель.

Маг оказался упитанным коротко стриженным человеком средних лет. Пожалуй, он бы выглядел вполне мирно, если бы не сурово нахмуренные брови, полыхающие огненными протуберанцами глаза и размеры. Лицо медленно склонилось – Трикс с замиранием сердца понял, что это именно одно лишь лицо, что-то вроде повисшей в воздухе, пустой внутри маски – и посмотрело на сэра Паклуса.

Рыцарь скакал к башне.

Маг нахмурился еще сильнее. Надул щеки. И дунул на Паклуса с высоты своей башни.

В одно мгновение разразилась буря. Трава на лугу полегла. Деревья над головой Трикса закачались и затрещали. Конь сэра Паклуса встал на дыбы, завертелся. Рыцарь попытался удержаться, но не смог, помешал воздетый к небу меч. Громыхающей грудой железа сэр Паклус рухнул на траву. Каурый, презрев воспетые в балладах доблести рыцарских коней, поскакал назад.

– Не работает амулет… – в ужасе выдохнул Трикс.

Однако он был не совсем прав. Лишившийся коня Паклус встал, помотал головой и двинулся к башне. Ему бушующий ураган ничуть не мешал. Видимо, амулет защищал только самого человека, а не его лошадь.

Лицо мага помрачнело. Он перестал дуть. Прищурился. Из глаз вырвались ветвистые белые молнии и стали молотить по лугу. Одна из молний ударила прямо в шлем Паклуса. Из шлема посыпались разноцветные искры.

Но рыцарь упорно шел вперед. До Трикса долетели приглушенные расстоянием ругательства и обещания отдубасить заносчивого мага до полусмерти.

Маг задумался. Потом широко открыл рот и заорал. Вопль был так громок и ужасающ, что его, пожалуй, могли услышать и в Дилоне. Трикс закрыл ладонями уши и закричал в ответ – ибо известно, что лучший способ не оглохнуть от громких звуков, это орать самому.

Но дело, оказывается, было не в крике. Изо рта мага, крутясь и вращаясь, вылетали какие-то смятые, спрессованные комки. Они падали на землю, разворачивались – и превращались в омерзительных монстров. Были там и юркие твари, похожие на обезьян, и кряжистые минотавры, и высоченные рогатые демоны, и подпрыгивающие глазастые шары, похожие на комки сырого мяса. Похоже, на монстров действие амулета не распространялось – они радостно бросились на сэра Паклуса.

Впрочем, и рыцарь, казалось, был только рад их появлению. Первого же минотавра он рассек мечом напополам, брошенный обезьяной огненный шар отбил мечом – да так ловко, что огонь испепелил ближайшему демону рога вместе с головой. Размахивая мечом и не подпуская к себе тварей, рыцарь продвигался к башне, оставляя за собой изрубленные страхолюдные туши и лужи разноцветной крови.

– Ура! Ура, да здравствует доблестный сэр Паклус! – закричал Трикс, прыгая на месте. Он внезапно перестал стесняться своего положения оруженосца, напротив, нашел в нем некоторые преимущества. Подвиг совершал Паклус, а он, Трикс, получит полное право говорить: «Когда мы с сэром Паклусом укрощали великого мага Радиона Щавеля…»