7. Двойники

Хорошо, что Малёк спал, когда я зашел в комнату. Крис сказал, что я буду жить в ней, а Тимур, занимавший ее раньше, пойдет на место Криса. Ну а наш командир найдет себе комнату где-нибудь в сторожевой башне. Он был хороший парень, Крис, наш предводитель в замке Алого Щита на Тридцать шестом острове…

Я лег на кровать. Эта ночь была прохладной, и кто-то положил на кровать одеяло. Оно было толстое, наверняка теплое, но я не стал в него кутаться, чтобы не уснуть. Я лежал и думал, что завтра с самого утра мне придется дежурить на каком-то мосту, и не просто дежурить, а драться, может быть, даже убивать. А иначе погибну сам. Толик уже успел мне рассказать, что некоторые ребята, попав на остров, так и не решались драться по-настоящему, пытались помирить острова и гибли…

– Крис хитрый… – вдруг пробормотал Малёк. Потом еще что-то неразборчивое, сразу понятно – во сне. Повернулся на другой бок, в слабом свете из окна забелела его перевязанная голова, и сказал: – Не надо, он и так ничего не сделает…

Я осторожно встал, наклонился над Игорьком. Спит. Послушал, но он больше ничего не сказал. Тогда я поправил на нем одеяло и отошел к окну. Оно было очень низко от пола, а открылось совсем легко, обдав меня холодным ветром. Я закрыл его, поискал свитер, оделся и лишь после этого выбрался из комнаты на террасу.

Небо затягивали тучи, но в одном месте они разошлись, и там мерцало незнакомое созвездие – ровный кружочек из ярких звезд. Не знаю, как в Южном полушарии, а наше небо такие созвездия не украшали. Я имею в виду земное небо…

– Нарекаю тебя Оком Пришельца, – прошептал я и хихикнул. Честно говоря, мне было не по себе.

Белесый силуэт замка быстро растаял в ночи. В нем не светилось ни одно окно, а света редких звезд, проглядывавших сквозь тучи, было мало. Мне показалось, что чуть заметно светятся сами тучи. А потом я перестал думать про тучи и звезды, так как середина моста приближалась, и я рисковал угодить в раскрывшийся на ночь проем. Замедлив шаги, я покрепче прижал ладонь к перилам. Узкая мраморная полоска оказалась почти горячей. Она остывала и делилась со мной накопленным за день теплом… Вытянув руку вперед, я медленно шел в темноте, готовый в любой момент, почувствовав под пальцами пустоту, остановиться. Но мост все не кончался и не кончался, упорно поднимаясь вверх.

Пройдя еще немного, я понял, что беспокоился зря. Инга захватила с собой фонарь.

Она сидела на своей половине моста, свесив ноги в пустоту. Между нами была пропасть метров пять шириной, а на дне этой пропасти еле слышно билась вода. Рядом с Ингой стоял древний жестяной фонарь с толстой свечой внутри и лежала смотанная веревка.

– Это ты? – Она даже не удивилась. Подняла фонарь повыше, рассматривая меня, потом стала разматывать веревку. Я сомневался зря, это была Инга. – Держи!

Скользкая нейлоновая плеть хлестнула меня по ногам, исчезая в проеме. Я поймал конец веревки со второго или третьего раза, обвязал вокруг перил со своей стороны, а Инга – со своей.

Подергав веревку несколько раз и, видимо, удовлетворившись результатами, Инга недоуменно спросила:

– Дима, а чего ты еще ждешь? Или перебираться тоже предоставишь мне?

Только теперь я сообразил, что мне придется сделать. Проползти по веревке несколько метров – это, конечно, не подвиг. Если веревка натянута над тихой речушкой или мягкими поролоновыми матами… А здесь было неспокойное ночное море и сто метров высоты.

Я обхватил веревку. Взглянул на неподвижную фигурку Инги. И пополз. Нет, страха я не чувствовал. Наверное, потому, что в темноте невозможно в полной мере ощутить высоту и представить последствия падения.

Когда я оказался на чужой части моста, мои пальцы никак не хотели отпускать влажный нейлоновый шнур. Вцепившись в него, я молча смотрел на Ингу.

– Я так и думала, что ты легко перелезешь, – сказала она.

После таких слов обратная дорога перестала меня волновать. Я небрежно пожал плечами:

– Ерунда… Упражнение для первоклассника. Ты не замерзла?

На Инге была темно-синяя штормовка, размера на два больше, чем следует.

– Нет.

Мы замолчали. Я отвел глаза от Ингиного лица, подвинул ногой фонарь, стоящий слишком близко к краю моста. Как-то странно начинался у нас разговор. Будь на месте Инги знакомый мне мальчишка, мы бы сейчас хохотали и орали во все горло. Даже с любой из своих одноклассниц я чувствовал бы себя свободнее. А с Ингой, хоть мы и дружим с самого детства, у меня уже целый год такая чертовщина.

– Удивительно, что мы попали сюда вместе, – начал я.

– Удивительно, что мы вообще здесь, – поправила Инга.

Я начал немного злиться. Она что, не может хотя бы завизжать от радости, что мы встретились? Стоит и смотрит поверх головы, словно ей нестерпимо скучно… Я взглянул на нее. И вдруг понял, что Инга вовсе не спокойная или равнодушная. Она вся сжата, сдавлена какой-то болью или страхом.

– Инга… Что с тобой? – растерянно спросил я.

Она наконец-то посмотрела мне в глаза.

– Дим… Как у меня дома? Родители сильно… волнуются?

– Не знаю, я давно у вас не был…

– Целый месяц?

– Какой еще месяц?

Я подумал, что родители Инги непременно позвонили бы моим, когда она исчезла. Да и у меня спросили бы, не знаю ли я, где она может быть…

– Какой еще месяц? – переспросил я. – Мы три дня назад по телефону разговаривали. А у вас дома я был на той неделе, когда мы в кино ходили.

– На той неделе я в кино не ходила. Я на кухне дежурила, в нашем замке.

– А с кем же я тогда смотрел кино?

– Не знаю. – Инга фыркнула. – Вспомни, тебе лучше знать.

Я оперся о перила. Вкрадчиво спросил:

– Инга, ты давно на острове?

– Месяц.

Меня это даже не удивило. Видимо, я начал догадываться.

– Инга, неделю назад мы ходили в кино. Потом несколько раз болтали по телефону и видели друг друга в школе. Я попал на остров два дня назад.

Инга протянула руку, коснулась моих пальцев. Я вздрогнул.

– Дим, ты правду говоришь или так… чтобы я не волновалась?

– Инга, нас никто с Земли не крал. С нас сняли копии.

– Значит, мы двойники?

– Ага.

Инга вдруг заулыбалась. Первый раз с тех пор как мы встретились. Весело и беззаботно, словно все неприятности остались позади.

– Нам от этого никакой пользы нет, – хмуро сказал я. – Пусть даже наши двойники дома, но мы-то здесь!

Глаза у Инги сделались удивленными. Она негромко произнесла:

– Как это «пусть даже»… А родители? Тебе их не жалко?

Я почувствовал, как краснею. Конечно, если дома остались наши двойники, то ни мама, ни папа не волнуются, они не знают, куда я попал. Инга правильно обрадовалась… Но внутри у меня все переворачивалось от мысли, что я – это не я, а всего лишь копия. Так обидно мне еще никогда не было. Хотя, по сути, обижался я сам на себя.

А Инга на глазах становилась прежней. Улыбка ее стала задорной и немного хитрой.

– Димка, я так рада, что ты сюда попал…

– Спасибо.

Мы засмеялись. Инга щелкнула пальцами по нейлоновому шнуру, натянутому как струна. Сказала:

– Теперь можно придумывать, как отсюда сбежать.

– Как?

– Ну, в принципе есть всего два пути, – разъяснила она. – Или завоевать все острова…

– Не получится.

– Или разыскать пришельцев и всыпать им.

Я закашлялся, сдерживая хохот.

– Ин… Инга… Ты гений. Всыпать… Именно всыпать. Ты еще не пробовала этим заняться?

– Нет, – очень спокойно ответила она. – Я старалась не рисковать. Я же не знала, что дома осталась другая Инга.

Она сказала это твердо, как бы все объясняя. И по этой твердости я понял – уж теперь-то она не будет «стараться».

– Инга, но если с нами что-то случится здесь, то… случится по-настоящему. Мы другие люди, не те, которые остались дома. Ты не боишься?

– Чего? На Островах нет никого старше семнадцати лет. Мы сможем прожить года три-четыре, а потом…

Она замолчала. Тряхнула головой, отбрасывая с глаз челку.

– Меня это не устраивает.

Секунду я с удивлением смотрел на нее. Она смелая девчонка, но именно девчонка. И склонности к подобным авантюрам у нее никогда не было. Нет, месяц на острове не прошел для нее бесследно.

– Инга, мы попробуем. Или завоюем… или всыплем.

– Но тогда нам нужно действовать в полной тайне.

8. Секретный план

Я удивился.

– В полной тайне? От пришельцев, что ли? Тогда не стоит об этом договариваться здесь, на свежем воздухе. Надо было мне пойти в ваш замок. Да и с остальными ребятами стоит посоветоваться.

Инга иронически посмотрела на меня и сказала:

– У вас там сегодня один мальчишка дрался. Маленький такой, а дрался здорово…

– Это Малёк. Я с ним в одной комнате живу.

Инга вздрогнула.

– Он спал, когда ты ушел?

– Да…

– Точно?

– Точно! – Мне передалась ее тревога.

– Димка, ты сам подумай! Как он может драться? Сколько ему лет?

– Одиннадцати нет… – пробормотал я. – Но он же давно на острове, вот и научился фехтовать…

– Да при чем тут фехтование! Ему десять с полтиной, он от пола метр с кепкой, руки-ноги как спички! А ударишь по его мечу – словно по железной трубе. Он даже с Раулем дрался, тот не смог у него меч выбить! А Раулю было пятнадцать, он на Кубе штангой занимался. Брал меня и еще троих девчонок на руки – и подымал! Рауль и сказал однажды, что тут нечисто. А на другой день его в бою убили…

– Кто?

– Этот… Что двумя мечами машет.

– Тимур?

– Да. Смешливый, смуглый… И как вышло-то! Рауль опять начал драться с Мальком, и тот вдруг упал. Рауль хотел ударить, да заколебался… А ваши поперли всей толпой. Они, видно, все любят этого… Малька. Ну и…

Игорек – и что-то подлое? Это не укладывалось у меня в голове. Но все сходилось.

– Инга, а у вас такие есть?

– Таких нет. Есть Генка. Он уже десять лет на острове.

– А у нас Крис и Тимур по семь лет…

– Вот. Это тоже очень странно. Здесь ведь и день прожить трудно.

Я закрыл глаза. У меня внутри сейчас было пусто, как в космосе. Попадись мне пришелец, я бы его без всяких мечей скинул с моста.

– Инга, ты всегда ходишь дежурить на мосты?

– В дозор? Нет, редко. Иногда наши мальчишки просят прийти меня или Лорку. Чтобы мы их подбадривали своим присутствием.

Меня что-то кольнуло. Мы с Ингой дружили и ссорились, мирились и снова находили повод для споров. Но никогда не оказывались врагами. А в проклятом мире Островов нас разделила граница куда серьезнее, чем разведенный мост. На ее острове я могу стать лишь рабом, пленником, который никогда не вернется на Землю. И для Инги Тридцать шестой остров никогда не окажется домом. Мы даже не предлагаем друг другу перейти на свой остров. Понимаем, что это невозможно. Инга будет и дальше ходить «в дозор» на Двадцать четвертом и кормить мальчишек, которые дерутся со мной и моими друзьями.

– Что же ваши так чесанули днем? – насмешливо спросил я. – Оставили тебя прикрывать отход?

– Я сама осталась, чтобы с тобой поговорить.

Око Пришельца с издевкой глядело на нас с неба. Временами его закрывали тучи, и казалось, что звезды лукаво подмигивают. Поболтайте, детишки, поболтайте в свое удовольствие…

– Инга, а как ты попала на острова?

– Как все.

Ей явно не хотелось вспоминать. Но я не унимался:

– А именно? Вот меня подловили возле парка…

– А меня в парке. Я гуляла с Лайной.

Лайна – это ее собака. Большая, красивая и абсолютно безобидная шотландская овчарка.

– Так вы вместе попали сюда?

– Нет… Какой-то идиот подошел в парке и говорит: «Можно сфотографировать собаку?» Я разрешила. Он походил вокруг, потом попросил подержать собаку, чтобы не вертелась…

Я заметил, как задрожали у Инги губы. И прекрасно ее понял. Была в наших похищениях до боли обидная отрепетированность.

– Потом темнота – и шлепнулась в воду.

– В воду?

– Да, у нас специальный бассейн вырыт, чтобы никто не разбился. Ко мне подбегает Лорка… ну, тогда-то я ее не знала. А я встаю и думаю, что мне все снится…

– Инга, давай решим, чем займемся в первую очередь, – быстро сказал я. Слишком уж изменился у нее голос. В книжках герои всегда утешают плачущих девушек, но я вовсе не был уверен, что вспомню, какие слова при этом говорятся.

– Давай…

– Надо побольше разузнать про острова. Сколько лет они существуют, кто и на каких островах живет. Нет ли другого оружия, кроме мечей и арбалетов. Пробовали договориться между собой или нет. Если пробовали – что из этого получилось. Карту хорошо бы нарисовать.

– Ладно.

– Есть ли другие острова, на которых никто не живет. Как выглядят пришельцы, кто их видел. Есть ли здесь птицы, а если есть, то откуда прилетают. Действует ли компас… впрочем, это я сам проверю. Какие полезные вещи есть на островах… У нас один мальчишка с плейером ходит, например.

– У нас тоже есть магнитофон, но у него батарейки сели… Дима, а почему так сильно натянулась веревка?

Я с удивлением взглянул на пересекающий проем моста шнур. Он не просто натянулся, он топорщился расползающимися нейлоновыми волосками и тихо звенел на ветру, как собирающаяся лопнуть струна.

– Инга, мы ротозеи, – выдохнул я, дергая сбитый в тугой комок узел. – Мост все еще расходится и натягивает веревку. Надо ослабить ее…

Узел не поддавался. Растянутый нейлон превратился в совершенно однородную, неподвластную пальцам массу. Я вцепился в него, срывая ногти, потянул изо всех сил. Безрезультатно.

– Я полез назад.

Веревка под пальцами казалась жесткой, как стальной трос.

– Димка, не надо!

Инга попыталась меня остановить, но было уже поздно. Я торопливо полз, болтаясь под ненадежной, доживающей последние мгновения веревкой.

– Дурак! Это не храбрость, а глупость! – крикнула мне вслед Инга, когда я уже оказался на своей половине моста.

– Ничего, нейлон так легко не рвется, – бодро возразил я. – Что же мне, до утра ждать оставалось? Она, может, и вообще не порвется…

Веревка лопнула с тонким звенящим визгом. Короткий обрывок, оставшийся на перилах с моей стороны, как резиновый, стегнул меня по руке. Я ойкнул.

– Больно? – испуганно спросила Инга.

– Нет… – выдавил я, мотая рукой в воздухе. – Не очень…

– Жалко.

– Не злись… Встретимся здесь же, послезавтра ночью, ладно?

Инга присела, начала отвязывать веревку со своей стороны. Негромко сказала:

– Веревку сам принесешь.

– Есть!

– И дежурь на других мостах. Вдруг я здесь опять… окажусь.

– Так точно.

Повернувшись ко мне, она приготовилась было что-то сказать. Но передумала. Состроила презрительную гримасу, подхватила фонарь, остатки веревки и пошла к своему замку.

Я пожал плечами. И чего она обиделась? Сама ведь заявила, что нам придется рисковать.

Малёк вроде бы спал, когда я вернулся. Едва опустившись на кровать, я провалился в тяжелый беспробудный сон. И тут же почувствовал, как меня трясут за плечо.

– Димка! Вставай!

В окно било солнце. От ночного холода не осталось и следа, сброшенное мной во сне одеяло валялось на полу. Малёк сидел на краешке моей кровати.

– Пошли завтракать…

Я сел и протер глаза. Посмотрел на Игорька. Он водил босой ногой по полу, вычерчивая непонятные фигуры.

– Что у тебя глаза красные?

– Мыло в глаза попало, когда умывался. Нам такое едучее мыло сегодня прислали…

– А книжки так не присылают? Или нормальную одежду?

– Нет.

– Жалко. – Я окончательно проснулся и встал с постели. – Пойдем.

Завтрак был самый обычный. Словно в каком-нибудь военно-спортивном лагере. Только вместо бутафорских автоматов – деревянные мечи, вместо дырявых брезентовых палаток – мраморные стены Тронного зала. Да и черную икру не дают на завтрак ни в одном лагере. Девчонки принесли икру торжественно и важно, поставили посреди стола здоровенную хрустальную вазу, с горкой заполненную черными зернышками.

– Глядите, что нам прислали!

Все оживились. Тимур пробурчал: «Уже месяц не было икры, жмоты все-таки эти пришельцы…» Я набрал полную ложку и мимоходом подумал, что на этой планете пришельцы-то как раз мы. Сержан ехидно спросил у пухлой светленькой Леры, чего она так сияет, словно сама метала эту икру? Лера обиделась, и Крис легонько съездил Сержану по затылку. Тот сразу извинился перед Леркой. Он был не злой парень, но язык у него работал немного быстрее головы, причем работал без устали, а авторитетом для Сержана служил лишь Крис.