101

Я проснулся около десяти.

За окном стучал дождь. Тихий, монотонный. В такой хорошо уезжать. Стоять в тамбуре, глядеть на мокрое окно, курить… И чтобы в купе сидели друзья… нет, лучше не друзья, а приятели, с которыми нужно пить, а не открывать душу. А на столике чтобы ждала первая из бутылок, а кто-то уже разворачивал бутерброды и раскладывал нехитрую закуску.

В такой дождь надо уезжать от любимой. Нет… не обязательно от любимой, вообще – от любви. Из любимого города, от любимой работы.

Хотя уезжать от любимой – это лучше всего.

Причем навсегда.

– У меня дип-горячка, – сказал я. – Слышите?

Некому меня услышать. У Вики ведь нет дип-психоза. Она пошла на работу, нормальную человеческую работу. А я остался, чтобы побродить по квартире, что-нибудь сделать по хозяйству… и нацепить серый пластиковый шлем.

Нет уж. Сегодня у меня другие планы.

Я должен найти этого типа, Чингиза. И получить от него то, что необходимо в глубине.

С этой мыслью я и соскочил с кровати.

Лег я около шести, и голова еще была совершенно чумная. Я прошел в ванную, стянул майку и трусы, забрался под душ, повернул кран.

Вода хлынула ледяная. Совершенно. Чертыхаясь, я выключил воду. Не зря вчера перед домом шумел экскаватор и разрывали трубы.

Одна из самых больших радостей жизни – полусонному влезть под горячий душ, погонять температуру вверх-вниз, обтереться шершавым полотенцем.

И то не получается.

Летом я бы еще рискнул принять ледяной душ, но не сейчас, в промозглый холод.

Черт возьми, дело ведь даже не в гигиене, потерплю до вечера. Проснуться толком не получится, так и прохожу весь день полусонный!

Хотя…

В моем гостиничном номере в Диптауне тоже есть ванная комната.

Принять душ в глубине… замечательная идея…

И очнуться вечером, когда придет с работы Вика.

– Хрен, – коротко ответил я самому себе. Снова влез в ванну и с воплем облился ледяной водой.

Кажется, мне недавно хотелось спать? Судорожно растираясь полотенцем, я поискал в себе остатки сонливости и ничего не нашел.

Записка, врученная мне Маньяком, была распечатана и торчала из принтера. Молодец, Вика. Помнит, как надо поступать с информацией. Я оторвал листок, посмотрел.

Телефонного номера не было, только адрес. Чингиз жил в центре, у Красных Ворот. Это хорошо, добираться по прямой, и не слишком долго…

Я спрятал листок в карман и пошел одеваться.

Вот об этом надо было предупреждать…

Я постоял перед ажурными металлическими воротами, за которыми виднелась будочка охраны и два каменнолицых мордоворота в полувоенной форме. За будочкой – аккуратный, ухоженный сад, лишь дальше здание. Не очень высокое, этажей пятнадцать, зато такой причудливой формы, будто я не в Москве, а в Диптауне.

– Жаль, смокинг забыл, – буркнул я самому себе под нос.

Чингиз, оказывается, «новый русский».

А я думал – хакер.

Я протянул руки к воротам – и те плавно, беззвучно распахнулись. На каменных мордах охранников проступили ухмылки.

В конце концов!

Я подошел к будочке. На меня смотрели с любопытством, но здороваться не спешили. Никак я не походил на обитателя или гостя этого дома. Не заслуживал уважения.

– Мне в тридцать первую квартиру, – сказал я, украдкой заглядывая в бумажку.

Видимость вежливости со мной соблюдали.

– Вас ждут?

– Нет… наверное.

– Тогда – что?

Крепкие парни, и скучновато им тут. Весь день улыбаться нуворишам – щеки сморщатся. А тут пришло недоразумение в потертых джинсах и старой куртке, стоит без зонта под унылым дождем…

– Тридцать первая… – вдруг сказал второй охранник.

– А…

Рожи сделались кислыми. Так… похоже, в эту квартиру приходят разные гости…

– Как представить? – Охранник поднял трубку.

– Скажите, что пришел человек от… – Я запнулся. Нет уж! Сколько раз попадал в недоразумения, а сейчас и лицом в грязь уложить могут. – …от Александра Летова.

– Ваше имя?

– Оно ничего не скажет.

Пожалуй, у охраны было свое мнение о процедуре, но тут на другом конце домофона ответили.

– Доброе утро, – отчеканил парень. – Проходная беспокоит. К Чингизу Сергеевичу посетитель. Да, пригласите, пожалуйста, будьте любезны.

Он ждал, косясь в маленький телевизор, по которому беззвучно шел футбол. Его напарник, развалившись на диване, смотрел в мониторы – видимо, по всему периметру здания камеры.

Я тоже ждал. Скрючившись под дождем.

– Чингиз Сергеевич? Проходная беспокоит… Да. Мужчина средних лет, обычной наружности, не представился. Сказал, что он от Александра Летова.

Когда охранник поднял голову, в глазах у него была искренняя радость:

– Какого еще Александра Летова? А?

– От Маньяка! – брякнул я.

– От маньяка, – сощурившись, повторил в трубку охранник. Его напарник чуть-чуть подобрался, рука легла на бедро. А кобура пистолета, кстати, открытого ношения… – От какого еще маньяка?

– Скажите, пусть вспомнит баржу на Васильевском острове в Питере! – отчаянно выкрикнул я, понимая, что сейчас мне светит КПЗ, а не квартира Чингиза.

– Он говорит про какую-то баржу на Васильевском острове… – Охранник замолчал. – Да. Понял. Спасибо, всего доброго.

Трубка брякнула об аппарат. С натужной благожелательностью в голосе охранник сказал:

– Пройдете по дорожке и налево. Третий подъезд. Охрана вас пропустит. Всего доброго.

С двумя буравящими взглядами в спине я пошел к зданию. Ощущение было такое, словно меня в последний момент помиловали и отвязали от электрического стула.

И не думал, что в обычной, реальной, московской жизни бывают такие захватывающие ощущения.

Может быть…

Нет. Нет. Об этом даже думать нельзя!

Если снова приступ…

Нет.

Это не глубина. Не виртуальное пространство, в котором блуждает мое сознание, возводя дворцы и руша города. Это обычная Москва, обычный дом миллионеров, обычная охрана.

Все в порядке, ничего страшного.

Сколько здесь было подъездов – не знаю. Может быть, всего три. По двенадцать квартир в каждом.

Внутри оказался еще один пост, тоже с двумя охранниками. Настолько похожими на парочку у входа, будто и в реальной жизни давным-давно создан типовой набор тел. «Новый русский», «бывший интеллигент», «бдительный охранник»… Вот эти – из третьего типа.

– Документы, – тоном, не терпящим возражений, сказали мне.

Пришлось достать паспорт и ждать, пока охранник, неумело тыча пальцами по клавиатуре, введет в компьютер мои данные. Кажется, он заполнил даже графу «пол» и «национальность».

Интересно, тут со всеми гостями так поступают? Не верю. Скорее сортируют по внешности.

– Нажмете двенадцать, – сообщили мне, наконец возвращая паспорт. – Лифт поедет до четырнадцатого этажа.

Лифтов было два. Как в обычном доме из «неплохих». Вот только здесь их было два на двенадцать квартир.

А почему четырнадцатый этаж, интересно? Тем более если нажимать двенадцать?

Часть квартир двухуровневые?

И к чему фраза о том, что лифт «поедет»? Неужели у них тут большую часть времени лифты стоят сломанные?

Сам лифт был таких размеров, что в нем хотелось установить джакузи. Сходство с ванной комнатой дополняли зеркальные стены и черный матовый потолок. На полу лежал ковер. Чистый.

А кнопок и впрямь только двенадцать. У каждой еще узкая прорезь, словно для магнитной карточки. Еще и на этаж не просто так поднимешься?

Но на нажатие двенадцатой кнопки лифт мягко пополз вверх. Откуда-то из стен заиграла мягкая музыка.

Черт, что я там делать буду, у этого Чингиза? Стоять в уголке холла и жалобно канючить запрещенные, классифицированные как оружие программы? Напоминать про какую-то баржу, где сам я и не был никогда?

Додумать не удалось – двери лифта открылись.

Прямо в квартиру!

В общем-то там был еще небольшой тамбур и могучая дверь, наверняка стальная под деревянной обшивкой. Но она была распахнута.

Я осторожно шагнул вперед, в холл. Квадратный, метров семь на семь. Высоченный потолок венчался чем-то вроде стеклянной пирамидки, по которой барабанил дождь. Квартира и впрямь была двухуровневая, на второй этаж вела спиральная лесенка.

И никого.

– Эй… – позвал я.

Слово подходило к обстановке не больше, чем мои старые джинсы. Но какого-то эффекта я все-таки добился. Из одной из двустворчатых дверей мягко вышла собака, двинулась ко мне.

Обожаю золотистых ретриверов!

– Привет, пес, – садясь на корточки, сказал я. – А где же твой хозяин?

Ретривер обнюхал мою ладонь и вежливо позволил почесать себе за ухом.

– Может, ты и есть Чингиз? – предположил я. – Тогда привет тебе от Маньяка.

– Привет давай мне. А его зовут Байт.

Мужчина появился вслед за псом, и так же неслышно. Подошел, протянул руку:

– Чингиз.

Откуда родители выкопали ему это имя – не знаю. Может, у него и были где-нибудь далеко-далеко восточные, например татарские, корни. Но в общем-то он скорее на шведа походил. На образцово-показательного шведа. Высокий, крепкий. Светлые волосы до плеч, и тип лица северный. Загорелый, но явно очень светлокожий. В спортивном костюме, вот только не в китайской подделке, а в настоящем «Адидасе», в кроссовках. Никогда не видел людей, которые по квартире ходят в кроссовках «Рибок». Впрочем, я и квартир таких не видел никогда.

– Леонид…

– А что охране не назвался?

– А чем бы это помогло?

– Логично. – Чингиз кивнул. – Не спешишь?

Манера сразу переходить на «ты» у него была настолько непринужденной, что никаких возражений не вызывала.

– Не очень…

– Ну и хорошо… Байтик, не приставай к человеку!

Пес вынул нос из моей ладони и обиженно побрел прочь.

– Что пьешь? – поинтересовался Чингиз. – Раздевайся, вешай все сюда.

Платяной шкаф в холле был размерами едва ли не с нашу прихожую. Я стянул куртку, пытаясь привести мысли в порядок. Не просто крутизна – а очень большая крутизна. Откуда у Шурки такие знакомые? Да и какой он хакер, этот тип с воинственным именем и повадками крупного мафиози?

– Что пьешь-то, Леонид?

– Да все, что горит. – Я решил держаться до конца.

– Уже хорошо. Пошли на кухню пока.

Длиннющим и широким коридором, с картинами на одной стене и окнами в другой, выходящей на площадь у метро, мы побрели на кухню. Чингиз шел впереди, под мокрой от пота тканью костюма гуляли мускулы. Могуч. И беззаботен, по сравнению с царящей внизу паранойей. Вот достал бы я сейчас нож и всадил ему между лопаток.

Впрочем, будь я киллером, все равно бы так не поступил. Убьешь хозяина, а в квартире потом заблудишься. Будешь блуждать неделю, временами натыкаясь на источники воды – биде и писсуары, месторождения пищи – какие-нибудь шоколадные скульптуры под стеклянными колпаками…

Шоколадная скульптура на кухне и впрямь стояла, почти метровой высоты. Только без колпака. Мальчик-негритенок с веткой какао в руке. У мальчика было отломано одно ухо – видимо, кто-то очень проголодался.

Зато сама кухня как-то успокаивала… было в ней некое подобие привычного. Словно взяли обычную кухню, растянули по всем измерениям раза в два и успокоились. Ну еще заполнили пространства уютной мебелью из лакированного дерева, техникой, пакетами с едой…

А ведь очень по-холостяцки тут все. Один он живет, похоже.

– Коньяк для знакомства… не пойдет… – размышлял вслух Чингиз. – Водочку… напьемся.

Он пристально посмотрел на меня, кивнул, будто удовлетворенный чем-то.

– Точно напьемся… Пиво не хочу, хотя… Ты пиво хочешь?

Я разглядывал кухню, пытаясь обнаружить на барной стойке в уголке пивные краны. И обнаружил. «Гиннесс», «Килкенни» и еще две какие-то марки…

– Если альтернативой будет вино или виски – то лучше пиво, – каким-то незнакомым голосом сказал я. Вспомнилась старая кинокомедия про мальчика, что в один миг стал взрослым, разбогател и поставил посреди квартиры автомат по продаже кока-колы, работающий от пинка…

– Решено, – согласился Чингиз. Подошел к холодильнику – таких же чудовищных размеров, как и все остальное тут. Открыл, порылся среди пакетов в блестящих обертках. Вынул несколько пластиковых подносиков с крошечными кусочками сыра разных сортов. – А есть-то хочешь?

– Пока нет.

– И правильно. Открывай, не стой. Вон на столе нож валяется.

Пока я возился с сыром, Чингиз достал две здоровенные хрустальные кружки, вопросительно глянул:

– Что будешь пить?

– Чешское есть? – спросил я, втайне надеясь поставить его в тупик.

– Только «Пилзнер Урквел».

– Пойдет, – тоном человека, использующего лучшее в мире светлое пиво для мытья ног, согласился я.

С кружками пива в руках мы уселись в кожаные кресла, стоявшие перед барной стойкой.

– Прозит, – сказал я.

– Прозит, – согласился Чингиз.

Пиво было превосходным.

– А ты ничего, – вдруг заявил хозяин. Протянул руку, хлопнул меня по плечу. – Тебя это все не слишком угнетает?

Я еще раз обвел взглядом кухоньку, обнаружил еще одну милую деталь – лестницу вверх, на второй этаж, спросил:

– Там что?

– Столовая. Со стеклянной крышей.

Чтобы иметь стеклянную крышу в Москве, надо вначале обзавестись железобетонной. Я покачал головой:

– Даже боюсь предположить, сколько стоит твоя хата. Ее содержать, наверное, может лишь миллионер.

– К сожалению, – без малейшего позерства согласился Чингиз. – Значит, нормально?

– Шокирует… но – терпимо.

– Это хорошо. Когда люди начинают впадать в ступор, меня это смущает. А я очень, очень не люблю смущаться, Леонид… Так, как дела у Маньяка?

– Жив и здоров. Во всяком случае – в глубине.

– А где он сейчас обитает телесно?

– Сан-Франциско.

Чингиз кивнул. Проверял он меня незатейливо и не скрываясь.

– Как ты думаешь, он бы какое пиво предпочел?

– «Гиннесс».

– Сколько человек собралось на барже в первый раз?

– Не знаю.

Чингиз удивленно приподнял брови.

– Я там не был. Вообще не знаю, о чем речь идет. Маньяк велел напомнить о барже, если ты не вспомнишь его имени.

– Раньше его звали Тьма, – буркнул Чингиз. – Ладно. Какая помощь тебе нужна?

Все, церемонии кончились?

– Мне нужны боевые и защитные программы от «Virtual guns». Самые новые.

Чингиз пожевал губами, глотнул пива. Вид у него был такой, словно он с большей охотой подарил бы мне «мерседес», чем диск с программами.

– Чем ты живешь?

– Подсобной работой в глубине.

– Ты там не просто работаешь… ты там живешь. Но зачем тебе оружие от «вигов»?

– Обязательно отвечать?

– Да. – Чингиз отставил пустую кружку. – Ответишь – будут тебе игрушки…