\      …Следом за газетчиками и телевизионщиками, к Фёдору Колотушкину пожаловали и, с некоторых пор бурно расплодившиеся в Советском Союзе, специалисты по аномальным явлениям – экзорцисты, контринферналисты, охотники за привидениями и тому подобная братия. На следующий же день, после нашествия СМИ, ранним утром, подле поверженного нечистью холодильника, затормозили фасонистый чёрный «БМВ» и новенькие «Жигули» седьмой модели тёмно-синего цвета. Из иномарки неспешно выбрались четверо бородатых мужчин в дорогих джинсовых костюмах и каких-то замысловатых шляпах, наподобие чалмы с островерхим шутовским колпаком, на котором не хватало, разве что пушистых помпончиков и звонких бубенчиков. Они обступили холодильник и начали что-то важно обсуждать, многозначительно озирая окрестности.

Прибывшие на «семёрке», напротив, не стали терять времени, и, без лишних слов, с ходу приступили к делу. Крепкий, словно старый дуб старик, с запорожским чубом-оседлецом и усами Тараса Бульбы, достал из багажника «семёрки» свежесрезанную ивовую рогульку с длинными концами. Держа её обеими руками развилкой к себе, дед пошёл вокруг дома, осторожно ступая по земле, словно по ненадёжному, тонкому ноябрьскому льду. Двое крепких парней с плечами высококлассных кулачных бойцов-удальцов, скорее всего, его ассистентов, шли следом. В тех местах, где торчащий вперёд конец рогульки начинал резко клониться вниз, старик кивком подзывал к себе кого-то из парней, и тот вбивал в указанное им место остро заточенный осиновый колышек. Замыкающая эту команду моложавая женщина артистической наружности держала перед собой подвешенное на шёлковой нити золотое кольцо. Раскачивая его как маятник, она очерчивала вокруг колышков какие-то загадочные контуры длинной серебряной спицей.

Бородачи, понаблюдав за ними и, снисходительно усмехаясь, открыли багажник «бэхи», откуда извлекли какие-то блестящие штуковины, похожие на большую букву «П» из толстой, начищенной до зеркального блеска медной проволоки. Взявшись за перекладину «П» и, выставив свободные концы штуковин перед собой, бородачи без особых церемоний направились прямо в дом Котлотушкина. Без стука войдя в горницу и, не обращая на хозяина никакого внимания, который в этот момент за обеденным столом уплетал жареную картошку, они начали обследовать стены, пол и потолок.

Впрочем, Федя Колотушкин, за минувшие дни привыкший к нескончаемому многолюдью, их тоже совершенно не замечал. А бородачи, перебрасываясь какими-то непонятными терминами, постепенно начали сходиться у посудной полки. Концы их, как они именовали, «эфирных вибраторов», почему-то старательно указывали именно на горку посуды. Когда гости сблизились у полки, рамки их «вибраторов» внезапно, как бы сами по себе, завертелись против часовой стрелки.

Осмотрев тарелки и, достав одну из них, бородачи стали водить над ней руками, а также замысловатой медной спиралью, торчащей из какого-то занятного приборчика с разноцветными лампочками и стрелочным указателем, наподобие вольтметра. Причём, судя по реакции всей этой команды, результаты обследования тарелки гостей очень удивили.

– А вы не могли бы сказать, молодой человек, – наконец, обратился к Колотушкину старший из бородачей, – где вы приобрели эту посуду?

– Ну, так, где и все берут, – Фёдор ненадолго оторвался от завтрака. – Известное дело – в сельпо.

– Та-а-а-к… – зловеще протянул, качая головой, старший бородач. – Вот в этой-то тарелке и таились все ваши беды, молодой человек! Она имеет мощное инфернальное поле. Если вы не возражаете, мы возьмём её с собой для дальнейших исследований.

– Да, берите! Жалко, что ли? – простецки ответствовал Фёдор, достав из банки малосольный огурчик. – Может, со мной перекусите? Картошечки жареной, с огурчиками… А хотите, сала отрежу?

Однако гости, поблагодарив за приглашение, вежливо отказались и, уложив тарелку в плоский контейнер из полированной нержавеющей стали, направились к выходу. Однако они едва успели отскочить в сторону, когда навстречу им, с торжествующим воплем, в дом, как девятибалльный ураган, влетел старик, потрясая над головой старой, банной мочалкой.

– Ну, что я говорил?! А?!! – с ликованием восклицал он. – Вот она, эта зараза! Слушай, мил человек, у тебя такая раньше была?

Едва не поперхнувшись от столь решительного натиска, Колотушкин отрицательно крутнул головой.

– Ага! – продолжал восторгаться старик. – Значит, точно! Это она и есть. Знаешь, где я её нашёл? Из-под крыши с тылу дома торчала. Это кто-то из ваших же, деревенских, тебе подпакостил. Наговорили, и подсунули. А ты – мучайся!

Прервав восторги деда, бородачи со сдержанными ухмылками возразили, что Феде – и впрямь, подсунули, но только не этот хлам, в котором вряд ли согласится обитать хоть один уважающий себя нечистый дух, а тарелку, которую некий чернокнижный злодей окропил, в соответствии с дьявольским ритуалом, смесью крови чёрной кошки и бурой свиньи. И вообще, они – учёные, а не какие-нибудь самодеятельные шарлатаны-кустари, и лучше знают, что к чему.

– Што-о-о-о?! – с безграничным возмущением в голосе возопил дед, сжимая здоровенные кулаки. – Это ктой-то тут учёный? Это ктой-то тут шарлатан?!!

Тут же, как по команде, в дверях появились насупленные рукопашники, и бородачи, лишь завидев их крепкие плечи и мощные бицепсы, невольно попятились назад.

– Что вы понимаете в колдовстве, олухи научные?! – орал между тем дед, тыча им в лицо мочалкой. – Вы бы ещё удумали, остолопы, что она из космосу прилетела, тарелка эта ваша! Да я – потомственный волхв, если хотите знать! Мой предок самому князю киевскому Олегу предрёк кончину от коня. Ещё Александр Сергеич Пушкин про тот случай всё, как есть описал. Я этих бесов самых разных сортов за свою жисть целу дивизию разогнал!.. Поняли?..

– Прохор Макарович! – послышался взволнованный женский голос, и в горницу вбежала спутница старика, осторожно держа кончиками пальцев какой-то маленький изящный предмет. – Вот, женская заколка лежала под крыльцом. На ней – сильнейший наговор, даже руку сводит!

– Бросай на пол! – гаркнул старик и, достав из кармана чёрный платок, завернул в него опасную находку.

– Да, парень… – женщина сочувственно улыбнулась, глядя на Колотушкина. – Не знаю, кто и за что на тебя имеет зуб, но тут, прямо, как будто не меньше дюжины ведьм ворожило.

– Вот видите! – старший бородач многозначительно воздел к потолку указательный палец. – Эта находка только подтверждает тот факт, что инфернальные проявления данного объекта имеют множественный характер. Только, кому он мешает, этот молодой человек? Впрочем, не так уж трудно выяснить и это.

– Нам рассказывали, – обернувшись к Колотушкину, заговорил бородач с косматыми бровями, – что вы собираетесь стать фермером. А не могло ли именно это обстоятельство стать причиной недовольства вами районной партократии, и её местных прихлебателей? Ведь, нельзя исключать и того, что среди них могут оказаться специалисты по чёрной магии.

– Ух, эти партократы, ни дна им, ни покрышки! – тяжко воздохнул Прохор Макарович. – Сколько они мне крови попортили!

– Мы из-за них тоже через край хлебнули лиха, – с некоторой скорбью покачал головой самый младший из бородачей. – Нашу лабораторию закрывали не менее десяти раз!

– Ну, теперь живи спокойно, самое худшее у тебя позади, – женщина умиротворённо улыбнулась Феде. – Все колдовские заговоры сняты, чёрная магия нейтрализована.

– Да, да! – бородачи тоже расцвели радостными улыбками и пожали Фёдору руку. – Удачи вам и счастья!

– Так, это, люди добрые! – забеспокоился Колотушкин. – С меня-то, наверное, за ваши труды чего-то причитается! Ну, магарыч там, или наличкой? Ежели чего, так я…

– Ну, что вы! – старший бородач изобразил великодушный жест. – Считайте это нашим подарком!

– Живи, мил человек, и не бойся никакой бесовщины! – Прохор Макарович стиснул Федину руку железными тисками своей пятерни. – А ежели чего – зови нас. Мы мигом любого беса отсюда выставим!..

Колотушкин, разминая онемевшие пальцы, подумал о том, что дед при таких мускулах мог бы изгонять нечистую силу и без помощи магических прибамбасов. А обе бригады изгнателей бесов, уже совершенно миролюбиво беседуя, пошли к своим машинам, попутно договариваясь о совместных акциях по борьбе со всякими потусторонними чёрными силами.

…Прошло ещё несколько дней, и взволнованная общественность, наконец-то, получила радостную весть о том, что под натиском белых магов и общественного мнения дрогнули и бесы, и бюрократы. Полтергейст, безобразничавший в доме Фёдора Колотушкина, присмирел, о чём было рассказано в новостных сообщениях на радио и ТВ, а также в газетах под громкими заголовками. Кроме того, новоиспечённый фермер наконец-то получил долгожданные гектары. Раскошелился и один из банков, выдав кредит, пусть и не в полной потребности, зато под божеские проценты.

Рискуя схлопотать на бюро райкома «строгача» с занесением в учётную карточку, сердобольный директор соседнего совхоза по символической цене продал Фёдору ещё восстановимый трактор и кое-какие агрегаты. Он уже давно присматривался к Фединым мытарствам, мучительно считая и прикидывая на досуге – а не податься ли и ему на вольные фермерские хлеба? Тем более, что при его теперешних возможностях, сразу же встать на ноги можно было гораздо быстрее и успешнее, чем этого мог добиться нищий бедолага Колотушкин.

…Казалось бы, после визита изгнателей бесов к будущему фермеру Феде тема чудес в Прошмыркине себя исчерпала полностью. Но не тут-то было! Полтергейст отчего-то не захотел бесследно исчезнуть – может быть, потому, что этот дух обладал общительной, компанейской натурой, и без общения с жителями села обойтись никак не мог? Как явствовало из дальнейших событий, он от Колотушкина перебрался к его соседям, во всей «красе» явив на их подворье свой бесшабашный, буйный норов.

Более того! Загадочные, необъяснимые с научных позиций явления как тараканы начали распространяться по всему селу. Скорее всего, полтергейст начал, как бы, размножаться – то ли почкованием, то ли простым делением, наподобие амёбы. Но, не исключено, что он нашёл себе молодую, симпатичную полтергейстиху, на пару с которой и начудесил всего за пару дней целую ораву полтергейстят. Впрочем, это навсегда осталось неразрешимой загадкой – даже видавшие виды чертознаи, столкнувшись с подобным феноменом, лишь сконфуженно чесали затылок, да разводили руками.

Однако, как бы там ни было, но факт остаётся фактом: теперь уже в десятках сельских домов начали хозяйничать проказливые невидимки. Они рвали одежду, крушили мебель, приёмники и телевизоры, вешали в сараях над стойлами животины пиковых тузов и дам, вытаптывали на колхозных посевах таинственные фигуры. А ещё «поллитер-гости» писали на стенах домов чем-то кроваво-красным скверные слова и непонятные иероглифы, наподобие египетских, по ночам ухали и выли на сельском кладбище и вытворяли массу иных, не менее загадочных бесчинств…

Всё более и более диковинные известия из Прошмыркина постепенно снова стали темой номер один всех мировых информагентств. Теперь ни одна уважающая себя газета не выходила без какого-либо сообщения об этой, совсем недавно заурядной, захолустной деревне. Мода «а-ля Колотушкин» внезапно стала повальной – по улицам западных столиц вышагивали модники в цветастых рубашках навыпуск, с большими старославянскими буквами поперёк спины – «ПРОШМЫРКИНО». Лица многих сельчан, без конца мелькающие на телеэкранах, стали не менее узнаваемыми, нежели лица известных политиков и голливудских кинозвёзд. Вокруг деревни, оккупированной нечистой силой и, одновременно, разноязыкой ордой журналистов, начался чуть ли не вселенский ажиотаж.

Колхозное общежитие, в котором обычно жили студенты, приезжавшие на уборку урожая, теперь было переполнено публикой совсем иного рода. В нём, как семечек в арбузе, было с избытком всякого рода специалистов по аномальным явлениям – экстрасенсов, курских, воронежских и всяких иных колдунов, астрологов, знахарей, а также среднеазиатских табибов. Из Сибири и европейского Заполярья прибыло более десятка знаменитых шаманов. Откуда-то даже заявился тип неопределённого гражданства, объявивший себя австралийским виринуном – магом племени тамошних аборигенов.

Не знающие покоя журналисты денно и нощно охотились за сенсациями, и спешно готовили материалы для своих изданий. Для этого премудрые японцы ухитрились даже наладить прямую связь между Прошмыркиным и Токио. Международные научные центры без конца «бомбили» Москву запросами о предоставлении въезда их исследовательским группам. Особенно усердствовали британцы, общепризнанные спецы по части замковых привидений, гномов, эльфов и фей. Не отставали от них и норвежцы, как земляки троллей и гоблинов. Но Москва по своей старой традиции прикинулась глуховатой, и на запросы: «Когда же нас пустят в Прошмыркино?», отвечала: «Да, не знаю я никакого Нашатыркино… Ах, вас интересует Просвиркино? Так туда – милости прошу!»

А вся суть заморочек с «глухотой» заключалась в том, что общесоюзная Академия Наук, с изрядным запозданием наконец-то осознав, что в деле изучения отечественного феномена она, как всегда, оказалась в хвосте, спешно начала готовить большую экспедицию в Хрюндюковский район Дуболововской области. Этому предшествовало большое совещание президиума АН с участием представителей ЦК, которые дали идеологические установки на весь цикл исследований прошмыркинской аномалии. Было чётко и однозначно определено, что любые, внешне – самые мистические факты непознанных явлений, должны были получить однозначно материалистическое обоснование с точки зрения диалектического материализма марксистско-ленинской философии, в духе решений последнего съезда и пленумов ЦК.

И вновь дрогнули дуболобовские и хрюндюковские бюрократы. Как бы в оправдание многолетних заверений и обещаний, из райцентра в сторону Прошмыркина началось строительство асфальтированного шоссе, нашлись и трубы для прокладки газопровода – давней мечты селян, ныне претерпевающих аномальный катаклизм. А в самом селе наконец-то подлатали, приведя в божеский вид водонапорную башню, восстановили уличные магистрали водопроводов и водоразборные колонки.

Впрочем, неприятности, причиняемые селянам полтергейстами, положа руку на сердце, можно было бы назвать лишь относительно бедственными. Те же журналисты уже давно заметили, что тутошняя нечистая сила ведёт себя как-то странновато. Бесы охотно колотили старые, испорченные радиоприёмники и телевизоры, отчего-то пренебрегая новой бытовой техникой. Они азартно ломали уже отжившую своё мебель, не обращая внимания на только что купленную. А фигуры вытаптывали преимущественно на тех полях, где, в основном, произрастали лебеда и осот…

Однако к подобным странностям корреспондентская братия особо и не придиралась – кто их разберёт, этих загадочных духов, к тому же, российского происхождения? Может, это заложено в основе их полтергейстской психологии? Да и вообще, чего придираться-то? Живёшь на природе, причём, получая великолепные командировочные и не менее крупные гонорары, совершенно не испытывая необходимости бегать за сенсациями – те и сами находят снимающих и пишущих на каждом шагу… Ну и к чему умничать не по делу, собственной рукой руша это райское житьё?