Все жили по Заповедям. Чтобы Господа не обидеть. «Это все сейчас, – говорит, – вы осквернили». Она мне сказала. Мы осквернили это все своим поведением, пьянкой. Вот, смотри. Вот у нас святой куст – это очень святое место. Просто народ этого не знает, многие. Но сейчас уже об этом разговор идет. Куст Хетаг. Этот Хетаг был тоже святой человек. Молитвенник был. Он везде бывал. И в Феогдоне был, по святым местам ходил, понимаете как. Вот меня Господь как вернул же, и я вот хожу же и людям проповедь делаю, да. Прославляю Бога и слово Божие передаю, да. И вот, когда на меня могут быть такие напасти…, что дальше некуда, вот я уже не могу этого переносить, Господь мне посылает помощь. Уже было со мной такое. Вот точно также было с Хетагом. Хетага хотели убить за веру. И когда за ним гнались, и его хотели убить, застрелить, вот здесь вот как раз, где вот этот куст, он туда когда смог добежать, и он уже дальше не мог идти, уже выдохся он, и вот-вот его должны догнать, и у него до того была вера, да, крепкая, как Георгий Победоносец, как все святые, и он тогда на колени упал и обратился к Господу. «Закрой меня от врага!» – говорит.

И вот представьте, какая у него вера была. И Господь к нему присылает Георгия Победоносца. И Георгий Победоносец идет к нему. И видит – явился к нему. Видит, что вот-вот уже догонят его, и он даже не сможет уже сделать ничего… и там вот образовался этот лес. И он затерялся. Они его в лесу уже не нашли… В общем, перекрыл им дороги. И они его тогда оставили и ушли. И когда он это чудо потом рассказал людям, да, которые в то время жили, они ж тогда сильно верили в Бога… Вот я сейчас говорю-говорю много, а люди даже не верят. А за это неверие будут отвечать потом. И он рассказывает это, и все люди взмолились, и начали молиться, понимаешь.

Как это, Господь прислал Георгия Победоносца? Он же покровитель наш. Когда начали там молиться… Вот если бы явился так ко мне Георгий Победоносец, и я бы это рассказала, мы бы уже все молились тоже. Да? Правильно? И вот они там начали сильно молиться, молитвы начали возносить к Господу за спасение, да, этого человека… И так же он может и другого спасти. Только надо такую веру иметь сильную. И потом со временем… его…

И вот она мне это объяснила… А у нас в горах знаете сколько таких мест? И вот надо к ним молиться. Но надо к ним молиться, как положено. Не греша. Вот даже когда у вас праздник этот (называет по-осетински), меня хотят пригласить… они там часовню построили и там будет много народу, народу вот это объяснить. И вот в такие места нельзя вести барана и там резать… Нельзя, как мы это делаем. Там не надо осквернять. Вот в одно время… сейчас еще ничего, а вот в (называет место по-осетински), туда привозили барана. Зарежут, вот эти все кишки туда бросают, оставляют. Что там творилось… Слава Богу, сейчас запретили это и убрали: чисто там. Если даже они делают, то там, на окраине где-то там, да.

Вообще там нельзя… Остальное мясо все надо дома делать… Там должна быть чистота. Там только должна происходить молитва. Как в Храме. Это такой же Храм, только без куполов. И вот это пока мы не будем делать, у нас будут и трагедии, будут и неприятности.

Вот когда она мне все это объясняла, да, вот наши обычаи… Я вот говорила, например, есть обычай такой – столы накрывать, да. И накрой. Только это делать надо по Божьим Законам, а не так, как тебе это хочется. Если ты к Богу обращаешься, то делай так, чтобы тебе греха не было… Во вред себе чтобы ничего не было, понимаете, как. Она сказала же ясно, что: «конечно было бы лучше вот это все, что ты туда тратишь, вот на этот стол, за это бы ты бедному человеку помог. Болящему, немощному, который болеет, и он не может купить себе вот этого. Все, что ты купил, да. И это называется – добрые дела. Это называется милостыня. Вот есть такие дети, которые совсем без родных, без никого. И они бедные голодные. И вот если ты вот такого ребенка накормишь, Господь тебе… очень много грехов тебе простит. Если вот так делать.

А если мы вот этот стол накрыли и позвали себе подобных, чтобы… наесться, напиться, я вас уверяю, Господу от этого никакой пользы. Ему вообще никакой пользы, но ты никакой пользы не получишь, это сто процентов. Просто мы, народ, привыкли вот так. На самом деле, когда Он правильно сказал, что: «когда вам плохо, тогда вы Меня начинаете вспоминать». А так, даже я знаю, что вот клянутся Богом, это вообще нельзя произносить. Вот Землей. Мы кто такие? Господи, это святое! Это же святость какая! Ну как можно такие слова говорить? Нельзя такие слова говорить. И вот Матрона же вот сказала прямо, ясно сказала, что Господь устал от нашего пустословия вот этого. Если ты преподносишь Господу молитву, то ее преподнеси от души, а не языком. Вот как языком говоришь-говоришь, а в душе-то вообще пустота и пусто. А Господь же это чувствует. Господь это знает, что ты не от души говоришь, а просто показуха.

У нас вообще, у нашего народа, кстати, вот хорошо мне Господь напомнил, вот все, что у нас делается, это делается для показухи. Он сказал так мне. Это все делается для показухи. Вот столы накрываем, вот свадьбы делаем. Вот, чтобы получше накрыть, чтобы люди не сказали, что вот… это все – показуха. Да. Лучше все это делать душевно. От души. А от души надо делать – вот, помолиться. И покушать тоже, естественно. Голодным не быть. Он же нам все дает: и кушать, и все. Но вот это все надо от души делать.

И вот если ты вот накушался, даже вот уже не хочешь… Так же ведь? Столы накрывают, и мы все кушаем, кушаем, уже не идет, а все равно кушаем. А рядом вон там человек голодный. Он даже не может бедный, немощный, купить. Не за чего у него. И мы никто не застрахованы от этого. Кстати, от этого. Господь знаете какой? Ой, Он нам дает, но он и берет! И вот так, если мы грешим, что вот так нищего… мне плакать хочется… болящие, вот эти нищие…(плачет)… и Он правильно мне сказал, что вам жалко этому нищему дать покушать, а ведь завтра или послезавтра точно ты же такой можешь стать. Потому что это все от Божией воли делается. И мы их вообще отбрасываем… Я вот, вообще, когда болящих вижу…(плачет)… и мне душа болит. Потому что пока вот родители есть, а потом они никому не нужны. Их все отбрасывают. Ни больницам, ни государству, никому они не нужны. А за это Господь будет наказание делать. И вот я прошу всех, ко всем обращаюсь…(плачет)… всем людям, чтобы этого не делали. Надо болящему помочь. Никто не хочет болеть, никто не хочет страдать. Если бы так было, да, как мы хотим, то мы бы все расцветали бы. Но это по Божьей воле все делается.

Господь одному дает болезни, Он ему дает болезни потому, что он должен очиститься. И спасти эту душу, кстати. А вот если человек богатый, у него большой дом, богатство, он этого не понимает, что для чего это ему Господь попускает. Он ему испытание делает, Он испытывает его. До каких пор это все будет (показывает, как гребет руками) себе, себе, себе. А потом может наступить такой миг, Господь так делает, и это уже доказано, что Он за один миг все может разрушить и отнять. И дать такие болезни, что этот человек тогда придет к Богу. И он будет еще как молиться! На коленях будет ползать. А зачем этого ждать?.. Человек должен думать: «а как же это у меня получается?» Он думает, что это он делает, а мы ничего не делаем без Бога. «Без Бога, – Он так и сказал мне, – без воли Божией, с вашей головы даже волос не упадет. Поймите это раз и навсегда: вы не можете ничего там делать сами. А вы думаете, что это вы все делаете». Нет, это все делает Господь…

Но Он просто по-разному дает нам испытания. Кому в богатстве, кому в бедности, кому в болезни. Он сказал, что богатому… легче верблюду пройти в ушко иголки, чем богатому войти в рай. И вот этим уже все сказано.

Вот она мне все это когда рассказывала, и все это мне объясняла… я уже отвлеклась от сути… И мы идем-идем, слышу пение Херувимов вот этих. Это Ангелы пели оказывается. И такая красота прямо, я не знаю. И она мне говорит… Я говорю: «а кто это так красиво поет?» А она говорит: «это Ангелы поют. Посмотри», – говорит. И я посмотрела, и увидела Георгия Победоносца (встает и крестится)… увидела святого Архангела Гавриила, и святого Архангела Михаила на Небесах. Они праздновали. Святой Архангел Гавриил в рупор что-то говорил. Гремел его голос и я думала, что это Господь что-то говорит, а мне Матрона говорит: «Это не Господь, это святой Архангел Гавриил. Он вестник от Господа. Праздник же Великий. Перед Пасхой».

И вот она сказала, кстати, что когда вот праздники такие, что Пасхальные или такие Божественные, мы должны Богу молиться. А у нас народ, я сравниваю сейчас вот, а наш народ идет на кладбище и поминальные дни устраивает. Вот народ должны понять, что когда такие Великие праздники, радостный день, то души бывают у Господа. А мы, когда идем на кладбище и там им поминальный стол устраиваем, мы их оттуда тянем сюда. И мы их мучим просто. Нельзя этого делать. Если человек хочет вот в этот Праздник покойнику что-то сделать, сделай это на второй день. Допустим, вот Пасха когда бывает, люди все идут на кладбище, вся неделя, это же праздник. В этот день необязательно, но, даже если идут на кладбище, надо радоваться. Вместе с ними надо радоваться, а не плакать, как у нас вот пасху делают и плачут. Это праздник для покойников. «Это великое дело», – она сказала. Когда Божественный праздник, то души все радуются. Даже в аду им бывает какое-то облегчение, да, понимаете? Это очень серьезно. Временная радость бывает. Не надо их от этого оттягивать и отнимать у них это. И я это, очень противник этому. Это мне было открыто, это и понятно. И нельзя этого делать.

И даже вот… это она мне тогда сказала, что: «вот ваши предки такие молитвенники были, так молились! За счет ихних молитв вы до сих пор живете и ходите. И вам, – говорит, – в благодарность Господь выделил, когда Он раздавал Ангелов, Он вам дал Ангела Георгия Победоносца, как самого ближайшего Ангела». Мы заслужили это. «А сейчас народ, – говорит, – уже вы не так молитесь. И он посмотри, – говорит, – он с вами уже не справляется. И теперь, – говорит, – когда ты придешь на Землю, ты вот это должна им говорить. И чтоб они как положено молились. И чтоб слушались Георгия Победоносца». А как слушались? Молились. Не так, как мы молимся, напьемся пьяные и потом не знаем, что мы творим и что мы делаем. А вот, чтобы душевная молитва была. И он тогда будет радоваться, и наши молитвы он понесет Господу. И нам будет венец…

А теперь, – говорит, – вот когда это ты все расскажешь, люди должны поменяться. Они уже должны оставить эти греховные свои дела и молиться как положено. От души». И в это время, когда она мне это говорит, и вот, когда она мне за этого говорит, врага, что он находится у нас на левом плече. Ой, и что этот враг… ой, я когда это поняла, я ей говорю: «о, Боже, а у нас, – я говорю, – ему же молятся. У нас, – говорю, – ему же черную курицу режут. И ему специально пироги делают, ему специально молятся».

А она тогда говорит: «вот видишь, деточка, а ты меня спрашиваешь, какие у вас грехи. Это грех номер один. Тяжкий грех. Что вы врагу молитесь и тут же Богу молитесь. Так кому же надо молиться? Господу же надо молиться, Господу! И все молитвы надо Ему преподносить». А враг наш с пути нас сбивает. Он временно что-то покажет вот так, как игрушечку, и мы ему верим. И потом бежим за ним. «А потом он вас в ад же ведет». В ад. И все грехи которые, болезни все эти, зло вообще, все исходит от этого врага.

Если бы этого врага не было, этого злого бы духа не было, не было бы и зла. А сейчас я когда с людьми говорю, они говорят: «ну его же тоже Господь сделал». Так Он Его сделал Ангелом, а не злым духом, а он начал завидовать Господу, и Господь разозлился и… отошел от Бога, да, и кто за ним пошел, те пошли за ним и с ним теперь в аду находятся. И туда он всех людей и призывает. Мы не должны же ему подчиняться, мы должны подчиняться Господу. Чтобы мы были с Господом, спаслись наши души.

В это время там женщина туда-сюда бегала. И она то в одну сторону пробежит, то в другую… С луком в руках. И вот она мне же говорит, что… Я говорю: «а эта женщина кто такая?» Она говорит: «вот видишь, – говорит, – эту женщину?» Я говорю: «вижу». Я говорю: «чего она туда-сюда бегает?» А она говорит: «хочет тебе показать себя». Ну как? Чтоб я видела. Они же видят, что с Земли человек. Здесь Господь открывает…

«Вот эта женщина, – говорит, – плохого ничего не делала, но и доброго ничего не делала. Она, кроме вот этого лука горького, никогда никому ничего не сделала доброго. Добрых дел. И вот этот лук и имеет. Так поэтому», – говорит, она мне объяснила, что: «пока вы на Земле живете, вот вы делайте добрые дела. Все, что вы на Земле будете делать доброго, хорошего, вот это вам и будет здесь. А все, что вы вот столы накрываете, это все, от этого никакой пользы. Вот делами, делами вот своими и спасайтесь. Спасайтесь делами, добрыми делами, хорошими делами». Вот тогда Господь прощает наши грехи… Вот ты доброе дело сделал, Он тебе его написал вот в этой Книге. Вот она же мне и сказала, что: «Книга Жизни, – говорит, – вот, даже если ты не смогла помолиться, не смогла в церковь сходить – ничего страшного не случилось. Но ты обязательно, если ты в церковь не сходила, если ты не помолилась, не смогла помолиться, значит, тебя что-то отвлекло. А тебя должно отвлечь то дело – доброе». Вот, например, я пошла больного проведать, а в церковь не пошла. Ничего страшного. Наоборот, еще лучше. Больной во мне нуждается. Я пришла к больному, принесла ему покушать. Даже пускай хлеб будет. Я с ней побеседовала, поговорила, и она возрадовалась. И вот за это Господь с меня сколько-то грехов снял уже. Понимаете, как?

А если я злые дела делаю, Он мне в Книге Жизни с левой стороны, с какой находится дьявол, пишет: злое дело. Что вот я, Люба, такая-то, такая-то и вот такое дело плохое сделала. А если вот я доброе дело делаю сейчас, и Он мне пишет: а Люба сейчас передает Мое слово. Доброе дело делает. И вот пишет. И это не только я. Всех.

«И вот, – говорит, – потом, когда душа предстает перед Ним, Ему не надо уже ничего объяснять. В ваших объяснениях Он не нуждается. И даже слова там не дано», – говорит. – Он, как на чашу весов взвешивает и все. Там короткий разговор. Туда или сюда (показывает рукой влево и вправо).

И вот когда вот эта женщина, поэтому тебе вот это и показывается, открывает тебе это. И она мне показала вот (говорит по-осетински). Когда вот хоронят, так же говорят… Откуда они это взяли? Кто-то же когда-то это все видел и знал! Вот как я рассказываю, да. Точно также кто-то когда-то наши предки и они знали. И они говорили: «чтоб тебе на этой зеленой траве можно было сидеть, отдохнуть, и чтобы ручьями Божьими тебе можно было пить». Водой этой, да. И вот мне их она и показала же.

И показала она мне лестницу золотую. «По этой лестнице, – говорит, – поднимается Сам Господь и Матерь Божия к Отцу Небесному». А я говорю: «Ой, кстати, а где ж Матерь Божия?» А она говорит: «А Матери Божией здесь нет. Матерь Божия, – говорит, – когда здесь бывает, Она стоит у Христа». Ну там вот, где я стояла. «Ты бы тогда там увидела. А вот Ее здесь нету. Вы там на Земле столько грешите, вы там так грешите и болеете, и все время начинаете призывать Матерь Божию». Ну, когда уже плохо нам, да. «И Она, – говорит, – к вам тут же является». Невидимо. Вот мы Ее не видим, и Она нам помогает. «И вот, – говорит, – Она сейчас на Земле. Все время, – говорит, – на Земле бывает. Большинство. И Она, – говорит, – плачет за вас. Все слезы, – говорит, – Она выплакала за ваши грехи, – говорит. – Ваша Заступница», – говорит.

Вот это все она мне сказала, показала мне, и потом я уже начала плакать, когда мне стыдно стало. Вот когда я уже все это поняла. Я так рыдала, плакала. И я уже не хотела на Землю возвращаться. Я говорю: «оставьте меня, пожалуйста, здесь, не хочу уже на Землю. Здесь мне хорошо, мне так спокойно здесь». А она мне сказала: «Нет, деточка, тебе на Землю надо идти. Тебе дано задание. И задание ты должна выполнять. А задание тебе дано очень тяжелое. Самим Господом тебе дано задание. А вот как ты будешь страдать ты должна, говорит. – О, деточка, какие страдания у тебя будут! Такие напасти на тебя будут! Ты, – говорит, – даже не представляешь. Но ты должна будешь все терпеть. Будешь терпеть все, все, что тебе будет», да.

«И вот, – говорит, – сейчас мы пойдем в другое место, где души…». А мальчика тоже она мне показала. Одного мальчика я там еще видела. Но я вот даже его уже не помню. Давно было. Он, оказывается, с нашего села был. И попал под машину, разбился и умер. Его родители все время оплакивали. И он там же на лужайке, в раю. Но он был весь мокрый. И думаю: «Боже мой, почему он мокрый, этот ребенок». Вот проходит, и с него прямо течет вода. Как же это, в раю находится… И мне Матрона объяснила, что это родители так сильно оплакивали его, что вот эти слезы, вот эта вода.

«И ты должна будешь об этом тоже говорить народу, что так нельзя оплакивать душу. Потому что эта душа, когда человек умирает, душа уходит на Небо так, как это положено. И вы с этим уже ничего не поменяете и не можете поделать. И не надо так сильно унывать, плакать и рыдать. Нельзя. А все надо отдавать на Божью волю». Значит, Божья воля такая. Молиться и на Божью волю надеяться.

И она мне это тоже показала. Было показано. И мы тогда пошли в ад. В аду, как мы, не знаю, внезапно мы там очутились. И куда-то как будто упали вниз. И сильно было, в общем, глубоко. Не знаю, может быть семьдесят километров, пятьдесят или сколько. Ну, упали мы туда. Без проблем. Вот я ощутила, как будто под мостом мы упали, в эту бездну. Вот мне так показалось. И такое ощущение было, во всяком случае. Но она сказала: «не бойся, сейчас мы в такое место пойдем, где страдают души. И ты не должна будешь бояться. Там страшно, но…».

И вот она меня ни на одну секунду ни разу не отпустила. Только единственное, когда я с Господом общалась, вот тогда. С левой стороны бес же у нас. И она меня все время с левой стороны держала. Оказывается, она меня не зря держала. Бесы же нападают на душу там сразу. И вот, когда мы туда опустились, вот эти бесы, конечно, тут же как тут. Бесы прямо там встречают душу. И хватают. И вот они вот такие страшные. Ужас. И она мне говорит: «ты только не бойся, а крестное знамение вот так делай». (Показывает). И они прямо смывались. Ну вот когда крестное знамение вот так сделаешь (показывает) … Я от бабушки слышала, как она, ну, вообще старые люди так говорили… они вот как будто их смыло водой. А потом опять выскакивают. И она вот, Матрона, над ними же власть имеет…да, да, все святые же власть над ними имеют, Ангела-Хранителя же нам дает Бог.

И она им говорит: «это не ваша, не ваша, не ваша (смеется). Ой, страшно! И вот в аду я вижу такую картину. Там темно. Там воняет, конечно. Там вообще ужасно. Ад – одно слово. Ад это… Мне кажется там от ихних глаз свет был только. Больше там света нету. И вот, Господи, (крестится)