Глава 6

Кочегар так и не проснулся, пока мы его тащили. Нам повезло. Даже думать не хочу о том, что случилось бы, если бы он открыл глаза и разглядел нас.

Вернувшись в палатку, мы, как могли, убрали следы ночного происшествия: вытащили в лес и прикопали испачканные кровью ветки, нарубили новый лапник, заново выстелили пол. Я постирал одеяло и постельное бельё. Полностью следы крови, конечно, не сошли – но, по крайней мере, теперь не так бросались в глаза. Утром я даже застелил постель так, что со стороны и не скажешь, что с ней что-то не то. Да, одеяло было влажным – но это можно определить только если его потрогать.

Остаток ночи мы, конечно же, не спали.

А утром, на построении, нам объявили об общем собрании лагеря на стадионе. Народ из соседних палаток, благополучно проспавший всю ночь, начал возмущаться насчёт того, что сначала неплохо было бы завтрак организовать, а потом решать остальные дела…

В воздухе плыл отчётливый запах гари, но никто не обращал на него внимания.

Старшина построил курс. Потом к нам вышел опухший и помятый Снегирёв. Оглядев строй, он вздохнул и сказал:

– Так, есть кто-то, кто сегодня ночью видел что-то необычное? – спросил он.

Курсанты начали растерянно переглядываться. Мы тоже постарались изобразить недоумение, даже не сговариваясь.

– Ясно… если что вспомните – доложить сначала мне. Я должен знать всё до следователей. Иначе… да понятно, что иначе, – он махнул рукой и снова вздохнул. – Это ясно?

– Так точно, товарищ капитан! – ответили мы хором.

– Ну ясно… курс! Нале-во! Шагом марш! Левое плечо вперёд! – скомандовал он.

И мы направились в сторону стадиона.

Обычно построения проводились на плацу, возле столовой. Почему теперь людей не повели туда понятно: сгоревшая котельная слишком близко. Всё, что произошло ночью, можно сказать, на виду. А ведь там наверняка следователи работают…

При мысли о следователях мне опять стало не по себе. Да, мы постарались не оставлять улик: протёрли замки на складе РХБЗ, запутали следы, выходя в лес, через забор и несколько раз перепрыгивая через рвы и ручьи. Но полной гарантии, что на нас не выйдут, разумеется, не было.

Коробки курсов расположились вдоль трибуны, прямо на поле. Возле каждой стоял начальник подразделения.

Как обычно, все ждали начальство, назначившее построение.

– Сань… – ткнул меня в бок стоящий рядом Серёжа Гуменюк. – Слушай, я вот что подумал… а что, если бы их было много? Что, если бы пытались перерезать всех наших?..

– Видел же, что нет, – ответил я шёпотом.

– Ну а если? – настаивал он.

– Тогда бы нас уже не было, – ответил я.

– Они даже дневального не убили… – продолжал шептать мне на ухо Серёжа. – Значит, специально в нашу палатку лезли. Им нужны были мы, понимаешь?

– Тш-ш-ш… – прошипел я.

И вовремя: Снегирёв как раз обернулся в нашу сторону. А на стадионе появился комендант лагеря: заместитель начальника Университета, целый генерал-майор.

Скомандовали «равняйсь-смирно!», последовали доклады. И команда «Вольно!»

Генерал-майор, которого большинство присутствующих увидели в лагерях впервые, встал перед строем и начал говорить. Слышно было плохо, ведь никакой аппаратуры не было, но все стояли, затаив дыхание, поэтому слова всё-таки можно было разобрать:

– Сегодня ночью произошло чрезвычайное происшествие, – начал он. – На территории учебного центра сгорела котельная. В этой связи нарушено горячее водоснабжение, в том числе в столовой и в помывочных. Таким образом, учебный центр не может продолжать полноценно функционировать. В этой связи, по согласованию с руководством Университета, мой принято решение о временном прекращении работы учебного центра до устранения последствий аварии. В ближайшее время руководители подразделений организуют раздачу питьевой воды и полевых рационов. До конца дня учебный состав представит предложения по закрытию учебных дисциплин, после чего личный состав будет отправлен в летний каникулярный отпуск. До конца дня необходимо свернуть всё оборудование и передать на хранение ответственным лицам.

Генерал прокашлялся и поглядел на стоящих перед строем офицеров. Потом продолжил:

– На территории работают представители военной прокуратуры. В случае появления у них вопросов к личному составу руководителям подразделений прошу оказать всемерное содействие. У меня всё.

Генерал кивнул, развернулся и направился в сторону административных корпусов.

Ребята переглядывались в строю, не сдерживая радостных улыбок.

– Вот это поворот… – шёпотом прокомментировал Женя, который стоял у меня за спиной.

– Да уж… – согласился я.

Когда мы строем пришли со стадиона, Снегирёв раздал указания: кому заниматься сбором и сдачей палаток, матрасов и прочего имущества, кому – уборкой территории. На всё он выделил три часа.

Мы начали работать. Без завтрака было некомфортно, но никто не жаловался: так неожиданно и приятно начавшийся отпуск грел душу.

Впрочем, через полчаса в расположение пришёл прапорщик со склада. Перед собой он катил громыхающую тележку, где были в беспорядке свалены картонные коробки самого подозрительного вида.

Оказалось, что это были обещанные сухпайки. Внутри нашлось по паре консервов и пакетик сухариков, пропитанных какой-то дрянью.

Я это есть не рискнул. Но кто-то из ребят попробовал и, вроде бы, даже без последствий. По крайней мере, быстрых и очевидных.

Со сбором палатки и подготовкой территории наше отделение справилось за час. После этого просто сидели на кирпичных бортиках бывшей палатки и ждали, когда руководство изволит о нас вспомнить.

– Ребят, кто куда в отпуск едет? – спросил Серёжа, выковыривая алюминиевой вилкой остатки мяса из банки с тушёнкой.

– Я в Турцию! – ответил Скопцов, мечтательно вздохнув. – С отцом поговорю, может, удастся поменять вылет, чтобы пораньше… на море хочу!

– Везёт… – грустно сказал Семён. – А я домой полечу. Билеты взяли ещё в январе, фиг поменяешь… придётся неделю в Москве тусоваться.

Все знали, что Семён из Хабаровска, и добираться туда совсем не просто.

– Что, в казарме останешься? – обеспокоенно спросил Вова.

– Ни в жизни! – Семён отрицательно мотнул головой. – К деду в Алтуфьево поеду.

– А, точно, у тебя же дед в Москве… – кивнул Серёжа.

– А сам куда? – Семён заинтересованно посмотрел на него.

– К дядьке в Киев, – ответил он. – Давно собирался.

– Ну и что там хорошего? – Скопцов пожал плечами.

– На футбол хочу сходить, – ответил Серёжа. – А там посмотрим… может, до Крыма доеду.

– Вот это дело!.. – одобрил Семён.

В это время в расположение пришёл Дима Картошкин. Ребята, скучавшие, как и мы, по бывшим палаткам, сразу замолчали.

В руках у Димы была толстая пачка жёлтых листиков.

– Так, народ! – сказал он. – Кому надо в город – часа через три обещают автобус до территории. Кто хочет своими силами с вещами добираться – можно отсюда стартовать. Увольнительные раздаю сейчас. Иногородние не забывайте отмечаться по месту пребывания!

Через пару минут я уже был обладателем заветной бумажки, означающей свободу на следующий месяц и ещё неделю сверху.

Из лагеря хотелось уехать как можно скорее. Но я представил, как толкаюсь в автобусе со своей сумкой… потом в электричке… или как голосую на дороге, как тогда, в прошлом году – и решил остаться ждать автобус.

В итоге из нашей группы прямо из лагеря срулил один Скопцов. Каким-то образом он договорился с начальником курса, чтобы позвонить домой, и отец выслал за ним машину, которая добралась раньше обещанного автобуса.

– О том, что было – даже по пьяни не вздумайте никому… – сказал он шепотом нам перед тем, как направиться в сторону КПП.

Никто ему не ответил.

Где-то через полчаса в расположение пришёл Снегирёв, кого-то озабоченно выискивая взглядом.

У меня сердце упало, когда он остановился на мне.

– Иванов? – сказал он, подойдя ближе. – Иди за мной.

– Так точно… – автоматически ответил я, беспомощно оглядываясь на молчащих товарищей.

Я раздумывал, стоит ли спрашивать о том, куда мы идём, но начальник курса меня опередил.

– К тебе там кто-то на КПП приехал. Если что потом за вещами сбегаешь, если забирать. Важные люди.

С этими словами он кивнул в сторону выхода из лагеря, после чего быстрым шагом направился в сторону офицерского общежития.

Я же пожал плечами, отходя от только что пережитого стресса. Ведь уже представлял себе разговор с военными прокурорами… но, кажется, всё обошлось.

На КПП я показал увольнительную и вышел за территорию.

Прямо напротив ворот стоял шестисотый «Мерседес». Я попытался обойти его, оглядываясь по сторонам в поисках знакомого лица и гадая про себя, кто бы мог меня вызвать?

В этот момент задняя дверца автомобиля распахнулась.

– Саша, подойди сюда, – произнёс из салона знакомый голос. – Садись.

Оглянувшись, я сел на заднее сиденье.

Рядом со мной сидел Березовский. Он выглядел немного усталым, но спокойным. В салоне была перегородка между местом водителя и салоном; сейчас она была поднята.

Некоторое время он смотрел на меня своими проницательными карими глазами. Мне вдруг стало неуютно от этого взгляда, но я постарался не подать виду.

– Саша, тут кое-что случилось вчера ночью. Скажи, ты что-нибудь слышал? – мягко спросил он.

– Котельная сгорела… вроде… – ответил я, изображая растерянность.

– Ясно, – кивнул он.

Последовала ещё одна долгая пауза. Вообще молчание, как я успел заметить, было не очень для него характерно. Он предпочитал говорить: много, быстро, отдавая бесконечные распоряжения.

А тут молчал.

– Очень серьёзные вещи тут произошли, – продолжал он. – Я вспомнил, что дочка Бадри говорила про тебя. Что ты можешь быть здесь. А я привык защищать свои инвестиции. Понимаешь?

– Да, – я кивнул.

– Значит, ты точно ничего такого не видел, верно? – он резко подался вперёд, снова заглядывая мне в глаза.

– Точно, – в этот раз уверенно ответил я. После чего добавил: – А… что именно случилось? Известно?

Березовский улыбнулся.

– Хороший вопрос, – сказал он. – Ты знаешь, что человек, в чём-то виновный, резко теряет любопытство? А это ведь базовое человеческое качество, знаешь ли… многие на этом прокалываются. Впрочем, тебе я расскажу. Ночью тут были очень серьёзные разборки. Пострадали люди, которые контролировали налаженный канал поставок героина в Россию и дальше, через Питер и Финляндию, в Европу.

Он внимательно наблюдал за моей реакцией, видимо, оценивая не только степень моей настоящей осведомлённости в событиях, но и человеческие качества.

– Ясно, – кивнул я. – Шакалы перегрызли друг другу глотки?

Березовский снова улыбнулся.

– Мыслишь правильно. Только знаешь, что… ты вот познакомился со мной, с Бадри, и тебе, наверное, кажется, что мир большого бизнеса полон таких вот интеллигентных людей, кандидатов наук, да?

Он резко изменил выражение лица и снова подался вперёд.

– Но ты должен понимать с самого начала, как оно всё работает. Мы до сих пор живы, потому что мы страшнее этих шакалов. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул я.

– Вот и отлично. Теперь смотри какое дело: вы с Ликой – наши люди. У нас и наших партнёров были интересы рядом с этим каналом. Мы настраивались на некоторую… скажем так, реструктуризацию. Здесь копать будут очень глубоко: для твоего понимания, финансовые потоки от этого канала доходили до верха Министерства обороны. Как только обнаружат малейшие контакты с нами – случиться может всё, что угодно. Это понятно?

– Понятно, – снова кивнул я.

– Молодец, – улыбнулся Березовский. – Что понятно, молодец. А не то, что умудрился рядом оказаться к этому всему дерьму… короче, я тебя предупредил. Сейчас у вас вроде как отпуск организовался. Ты вали как можно быстрее и как можно дальше. Только не в дальнюю заграницу – по аэропортам вычислить как два пальца… вали куда-нибудь в СНГ: Казахстан, Грузия, Украина… где тебе больше нравится.

– Хорошо, я думаю, что… – начал было я, но Березовский меня перебил.

– Даже знать не хочу! – сказал он. – Куда поедешь туда поедешь. В глушь. И забейся там. Не высовывайся месяц. Есть шанс, что за это время все ключевые фигуранты друг друга перебьют.

– Понял, – кивнул я.

– Если хочешь знать, что произошло, то вот тебе для размышления. Двоих людей, которые контролировали канал, сожгли заживо в печке. Ты понял?

– Да.

– Ещё вопросы есть?

– По проекту, – ответил я. – Я тут с космонавтами познакомился.

– С космонавтами? – Борис Абрамович удивлённо округлил глаза. – Серьёзно? Здесь?

– Да, – кивнул я. – Пообщались в неформальной обстановке.

– Шустрый ты.

– Там была одна женщина. Елена зовут.

– Хорошее имя, – одобрил Березовский, переходя к своей обычной многословности.

– Да… она недавно в космос летала. И у неё есть мысли заняться политикой. Хочу использовать её в проекте Жириновского.

– Да, – кивнул Березовский, почесав подбородок, – молодец. Да, можно… вообще ты же знаешь, чей он проект, да?

– Кто? Жириновский? – спросил я.

– Ну не Зюганов же! – он всплеснул руками. – В общем, гэбист он. Сидит плотно. Но у меня есть мысль, как бы его к нам переманить. Он вроде вменяемый мужик. Лично с ним контачить не буду, в этом смысле удобно, что есть ваша прокладка… но вот что: президент из него хороший бы получился. Ты начинай думать об этом.

– Ясно, – кивнул я.

– С космонавткой одобряю! Народ на это падок. А теперь всё, беги, у меня дела.

– Спасибо, – кивнул я прежде, чем открыть тяжелую бронированную дверцу.

– Давай, давай, отработаешь, – сказал Березовский. Потом, будто спохватившись, добавил: – да, что у тебя там с этим ФСОшником было? Интересно, как разрулил, я не понял… хотя ладно, неважно. Всё, беги!

У меня на лице не дрогнул ни один мускул. Похоже, я начинал адаптироваться к этой игре.

Когда я вернулся в расположение, народ строился на «взлётке» с вещами. Уже в гражданке.

– Блин, Сань, ты где пропадал? – встретил меня Серёжа. – Автобусы через пять минут будут!

– Ого! – кивнул я, после чего пулей метнулся в сторону каптёрки, на ходу расстёгивая «комок».

Я догнал строй уже возле центрального проезда, где уже стояли белые ПАЗики.

Когда рассаживались, я специально подгадал так, чтобы сесть на одно сиденье с Серёжей. Тронулись, выехали за территорию.

Несмотря на отсутствие нормальной еды, настроение у ребят было приподнятое: все улыбались, громко обсуждая планы на отпуск.

– Тебе есть куда сегодня ехать? – спросил я Серёжу.

Тот тоскливо посмотрел на Солнце, которое уже начало клониться к закату.

– Наверно, в казарме придётся… – вздохнул он. – Пока билет куплю… не на вокзале же ночевать?

– А давай ко мне, если хочешь! – предложил я.

– Куда, в Егорьевск? – удивился Серёжа. – Тебе же тоже ехать не близко.

– Не, у меня отец с невестой квартиру в Крылатском снимают. Там не то, чтобы много места – но мы вдвоём поместимся. Да и на одну ночь всего…

– С невестой?.. – удивился Серёжа.

– Долгая история, – ответил я.

– Ты не говорил, что мама у тебя… – он грустно вздохнул.

– Да всё хорошо у меня с мамой! Живёт с новым мужем, дочку родила, – ответил я.

– Ого! Прям Санта-Барбара! Ты не рассказывал.

– Ну а чего тут рассказывать? – я пожал плечами, – ты скажи лучше, чем твой дядька в Киеве занимается?

– Инженер он, – ответил Серёжа. – Энергетик. Раньше на ЧАЭС работал, сейчас вроде как на пенсию вышел, пытается какой-то бизнес мутить… отец говорит, вроде у него даже получается.

– Ого! – одобрительно кивнул я.

– Ну вот так…

– Слушай, а я в Киеве ни разу не был, – соврал я.

– Красивый город, – сказал Серёжа. – Исторический. Много интересного.

– Жильё там дорогое?

– А тебе-то зачем? – насторожился Серёжа.

– Да вот, думаю, может, тоже съездить. Понравился твой план в целом. Я вообще хотел на Украину в отпуске двинуть. Сначала так, погулять. Потом в Крым, на фестиваль этот… ну, модный который. «Главное событие лета!» – импровизировал я, вспоминая эфиры радио «Максимум».

– Казантип? – спросил он. – Да, тоже была мысль… но компанию найти не мог. А так, вдвоем почему бы не рвануть? Только он вроде с пятнадцатого числа стартует.

– Вот, как раз будет время в Киеве погулять, – подмигнул я.

– Если что – не надо жильё снимать. Я с дядькой поговорю, у него квартира большая. Да и живёт один. Не думаю, что против будет, – сказал Серёжа.

Я улыбнулся ему в ответ.