Зона, локация «Теплый стан». День 2
Из всех группировок Зоны ни на кого никогда не нападали только вольные сталкеры. Так повелось, что ими становились те, кто либо свернул с тернистого кровавого пути разбоя на чистую тропку, либо кто еще не испортился, сразу встав на путь истинный. Вольные могли сбиваться в отряды и давать отпор врагу или атаковать того неприятеля, что накануне обидел их, но сами первыми из алчных и злобных побуждений сталкеры не смели убивать. Существовал некий Кодекс чести и правил, которого все вольные придерживались и, более того, чтили.
Может быть, поэтому бар «Теплый стан», двери которого всегда были открыты для приверженцев всех группировок Зоны, в охрану заряжал только вольных сталкеров. Причем лучших из них. Потому и спали здесь спокойно, и отдыхали, набивая желудки и смачивая глотки, строя планы на жизнь и ведя деловые и безопасные переговоры. Это не с наемником или анархистом в дозоре, отчего потом лежи на скрипучей койке всю ночь с открытыми глазами и стволом в руках.
Мало того, что на бывшей камвольно-суконной фабрике с разместившимся в ней баром-отелем постоянно и круглосуточно дежурили охранники из вольных сталкеров, пользуясь значительными льготами заведения, так еще и подступы к локации имели неплохую защиту. КПП с пулеметом, ежи с колючкой, минные сектора, пулеметная стационарная установка с лазерным наведением и датчиком передвижения, заимствованная когда-то у легионеров Станции, прожектора, высокие стены с камерами наблюдения и смотровыми вышками. К тому же для защиты от мутантов, особенно во время Гона, местным Кулибиным была сооружена установка подавления врага звуком низкой частоты. Такая динамо-пушка имела направленное действие и включалась только при атаках зверья, которое, обезумев от невидимого оружия, мигом обращалось в бегство. Питание ей и электричество всей фабрике давали артефакты «батарейка», порождаемые аномалией «электра». Всего пара таких диковинок могла обеспечивать энергией строения на территории в течение полугода.
Старик Кулибин получил вид на ПМЖ, скидки в баре и уважение всех приверженцев локации, продолжал работать и дальше над различными приспособами и апгрейдами, а бессменный владелец отеля и бара Кузбасс расширял бизнес и связи как в Зоне, так и за ее пределами.
«Правопорядок», ранее охранявший общественные места Зоны, канул в небытие. Там проворовался лидер клана, которого убил его зам, потом блюстители этой группировки оказались замеченными в грязных делишках, а руководство погрязло в коррупции. Короче, как и все на Большой земле! Полномочия у «Правопорядка» забрали, клан сместили, а вскоре он и вовсе рассыпался.
Для охраны привлекли вольных сталкеров и костяк группировки «Честь и Совесть». Кланы «Отвага» и «Сила» объединились в «Возрождение», командир которого, бывший майор МЧС по прозвищу Челюскин, активно участвовал в общественной жизни и примирении всех группировок Зоны. Этот наказ ему еще давно дал Корсар, лидер «Неприкасаемых» – легендарного клана, канувшего в века после проведения глобальной реструктуризации всех локаций зоны отчуждения. И только «Анархия» оставалась сама по себе. Ее главарь Махно порой даже наведывался в бар со своей свитой, только однажды вложился в обустройство и капремонт «Теплого стана», но не пользовался здесь уважением и заслуг перед Зоной не имел. Легионеров в баре не наблюдалось, их попросту отстреливали еще на подходе как самых злостных врагов, а вот бандиты захаживали. Тем более что база Фараона находилась недалеко от «Теплого стана».
Кузбасс, пожилой, располневший мужчина в синих шароварах с подтяжками, толстовке со сверкающим стразами словом «Босс» на груди, был, как всегда, сосредоточен и угрюм. Рой планируемых затей и задач терзал его мозг постоянно. Мало того, что он сам, как человек весьма прагматичный, вечно придумывал многоходовые операции и детали предстоящих договоров, так еще и клиенты бара нет-нет, но подкидывали идеи. Правда, из всего бреда, что нес окосевший под градусом народ, только процентов пять годилось для внимания, но все же хозяин «Теплого стана» с нескрываемым интересом принимал к обсуждению любые потуги опохмелявшихся посетителей и даже благоволил тем, чьи идеи казались наиболее деловыми и занимательными.
В этот день клиентов бара оказалось с десяток, еще столько же отсыпалось в номерах двухзвездочного отеля после вчерашних попоек либо позднего заселения. В душном накуренном помещении квадратов в сто находились двое вояк, трое сталкеров, пара бандитов, часть квада пепеловцев – остальная отдыхала наверху – и по одному анархисту, наемнику и возрожденцу.
Вместо почившего Творога помощницей у Кузбасса теперь была толстая, но очень подвижная телом, гибкая умом тетка Глафира. Конечно, у хозяина гостиницы имелись еще помощники-клерки, пара ушлых современных ребят, любителей гаджетов, Крида-Тимати и совсем легких денег, но все же местным замом значилась эта крутая нравом и боком женщина.
Она бесконечно вертелась у него под носом и, несмотря на внушительные габариты, порхала как огромная бабочка-махаон с гостиничного этажа в бар и обратно по пять раз в час. Ее мужицкий зычный голос слышен был за версту и зачастую наводил на посетителей бара страх. Все знали, что тетка Глафира могла взгреть по первое число горячей оплеухой, а то и, плюнув на кулак, вмазать прямо в рожу наглого или чересчур буйного клиента. Мужик в юбке, как ее называли за глаза, явно метила на место Кузбасса в будущем, но подсиживания влиятельного хозяина никто в ней не замечал. Уж очень искусно и тонко она это делала!
Как-то бродяга по прозвищу Шплинт, натурой выдававший свою кличку и по уму не превосходивший дворового пса Бухича, похвастался по пьяни, что поимел тетку Глафиру. До той дошли эти слухи, и в один миг Шплинт с расплющенным носом и оторванным ухом вылетел из бара, сломав по пути ограду и заодно копчик своего худосочного тела. Больше попыток овладеть телом и сердцем тетки Глафиры не происходило. Как и шуток по этому поводу.
Вот в такой час, когда пес Бухич, любитель гуляша из свинорыла, смоченного в спирте, гонял по двору «Теплого стана» крысака, а тетка Глафира распекала двух бандитов за вшей, что те притащили в бар, в помещение вошел Треш. Взоры всех присутствующих устремились на него, но половина тут же включила игнор – сталкер как сталкер, рожа незнакомая, ну и ладно.
Но вот когда он представился Кузбассу, а после просьбы хозяина бара повторить свое имя снова назвался, то опять пара десятков глаз обратила на него пристальное внимание.
– Так это ты сбежал с «Ессентуков» с сынком Мамонта? – строго спросил Кузбасс, сунув руку под прилавок и положив ее на рукоять обреза.
– Нет. Я детишек люблю, но не до такой же степени, чтобы воровать чужих, – спокойно ответил сталкер, устало облокотившись о стойку бара. – Если интересно, босс, расскажу позже, я очень сильно устал. – И уже в сторону проходившей мимо тетки Глафиры бросил. – Как вкусно у вас здесь пахнет! Никак вашими фирменными пирожками с рисом и мясом?
Женщины, точнее, часть их, любят комплименты и умеют отличать слащавые подлизывания от истинных дифирамбов. Тетка Глафира к блондинкам не относилась, поэтому своим хозяйским женским чутьем не заметила фальши в словах незнакомца, расплылась в довольной улыбке и развела руки в полном радушии:
– Милости просим к нашему шалашу! Пирожки готовятся к ужину, но могу сварганить и на полдник. Всегда приятно накормить приятного человека. Правда, тебе, мил незнакомец, неплохо бы перышки почистить да побриться. Наверху есть свободная комнатушка. И даже душ найдется.
– О-очень буду вам признателен, Глафира Михеевна! – парировал Треш, заранее у охраны узнав нужную краткую информацию о владельцах бара, чем вызвал еще больший респект у женщины, никогда не слышавшей к себе обращения по имени-отчеству. – С этой бородкой и без галстука совсем чувствую себя козлом. Не сочтите за труд подготовить мне большую… обязательно большую подушку и только с хрустящей, свежей, белой наволочкой. Признаюсь, не терплю во время сна маленьких грязных комочков под головой, называемых в гостиничных комплексах подушками.
– Оформим в лучшем виде, парень… э-э…
– Треш. Данила Топорков, если угодно!
Позади них громко упала и покатилась по полу бутылка. Обернувшись, сталкер заметил бледное, несколько испуганное лицо одного из клиентов бара. Тот спохватился, перехватив взгляд следопыта, и поспешил отвернуться, торопливо поднимая упавшую стеклотару. Что-то знакомое или, может быть, необычное показалось в лице этого человека. Треш прищурился, закусив губу и пытаясь вспомнить, где видел его, но Кузбасс отвлек сталкера.
– Чем докажешь свою невиновность, Треш?
– Невиновность в чем, уважаемый? На мне нет никакой вины. Направлен Мамонтом на поиски Ростика и Шрама, схватившего этого мальчугана. А то, что Мамонт нарочно закидывает в сеть Зоны противоположную инфу обо мне, так это происки его хитровы…мученного ума и его хитрожопого Сивого. Прошу прощения, не при дамах!
Треш кивнул тетке Глафире, которая усмехнулась и потопала наверх по скрипучей, но массивной винтовой лестнице. Люд местный все так же продолжал лицезреть назвавшего себя не только по прозвищу, но и по имени-фамилии путника, что считалось в Зоне редкостью и плохим знаком, так как она всегда выбивала новичков, раскрывших свою истинную натуру, свои ФИО. Вот такая здесь карма! А этот парень не выглядел зеленым юнцом или туристом, показался тертым калачом, но вот приметы и негласные правила Зоны почему-то не знал.
– Хм, – Кузбасс сделал задумчивую мину, но руку с обреза убрал, снова вернувшись к карандашу и блокноту, – в таком случае этот хитер-бобер Шрам может внаглую прийти сюда и заявить тоже самое – типа не виноват, это Мамонт шутит, кляузы бросает в сеть, потешается. Так?
– Тут ты прав, Кузбасс. Кстати… А разве Шрам сюда не забегал?
Толстяк в подтяжках проницательно вгляделся в лицо сталкера, будто хотел прожечь дыру, но не зло, ненавистно, а изучающе, настороженно.
– А что, должен был?
В баре повисла минутная тишина. Даже посетители перестали издавать шорохи. Все знали по новостям из личных КПК о бегстве Шрама, его предательстве и трупах, усеявших его тернистую дорожку. Каждый из присутствующих, включая самого хозяина бара, мечтал завладеть хоть толикой информации о беглой «крысе», не говоря уже о его поимке. Это сулило не только хороший заработок, но и вечный авторитет.
– Ну-у, нет так нет. Я его на карьере потерял, поди, на Свалку рванул, шельма. Ищи-свищи его теперь, – промолвил Треш, преследуя свои цели и понимая, что лишнего болтать тут тоже не надо бы.
И тут проявил себя один из клиентов бара, пожилой возрожденец.
– К Фараону торопится, там его кореша. С ними дела свои черные водит, наемник хренов!
– А ты чо, брателло, за Фараона чо-то имеешь? – тотчас отозвался один из бандитов за соседним столиком. – Предъяву кинуть хошь? Так мы, это, вмиг тебе печать поставим, прямиком в лобешник. А?
– Рот закрой свой, чучело вшивое! – гаркнул с другого стола армеец в камуфляжной полевой форме, оторвавшись от вилки с мясом. – Тебе место в сортире, чумазый, там понты свои гни. Тебя вообще сейчас спрашивали?
– А тебя, волкодав крысиный? Тебе кто слово давал, вояка недоделанный? – в ответ прохрипел второй бандит, хватаясь за нож.
Ситуация грозила взрывом, но громкий бас Кузбасса вмиг остудил пыл задир:
– А ну, заткнулись все тут! Ишь, глотки продуть захотели, малахольные! Идите снаружи разбирайтесь, здесь правила для всех одни. Или штраф влепить?
По извиняющимся жестам вояки и бандита Треш понял, что разговор с ними закончен, и повернулся к хозяину бара:
– Если твоя инфа стоит денег, я заплачу.
– А что, уже разжился харчами и хабаром, сбежав из тюряги Мамонта? – съязвил толстяк, ухмыляясь.
– Я еще раз повторяю, – Треш немного обиделся, побледнел. – Я не сбегал от него, а нахожусь в свободном плавании, веду гонку преследования Шрама.
– Гонку чего? – просипел подошедший нетрезвый анархист, но его тут же отшил Кузбасс:
– На хрен свали, пьянь! Тебе спорт явно чужд, а паря этот, видать, дружен с ним. Верно толкую?
О проекте
О подписке