Цитаты из книги «Анатомия архитектуры. Семь книг о логике, форме и смысле»

Контрреформации, опираясь на решения Тридентского собора, кардинал Карло Борромео (канонизирован в 1610 г.; многочисленные барочные церкви Сан-Карло посвящены именно ему) объявил центрические в плане композиции языческими и призвал вернуться к «formam crucis», то есть к планам в виде латинского креста. Однако идея слияния здания храма с платоническим Единым продолжала оставаться актуальной и в базиликальных сооружениях, как, впрочем, и в обычных жилых постройках.

И архитекторам эпохи Возрождения, и искусствоведу Рудольфу Виттковеру приходилось защищать неоплатонические искания XV–XVI веков от обвинений в язычестве и даже в отходе от Бога в принципе. Идеи гуманистов и то, что они, как принято говорить, поставили в центр мироздания человека, и ныне многими воспринимаются как отказ от христианства. Однако, как было известно и за тысячу лет до того, философия неоплатоников вовсе не обязательно противоречит христианской доктрине. Скорее, она переставляет акценты. Религиозное чувство было так же важно зодчим эпохи Возрождения, как и строителям эк

Циркульные формы так и не стали превалирующими в сакральной архитектуре. В 1572 г., на волне

так и в роли «перипатетиков» – «прогуливающихся» собеседников Аристотеля, любившего обсуждать свои философские построения в неспешных проходах под сенью ионических портиков.

для подражания. Речь, конечно, идет об авторитете древних, точнее, о строителях древнегреческих и древнеримских храмов. Из существования абсолютно прекрасного следовало, что и зодчеству подобает единственно правильный архитектурный стиль (в нашей стране ведь тоже все время искали, каким должен быть стиль «социалистического реализма»). Выбор здесь очевиден. Человеку эпохи Возрождения трудно было представить, что Мировому уму присущ варварский вкус явившихся с Севера готов, чьи нагло устремленные в небо постройки уже несколько веков распространялись по всей Европе. Для итальянских приверженцев неоплатонизма образцом могли стать лишь формы, родившиеся во времена Платона и Аристотеля (или, пожалуй, чуть раньше, при жизни учителя Платона – Сократа). Ведь именно среди подобных зданий жили итальянские, особенно римские, архитекторы, так что за примерами не нужно было отправляться куда-то далеко. Гуляя среди античных руин, им было легко представить себя как в роли «академиков» – учеников Платона, спешивших на занятия за стены Афин, в рощу имени героя Академа,

Однако важно, что у ренессансных архитекторов, помимо творения Мирового ума, был и другой, более приземленный, но и более осязаемый образец

Конечно, все это особенно важно, когда в мире должен появиться новый храм. Ведь мы уже видели, что даже простое жилище может быть моделью мироздания. А уж здание церкви просто обязано существовать в согласии с общим строем Творения. Именно этим объясняется интерес ренессансных зодчих к центрическим постройкам: они наиболее близки к неоплатоническим представлениям об устройстве мира. Так, Альберти писал, что идеальная церковь должна быть центрической в плане, расположенной на прекрасной площади, обязательно свободностоящей и, более того, поднятой на высоком постаменте, дабы оказаться отрешенной от суетных мирских забот. Окна также, с его точки зрения, следует устраивать высоко над землей, чтобы видеть в них только небо.

и композиция здания вторит их очертаниям. Арки подкупольного квадрата (того самого, где купол на парусах), как зримые части огромных колес, проворачивают каменное полушарие на своих ободах. Пилястры и балки тонкого ордерного декора, темные на светлом фоне, демонстрируют кристальную ясность структуры Вселенной. Простые пропорции «звучат» в унисон музыке сфер. Никакие сложные числа в пространственных соотношениях (разве что только «золотое сечение», где меньшее так относится к большему, как большее – к целому) не допущены в это царство простых дробей – 1: 2, 2: 3, 3: 4 и даже 1: 1, когда торцевая стена нефа оказывается просто квадратной. Все полукружия следуют циркулю, нет овалов и эллипсов, так любимых барокко. Октава, квинта и кварта неслышно царствуют в этой «застывшей (ну вот, опять эта банальная метафора!) музыке».

Чувства вас не обманывают. Вы в центре мира. Хрустальные сферы небесного свода кружатся вокруг вас,

И все же, переступив порог, сразу ощущаешь, что перестал быть просто зрителем, посетителем очередной туристической достопримечательности. Чувство гармонии и покоя охватывает вас, беспокойная жизнь остается где-то снаружи. Точнее, это даже не покой в смысле отсутствия движения – его как раз в избытке. Скорее, это ясное понимание, что оказался в средоточии чего-то очень важного, быть может, в центральной точке Вселенной, в самом главном ее месте и теперь весь мир плавно и величественно вращается вокруг тебя.