Скоринг

Кредитный скоринг – система оценки кредитоспособности (кредитных рисков) лица, основанная на численных статистических методах.

Википедия

У Агляма Шарафутдинова с детства был удивительный дар. Имя Аглям, по-татарски – «много знающий», подсказала родителям бабушка Гульнара, и попала в самую точку. Аглям действительно много знал. Правда, выяснилось это не сразу.

Однажды Аглям играл в песочнице со своим любимым самосвалом ЗиЛ с пневматическим поднятием кузова и одной открывающейся дверью (вторая была уже сломана). Благодаря ЗиЛу Аглям был настоящей звездой песочницы. К нему подошел Марат (они дружили уже целых три месяца, дружба, проверенная временем) и попросил игрушку взаймы. Еще когда игрушка только переходила из рук в руки, Аглям остро почувствовал потерю: он понял, что самосвала больше не увидит никогда. Так и вышло. В тот же день семья Марата отправилась из Казани на другой конец света – во Владивосток. Марат знал об этом и променял дружбу на самосвал. В начале девяностых в России многие меняли дружбу на самосвалы, но все же это происходило, когда таким людям было больше пяти лет. Аглям так расстроился, что слег с температурой.

Только в школе парень начал извлекать дивиденды из своей способности. Одноклассники постоянно «стреляли» друг у друга мелочь на еду в столовке, вкладыши от жвачек «Турбо», сотки, кэпсы и прочую ходовую школьную валюту. Аглям научился не просто давать взаймы, а давать взаймы под проценты и говорить «нет» – ведь он точно знал, кто вернет долг, а кто – не сможет. Том Сойер местного разлива быстро обрел популярность и капитал. Родители о такой хватке не подозревали и только умилялись, когда сын приносил в дневнике очередную пятерку (а кто не будет получать сплошные пятерки, когда все отличники у тебя «висят на проценте»?).

* * *

Когда Шарафутдинов учился в девятом классе, слава о невероятном мальчике, который дает в долг под проценты, распространилась по всему району. Логично, что старшеклассники из соседней школы решили срубить легких деньжат, занявшись рэкетом. Аглям предусмотрительно прятал свои сокровища и деньги в укромных местах, поэтому его накопления серьезно не пострадали. Но после пары ограблений проблему нужно было решать, и он нанял двух третьекурсников института физической культуры и спорта, Рамиля и Ваню. Когда очередное покушение на карман юного татарского Креза закончилось для старшеклассников фингалами, те поняли, что на этого парня лучше не наезжать, и переключились на жертвы подоступнее. Аглям с надменным видом заплатил своим «быкам» и сообщил, что в их услугах пока не нуждается. Те, переглянувшись, попросили у него денег в долг и обещали вернуть с процентами. Шестое чувство подсказало Агляму, что денег ему не вернут. Промямлив, что сейчас нет такой возможности, он начал искать пути отхода. Уйти ему дали, но в глазах будущих футбольных тренеров появился нехороший блеск.

Спустя пару недель на него снова вышел Рамиль и снова попросил денег в долг – на этот раз говорил он еще более уважительно. Обещали вернуть через месяц и добавить десять процентов. Аглям собирался отказать, и его аналитический мозг уже начал разбирать будущую проблему на составляющие, но дар неожиданно подсказал: вернут. Спорить с ним Аглям не привык, поэтому вежливо согласился и через день принес Рамилю оговоренные деньги. От физкультурника веяло опасностью, но он подтвердил соглашение и попрощался на месяц. Все это было очень странно. Впервые дар Агляма вошел в радикальное противоречие с рациональным анализом ситуации, и Аглям решил пойти на этот риск из нескольких соображений.

Во-первых, хоть сумма была и значительная, она не составляла даже трети его сбережений, а проверить лимиты своего шестого чувства было интересно. Во-вторых, как и со всеми мистическими проявлениями нашей жизни, здесь нельзя было руководствоваться исключительно рацио. Аглям суеверно боялся, что если он предаст свой дар, то дар покинет его.

Через месяц Рамиль сам пришел к Агляму и сказал, что передаст ему деньги на пустыре за школой через два часа. На резонный вопрос, почему бы не принести деньги сейчас, Рамиль пожал своими могучими плечами и ушел. Вся эта ситуация пахла так плохо, что, если бы Аглям действительно воспринимал ее с помощью носовых рецепторов, он бы задохнулся от вони. Шестое чувство упорно твердило: деньги вернут. В принципе, на пустырь можно было и не идти: когда у тебя шерсть на загривке буквально встает от ощущения опасности происходящего, самое логичное – бежать прочь. Но интерес и (что греха таить) жадность оказались сильнее.

Спустя два часа Аглям на нетвердых ногах подошел к пустырю. На Казань опустились осенние сумерки, накрапывал небольшой дождь. Атлетические силуэты четырех человек – Вани, Рамиля и еще двоих неизвестных – были видны издалека. Щуплый Аглям выглядел крошечным цыпленком на их фоне.

– Салам, Аглям, – с усмешкой сказал Рамиль. – Я вижу, ты все-таки пришел за своими деньгами.

– Ни секунды не сомневался, ведь ты же человек слова, – неумело польстил Аглям. Ему стало не по себе.

– Все верно. Все верно, – закивал его собеседник и полез в кошелек. – Вот, как и договаривались: пять тысяч рублей и пятьсот сверху.

– С-спасибо. – Голос молодого ростовщика немного дрогнул. Деньги перекочевали в его карман. Шестое чувство вновь не подвело, это радовало. Но атмосфера все равно была крайне напряженной. – Ну, я пойду.

Аглям начал неуклюже пятиться назад, огромная сумма грела карман, волчары из института физкультуры стали мягко обходить его по краям.

– Обожди, брат. У нас тут такое дело. Нам нужно срочно занять пять тысяч пятьсот рублей. На пиво не хватает. Не одолжишь?

И тут Аглям все понял. Эти шайтаны прочитали его, как раскрытую книгу. Они понимали, что, без искреннего намерения вернуть деньги в будущем, им не видать прибыли. Что вовсе не мешало потом эти деньги отнять. Это злило и пугало одновременно. Но с чувствами можно разобраться и потом, а сейчас надо было спасать свою шкуру! Осмотревшись, мальчик увидел, что он окружен со всех сторон и бежать некуда. В общем-то, в побеге и так не было смысла – эти акселераты догнали бы его даже с форой в пару километров.

– Ну что ты застыл, Аглям? – прогудел басом Ваня. – Нам долго ждать?

– А что, если я откажусь? – быстро спросил Аглям и вжал голову в плечи.

Действительно, это был очень глупый вопрос. Но Рамиль, который полностью контролировал ситуацию, похоже, был настроен благодушно.

– Ты знаешь, нам тут в универе читали лекцию по экономике и финансам. И рассказали о таком понятии, как скоринг. Знаешь, чё это такое?

– Нет. Нет, не знаю.

– Это такая байда, короче, где чуваки оценивают риски невозврата. Вот ты сейчас посмотри на нас и оцени риски невозврата.

Аглям-то уже эти риски давно оценил и решение принял. Его даже не удивляло, что эти дебилы не понимали, что, исходя из их же определения скоринга, он не должен был давать им деньги в долг ни при каких обстоятельствах. Оставался лишь один вопрос – хамить им, отдавая деньги, или нет. Эти риски Аглям также оценил здраво.

– Что ж, парни, – кивнул он, – я понимаю, пива хочется, трубы горят. Вот, держите.

– Умный парень, далеко пойдет, – сказал Ваня и потрепал Агляма по щеке. Физкультурники расслабились и направились в закат.

– Мы все всё понимаем, но все же, когда мне ожидать возврата? – не удержался и вставил шпильку Аглям.

– Через какое-то время, братишка, через какое-то время, – промурлыкал Рамиль, не обернувшись.

Присев на ствол поваленного дерева на пустыре, Аглям шумно выдохнул. В общем и целом риск-менеджмент ему удался (хоть такого слова он и не знал). Деньги эти он бы потерял в любом случае, по морде не получил, дар проверил – работает. Могло быть и хуже. Могли вообще убить – по телевизору часто показывали хроники, в которых убивали и за меньшее.

* * *

Шарафутдинов поступил в Казанский университет и получил диплом специалиста – разумеется, в области финансов и кредитов. Теория ему быстро наскучила, а с практикой проблем не было – за годы обучения в вузе и кредитования местных мажоров он накопил на подержанный «Пежо 406», как в фильме «Такси», и квартиру в Приволжском районе Казани. Тем временем крупные наличные расчеты становились всё опаснее, поэтому перед Аглямом встал вопрос выбора официальной работы.

В банках было скучно, в ломбардах – опасно. Аглям устроился было менеджером в казино, но в 2009 году все легальные казино закрылись, а в чужих теневых схемах он участвовать не хотел – своих было достаточно. Пришлось снова обратить взгляд на банки. Сначала Аглям решил набраться опыта и полгода проработал операционистом в крупнейшем казанском банке. После этого он прошел курсы повышения квалификации и подал заявку на зачисление в отдел кредитного скоринга физических лиц.

И тут, разумеется, поперло. Тогда менеджеры еще самостоятельно оценивали кредитоспособность заемщиков – компьютерные алгоритмы им лишь помогали. За неполный год отдел, в котором работал Аглям, показал невероятный уровень возврата кредитов – 91,8 процента. При этом сам Аглям дал точный прогноз в 100 процентах случаев. Руководитель отдела сначала не хотел делиться своей большой премией, но Аглям зашел в его кабинет с распечаткой результатов и пригрозил уйти в другой отдел (не банк, а отдел, эта угроза была гораздо сильнее и действеннее). В результате фактическая премия Агляма оказалась выше, чем у начальника.

Прошло два года. Автоматизация скоринга расползалась по стране, как заросли борщевика, и только один отдел одного казанского банка продолжал работать по старинке – и бить все рекорды. Чтобы понять, будут возвращены заемные деньги или нет, Агляму нужно было представить, что эти деньги принадлежат ему. Он просто смотрел на человека или распечатку с его данными, прикрывал глаза и – знал: кредит вернут вовремя и в полном объеме (или нет). Он отказывал в кредитах успешным состоявшимся бизнесменам, крах которых, как выяснялось позже, был предрешен, и одобрял кредиты нищим учителям, которым впоследствии доставались квартиры в наследство и выигрыши в лотерею. Его результаты шокировали всех, но никто за пределами его небольшого офиса не знал, как он работает.

Через пару месяцев начальник отдела Агляма внезапно забрал документы и исчез, даже не отработав положенные две недели. Аглям занял его место, но с каждой рабочей неделей ему казалось, что он засиделся в Казани и что надо двигаться дальше. Когда начальство отказало ему в просьбе увеличить бонусы, Аглям окончательно пришел к выводу, что работу надо менять.

В одну из апрельских пятниц, когда на улице слякоть и нерастаявший снег, но уже пахнет весной, Аглям после посиделок в баре с друзьями нетрезвой походкой шел домой. Курлыкнул мобильный телефон – пришло сообщение в мессенджере. Аглям присел на лавочку и посмотрел на экран. Писал некто Иван Чистобородов: «Салам, Аглям! Помнишь меня?» Аглям посмотрел профиль Ивана, человека с широким подбородком и хитрым прищуром. Должность – исполнительный директор «ЖБИ-Банка». Неплохо. А ведь он всего лет на пять старше Агляма. Увидев, что Иван окончил институт физической культуры и спорта, Аглям ухмыльнулся и наконец вспомнил. Неприятные впечатления от их последней встречи у него уже забылись. К тому же благодаря ей он смог окончательно убедиться, что его талант не дает сбоев.

«Помню. Ты мне торчишь пять с половиной косарей». – «Не я, а Рамиль, вот он пусть и отдает. А я к тебе по делу. Можем встретиться?» – «Что, опять на пустыре за школой?» – «Нет, в ресторане „Пушкин“ в Москве. Завтра в 6 вечера. С тебя – пасп. данные, с меня – гостишка и самолет. Добро?» – «Зло. Ладно, договорились, паспорт скину, гостиница не меньше пяти звезд», – обнаглел Аглям, положил телефон в карман и посмотрел на небо. В его жизни начинался новый этап.

* * *

«ЖБИ-Банк», казалось, был создан специально для него. Познакомившись с его генеральным директором и учредителями, Аглям понял, что здесь ему дадут развернуться на полную мощь. «ЖБИ» не входил даже в сотню ведущих российских банков по капитализации и прочим важным показателям, но был в отличной форме и не занимался отмыванием денег (на самом деле занимался, конечно, но совсем не так активно, как другие похожие на него банки), а у учредителей были очень крепкие связи со всеми башнями Кремля. Агляма же позвали для того, чтобы совершить качественный рывок в кредитовании.