Глава 6

После неожиданного звонка секретаря самого господина и «великаго кнеже» Обухова, я выдворил из кабинета Юдина, быстро допринимал оставшихся пациентов и сказал регистраторам, чтобы ко мне больше никого сегодня не записывали и не оформляли. Такси вызвал ещё до того, как снял халат, поэтому оно ждало меня перед воротами, когда я вышел на улицу. Ветер значительно уменьшился, но снегопад продолжался. Нетипичная погода для середины ноября, хотя бывает и хуже. По пути к больнице Обухова что только не передумал, лучше бы взял с собой книгу почитать, чем морально накручивать себя. Если он меня так экстренно вызвал, что-то не совсем так, как хотелось бы, скоро будет известно.

В холле перед кабинетом никого не было, в приёмной сидели двое по разным углам, значит не вместе. Наверно я зря так торопился. Увидев меня, секретарь указал пальцем на вешалку, где можно оставить пальто и шляпу, потом сразу на дверь, чтобы я заходил. Никаких лишних слов, как регулировщик на перекрёстке. Отлично, больше не буду заниматься самоедством и грызть ногти, поздно.

– Добрый день, Степан Митрофанович! – бодро приветствовал я и остановился в нескольких шагах от его стола, ожидая дальнейших указаний.

Главный лекарь выглядел таким же уставшим и озабоченным, как в прошлый раз. Такое впечатление, что, когда я вышел, время в кабинете остановилось, а теперь я вернулся и оно снова пошло.

– Может и добрый, – буркнул он и указал мне на стул напротив него. – Общались мы тут с некоторыми коллегами по поводу твоего предложения.

Он на некоторое время замолчал, а я напрягся в ожидании чего-нибудь нехорошего. Такое впечатление, что он уже забыл о моём присутствии, углубившись в анализ таблиц и графиков.

– Я слушаю вас, Степан Митрофанович, – не выдержался я, когда пауза чересчур затянулась.

– Чё ты слушаешь? Не торопи! – раздражённо отреагировал он на мою фразу. – Разговор начал даже не я, а Захарьин. У него видимо всё это копилось в желчном пузыре и сегодня утром произошло истечение. Он настаивает на повторном проведении заседания коллегии с целью уличить тебя в мошенничестве. Мол то как ты заживляешь раны антинаучно и неправильно. И что маг-лекарь из тебя никакой, что нужно отнять лицензию навсегда или отправить на обучение повторно.

– Очень интересно, – пробормотал я, стараясь удержать выбегающие наружу ледяные мурашки, но тщетно. В тёплом уютном кабинете я ощутил охвативший меня арктический холод. – И что же меня ожидает?

– На повторное слушание ты не пойдёшь, успокойся, а то уже бледный сидишь, как снеговик, – ухмыльнулся Обухов. – Работай себе дальше. Хоть у Захарьина и есть большие люди в Москве, но, пока что я его начальник и по-другому не будет. А вот с продвижением твоей методики на официальном уровне пока придётся отложить.

– Надолго? – спросил я, надеясь услышать хоть какой-то ответ. Лучше узнать даже про очень большие сроки, чем полное “нет”.

– Ничего не могу тебе на это ответить. О проведении заседания коллегии с голосованием по поводу твоего предложения я не стал даже говорить. Судя по настрою Ярослава Антоновича, он будет стоять насмерть, а скорее всего подключит к процессу своих москвичей. Тогда и я полечу в тартарары за попытку распространения ереси, – сказал Обухов, отодвинул стопку документов и теперь оценивающе смотрел мне в глаза.

Интересна моя реакция на такие новости? Да пожалуйста!

– Не надо заранее так расстраиваться, – хмыкнул он, увидев, как я поник. – Мне нравится твоё стремление, твоя энергия и твой задор. Таких людей встречаешь не часто. Тебе просто нужно немного помочь, и ты горы свернёшь ради любимого дела. Лично я в твоём предложения ничего плохого не вижу, иначе даже не стал бы с тобой об этом разговаривать. Тем самым человеком, который поможет свернуть горы и даст тебе в руки нужный инструмент, пока что стану я.

Охренеть! Сам Обухов, главный лекарь Санкт-Петербурга, несмотря на сомнительность в плане всеобщего неодобрения элитой предложенной мной затеи и риска попасть под репрессии, хочет помочь мне продвигать науку и медицину в массы! Значит я не зря всё это затеял. Будет трудно, хлопотно, но мы прорвёмся. Особенно с таким покровителем.

– Ну вот, уже мне твой вид больше нравится, – улыбнулся Степан Митрофанович. Он просто сидел и читал меня, как букварь. – У меня есть для тебя интересное предложение, от которого, я практически уверен, ты не откажешься. Несмотря на негативные воспоминания о том, о чём я говорю.

– Заинтриговали, – сказал я, пытаясь хоть как-то сдерживать расползающуюся по лицу улыбку.

– Я имею ввиду лечебницу “Святой Софии”, – сказал он и снова молча уставился на меня. А у меня непроизвольно дёрнулся левый глаз, ему на радость. Хохотнув, он добавил, – знал, что ты оценишь. Так вот в чём твоя задача. Ты присмотрись к работе этих народных целителей, посиди с ними на приёме, разберись в их схемах лечения. Потом начни им объяснять свои методы. Практически уверен, что заживлять небольшие ранки они смогут уже в первый день. И мне ещё нужен от тебя отчёт по следующей форме; диагноз, лечение, сроки, результат. И это должно быть посчитано на одинаковых группах пациентов до и после проведения учёбы, чтобы понять динамику. Всё понял?

– Да, ваше сиятельство, – кивнул я, уже начиная строить в голове планы. – Когда можно будет приступать?

– С тобой свяжется мой секретарь, всё расскажет.

– А мне можно будет совмещать с работой в клинике у отца? Просто двое пациентов с запущенными опухолями у меня регулярно наблюдаются.

– И с какой целью? – удивился Обухов.

– Убираю образования порционно, иначе пациентам будет очень тяжело вплоть до летального исхода. Первому убрал почти половину, так на следующий день ему сильно поплохело

– Молодец, – кивнул он. Верю. По правильному пути идёшь. Ну а теперь брысь отсюда, не мешай мне работать! Жди звонка.

Последние слова он сказал в расслабленном шутливом тоне и я позволил себе выдохнуть. Раскланявшись на прощание, я вышел из кабинета, радостно похлопал по плечу секретаря, что ввело его в кратковременный немой ступор, оделся и пулей вылетел на улицу. А всё в итоге не так уж и плохо получается. Даже, я бы осмелился сказать, хорошо. Именно так я и планировал начать распространение методики. Правда надеялся, что не придётся делать это подпольно. А чему тут удивляться, если это уже было подвергнуто гонению и сожжению на костре, то кто сказал, что сейчас будет легко? Это Ярославль меня подкупил своей открытостью. Да и там местная коллегия не одобрила, учеба состоялась только благодаря главному лекарю клиники. Короче, всё путём!

Я взял в руки телефон и уже собирался вызвать такси, как он зазвонил. Это был главный полицмейстер. Внутри похолодело. Что ему интересно от меня надо? Уже вроде все дела утрясли, любимый город может спать спокойно.

– Александр Петрович, – голос Белорецкого был очень напряжённым и взволнованным. – Вы сейчас где?

– Только что вышел от Обухова, – ответил я и волнение полицмейстера полностью передалось мне. – А что, что-то случилось?

– Оставайтесь на месте, мы сейчас подъедем, тогда я всё объясню.

Вот замечательно, а я тут планов настроил. Сто процентов, какая-то гадость произошла, нутром чую. Чтобы не замёрзнуть, я ходил перед крыльцом из стороны в сторону, выглядывая, не едет ли откуда полицейская машина. Когда я это увидел, сразу подумал, что случился локальный армагеддон. Но причём здесь я? В мою сторону ехал целый кортеж из трех патрульных машин и двух бронированных микроавтобусов. Вторая по счёту машина остановилась точно напротив меня, опустилось стекло передней двери, и я увидел Белорецкого собственной персоной.

– Садитесь на заднее сиденье, Александр Петрович, – бросил он и стекло снова поднялось.

Я открыл дверь и сел рядом с солидным господином в золотом пенсне, который он носит скорее всего для солидности. На вид не больше сорока, но стальной прожигающий взгляд выдавал в нём бывалого волка. Только мина на лице настолько гордая, что у меня аж скулы свело.

– Знакомьтесь, Александр Петрович, – обернувшись сказал полицмейстер. – Это наш коллега из Москвы, один из самых сильных магов на государевой службе, Дьяков Сергей Андреевич.

– Очень приятно, – сказал я и протянул руку. Маг нехотя пожал её кончиками пальцев. Ишь ты, какая цаца важная! – И по какому поводу столь яркая вечеринка?

– Псионик сбежал, – спокойно сказал Дьяков.

– Весело, – ответил я. – А я здесь причём?

– Сергей Андреевич хотел попросить вас дать ему на время тот самый золотой амулет. Он же ещё у вас?

– Я знаю, где он спрятан. Но вам он зачем? Это же опасно! – удивился я такой странной просьбе. Тоже мне, крутой брутальный столичный маг, без мощного усилителя не может поймать могущественного преступника.

– Это для вас опасно, молодой человек, – также спокойно сказал гость из столицы. – А для меня – нет.

– Скажите, куда нам ехать, Александр Петрович, – чуть ли не жалобно обратился ко мне главный полицмейстер. – Мы время теряем.

– Таврический сад, – ответил я, информацию передали всем машинам, и колонна с пробуксовкой ринулась по улице в сторону Литейного моста. Потом я задал наконец терзающий меня вопрос. – Как он сбежал-то вообще?

– Кто-то пронёс к нему в камеру усилитель, – откликнулся Белорецкий. Дьяков на меня никак не реагировал, просто молча смотрел в окно. – Он парализовал всю охрану, завладел ключами от камеры и беспрепятственно вышел на улицу. Все, кто пытался его задержать, попадали на пол, корчась от боли.

– И без золотого амулета не получилось его поймать и схватить? – этот вопрос уже был адресован москвичу. Посмотрим, что ты ответишь, господин крутыш. Тот неспешно повернул голову в мою сторону и посмотрел, как на надоедливого ребёнка.

– Мы его заблокировали на подступах к клинике Склифосовских, но взять не смогли. У него слишком мощный дар, усиленный амулетом. И не надо меня недооценивать, с помощью такого же амулета, как у него на шее, я смогу его скрутить. Сила ядра мне позволяет пользоваться сильными усилителями.

Ни фига себе, разговорился! Я уж думал, что он теперь всю дорогу будет молчать, гордость не позволяет общаться со слабым магом. До Таврического сада мы долетели за десять минут. Всё, как положено – с мигалками и воем сирен. Двое патрульных взяли в руки лопаты, чтобы снять замерзший дёрн возле туи. Потом москвич их отстранил и начал сканировать землю рукой.

– Он здесь, – сказал Дьяков. – Сигнал очень слабый, видимо хорошо упакован и изолирован. Копайте дальше, но очень аккуратно, лучше руками.

Патрульные послушно упали на колени и начали разгребать в стороны почву в том месте, куда указал маг. Бронзовая шкатулка с амулетом была обёрнута в промасленную ветошь, затем в плотный холст, чтобы защитить от коррозии. Дьяков открыл шкатулку и долго рассматривал переливающиеся на золотом эллипсе кристаллы. Потом жестом подозвал меня.