7.3
Дама на экране, где был Автор, вокруг неё оборудование телестудии:
Что делает стихи цветными? —
Карандаши твоей души.
Студия… Монтаж… Музыка…
Я в эфире – ты в кресле.
Натюрморт!
Автор:
Моих мыслей
разорванных
строчки:
Дождь. Дождался.
Раскаты. Июль.
Роскошь слова.
Этюдная нежность.
Лето:
И этюдник оживших снов.
Автор:
Свежесть ягод.
Вечерняя свежесть,
От смородины чай
чуть синь.
Лепестки разорвавшейся розы…
И закат между штор с гардин.
Пишет (на экране где была Дама появляется текст):
Лоск ваших грёз…
Две туфельки, паркет…
Летящий аромат,
Пылающий жакет…
Строжайший жест:
Включённый микрофон.
Всё кончилось.
Всё собрано. И вновь?!
Как балуете вы
скупой мир протоколов,
Как балуется мир
жемчужин васильковых.
Утро. Автор там же, после ночной тьмы:
Мне скучно в июле,
А надо ль «в»?
Мне скучно!
Вот только…
Шалунья
Проснётся, и глазки раздвинут реснички,
И скажут:
Мне скучно в июле
А надо ль «в»?
В такую жару весёлый жанр – жажда!
Свежа.
Росинка с бокала.
Губа подхватила росинку.
Свежа ещё роза.
Жанр роза?
Жанр лотос?
Вспорхнула синица:
Жанр – птица?
А надо ль…
Взгляд на Даму:
Из тумана выплывают
Ветви ваших рук,
Оставляя в поцелуе
Свежесть алых губ.
Голос нежный мысли будит
О прожитом дне…
Птицы звонкие смеются
На твоём лице.
И зачем ты снова входишь
В комнату мою,
Взглядом смелым разжигая
Новую зарю.
8. Август
Дама в студии:
Вернулась в город с острова Елены.
Монтирую сюжет. Нет музыки…
Наполеоны, Робинзон…
И двадцать первый век врывается в мой город
с пустого острова:
Здесь будет мост и небоскрёбы…
И камеры, пишущие музыку новой жизни…
Над морем порт и вечнозелёный остров.
Русский остров.
Немножко моря:
(В студию врывается песня)
Море это рисунок волн,
Море рисует бездна,
Бездна серым карандашом —
В море безжалостна бездна.
(На фоне приглушённой песни)
Опять появляешься ты, проказник!
(на экране продюсер певицы)
Всё, на сегодня – конец!
Чёрный квадрат – привет от Малевича!
(но песня продолжается)
Море – это рисунок волн.
В них отражается небо.
Небо играет с бездной морской.
Небо играет нежно.
Море – это рисунок волн.
С волн срывается пена.
Пена, срываясь со стона, шипит.
Пена под солнцем бела.
Море – это рисунок волн.
Волны бегут рядом.
Волны мягко ласкают песок,
Жёстко бьют скалы
И мечутся в гротах.
Есть у моря душа.
Душа разрывает звуки.
Говорят, что море волнует Луна…
Но видят, как море волнует ветер.
Поэт у экрана (рядом с Автором):
Какие стройные берёзки,
Какие светлые осинки…
И волосы косою вьются
У моей светлой, моей милой.
У неё фиалкою косынка стянута…
И губы ласкают слово,
И я спешу к ней снова – услышать слово!
Автор:
Ты научилась ходить по джунглям,
Не обжигая прохожих взглядом:
С ресниц срывает снежинки ветер,
Не дав в слезинки снежкам растаять.
В тебе какое-то зреет чудо,
И чувства все превращая в стражей,
Ты охраняешь росток чудесный,
Порой безмерно над ним страдая.
В тебе давно распласталось лето
И, расплетая косые пряди,
Чуть-чуть грустишь о бескрайней ниве, о…
Воле птицы, озёрной глади.
Чуть-чуть робея, уходишь в грёзы…
Дожди косые, от ветра – слёзы.
Начался август, не будет лета…
Проснулась – солнышко…
В ресничках небо.
Эпилог
Автор:
Лучиста царственность зари
Над лёгким ароматом луга —
Ресниц унылые дворы
Не омрачат дары супруга —
Короной вспыхнувших очей
Оценишь зрелость поля злака,
И отпечатаешь из злата
Своё подобие. Владей…
И царствуй на здоровье:
Буди поутру петухов,
Готовь к восходу мужиков,
Воспламеняй свои ресницы,
Дари чудесное тепло
И знай – подобие твоё,
Хоть и печатают, – не снится,
Оно и рядом не лежит…
Оно звездой ночной манит
Ребёнка, праздного гуляку,
Астронома и всех,
Кто рано утром ни встаёт,
И кто с волнением не ждёт,
Когда свои раскроешь очи
И осветишь в прекрасный миг
По-новому застывший мир.
Мечта Амура
Пьеса в семи сценах
Девочкам моим посвящается
О, Боже… Сколько в Вас печали…
Когда, пред публикой стоя,
Вы, все улыбки затая,
Поёте радость бытия
Родившей Бога.
В Вас та же скорбь садов Земли,
Чьи белокрылые цветы,
Нектар и сочные плоды
Обречены на землю пасть. Обречены…
Трудолюбивая пчела одна способна сохранить,
Да и хранит она одна всю эту радость бытия,
Не дав на землю пасть… Одна…
Над залом старых скрипок рой
Преодолел и этот рок – Вы не одна!
О, Боже… Сколько в Вас печали…
Когда, пред публикой стоя,
Улыбки Мира затая,
Поёте радость бытия
Родившей Бога.
Действующие лица
1. Зевс – верховный греческий Бог, триста лет тайно ухаживал за Герой и, вот, недавно женился, подарив ей камень – светоч, освещающий путь знанием.
2. Гера – Богиня, сестра и жена Зевса, покровительница семьи.
3. Аполлон – Бог, сын Зевса и титаниды Лето, покровитель наук и искусств, несущий Солнце.
4. Музы – Богини, изначально, их три, они вдохновляют поэтов, певцов, творцов искусств и наук, в третьей сцене их уже семь, в сцене четыре появляются ещё две маленькие Музы.
5. Амуры – Боги любви, их два, они малы, но трудятся без сна.
6. Дети Зевса и Геры – молодые Боги.
7. Эллин – поэт и музыкант.
8. Атлант – могучий титан, держащий на плечах небесный свод.
9. Климена – нимфа, мать Атланта.
10. Этруски – строители корабля на верфи.
11. Испанцы – строители корабля на верфи.
12. Русские – строители корабля на верфи.
13. Английские моряки и моряки, авторы великих географических открытий (с экрана).
14. Адмирал.
15. Орфей – сын Аполлона и Музы Каллиопы, покровительницы эпической поэзии, поэт, певец и музыкант.
16. Дядя Сэм – символ капитала.
17. Меркурий (быстроногий) – Бог, покровитель торговли.
18. Одиссей – герой, мореплаватель, воспетый Гомером.
19. Калипсо – бессмертная нимфа, искусная ткачиха тончайших тканей.
20. Эвридика – нимфа, дриада, жена Орфея.
21. Весна – титанида.
22. Облака, поющие с экрана.
23. Танцующие деревья и скалы.
24. Аид – царь подземного царства и его обитатели.
25. Моряки в гавани.
26. Гея – Богиня Земли – мать всего, что живет и растет на ней, а также мать Неба, Моря, титанов и гигантов (появляется на экране, или каким-либо ещё чудесным образом).
27. Пастушок, пасущий стадо коров.
28. Змея-мать и маленькие змейки (три).
29. Автор – читает посвящение, появляется перед занавесом сцены 3 с монологом и в эпилоге (сцена 7).
Сцена первая
Зевс ходит у окна с видом на лужайку, где нежится Гера…
Зевс, поглядывая на Геру:
В хозяйстве неба есть дожди,
Они нужны цветам и травам…
Деревья ждут их, ждут грибы
И ты их ждешь, ждешь как забаву.
В хозяйстве неба есть туман,
Есть Солнышко – его не видно,
В хозяйстве неба есть Луна
Из-за неё и звёзд не видно.
Хозяйство неба не скрипит —
Оно гремит, оно грохочет,
Сверкает молнией, свистит
Открытой форточкой, пророчит
Себе хозяйку…
Гера, ощущая внимание Зевса:
Как милы ваши причуды,
Когда чудо в вас поёт…
Зевс, продолжая наблюдать за Герой, мечтательно:
Беззаботная улыбка, как ты всё же хороша,
Когда, все заботы сбросив, в вас засветится душа.
Гера:
Мне не хватает тепла…
Зевс открывает окно и проливает облака дождем, меж облаков выглядывает Солнце. Гера ловит взгляд Зевса и, улыбаясь Солнцу, протягивает руки дождю…
Зевс у окна:
Как мы радуемся Солнцу,
Когда в дождик нам блеснёт…
К Гере выбегают радостные дети…
Солнечная линия Аполлона к Орфею проявляется цветом, звуком…
Зевс:
Сын Лета, сеющий восторги,
Любимец люда и Богов
Ты и у Геры стал любимым
Несущий Солнце, Аполлон.
Восторги Лета – не туманы,
Они рассветны, лучезарны,
Они журчащи, как ручьи…
Гера, прижимая к себе Аполлона:
Они – укор тебе! Живи
С укором этим, наслаждайся,
Охотник злых ночей… Живи!
На Олимп падает снег. Боги в смятении…
Зевс, потерянно:
Что там у вас снова?
Гера, сметая снег с Аполлона, увлекает за собой детей и забегает в дом.
В большом зале рояль, за роялем Эллин в окружении Муз играет и поёт о снеге:
"Белый снег еще не лёд,
Он пушист и светел
И на солнце белый снег
Очень уж приметен…"
Входит разгневанный Зевс и разбивает рояль:
Когда я говорю о Солнце,
И Вы должны петь о Солнце!
Эллин в испуге пытается убежать, Музы его не пускают.
Амуры несут арфу и просят Эллина спеть гимн Солнцу:
– Зевс прав.
– Вот арфа, пойте Солнцу гимн —
Не вечен этот холод…
К арфе подбегает маленький Аполлон и трогает струны. Снег прекращается, на небе улыбается Солнце.
Эллин боязливо начинает петь:
"Журчат ручьи,
Свистят дрозды…"
Зевс, прижимая к себе, успокаивает Геру. Гера завороженно смотрит на игру Аполлона. В дом врываются птичьи трели, все бегут к Солнцу. Падает занавес, но не до конца…
Зевс сокрушенно подходит к роялю, сгибается и пытается что-то сыграть:
Звучишь ещё, рояль,
Ты мне ещё послужишь…
Занавес опускается.
Сцена вторая
Ночь. Атлант голосом гор Атлас, подсвеченных Луной у океана:
Нимфа горных потоков и лесных паутин, ты заткала небо и собрала все звёзды в глаза свои, Климена, дай мне силы…
Климена, сверкая потоками впадающих в океан горных ручьев:
Устал стоять в ночи, Атлант? Хочешь солнца? Переложи небосвод с правого на левое плечо.
Действие может быть и на экране: Атлант выглядит Южной Америкой – похож на Пьера Ришара – Климена – нимфой, смотрящей в океан с Пиренейского полуострова.
Атлант, перекладывая небо, вздыхает и… жмурится от солнца.
Элин ему:
Ты спас Европу от вечных льдов, Атлант, и вечная тебе слава!
Падает розовый в лучах Солнца снег.
Счастливый Эллин поёт:
Белый снег совсем не лёд —
Он пушист и светел.
И на солнце белый снег
Очень уж приметен.
Зевс:
Ну, что же, Атлант, теперь наш дом Олимп теплей и солнечнее стал…
Держи нам небо так всегда!
Глянь на лицо Климены в солнечных лучах…
Так пусть оно всегда сияет так!
Смотри в него и набирайся сил, Атлант.
Кино-сцена «уходит», открывается (светом) сцена судоверфи…
Этруски строят корабль и поют энергично:
Всё так же на запад,
Всё так же на запад:
Нам Солнце один ориентир.
Всё так же к закату,
Всё так же к закату:
А ночью там будет нам пир.
Как наши Колумбы, на запад Атланты
С далекой Аравии шли.
Как наши Колумбы, к закату Атланты
Свою Атлантиду нашли.
Кто знает, какою была Атлантида,
И прыгали ль там кенгуру.
А может, от скуки создали Атланты
Пингвинов, что ныне живут.
Всё так же на запад,
Всё так же на запад —
Нам Солнце один ориентир.
Всё так же к закату,
Всё так же к закату,
А ночью там будет нам пир.
Освещается новая верфь – испанская и на ней поют:
Соблазн велик, как Зевса рык,
Не льва зев, а змеи…
Ан все же ходят корабли —
«Омега»-корабли.
Всё так же на запад,
Всё так же на запад —
Нам Солнце один ориентир.
Всё так же к закату,
Всё так же к закату,
А ночью там будет нам пир.
Освещается третья верфь Санкт-Петербурга, и на ней поют, строя корабли (а на экране британские моряки с капитаном Куком; далее демонстрируются другие сцены морских открытий):
Как странно открыта Австралия —
Чуть вздернут нос у Кука.
Как тонко дописано: «Альфа»!
И как поразительно стойко.
Очень трудно угадать ночь на жарком берегу
Где-нибудь в Австралии и
Придумать кенгуру
Где-нибудь в Аравии.
Два первых Атланта:
«Восток», Беллинсгаузен.
Два первых Атланта:
И «Мирный», и Лазарев.
Всё так же на запад,
Всё так же на запад —
Нам Солнце один ориентир.
Всё так же к закату,
Всё так же к закату,
А ночью там будет нам пир.
Олимп, как победа Богов – Олимпийцев,
За что же свалилась она?
И кто объяснит: «За какие заслуги
Досталась Олимпу она?»
На экране показывается карта русской экспедиции вокруг Антарктиды…
Адмирал сидит за столом и смотрит на карту:
Два первых Атланта:
«Восток», Беллинсгаузен.
Два первых Атланта:
И «Мирный», и Лазарев.
И не похоже, что в том Мире,
Что б в Мире том!.. была война.
И не похожи на победу
Платона строгие слова.
«В Атлантах было много силы»,
И это – сильные слова,
Атланты небо выносили, —
Ещё сильней была Земля.
С верфей ему подпевают:
Земля ждала свои рассветы,
Земля победно расцвела,
Ну а пингвины, а пингвины?
Пингвинам – лёд, лёд и вода.
А кто так хочет Атлантиду,
То тот на карту пусть взглянет,
Пусть вспомнит Пушкина Людмилу
И очарованно уснёт.
И пусть приснится ему айсберг,
Что белой лилией плывёт,
Как маленький околыш славы,
Одетой в вечно белый лёд.
Освещается ярко русская верфь, на ней поют приглушенно:
То, что было Атлантидой
Ночью стало Антарктидой…
Всё так же на запад,
Всё так же на запад —
Нам Солнце один ориентир.
Всё так же к закату,
Всё так же к закату,
А ночью там будет нам пир.
О проекте
О подписке