– Интересно, – задумался наш капрал, – какого лешего им тут надо? И куда он так спешил? Ты, твоё чинство, направление не заприметил ли?

– Когда орк очнулся, саней уже и след простыл, – припоминая видение, сообщил я. – Но, если знать, где нашли этого замёрзшего бойца и по какой дороге он возвращался в город, можно прикинуть, в каком направлении двигались сани до того, как свернули к бойцу.

– На восточной окраине патруль его обнаружил, – подсказал мастер-сержант. – Дорога точно с запада на восток, на Челобитинск нацелена.

– Значит, сани двигались в северном направлении, – прикинув, выдал я. – Только, куда именно, не понятно. Для такой техники дороги не нужны. Куда угодно можно повернуть в любой миг. Какие там на севере города? Тимонилино, есть у нас карта?

– Шеф сказал, – недовольно пробурчал себе под нос орк, – что ты и так на местности ориентироваться должен. Где я тебе сейчас карту возьму?

Вроде и совсем тихо сказал, но мастер-сержант его услышал. Удивился:

– Это как же? А мне сказали, что вы оба из столичных будете. Мол, чуть ли не прямиком из генштаба, и тут у нас впервые.

– Так и есть, – утайкой одарив Тимона укоризненным взглядом, быстро нашёлся я, – но вот матушка моя из этих мест. Рассказывала много ещё в детстве, да только я названий городов с их расположением почти и не запомнил.

– Ясное дело, – Лимберто кивнул, – как тут такое упомнишь? Карта в штабе имеется, да и у вашего мехвода должна быть. Но я и так обскажу. Тут, на север ежели по дорогам, Новомясцово будет, потом Малюткино. Если левее пойдёшь, в Аргаозерёрск попадёшь, а если правее брать – Кузяшино будет. А если дальше на север двинешь, точнёхонько в Вулисоград, столицу средне-восточной угорщины, прибудешь. Но это далече. До Челобитинска на востоке куда ближе будет.

– Ага, – более-менее сообразил я, примерив объяснения к знакомым названиям своего мира, – а где сейчас линия фронта проходит? Челобитинск, понятно, под врагом, но что ещё эльфы забрать сумели?

– Взяли Кременозёрск, что к нам ближе всего, да на том пока и успокоились. Наши на Харлуш-горе хорошо закрепились, не пускают ворога. Севернее же те до Кунашей дошли, ну а с другой стороны, подле Южноугорска, застопорились.

– Нужно предбригадиру доложить, – задумчиво выдал я, – что в тылу у нас вражеский разведчик-диверсант орудует. Я вот думаю, может, караульного у ангара он и порешил? Довольно профессионально ведь прирезал.

– Профессионал в спину не бил бы, – высказал сомнение капрал. – Он бы сразу, надо понимать, горло перерезал, чтоб часовой крик не поднял. Либо рот бы зажал, а ножом, руку заведя, в грудь пырнул, чтоб в сердце прямо. Нас так учили.

– Горло у часового концами башлыка замотано было, – мотнул я головой. – так сразу и не перережешь. И росточком убийца маловат был для всего такого. Зато он в самом начале лопатой ловко прямо по кадыку врезал. После такого уже не поголосишь.

– Ну тогда да, – пожал плечами капрал, – может, и он. А этого кто прибил?

Он указал на могилу моего второго подопечного.

– Кто угодно, – не раздумывая, ответил я. – Этот случай, скорее всего, чисто бытовой и к диверсанту отношения не имеет. Надо рекомендовать Перегоде сообщить в города на севере, что к ним мог направиться диверсант. А заодно и узнать, не было ли подобных случаев на юге. Таких, что погиб какой-нибудь часовой, а после объект, который он охранял, разбомбили.

– Думаешь, – глянул на меня Тимон, – ангар эльфы по наводке нашего убийцы нашли?

– Ангар наверняка в городе не один, а они именно в нужный, с военной техникой, а не с сенокосилками какими-нибудь, попали, – развёл я руками. Ну всё, господа, здесь нам больше делать нечего. Двигаем назад в город. Капрал, собирай людей.

Прежде чем отправляться с докладом к предбригадиру, мы заскочили домой. Дора, командуя прислугой, насуетила быстрый обед, накормив не только меня с Тимоном, но и всю нашу честну́ю компанию. Ещё и бутыль с самогоном велела на стол выставить. Не пьянства ради, а согрева для. Поэтому в штаб мы прибыли уже сытые и довольные.

– Уверен, что диверсант то был? – Взгляд предбригадира упёрся мне в переносицу, словно пытался прожечь там дыру.

– На девяносто девять процентов, – ответив, тяжело вздохнул я, ибо вопрос этот Перегода задавал мне уже в третий раз. – Уверен, он разведывает цели для бомбометания. Поэтому и убрал часового. А ещё одного бойца сбил аэросанями, пытаясь устранить свидетеля.

– И то, что гном это был, ясно видел?

– Я видел, что убийца был практически по грудь часовому. Вероятнее всего, это был гном. Но мог быть и эльф невысокого роста. Как вы верно давеча заметили, все прячут лица от мороза, и наш убийца не был исключением.

– А с чего ты решил, что аэросанями управлял он же?

– Я и такого не утверждал, – не смущаясь, продолжил я. – Просто, как я уже выяснил здесь, в штабе, сначала был убит часовой у ангара, а через два дня нашли бойца, сбитого аэросанями. В части он отсутствовал всего сутки. Значит, в хронологии я не ошибся, утверждая, что этот случай произошёл позже. Исходя из этого, можно предположить, что санями управлял убийца. Но, возможно, это был ещё кто-то. Не исключено ведь, что к нам в тыл закинули не одного, а сразу нескольких разведчиков. Один мог уехать, а кто-то ещё остался.

– Не зря я велел патрули усилить, – задумчиво покивал предбригадир. – Если по гарнизону шляется мерзавец эльф или предатель гном, нужно держать ухо востро.

– Впрочем, твоя верховность, исключать нельзя и ту версию, что разведчик был всё же один, он же и уехал на аэросанях. А на ангар устроил-таки разбойный набег кто иной и ради инструментов. Я слышал, они довольно дорогие. Я бы просил твоего дозволения осмотреться рядом с ангаром, да и внутри глянул бы.

– Хорошо, – согласно махнул рукой предбригадир, – распоряжусь выдать пропуск на завтра. Хотя, если честно, не представляю, что там ещё можно найти, в этакой разрухе. Но, раз уж вы с братом столько прознать сумели, может и там заприметите что-нибудь, прокурорским взором упущенное. Пока же поведай-ка мне про те чудо-сани, да поподробнее. Мне про такие никто ранее докладов не слал.

– В точности и в подробностях конструкцию не опишу, но принципы устройства постараюсь передать.

Я рассказал всё, что смог рассмотреть и припомнить. В конце же добавил:

– Скорее всего у двигателя не одна камера сгорания, а несколько. Скажем, шесть или даже восемь. Так, при поочерёдной подаче пирогидрита на столько же котлов с поршнями, с повышением редукции проблем должно быть куда меньше.

– А ведь идея неплоха. – Старик задумчиво поцокал языком. – Ты, как я смотрю, и в механике соображаешь, на лету идею ухватил. Вот что значит столичное образование. И как только наши инженеры до того не додумались? Тут же тебе и простота, и проходимость, и скорость невероятная. И запасов воды не нужно с собой возить – снег всегда под рукой. Надо будет в центр депешу отправить. Пусть думают над промахом своим. Да и контрразведку стоит уведомить, что шпионов они прошляпили. Сделаем даже допущение, что несколько таковых по тылам у нас шляются. Пускай и у олухов конторских зады от сих вестей подгорают, а то совсем не чешутся.

Всё это Перегода высказывал не мне. Скорее, сам с собой разговаривал. Мне же под конец просто рукой махнул, мол, волен убираться, куда пожелаешь.

Я пожелал домой, под тёплый Дорин бочок. Всё равно до завтра делать нечего было. Охрану распустил, и бойцы радостно отправились в местный кабак пропивать свои кровные. Тимон тоже меня покинул, ещё перед докладом предбригадиру свалил.

Сказал, что я и без него справлюсь, а сам он тем временем желает пообщаться с телеграфисточкой из отдела связи. Тимон эту клыкастую красотку ещё намедни в штабе заприметил и даже якобы заметил по её взгляду предрасположенность к взаимной симпатии и более тесному знакомству. В общем, отправился охмурять барышню.

Я же, предоставленный самому себе, сделал весьма закономерный выбор. Как говорится, лучшая дорога – та, которую знаешь. А лучшая женщина – та, с которой уже спишь. Тем более Дора и сама, догадываясь о вероятно недолгом моём здесь пребывании, стремилась натешиться и насладиться лаской впрок. Время зря не теряла и выжимала из меня все соки.

Вот и нынче соизволила выпустить меня из нежного плена объятий лишь к ужину. Однако с томным придыханием сообщила, что это всего лишь небольшой перерыв перед ночным продолжением любовных утех.

За ужином компанию нам с Дорой составил лишь доктор Леттоло. Заметив частые нежные взгляды, вроде как утайкой посылаемые мне хозяйкой дома, хирург-майор растянул пухлые щёчки в радостно-пошловатой улыбке и заговорщицки мне подмигнул. Типа поздравил с успешным завоеванием сердца красавицы.

Я благопристойно сделал вид, что не заметил его намёка. Но так, чтобы доктор понял, что всё же заметил и с благодарностью принял поздравления. В общем, постарался и Леттоло не обидеть, и Дору не оскорбить. Вроде получилось, оба остались в благом расположении духа и развлекали меня светской болтовнёй на протяжении всей трапезы.

Хирург-майор не забыл отчитаться мне и о поделанной персоналом госпиталя работе по вакцинации раненых. Рассказал, сколько прививок вкололи оркам и сколько гномам. В связи с чем я вполне закономерно заинтересовался:

– Доктор, а откуда такое странное соотношение пациентов в вашем госпитале? Боевые действия идут на территории гномов, которых среди раненых, как я понял, раз в десять меньше, чем орков.

– Видишь ли, мой любезный друг, – взялся пояснять Леттоло, подняв перед собой вилку с нанизанным на неё кусочком мяса. – Здесь, – начертал он вилкой небольшой круг в воздухе, – места от линии фронта весьма отдалённые. А основные силы гномов находятся на самом острие битвы. Там же они и получают большинство ранений. И, коли оные особо тяжелы, транспортировка бойцов в далёкий тыл сопряжена с большими проблемами. Приходится оказывать им помощь на месте. Легко же раненные бойцы, – доктор развёл руками, продолжая дирижировать вилкой, – сами предпочитают никуда не уезжать, дабы поскорее вернуться в строй. Ибо, как вы верно заметили, война идёт на их земле.

– Но эльфы ведь заявляют, – возразил я, – что Уралтай по-прежнему принадлежит им.

– И в чём-то они несомненно правы, – кивнув, согласился Леттоло. – Но только с тех времён, когда ушастые отдали горный край на откуп гномам, прошла добрая сотня лет. А это, минимум, три поколения гномов, выросших с полной уверенностью, что Уралтай – это их земля. Для них мотивация очевидна и бесспорна, они защищают своё государство. Но это не значит, как может показаться, что наши орки бьются с меньшей решительностью. Отнюдь, – погрозил мне доктор вилкой и наконец-то сунул кусочек мяса в рот. А прожевав его, добавил: – И, что печалит, с ещё большей бесшабашностью.

– Даже так? – поддержал я спич Леттоло, в то же время замечая, что Дора практически не отводит от меня умильного взгляда и лишь изредка хмурит бровки. Но я чувствовал, что недовольство её относится не ко мне, а к затянувшейся нашей с доктором болтовне.

– Именно. – Хирург-майор подцепил вилкой следующий кусочек. – Гибнут там пачками. Это здесь, попав под бомбардировки, для орков зазорно помереть от полученных столь несуразным и непочётным образом ран. Потому они с большей охотой отправляются на лечение. На фронте же смерть для них красна, а порой и желанна. В то же время гномы, должен заметить, даже несмотря на более высокую мотивацию и, несомненно, проявляемый ими героизм, берегут себя куда больше, нежели наши бойцы.

– И почему же это? – По-настоящему заинтриговало меня заявление доктора.

– Я полагаю, – нахмурился тот, ткнув вилкой в небо, – что удалая безрассудность наших воинов связана, в первую очередь, с принятой у нашего народа верой в Туманные пределы. Каждый орк уверен, что, с честью погибнув, отправится в потусторонний мир, где воссоединится со всеми своими славными предками и до конца мирозданья будет пировать с ними, заодно приглядывая за достойными потомками. Посему и не так страшит их гибель, как гномов, кои в подобные домыслы не верят и привыкли ценить каждый миг единственно дарованной им жизни. Так ведь, милочка?

Доктор вопрошающе глянул на Дору, и та незамедлительно кивнула в ответ. Впрочем, тут же переведя полный нежности и ожидания взгляд обратно на меня.

– Правильно ли я понимаю, – вопрошающе глянул я на хирург-майора, – что сам ты к подобным верованиям тоже не склонен?

– Думаю, как и ты, мой любезный друг. – Покончив с блюдом, Леттоло наполнил наши с ним рюмки алкоголем. Дора отказалась, изящно поведя ручкой в сторону и поморщившись. – Мы с тобой оба медики. Представители самой циничной из профессий и наук. Ведь в наш прогрессивный век медицина перестала основываться на домыслах и ложных фантазиях прошлых поколений. Теперь мы пользуемся знаниями, добытыми научными методами. Мы перестали опираться на слепую веру, предпочитая лишь методы, подтверждаемые опытом. Посему нам и трудно верить в нечто сверхъестественное, подчиняясь надуманным обрядам и догмам, высосанным кем-либо из пальца. Из всех теорий мироздания гипотеза божественного вмешательства в сей процесс наиболее недоказуема, а по сему и недостойна нашего рассмотрения.

Он поднял рюмку:

– Давай, мой любезный друг, выпьем за победу разума над мракобесием, в чём бы оно не заключалось.

Мы чокнулись, выпили и, поблагодарив хозяйку за ужин, удалились каждый в свою комнату. Правда долго побыть в одиночестве мне не удалось. Едва я почистил на ночь пёрышки, вполне предсказуемо заявилась Дора. И не лишённым приятности способом безжалостно урезала мне время, предназначенное для спокойного и безмятежного сна.

Тимон появился уже к завтраку. За стол с нами не сел, заявив, что уже успел потрапезничать на стороне. Тут и эмпатом не нужно было быть, чтоб по довольной физиономии орка догадаться, что «на стороне» он успел не только поесть, но и отлично провести время со своей телеграфисточкой.

Как только прибыл капрал Варгонсо с парочкой своих бойцов, а после заявился и вестовой из штаба, доставивший пропуск, мы с Тимоном поспешили к злополучному ангару. Очень хотелось поскорее глянуть на технику, хранившуюся там. Понятно, что не на предмет следов преступления, как я наплёл предбригадиру, а в плане поиска запрещённых технологий.

Охрану мы, естественно, оставили снаружи, чтоб не мешали нам совать нос куда бы то ни было. Сами же, будто рьяные собаки ищейки, с энтузиазмом ринулись изучать развороченные потроха ангара.

Оказалось, что все исправные бронеходы из ангара вывели, перепрятав. Остались лишь две сильно повреждённые машины. Стояли они не сильно далеко друг от друга, а бомба с явно термическим зарядом, проделав порядочную дыру в потолке, угодила точнёхонько между ними.

Света, проникающего через потолок внутрь, вполне хватало, чтобы спокойно и тщательно осмотреться. Края обеих сильно накренившихся корпусов-тарелок провисли, обгорев и оплавившись, будто у часов с картины Дали. Ближайшие к взрыву ноги-ходули были разворочены напрочь. Да и остальные почти все превратились в спёкшиеся и от того ставшие совершенно неподвижными опоры. Куча металлолома, а не боевые машины.

Гарью до сих пор воняло невыносимо. Но мы с орком всё равно забрались в оба бронехода, тщательно проверив их вооружение. И в ангаре все закутки облазили. Ничего особенного, лишь покорёженные взрывом образцы обычного для этого мира оружия. Единственное, что я отметил, так это большие патронные цилиндры для укладки пулемётных лент вместо привычных для меня коробов. Но это на запретные технологии не тянуло от слова совсем.

Возможно, что-то особо ценное и секретное давно уже демонтировали и тоже спрятали. Но обнаружить следы былого присутствия этого «чего-то» нам не представилось возможным. Мы уже собирались убраться, не солоно хлебавши, как через приоткрытые ворота в ангар зашли два субъекта. Весьма необычных, надо сказать.

Худой и длинный орк в очках, и толстый щекастый гном с рыжеватой окладистой бородой. Оба в длинных чёрных кожаных плащах, распахнутых и демонстрирующих чёрную суконную форму с белой нарядной каймой на воротниках. На ногах вычищенные до блеска сапоги. На головах чёрные фуражки с огромными тульями и большими блестящими кокардами над полированными козырьками.

– Так и предполагал, – противным скрипучим голосом произнёс орк, – что застанем вас обоих именно здесь. Тайная гвардия, господа. Комиссар-майор Зла́товик и комиссар-поручик Вдырко́ к вашим услугам. Извольте проследовать за нами.

Глава 6

Комиссар-майор обвёл меня взглядом с головы до ног, обдав волной холодного презрения:

– Садись, поручик. Хочу напомнить, что отвечать ты обязан без утайки и без заминки. Любое промедление будет расценено как попытка обмануть меня, мешая следствию.

До чего же противным был голос у этого орка-очкарика, вдобавок, после снятия фуражки, оказавшегося ещё и гадко плешивым. Каждое слово – как скрежет металла по стеклу. Аж мурашки по спине.

– Следствия? Меня в чём-то обвиняют или подозревают? – рискнул я уточнить.

Мы с комиссар-майором Златовиком сидели в одной из комнатушек особняка, приютившем штаб полубригады. Ладно хоть не в подвале где-нибудь. А то я бы тогда намного сильнее нервничал.

Когда мы с Тимоном из ангара вышли, к удивлению своему, обнаружили всех наших троих охранников сбившимися в кучку в центре площадки у ворот. А вокруг, держа наших бойцов на прицеле, выстроился добрый десяток здоровенных мордоворотов. Все с откровенно отъетыми ряхами и безмерно самоуверенным видом. Судя по мрачной чёрной униформе, тоже из тайногвардейцев.

Никогда не понимал этой страсти опричников всех времён и народов к кичливой вычурности, отличающей их от других силовиков. Ну да, некоторое опасение эдакий траурный цвет форменной одежды вызывал. Однако, кроме этого, порождал ещё и волну неприязни, порою вплоть до отвращения. Ведь чаще всего подразделения, подобные тайной гвардии, использовались правителями для борьбы с собственными же гражданами. А безнаказанность опричнины закономерно доводила такую борьбу до преступного абсурда и всенародной ненависти.

Нас отконвоировали в штаб, во дворе которого обнаружился новенький, будто только что с конвейера, матово-чёрный полугусеничный транспортёр. По сути, грузовик с открытым кузовом и станковым пулемётом на крыше бронекабины. Вылитый немецкий «Ханомаг» времён второй мировой, но с короткой паровой трубой, торчащей из-под капота. Ну и ещё вместо креста на борту, выполняя роль свастики, красовался намалёванный белой краской символ, сильно напоминающий букву «дабл ю», только с вертикальными боковыми палочками. Такие же значки я ещё в ангаре разглядел на кокардах комиссарских фуражек. Так что в принадлежности вездеходного транспортёра нашим новым и, увы, весьма недружелюбным знакомым можно было даже не сомневаться.