Что мне в нем нравилось, так это отсутствие всякого стремления посоветовать что-то действительно стоящее. И еще, отсутствие хоть какого-то беспокойства на этот счет
тут же меня захлестнуло широкое необъятное чувство доброты, с которой кто-то словно бы прощал мне мою глупость и от которой я сама становилась доброй и все понимающей – по отношению ко всем