Глава 4

На лице у меня появилась улыбка, которую я не смог сдержать. И чтобы не вызвать негодование у Дзеро, я вовремя её спрятал за рукой. Сделал вид, что озадаченно почёсываю кончик носа.

Передо мной лежали бланки, распечатанные специально под пятничный челлендж. И он прошёл совсем недавно.

Заголовок – «Список благодарностей». Далее вписанные имя и фамилия – «Нишио Дзеро».

Следом – сам список. От Кашимиро Сузуму.

«Благодарность 1». Напротив пункта красной ручкой было написано: «Без комментариев».

«Благодарность 2»: «Без комментариев».

Напротив всех остальных благодарностей было написано то же самое.

На остальных листах от других сотрудников, вместо самих благодарностей стояли прочерки.

Лишь Окубо Руи умудрилась разлиться соловьём, расписав, насколько Дзеро трудолюбивый, добрый, грамотный. И так до десятого пункта.

– Да они просто сговорились, Хандзо-сан! – выкрикнул побагровевший Дзеро.

– Нишио-сан, – добавил я металла в голос, – попрошу держать себя в руках! Всё-таки Окубо-сан постаралась.

Но его, конечно, это не устраивало. Окубо была не в счёт, она ведь была на его стороне.

– А остальные – тем самым поиздевались надо мной, Хандзо-сан, – процедил Дзеро.

– Всё просто, Нишио-сан, – откинулся я на спинку кресла. – Надо быть добрее к коллективу, и не подставлять их… Не пытаться устраивать саботаж. И не подрывать доверие своими выходками вроде «я тут начальник, а вы – мои рабы».

– Я так не думаю, Хандзо-сан, – тут же ответил Дзеро. – Более того, я всем помогаю. Разве нет? Но я им не нянька. Они взрослые люди.

– Да, но вы наставник, не забывайте об этом, Нишио-сан, – подметил я.

– И что теперь, Хандзо-сан? Я должен носиться и сопельки у каждого подтирать? – продолжал возмущаться Дзеро. – Постоянно сюсюкаться с ними? Я своим детям так не помогал, когда они ходили в школу. Это унизительно для руководителя. Я же руководитель.

– Ещё раз, Нишио-сан. Вы наставник. Мы вновь с вами возвращаемся к нашему недавнему разговору, – вздохнул я. – И я попросту думаю, что зря трачу на вас время. Вы меня не послушали тогда. И сейчас, вы, конечно же, мои слова воспринимаете в штыки.

– Знаете что, Хандзо-сан, – выдавил Дзеро, – я, конечно, всё понимаю. Вы начальник, можете мне давать советы. Но никак не поймёте, что в большинстве случаев я в них не нуждаюсь. А доказать – я и так доказываю. Каждый день прихожу в офис. Тружусь на благо корпорации…

Дзеро замолк, пытаясь продолжить мысль, но так и не ответил.

– Нишио-сан, хорошего рабочего дня, – кивнул я ему. – Можете быть свободны.

– Как вы не поймёте, Хандзо-сан, – в голосе Дзеро промелькнула обида, – я опытный работник. Я долго работаю в корпорации.

– Хорошего рабочего дня… – повторил я, тяжёлым взглядом посмотрев на Дзеро, – … Нишио-сан.

– И вам того же, Хандзо-сан, – Дзеро резко поднялся из кресла и выскочил из кабинета, слегка хлопнув дверью.

Вот же упёртый. Как не понимает, что корпорация состоит в первую очередь из людей. И к каждому нужен особый подход. Найти к каждому ключик – вот первоочередная цель руководителя.

«Фудзи-корпорэйшн» меняется, трансформируется, и руководители трансформируются вслед за ней. А он продолжает стоять на месте, бить себя в грудь и кричать, что он ценный сотрудник.

Так он далеко не уедет.

Да ну и ёкай с ним!

Я вновь переключился на рабочие моменты. Больше половины задач на сегодня закрыл и понял, что уже обед. Это подтвердил пришедший курьер из ресторана корпорации. В этот раз я заказал темпуру с тигровыми креветками и якитори с маринованными грибами шиитаке, завёрнутыми в бекон. Они очень вкусно пахли, и в животе тут же заурчало.

Я вновь решил пообедать с коллективом.

Когда зашёл в офис, услышал из обеденной комнаты бурное обсуждение и громкий смех. В офисе оставался один Дзеро. Он сопел за монитором и яростно бил по клавиатуре. Странно, почему он не идёт на обед?

– Нишио-сан, а вы уже пообедали? – обратился я к нему. – И зачем вы работаете в обеденное время?

– Так надо, Хандзо-сан, – обиженно засопел Дзеро, не поднимая головы. – И я уже перекусил. Спасибо за заботу.

Ну и ладно, пусть трудится. Это его выбор.

Я прошёл в комнату для принятия пищи, замечая толпу сотрудников, столпившихся над сидящим на стуле Сузуму. Он держал в руке смартфон, демонстрируя какой-то ролик.

Я услышал музыку, пьяные голоса Иори, Тоёми и Ёдзо. А также нестройные фразы от Сузуму, который комментировал происходящее поддатым голосом.

«…О, наш великий танцор показал своё пузо… Давай, жги!» – продолжал Сузуму на видеоролике.

Все были так увлечены и настолько бурно обсуждали выступление Иори, что никто не заметил, как я подошёл к толпе, всматриваясь в видео.

Напротив сидел покрасневший Иори, пытаясь вырвать телефон из рук Сузуму.

– Да подождите вы, Кавагути-сан, – отклонился Сузуму от стола. – Это же отличное выступление!

Он нажал на экран и засмеялся:

– Я вам даже лайк поставил. Думал, что вы стёрли эту запись…

– Да я и хотел стереть, Кашимиро-сан, – пробормотал он. – Не туда нажал.

– Это точно заразная болезнь, Кавагути-сан, – Сузуму повернулся к Тоёми. – Накамура-сан, помните, как выложили своё видео на почту?

– Даже не напоминайте, Кашимиро-сан, – криво ухмыльнулся Тоёми.

Я продолжал смотреть, как пьяный Иори размахивал снятой рубашкой над головой и тряс животом.

«…Танец живота от Иори-куна! Ха-ха, это шедеврально!…» – кричал на фоне пьяным голосом Сузуму. В ответ свистел Тоёми, хлопали ещё несколько человек, наблюдающие за танцем, а Ёдзо хлопала в ладоши, заливисто хохоча.

Впрочем, она и сейчас так смеялась.

Вот на видео Иори полез на стол, который жалобно заскрипел под его весом.

«…Осторожней, годзилла, мебель пожалей!..»

Я не выдержал и прыснул со смеху. Иори поднял на меня испуганный взгляд:

– Хандзо-сан, это не то, что вы подумали. Я в чат отдела скинул, не всем.

Сузуму тут же остановил запись. Все затихли, наблюдая за моей реакцией.

– Оказывается, вы отличный танцор, Кавагути-сан, – довольно улыбнулся я. – Главное, сотрите потом и будьте аккуратны. А то и вам придётся разговаривать с Мидзуки-саном.

– Так я стёр, но Кашимиро-сан успел скачать себе на телефон, Хандзо-сан, – пожаловался Иори. – А он такой, что может и распространить.

– Кашимиро-сан… – я категорично посмотрел на Сузуму. И он от удивления вытянул лицо.

– Да я никуда не буду его распространять, Хандзо-сан, – ответил он и повернулся к Иори: – Кавагути-сан, как вы могли подумать плохое о своём приятеле. Ай-яй-яй.

– Слишком хорошо я вас знаю, Кашимиро-сан, – ответил толстяк Иори и погрозил ему указательным пальцем. – Увижу в сети – считайте, что мы не друзья.

Я в это время приступил к обеду, вполуха слушая разговор в коллективе.

– Да ладно… всё… удаляю, Кавагути-сан, – ответил Сузуму. – Если вам так будет легче. Но при одном условии. Вы повторите свой танец живота на танцевальном челлендже в понедельник. Договорились?

– Ладно, Кашимиро-сан, – нахмурился Иори. – Вы же не отстанете.

– Все слышали, коллеги? – обернулся к остальным Сузуму и вновь повернулся в сторону Иори. – Куча свидетелей, Кавагути-сан.

– Всё, останьте, Кашимиро-сан, – проворчал Иори. – Дайте спокойно поесть.

– И ещё, Кавагути-сан, – улыбнулся Сузуму. – Вы заочно объявлены победителем этой недели в танцевальных челленджах. Я думаю, что коллеги не будут против?

Все подняли руки, поддерживая предложение Сузуму.

– Кашимиро-сан, – отвлёкся я от трапезы, – думаю, что хватит поднимать эту тему.

– Всё, больше не буду, Хандзо-сан, – кивнул Сузуму и повернулся к появившейся рядом Майоко. Она положила на стол пластиковый контейнер с едой, занимая место рядом со мной. – Кагава-сан, наивкуснейшего вам аппетита.

– Вы опять за своё, Кашимиро-сан? – Майоко бросила в сторону Сузуму колючий взгляд. Затем подумала и встала. Подошла к кулеру, набирая воды. – Главное, вы кушайте, и не мешайте другим.

– Ладно, Кагава-сан, – подмигнул ей Сузуму. – Как скажете. Дома поговорим об этом.

Майоко в это время пила воду и прыснула перед собой, злобно посмотрев в его сторону.

– Да пошутил я, Кагава-сан, – Сузуму выставил ладони вперёд, пытаясь успокоить Майоко.

– Ещё раз так пошутите, я швырну в вас бутылью с водой, Кашимиро-сан, – прошипела она.

– Кагава-сан, это явно была шутка, – вмешался я в разгорающийся конфликт. – Ведь это же неправда? Верно? Так почему вы так на это реагируете.

– И правда, Хандзо-сан, – кисло улыбнулась Майоко. – Конечно, это неправда. Просто слишком наглая шутка.

– Уверен, что Кашимиро-сан сейчас извинится, Кагава-сан, – ответил я и повернулся к Сузуму.

– Да, извините, Кагава-сан, – кивнул Сузуму, густо краснея.

Они точно живут вместе? Или Сузуму действительно пошутил? Но с чего тогда Майоко так вскипела? Ладно, пусть сами разбираются. В их личную жизнь мне влезать совсем не хотелось.

Как только я вернулся в кабинет, на мой телефон пришло сообщение от Акамацу Шого:

«Канао, привет. Сегодня в восемь вечера за тобой заедут мои люди. А затем заберут и твою девушку».

Но я был не согласен с оябуном.

«Акамацу-сан, скажите адрес вертолётной площадки. Я сам подъеду», – отправил я ответное сообщение.

Акамацу не отреагировал. А через минуту решил позвонить.

– Да, слушаю, Акамацу-сан, – ответил я, когда принял звонок.

– А ты ничего не перепутал, Канао-кун? – голос его аж звенел от напряжения. – Советую быть аккуратней в выражениях. Я и так расщедрился, а ты ещё условия ставишь? Бросай дурную привычку.

– Это не дурная привычка, Акамацу-сан, – ответил я. – Я выбрал, как удобней поступить, чтобы не напугать девушку.

– Ты о чём говоришь, Канао-кун? – недоумённо ответил глава клана. – Мы её не собираемся пугать.

– Сами посудите, Акамацу-сан, – начал я объяснять. – Неизвестные люди в татуировках везут её непонятно куда. Она, конечно, догадается, что они из якудза. И, конечно, испугается.

Акамацу взял паузу, затем выдохнул:

– Вечно ты придумываешь сложности, Канао-кун, там где их нет. Ладно… Пусть будет по-твоему. Тогда в полдевятого буду ждать тебя с твоей девушкой на крыше небоскрёба «Динзюцу». Пропуска не нужно, я предупрежу охрану о вашем появлении.

– Хорошо, Акамацу-сан, прибудем вовремя, – ответил я, и оябун повесил трубку.

Да уж, с каждым разом с Акамацу всё тяжелей общаться. Он начинает откровенно давить. Будто я не знаю, что он – оябун могущественного клана.

Но и сдавать позиции я не хотел. Это бы означало, что я размяк и на меня можно давить ещё сильней.