Появившиеся котята – их было два, Ли и Ам, – поначалу были совсем маленькими и тщедушными. Все боялись ненароком нанести им какой-либо вред, случайно прищемить лапки или хвост. Ам оказался спокойным и уравновешенным. Зато Ли, чуть обвыкнув, выказала необычайную проказливость. Как угорелая, с утра до поздней ночи носилась она по двору и так надоела его обитателям, что когда пропала куда-то, все вздохнули с облегчением. Лишь Ам загрустил: хотя ему и доставалось от Ли больше всех, но все же по крови она была ему родной.

Заметив его хандру, Хозяин принес новую кошечку, Ва, мягкую и покладистую. Ам быстро сдружился с ней и забыл прежнюю непутевую подружку.

Жизнь котят являла собой сплошной праздник. Забот никаких. Спали и играли где хотели, еды было всегда вдоволь. Хозяин всячески лелеял их и холил. Часто брал на руки, разговаривал с ними на всевозможные темы, прогуливаясь по двору. Тем самым Он действительно заметно меньше времени стал уделять кроликам.

Сат с ужасом подметил, что Хозяин перестал с прежней регулярностью чистить их клетку. Да и пищу часто стал накладывать впопыхах, лишь бы отделаться от докучливой обязанности. Как следствие, в среде кроличьей молодежи начали расти еретические настроения. Старые сомнения в любви к ним Хозяина и страшные шепотки по поводу судьбы изымаемых кроликов дополнились совершенно невозможнымивысказываниями – о том, что Хозяин им особо-то и не нужен. Пищу можно добывать самим, и если жить вне тесной клетки, то и убирать за собой не надо.

Иногда Сату тоже казалось, что Хозяин не достоин любви кроликов. Но он гнал гибельные мысли в поисках выхода из создавшегося положения. Его авторитет среди сородичей к тому времени был настолько велик, что, казалось, только на нем и держится порядок. Это обстоятельство и соблазнило Сата, подтолкнуло на неординарный поступок.

Он заявил, что Хозяин будто бы назначил его посредником между Собой и прочими обитателями клетки. Поэтому он не только словом и личным примером, как ранее, но и делом будет помогать бесконечно любимому Хозяину. Он будет домешивать пищу и очищать клетку от мусора. Остальные кролики должны ему беспрекословно подчиняться. Мих, естественно, высказал сомнения, справится ли Сат с частью Хозяйских обязанностей. Было много шума и споров. Но большинство кроликов все же поверило Сату.

Бедное создание! Неисчислимое множество историков и комментаторов обсуждало причины его нравственного падения. Наиболее вдумчивые из них пришли к выводу, что в слепоте своей любви Сат не заметил, что мысленно совершил роковую подмену: если раньше он хотел быть похожим на обожаемого Хозяина, то теперь решил в определенной степени стать вместо Него. В этом, якобы, заключался его великий грех: если в Мироздании все дивно упорядочено – а это именно так – и у каждого свой путь, то просто надо нести свою ношу, а не браться за чужие дела.

В отдельных апокрифах, правда, называлась иная первопричина – утверждалось, что все беды проистекают из изначальной непохожести друг на друга обитателей двора. Весьма спорная точка зрения, не имеющая стройного логического объяснения.

Во всяком случае, трагическая судьба несчастного кролика подтвердила старую мудрость, что благие намерения часто приводят к плачевному результату.

Как и следовало ожидать, Сат взвалил на себя непосильные обязанности. Пищу он не мог толком перемешать, чтобы всем доставалось примерно одинаково различных ингредиентов. Клетку также не мог поддерживать в чистоте. Мусор от кормушки и того места, которое он сам занимал, он еще мог как-то отгрести, но для уборки удаленных уголков клетки не хватало ему ни умения, ни сил.

А Хозяин, мельком бросив взгляд, видел, что в крольчатнике вроде бы чисто и уборка не требуется. Меж тем все закоулки клетки, не попадавшие сразу в поле Его зрения, заваливались мусором, и терпение кроликов, обладающих малым общественным статусом и потому занимающих непрестижные места, истощалось. Подзуживал недовольных, конечно, Мих.

В одно прекрасное утро Хозяин чуть замедлил с выдачей завтрака. Когда же Он наполнил кормушку, то наиболее голодные, топча и отталкивая слабых и менее расторопных собратьев, во главе с Михом бросились к еде.

Сат пытался, как мог, навести порядок, но был плотно прижат к стенке. Подгнившее дерево не выдержало, треснуло. Образовалась щель. Мих поднажал – и Сат с наиболее верными сторонниками вывалился наружу.

Как испугались кролики, оказавшиеся под открытым небом! Долго не могли они придти в себя. А когда успокоились, стали решать, что делать. Взоры их, естественно, устремились к Сату – они привыкли видеть в нем предводителя.

Какие мы несчастные создания, плакал про себя Сат. Наши склоки и неверие в безграничность Хозяйской любви привели к катастрофическим последствиям. Пролом образовался довольно высоко, и мы не сможем самостоятельно запрыгнуть назад в клетку. Хозяин только что ушел в дом и неизвестно, когда Он выйдет вновь. Пища, предназначенная для нашего завтрака, осталась в клетке, и все, кто оказался здесь вместе со мной, ощущает сильный голод. Долго не выдержать эти муки. Что делать? Как выйти из создавшегося положения? Объесть грядки Хозяина – кощунство. Нет, надо уводить кроликов со двора.

– Братья мои, – обратился Сат к товарищам, – восхвалим мудрость нашего Хозяина! За наше послушание Его заповедям и усердие в изучении Его достоинств Он решил щедро наградить нас. Он не ремонтировал нашу клетку не потому, что руки не доходили, а чтобы мы, наиболее послушные Его воле и самые умные, как бы ненароком оказались здесь! Только глупцу мир кажется чередой роковых случайностей. На самом деле все события причинно связаны и вытекают из Его желаний.

– Что, что подарил нам Хозяин? – спрашивали сподвижники Сата, ошеломленные неожиданным оборотом его мыслей.

– Его дар поистине бесценен – свобода! Он увидел, что мы созрели для самостоятельного существования. Что в состоянии не докучать Ему своими ничтожными потребностями. Что наша любовь к Нему не требует ежедневного подтверждения с Его стороны заботой и вниманием. Вперед! В бескрайних лугах и лесах мы, выросшие в свете Его мудрости, всегда найдем пропитание и кров. Наше потомство заселит весь мир. Да здравствует свобода! Слава Хозяину!

– Слава! – привычно отвечали кролики.

– Мы никогда не забудем, что здесь, под Его неусыпной заботой прошла лучшая пора нашей жизни. В память о днях минувших я беру себе новое имя. С этого момента зовите меня Ди, что значит «разделенный». Вперед, к новой жизни!

Сат решительно повел выпавших из клетки кроликов к ближайшей дыре в заборе, но тут взгляд его случайно упал на Ва, лениво бредущую по направлению к коровнику. Он подумал: нехорошо, что они под гнетом обстоятельств вынуждены идти куда глаза глядят, а котята, эти никчемные создания, останутся здесь и по-прежнему будут отвлекать Хозяина от важных дел. Не осознавал он глубины своего нравственного падения, взявшись самолично решать, что польза для Хозяина, а что вред.

– Вы идите, – сказал Сат товарищам – нет, теперь уже не Сат, а Ди – а я должен немного задержаться.

Кролики уже приметили луг с сочной травой, и их не надо было упрашивать. Они бросились прочь со двора, к ничейной вкусной пище. Сат же забрался внутрь некоей деревянной конструкции в форме дракончика. Подобные во множестве украшали двор – Хозяин сделал эти игрушки в ожидании Своего Сына.

– Добрый день, – сказал Ди, когда Ва подошла поближе. – Куда ты идешь?

Ва удивилась. Разговаривала неживая игрушка! Это противоречило ее небогатому жизненному опыту. Но она была уверена, что никакой опасности для нее на Хозяйском дворе нет, и потому не стала убегать.

Спустя многие-многие годы, когда вошло в моду переписывание истории ради сиюминутной выгоды или несуразных идеологических догм, был подвергнут сомнению сам факт состоявшегося между Ди и Ва диалога. Главный аргумент заключался в том, что не может разговаривать то, что не способно говорить, – это противоречит здравому смыслу. Приводились и другие доводы, на поверхностный взгляд убедительные. Так, когда потомки Ама и Ва размножились, образовали различные породы, был придуман вопрос: а на каком конкретно диалекте говорил тот легендарный дракон (а так как драконов нет, то правильнее называть его змеем)? На языке сиамских кошек? Египетских? А, может, сибирских?

Надуманность доводов скептиков очевидна. Кроме того, они невольно бросают тень на интеллектуальные способности Ди, которому все ранее живущие, нынешние и будущие манипуляторы сознанием и в подметки не годятся. А также затушевывают то обстоятельство, что он специально повел себя так, чтобы привлечь внимание Ва. Ведь кошечка могла фыркнуть, увидев Ди в его настоящем обличии, и проследовать дальше.

– Иду куда хочу, – гордо ответила Ва. Она была не уверена в том, что общение с игрушечной конструкцией не роняет ее достоинства.

– Неужели вы всегда делаете то, что захотите? – слукавил Ди. – А я слышал, что Хозяин запретил вам копаться в грядках и выискивать какие-то корешки. Это правда?

– Да, правда. Он просил нас не бегать по грядкам и сказал, что если мы попробуем корешки, которые пахнут особенно приятно, то тем самым нанесем себе большой вред.

Важный нюанс! Пытаясь бросить тень на светлый образ Хозяина, зародить семя сомнений в Его благости, позже манипуляторы общественным сознанием утверждали, что Хозяин якобы что-то запрещал котятам, грозил тяжкими карами. Ничего подобного, естественно, не было. Хозяин не грозил, а просто предупреждал.

– Эти корешки ядовиты? – недоуменно спросил Ди. – Неужели Он выращивает то, что может нанести вам какой-то вред?

– Не знаю… – озадаченно протянула Ва. В голове у нее возник сумбур.

– Сам Он выкапывает их?

– Да, иногда.

– Значит, никакого вреда от них никому не будет. А, может, Он просто не хочет, чтобы вы, попробовав эти корешки, получили особенное удовольствие, какое Он доставляет Себе? Не хочет, чтобы вы почувствовали то же, что и Он?

Высказанные предположения показались Ва настолько дикими, не соответствующими правде жизни, что она, прервав разговор, отбежала в сторону. Это обстоятельство, впрочем, нисколько не расстроило Ди. Он уже сказал все, что хотел. Искусно смешав клевету с правдой, он добился того, что его слова не вызвали инстинктивного отторжения, – в наши времена это любимый прием всех манипуляторов сознанием.

Помедлив немного, Ди незаметно выбрался из игрушечной конструкции и устремился со двора, догоняя своих собратьев.

Ва походила-походила и улеглась подумать. Она не могла забыть странный