Глава 2. А руки-то помнят!

Бывают дни, когда ты открываешь глаза и не понимаешь, где находишься. Будь то новая квартира, гостиничный номер или студенческое общежитие – мозгу требуется время, чтобы осознать, что происходит. А если вы думаете, что я никогда не был в студенческих общагах, то вы заблуждаетесь. Хе-хе. Я ведь тоже был молод. Да и в учебке мы частенько выбирались из расположений. Рядом женский институт находился, так что иногда мы захаживали к барышням. А те и рады были. Эх, горячие же тогда были девки! С виду скромницы, но такое вытворяли, что нынешним губастым модницам и не снилось. Хотя какие сейчас девки? Иногда посмотришь и не поймешь, мужик это или баба. А бывают ещё хуже. Вроде и сиськи есть, и жопа на месте, и из семей благополучных, но размалёваны так, что и старые проститутки бы позавидовали. Гадость просто! Падение нравов!

Эх, отвлекся я что-то. Обещал же себе в детстве не быть брюзжащим стариком. Да только в детстве-то оно всё по-другому воспринимается. Да и когда было-то это детство? Уж и не вспомнить.

Все мысли сейчас были какими-то спутанными. Инсульт, что ли, меня прихватил? Да, вроде, нет. Сынки-балбесы следят за моим здоровьем. Да и я тоже. Не пью уже много лет (разве что по праздникам), зарядку делаю, гуляю два раза в день. Кроссворды разгадываю, чтобы мозг не застаивался. Да и в шахматы с домино во дворе с шестидесятилетним молодняком играю.

Я попытался открыть глаза – не получилось. Тело все болело, во рту пересохло, а руки не хотели шевелиться. И где я сейчас нахожусь? Должно быть, в госпитале. Хотя странно. Обычно в больничных палатах кровати да простыни, а тут меня будто на сено положили. Да и с улицы почему-то слышится коровье мычание. У нас в центре Ленинграда я давненько коров не видел. Я втянул носом воздух и почувствовал запах навоза. И это тоже необычно! Хотя кто его знает, с кем я тут лежу? Люди-то они всякие бывают.

Через полчаса силы немного восстановились. Я смог подвигать пальцами, затем челюстью, а после получилось приподнять руку. Сразу же потрогал предплечье. Ожидал нащупать шприц, который мне вставили в вену, но ничего такого не было. Я притронулся ладонью ко лбу и слегка надавил – получилось поднять веки. В этот момент ощутил себя Вием.

Нет! Это точно не больница! В незнакомом помещении было темно, но я всё-таки смог различить сложенный из бревен невысокий потолок. Что это за место? Как я сюда попал?

Минут двадцать я растирал затекшее тело. Кожа казалась мне непривычно гладкой. Да и складок никаких не было. А ещё у меня пузо куда-то исчезло. И это было странно. Вдруг я так год уже валяюсь? Всё может быть. С ужасом понял, что какой-то лиходей сбрил мою седую бороду и надел на меня парик. Волосы казались густыми, мягкими и их было слишком много. Я попытался снять его, но куда там – приклеили намертво. Извращенцы проклятущие!

Со старческим кряхтением я наконец-то смог приподняться. Ну до чего же болит всё тело! Внутри ощущался голод или жажда – я так и не смог понять, что именно. Чувствовал себя будто наркоман, который забыл о существовании наркотиков. А вдруг меня чем-нибудь накачали и куда-то увезли? Только кому и зачем это понадобилось? Неужели пендосовские спецслужбы подсуетились? Так я давно отошел от дел, так что выпал из их поля зрения…

Я сел и осмотрелся. В пробивающемся солнечном луче клубилась пыль. Под потолком висела паутина, а в углу проглядывалась мышиная морда. Что это за сарай? Как я тут оказался? Вообще ничего не помню.

Рядом, разбрасывая во все стороны помет и перья, пробежало несколько куриц. Точно! Я же сперва встретил петуха, потом его мамку-наседку, а затем… А затем я умер. И попал в чистилище. Так, значит, церковники всё-таки были правы: есть жизнь после смерти! Забавно-забавно…

Точно! Со мной же была какая-то девка страхолюдная. А что дальше? Эх, память-то ни к черту!

Со второй попытки получилось встать. Я отряхнул с себя налипшую солому. Перед глазами всё плыло, но собрав волю в кулак, смог сохранить вертикальное положение. Ай да я!

На пошатывающихся ногах подобрался к двери и распахнул её. А следом произошло нечто странное. На меня попал солнечный луч. Кожа сразу же забугрилась от полученных ожогов. Пришлось отпрыгивать обратно в сарай, чтобы меня не сожгло к чертовой бабушке.

– Эх, шельма! Да что вообще происходит? – спросил я у ближайшей курицы. Она почему-то не ответила. Да если бы и ответила, то я бы уже не сильно удивился.

На мгновение я замер. Интонации хоть и были моими, но голос изменился. Он стал более глубоким и каким-то бархатистым. Противно! Я прокашлялся, а следом внимательно оглядел своё странное тело. Исчез шрам от вырезанного аппендицита и полученных ранений, пропали пигментные пятна, кожа стала намного светлее. Да мне ещё и член перешили! Ну не мой это и всё тут! Это я с уверенностью могу сказать. И какого хрена я без одежды? И что за странная реакция от солнца? Не уж-то очередная война произошла, пока я спал? Что это за лучи такие? Радиация? Похоже на то. По этой причине, наверное, у меня и выпали все волосы. Хотя на голове они почему-то остались – несоответствие.

Следом произошло то, чего я никак не мог ожидать. Обожженные части начали восстанавливаться. Сперва отпали омертвевшие чешуйки. Под ними проступила розовая кожа, которая за секунды перекрасилась в мертвенно-бледный цвет. Весь тон выровнялся. Я потрогал сгоревшие места – боли не было.

– Вот каналья! Накачали меня галлюциногенами. И всё, что я вижу, мне просто кажется. А вдруг меня сейчас на камеру снимают?

Я начал обшаривать все углы, заглянул в каждую щель, простукал стены – ничего не было. Один раз мое плечо попало под солнечный луч. Кожа опять обуглилась и опять сама по себе залечилась.

– Как-то это всё неправильно! – пробурчал я, когда убедился, что скрытого наблюдения нигде нет. – И чего это жрать так хочется? Или даже не жрать, а чего-то другого. Интересно, моя кожа всегда будет восстанавливаться? А что, если…

Я безбоязненно ударил кулаком в стену. Сарай заходил ходуном, но всё-таки выстоял.

– И силы откуда-то у меня появились, – сказал я, с удовольствием рассматривая, как затягиваются рассеченные пальцы.

В молодости-то я смог бы так же ударить, но годы берут своё. Ещё в шестьдесят лет я тренировал бойцов. В семьдесят строил бизнес, благо, что пенсия позволяла. В семьдесят пять выходил на пробежку. Но, когда пошел девятый десяток, понял, что начал сдавать. Жизнь-то у меня была насыщенная и, признаться, не самая легкая. И газов разных я успел надышаться. И под облучение попадал (хорошо, что без онкологии). И шальную в бедро ловил. Это всё мелочи, но и такие мелочи сказываются. Так что к восьмидесяти годам я уже не мог так резво махать руками, а тут – ты погляди: резко и профессионально смог выбросить кулак! Мне это нравится.

Вот только разобраться бы надо, что вообще происходит. Да и поесть не помешает, а то внутри уже всё сводит от голода.

Я представил зажаренное мясо на углях и понял, что не хочу его. Как не хочу и овощей с фруктами. Мне требовалось нечто иное, но что именно, я не мог понять.

С улицы донёсся шум. Послышались звуки твердых шагов – кто-то направлялся в сторону моего убежища. Вот чувствую, что это враги!

Я огляделся в поисках оружия, но ничего подходящего на примете не находилось. Ну не соломой же бить супостата! Пришлось впиваться пальцами в землю и брать сыпучую горсть. В крайнем случае смогу ослепить противника, и, следовательно, на время обезвредить. А дальше? Дальше действуем по обстоятельствам.

Внутри меня заклокотало давно забытое чувство. Адреналин вспрыснулся в кровь. На мгновение я будто стал не склочным стариком, а тем уверенным бойцом, который ликвидировал врагов моей Родины.

Я мог бы попытаться спрятаться, забившись в стог сена, но тогда моё положение будет менее выгодным, чем сейчас, так что этот вариант отпадает.

Подлетел к стене и встал так, чтобы моё тело не попадало под проклятущий свет. А лучи-то будут пробиваться, когда дверь распахнется, в этом я уверен.

Снаружи (через доски) просвечивался мужской силуэт. Я увидел, как чужая ладонь берется за ручку, а следом тянет её на себя. В сарай вошел человек, который держал в правой руке какое-то странное оружие. Оно напоминало металлический прут. Разбираться, что это такое, не было времени. Собранная земля полетела в глаза врага. Мой неизвестный соперник с бабским визгом попытался замахнуться, но я поднырнул под него и пробил ниже пояса. Затем перехватил руку и ударил в локтевое сочленение – оружие выпало. Следом прошелся ребром ладони по горлу – крик прекратился. Потом ударил прямой ногой в обратную сторону колена – конечности подогнулись. И в завершение взял на болевой, скрутив плечевой сустав так, что мог бы легким движением оставить человека инвалидом.

Я с удивлением увидел, что выпавший металлическим прут им и являлся. А если точнее – это была кочерга для печи. И откуда взялась у него такая древность?

Я прислушался – на улице было тихо, на крик никто не прибежал. Чисто сработал… Вот и славно!

– Слушай меня внимательно, – прошептал я на ухо. При этом нажал на плечо. До меня донесся едва слышный скулёж. – Если попытаешься вырваться, сломаю руку, затем убью. Попробуешь закричать или позвать на помощь – убью. Откажешься отвечать на вопросы —получишь тот же результат. Тебе всё понятно?

– Ты чё, охерел, тварь? – послышался ответ. – Да ты знаешь, с кем говоришь? Я уполномоченный представитель…

Договорить я ему не дал. Слегка надавил. Ощутил, как трещат кости под моими ладонями.

– Где я сейчас нахожусь? – задал я первый вопрос.

Мой пленник, что удивительно, больше не скулил. Он будто перестал чувствовать любую боль. Видна многолетняя подготовка заграничных спецслужб. Контроль боли, контроль тела, контроль сознания. Нас учили этому с самых первых лет в учебке. И его, видимо, тоже. С этим мужиком нужно держать ухо востро.

– Кто ты? Ты из катакомб? Я представитель смотрящего. Ты уже труп, – прорычал он, пытаясь повернуть голову.

– Не дергаться! Не задавать вопросы! Смотреть прямо перед собой! – пришлось нажать ещё сильнее. Хрящи затрещали. Я чувствовал, что сустав вот-вот вылетит из своего привычного места. – Всё понятно?

– Да, – сдался мужик. – Я всё понял.

Ага. Строит из себя смиренного барашка. Теперь будет делать вид, что боится и очень податлив. Знаем мы таких. Насмотрелись в прошлом…

– Повторяю вопрос: где я сейчас нахожусь? Мне нужен максимально краткий, но максимально подробный ответ.

Пока проходил наш обмен репликами, я ощупывал его тело. Благо, что для захвата требовалось только одна рука, а вторая при этом была полностью свободна. Никаких микрофонов или оружия скрытого ношения я не обнаружил. Сотовый тоже отсутствовал. Ну кто же сейчас ходит без телефона? Да, почитай, и не осталось таких.

Я бесцеремонно сорвал с него странную серую одежду – голый человек всегда чувствует себя более уязвимым. Сморщенная кожа, пигментные пятна, лысая (наверно, от радиации) голова. На предплечье мужчины красовалась странна татуировка, напоминающая каплю. На миг мне показалось, что она двигается. Бред какой-то! Ну точно галлюциногенами накачали.

– Так это, – начал пленник, имитируя какой-то непонятный акцент, – в трущобах мы сейчас.

– И в каких же трущобах? – ласково поинтересовался я. Сейчас начнет мне втирать какую-нибудь чушь. Ну послушаем…

– Так в трущобах Рязанского графства.

– А где находится это графство? – задал я вопрос. Пока покажу, что играю по его правилам, затем перейду в наступление. Нужно выждать момент, когда он по-настоящему расслабится.

– В Центральном герцогстве! – недоуменно проговорил мужик.

Вот ведь актер! По Станиславскому работает. Прям вжился в роль глупого простака. И его словам хочется верить. В общем, пять баллов за реализацию.

Я не забывал поглядывать в сторону двери. Если появится кто-то ещё, мне придется обезвредить моего языка. Но пока что всё было тихо. Лишь курицы продолжали носиться по сараю, а со стороны улицы доносилось коровье мычание.

– А герцогство?..

– Ты, тварь, подлечился бы, – посоветовал он. – Не видишь, на кого напал? Да я из тебя все жилы вытяну. Перебрал, небось, вот и несет тебя, будто…

Договорить я не дал. Свободной рукой я слегка ударил в лопатку. Послышался звук ломающихся костей, а следом тяжкий всхлип. Всё! Правая рука, если не вправить, теперь точно не будет работать. Я схватил его за левую и снова скрутил.

– Мне не нужны советы. Отвечать только на поставленный вопрос! – раздался мой приказ. Ну и голос у меня… Будто у сопляка какого-то. – Кто ты такой? На кого работаешь?

А сейчас он, наверное, устроит истерику. Начнет говорить, что у него остались годовалые внучатки, а дети умерли. И что только он один теперь о них заботится, но меня подобным не проймешь.

– Я человек Альфача. Я слежу за порядком на пустыре. Любой, кто тронет меня, будет жестоко наказан. И никто не посмотрит, что с тебя можно выкачать литров пять крови. Тебя забьют, будто свинью, и выкинут в канаву. Я плачу налоги. И я под защитой смотрящего.

Ага. Разливается соловьем. Сплошной и бессвязный поток мыслей. Будет говорить много, но без какой-либо конкретики. Придется действовать по старинке. Такой точно просто так не расколется. Ещё угрозами сыплет…