О доме Одиссея можно получить приблизительно ясное представление по намекам, встречающимся в «Одиссее».

Пространство между внешней, уличной стеной и передней дворовой стеной служит для помещения коров, лошаков, коней и для хранения навоза; здесь лежала верная собака Аргос, которая узнала возвратившегося Одиссея. Под эти ворота въезжали чужие гости и отсюда же опять и уезжали; здесь оставались их распряженные колесницы.

Эти ворота имеются в виду, когда Одиссей, чтобы никого не выпустить из дома, приказывает запереть дворовые двери. Днем они обыкновенно открыты, как и вообще все двери, за исключением дверей сокровищницы, все двери открываются вовнутрь, держатся на крюках или шпилях и запираются посредством задвижек.

Стены ворот выкрашены белой краской. Через эту стену с улицы на двор ведут длинные ворота, запирающиеся спереди и сзади высокими створчатыми притворами.

Первые две части покрыты крышей и образуют, собственно, дом. Они значительной высоты, потому что имеют лишь немного отверстий для свежего воздуха и одно только отверстие на середине потолка для дыма, и соединены между собой, а все три части окружены общей стеной (предполагая, конечно, что вообще все более значительные дома построены были одинаковым образом, хотя дома князей, без сомнения, выдавались из ряда жилищ остального народа.

Все здание состоит из трех главных частей: из терема, палаты и двора. Во дворе перед воротами и по обе стороны их были навесы на колоннах. Здесь обыкновенно находились в сборе женихи, если пиры и празднества не собирали их около столов в палате. В окружающих стенах, должно быть, были отверстия вроде окон. Двор с различными своими помещениями образует пространство, где служанки до прихода женихов занимались чисткой посуды, вынесенной ими из палаты, где она в предыдущий вечер была в употреблении, и употребляли для этого орудия, лежавшие в ротонде, принадлежавшей также ко двору и отсюда могли увидеть корабль Антиноя. Здесь, могли поместиться Одиссей и Ир, с двойным порогом, по одному на каждом конце, и двумя створчатыми дверьми через широкие сени, следовательно, вне собственного дома, на одной стороне лежало помещение, в котором 12 служанок на стольких же ручных мельницах мололи хлеб, а на другой стороне, под круглым сводом, кладовая, служившая для хранения посуды, нужной для обедов и пиршеств. Двери и того, и другого помещения выходили на двор.

Из двора пол был трамбован, а может быть, и вымощен. С порога, обращенного ко двору они вступали в палату с высоким потолком между столбами; Они по возвращении Одиссея оказались почерневшими от дыма.

Сама палата – о настоящих окнах не говорится – была, конечно, довольно темна; внутренний порог был каменный. В самих сенях при одном из высоких, поддерживающих крышу столбах было устроено вместилище для копий, где оставляли свое оружие, прежде чем войти в столовую. Оружие Одиссея обыкновенно висело или стояло около стен и освещалась искусственным образом посредством лучин на подставках и огня на очаге. В трамбованном глиняном полу можно было просверлить отверстие для очага который был вместе с тем и жертвенником; оттуда смрад от жира распространялся по всему дому.

Амейс (Ameis) полагает, что очаг был не постоянный, но в виде переносного ящика. Здесь, около очага, в глубине палаты поместилась на кресле Арета, здесь уселась и Пенелопа, когда пожелала испытать Одиссея, а лицом к ней, у другой стены, около свободно стоящего столба уселся Одиссей, так что дверь, ведущая в терем, находилась между ними. Очаг, следовательно, находился недалеко от дверей, обыкновенно открытых, ведущих на женскую половину. Здесь, в области очага, странники пользовались правом гостеприимства.

Терем был построен в два этажа; в нижнем, наравне с землей, хозяйка обыкновенно занималась со своими служанками, но Пенелопа часто либо одна, либо с более близкими ей служанками удалялась в верхний этаж, в свою светлицу, чтобы быть подальше от шумного пиршества женихов. Там, в светлице, она и работала над своей знаменитой тканью, которую она опять распарывала ночью. В верхнем этаже она спала во время отсутствия мужа; там же спали и все домашние женского пола. Спальня хозяина и хозяйки была наравне с землей, во внутренней части дома. Там Одиссей искусно устроил свое брачное ложе на пне срубленного им оливкового дерева, который, по обыкновенному предположению, стоял на правой стороне. Из этой палаты створчатая дверь с каменным порогом вела в лежащий позади двухэтажный терем. Через калитку в самой задней части дома находилась также крепко запертая, просторная кладовая, лежавшая пониже других помещений первого этажа. Здесь, кроме разных припасов и драгоценных вещей, хранился, между прочим, известный лук Одиссея. Была ли эта кладовая оружейной Одиссея, подлежит сомнению; во всяком случае, и эта последняя принадлежала к задней части дома. Спальня Телемаха находилась возле двора; она, вероятно, примыкала к боковой стене, а может быть, и было несколько таких комнат вдоль боковой стены.

В палате происходил обед. Утром служанки должны были очищать столы и стулья и для той же цели выносить остальную утварь из палаты через веранду в кухонную кладовую. Во дворе, наконец, и в преддомии происходили метание диска и подобные игры, как и вообще забавы вне времени обеда.

Описывая греческий дом исторических времен, мы будем иметь в виду исключительно Афины и преимущественно период от Пелопоннесской войны до Александра Великого, когда еще древнегреческое устройство дома сохранялось, не изменяясь от посторонних влияний, и простота частных жилищ даже богатейших граждан еще представляла контраст с роскошью и великолепием общественных зданий.

Впрочем, это относится именно к городским домам. Дома свои в сельских имениях богатые люди отделывали с большей роскошью, что, между прочим, можно заключить из места Фукидида, где он говорит о неохоте афинян переселиться в город.

Чужих гостей помещали для покоя под верандой, выходившей на улицу, и женским отделением помещавшимся в задней части дома, а иногда и в верхнем этаже, где могли быть и помещения для рабов и комнаты для приезжих гостей.

На улице перед домом обыкновенно находился принадлежавший к дому жертвенник. Городские дома обыкновенно строились в один этаж с двумя отделениями, мужским и женским. К дверям дома примыкал двор, где находился представляющий бога обелиск. Такого двора, впрочем, в домах меньшего размера не было. Этот задний двор с трех сторон был окружен колоннами. На стороне, лежавшей против прохода, два выступа отделяли помещение, открытое со стороны двора. Была дверь, через которую можно было пройти во двор женского отделения. Посередине галереи, находившейся напротив входа – кладовые. Во дворе обыкновенно был алтарь Зевса и разного рода небольшие комнаты, далее гостиная с седалищами где находились столовые для симпосий мужчин. Двор этот со всех сторон был окружен крытыми колоннадами. Вокруг некрытого двора через двери, которые находились в одной линии с фасадом дома или же вдавались немного, так что перед дверьми оставалось пространство, входили в сени, на одной стороне которых находилось жилье привратника, а на другой – конюшни и подобного рода помещения. Из сеней был вход во двор и куда вели иногда несколько ступеней. По одну сторону находилась спальня супругов, по другую были залы, где стояли ткацкие станки и производились разного рода женские работы. Из зала для рукоделия дверь вела в сад, имевшийся большей частью при доме. Верхний этаж, если таковой имелся, обыкновенно не простирался на весь дом; он служил помещением для рабов, и там также останавливались заезжие гости; лишь в редких случаях при доме имелись особые постройки для гостей (у Витрувия hospitalia).

В доме, например, богача Каллия многочисленные его иностранные гости жили не в особенном доме, а у самого хозяина, который отвел им даже свои кладовые и т. п.

Обстановка домов в древнее время была простая: пол был трамбованный, паркет явился лишь впоследствии, стены белились. Но уже Алкибиад принудил живописца Агафарха расписать его дом.

На остальных трех сторонах двора находились семейные столовые (только симпосий, в которых участвовали посторонние мужчины в качестве гостей, происходили на мужской половине) и комнаты для хозяйственного употребления. Затем следовали большие помещения для служанок, работавших под надзором хозяйки. На три колоннады двора выходили разные комнаты, кладовые, спальни для мужских членов семейства, рабов и гостей, столовые и т. д. В пространстве, обозначавшем как бы границу между общественной и семейной жизнью, семейство обыкновенно собиралось для общего обеда, для приношений на алтаре Геспии и т. д.

Само собой разумеется, что на деле встречалось много отклонений от этого нормального плана, при описании которого мы придерживались Витрувия. Единственные сохранившиеся следы частного здания (на о. Делосе) показывают, что в нем был и водоем.

Несомненно, что в греческих домах иногда были окна, но комнаты большие освещались через двери, которые вели в перистилий. Отапливались дома частью посредством каминов, а частью посредством подвижных очагов. Двери, отворяющиеся на улицу, тираном Гиппием были обложены пошлиной. Желающие войти в дом стучались в дверь.

Кроме украшения живописью, карнизы и потолки покрывались узорами, вероятно, штукатурной работы. Крыши были большей частью плоские, но бывали и дома с высокими крышами. Внутренние двери между отдельными комнатами закрывались иногда, вместо притворов, занавесями. Наружная дверь отворялась обыкновенно внутрь.

Римский дом:

В доме римлянина следует отличать части необходимые, всегда занимавшие одно и то же место и составляющие как бы остов дома, от частей несущественных. К первым относятся: vestibulum, ostium, atrium, tablinum, fauces, cavaedium, peristylium. Расположение этих частей всегда было одно и то же: atrium была первая зала при входе в дом, затем следовало tablinum и рядом с ним – fauces, коридор, ведший во внутренний двор, cavaedium; далее один перистилий или несколько таких, друг за другом, смотря по состоянию домовладельца. Перед домом находилось vestibulum, преддверие, с трех сторон окруженное зданием, если только дом имел два флигеля, выходящие на улицу, или если наружная дверь несколько вдавалась в дом. Во времена Империи здесь явились портики.

Дверь (fores) была деревянная и в позднейшее время часто украшалась слоновой костью и золотом; она отворялась вовнутрь, тогда, как в общественных зданиях двери открывались наружу. Valvae были, собственно, складные двери, состоявшие из нескольких частей или досок, и были устроены так, что могли складываться (complicari). Двери не висели, как у нас, на крючьях, а приделаны были к ним клинообразные шпили (cardines), входившие в отверстия, устроенные как в притолоке, так и в пороге (limen superum, и inferum). Запиралась дверь посредством поперечного деревянного засова (sera) или посредством двух встречающихся задвижек, которые соединялись друг с другом (repagula) или же посредством другого рода задвижек (pessuli), которые, подобно нашим замкам, двигались вперед и назад при помощи ключа (clavis). Двумя первыми способами дверь запиралась с внутренней стороны, а последним способом – снаружи. Наконец, при створчатых и складных дверях употреблялись еще небольшие задвижки (они назывались, вероятно, также pessuli), которые приделаны были к верхнему и нижнему концам их и всовывались в порог и в притолок. Непосредственно за наружной дверью была передняя, ostium; в более обширном смысле это слово обозначает также и самый вход, а именно порог, косяки и притолок двери.

В передней, за дверью, имел свое небольшое помещение (cella) привратник (ianitor, ostiarius), и при нем часто находилась собака. За этим ostium следовало atrium (corinthium, пышное, с колоннами, tuscanicum, простое, без колонн), имевшее для света и для отвода дыма в крыше отверстие то больших, то меньших размеров. Это помещение, имевшее сначала сходство с залою, а впоследствии – со двором, искони служило средоточием всей семейной жизни. Здесь находился очаг (focus), служивший для удовлетворения житейских и религиозных потребностей (это было место пенатов), и от копчения дымом atrium получило свое название. Но это назначение атрия изменилось, когда исчезла древняя простота нравов, когда завелись пиршества и каждое утро стали являться целые толпы посетителей. Древний семейный очаг, пенаты, служанки, брачное ложе были удалены из атрия, превратившегося в большую приемную залу.

Отверстие в крыше должно было увеличиться и для поддержания крыши оказались необходимыми колонны. Под отверстием (impluvium) находился небольшой бассейн для стока дождевой воды с крыши, а при нем часто устроен был фонтан. Напротив входа, по задней стороне атрия, находилась открытая зала, tablinum (названа от tabula), кабинет хозяина с семейным архивом, а возле него один или два коридора (fauces), ведущие во внутренний двор (peristylium, cavaedium), который имелся во всяком доме и был больше атрия.

Крытые галереи окружали открытое пространство, в котором находился водоем и ключ живой воды; бассейн был окружен дерном и цветочными грядами (viridaria).

Остальные помещения, назначенные для ежедневного употребления и служащие роскоши, сгруппированы были вокруг атрия и дворов, смотря по местности или по вкусу хозяина. Сюда относятся: небольшие жилые комнаты и спальни (cubicula), столовые (triclinia), парадные залы (oeci; они служили также столовыми), гостиные (exhedrae), божница (sacrarium или lararium), картинная галерея (pinacotheca), библиотека, баня (balineum), жилые комнаты рабов (cellae servorum), расположенные частью в верхнем этаже, частью в более отдаленных задних помещениях нижнего этажа, кухня (culina или coquina), кладовые (cellae penariœ) для хранения съестных припасов, вина, масла и т. д., пекарня (pistrinum, там была и мельница), лавки.

Образ жизни:

Жили, собственно, в нижнем этаже Дома. Только над некоторыми частями его был надстроен второй этаж, cenacula, к которому вели узкие и крутые лестницы.

Крыша обыкновенно, была плоская и усажена виноградом, цветами и кустарником; эти маленькие сады назывались solaria. Их не следует смешивать с выдающимися вроде балконов пристройками, которые назывались pergulae и maeniana.

Внутреннее устройство:

Пол (solum) никогда не был устлан досками, но всегда был трамбованный (pavimentum, ruderatio, opus ruderatum), или состоял из трамбованной глины с примесью кирпичных осколков (opus testaceum и signianum), или же из четырехугольных мраморных плит (solum marmoreum, pavimentum marmoreum). Изящнее был пол (pavimentum sectile), состоящий из геометрически правильно обрезанных кусочков разноцветного мрамора, а самый изящный – мозаичный (pav. texellatum musivum). Мелкие разноцветные частички мозаики, состоящие из глины, стекла, мрамора и других пород камней, укладывались самым искусным образом, и так составлялись ценные живописи.

Стены (parietes) в древности были беленые (dealbati), a позже покрывались мрамором (crustae marmoreae). Tectores и marmorarii отделывали также стены под мрамор. Гораздо чаще для украшения стен употребляли живопись. Расписывали стены чаще по свежей (al fresco), чем по высохшей (a tempera) штукатурке. Фриз и цоколь обыкновенно отделяли цветом от стены и достигали большой эффектности, сопоставляя самые темные краски с самыми светлыми. Предметы изображений на стенах были весьма разнообразны и относились к живописи орнаментальной, исторической, мифологической, пейзажной и т. д. Нередко для картин брали сюжеты из обыденной и домашней жизни, вроде овощей, сосудов, рыб, домашних птиц и т. п.

Потолки принимали изящный вид от расположения на них, в виде сети, балок; образованные от этого в них вдающиеся поля (lacunar, laquear), называемые теперь карре или кассетинами, искусно расписывались и выкладывались золотом и штуком знатоками этого дела (laquearii).

Окна (fenestrae) имелись редко в нижнем этаже, потому что здесь комнаты выходили в atrium и cavaedium, откуда свет проникал в них через широко растворенные двери. В верхнем этаже всегда были окна и даже часто на улицу, только небольшие. Их в древнее время затворяли ставнями или завешивали занавесями (vela), a впоследствии стали употреблять слюду (lapis specularis) и даже наше обыкновенное стекло.

Отопление Дома производилось посредством каминов (caminus, focus), медных жаровень и подвижных маленьких печек, которых много найдено в Помпеях. В Верхней Италии, Галлии и Германии римляне обогревали комнаты большей частью посредством труб (tubi, tubuli), проходивших через стены из нагретого снизу пола (suspensura, hypocaustum), или довольствовались нагреванием одного пола, без системы труб. В древнее время не было дымовых труб, а дым выходил через двери, окна и отверстие в потолке атрия; но с развитием более утонченной жизни стали появляться и дымовые трубы, хотя в Нижней Италии, где вообще меньше было потребности в отоплении домов, они встречались редко.

Характерные черты римского «дома» вообще следующие:

1. Все строение снаружи представлялось неправильным, низким и невзрачным; об украшении фасада мало заботились, разве только испещряли его чередующимися полосами желтых и красных кирпичей; но когда развилась любовь к роскоши, тогда стали украшать «дом» снаружи колоннами, скульптурами и штукатурной работой;

2. Внутренние помещения, предназначенные для употребления отдельных членов семейства, были небольших размеров, но уютны и, примыкая к атрию и к аведию, как нельзя лучше были ограждены от сквозного ветра и согревались солнцем. Напротив того, открытые залы, составлявшие центр здания, отличались обширностью и служили сообщением между всеми другими комнатами. Вообще внутреннее устройство римского дома должно было производить на посетителя очаровательное впечатление».

Не трудно заметить, как разительно эти описания домов отличаются от описаний первых ископаемых жилищ, приводимых археологами. Каков прогресс человеческой мысли и технологий, не правда ли?

Какой же вывод из всего этого многообразия определений термина «жилище» можно сделать, о чем подумать и что решить? Что произошло, какие действия были произведены?

Обратите внимание, уважаемые читатели, жилище появилось не само по себе и термин, и сам объект его обозначающий.

Во-первых, Человек в какой-то момент осознал жизненную необходимость жилища. Для тех, кто этого до сих пор не осознает, достаточно поинтересоваться этим вопросом у своей «прекрасной половины» и озарение наступит очень быстро.

Во-вторых, Человек сформулировал для себя объективную и измеряемую цель – жилище и именно жилище свое, и своей семьи.

В-третьих, Человек спроектировал, спланировал, определил ресурсы, время, исполнителей и построил жилище. Предварительно проведя сложнейшую интеллектуально-технологическую и производственную работу по придумыванию, и изготовлению инструментов и приспособлений, позволивших Человеку воплотить в жизнь свой замысел – создание жилища.