1. Вебер М. Наука как призвание и профессия // Избранные произведения. М., 1990. С. 713-714.
2. Там же.
3. Там же.
4. Там же. С. 717–718.
5. Там же. С. 712-713.
6. Там же. С. 717–718.
7. Партипации – социальные регулятивы, основывающиеся на идее подчинённости членов общества коллективным нормам мышления и поведения.
8. Мелетинский Е. М. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов // Бессознательное. Сборник. – Новочеркасск, 1994, с.159-160.
9. Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифология. М., 1993, с. 674.
10. Там же. С. 729.
11. Гадамер Х. Г. Актуальность прекрасного. М. 1991. С. 93-94.
12. Там же.
13. Гадамер Х. Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М. 1988. С. 328.
14. Гайденко П.П. Хайдеггер и современная философская герменевтика // Новейшие течения и проблемы философии в ФРГ. М. Наука. 1978. С. 67.
15. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1985. С. 25–27.
16. Гадамер Ханс Георг // Современная западная философия. Словарь. М. 1991. С. 69.
17. Цит. по: Гайденко. Прорыв к трансцендентному. Новая онтология ХХ века. М., 1997. С. 294.
18. Там же. С. 362.
19. Панарин А. С. Народ без элиты. М., 2006. С. 220.
20. Берталанфи Л. фон. Общая теория систем – обзор проблем и результатов // Системные исследования. М. Наука. 1969. С. 36-37.
21. Он же. История и статус общей теории систем // Системные исследования. М. Наука. 1973. С. 36.
22. Кара-Мурза С. Г. Оппозиция: выбор есть. Тайны современной политики. М., 2006. С. 267–268.
23. Новая философская энциклопедия: В 4 т. / Рук. проекта В. С. Степин, В. Г. Семигин, М., 2001. Т. 2. С. 175.
24. Философский словарь / Под ред. П. С. Гуревича. М., 1997; Новейший философский словарь / Под ред. А. А. Грицанова. Минск, 2002; Философский словарь: Справочник студента / Под ред. Г. Г. Кириленко, Е. В. Шевцова. М., 2002.
25. Новая философская энциклопедия. Т. 2.
26. Новейший философский словарь / Под ред. А. А. Грицанова. Минск, 2002. С. 450.
27. Философский словарь. 7-е изд., перераб. и доп. / Под ред. И. Т. Фролова. М., 2001. С. 225–226.
28. Философская энциклопедия: В 5 т. / Под ред. Ф. В. Константинова. М., 1962. Т. 2. С. 352.
29. Философский словарь. 5-е изд. / Под ред. И. Т. Фролова. М., 1987. С. 177.
30. Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М., 1993. С. 14–15.
31. Элиаде М. Аспекты мифа. М., 2000. С. 105–110.
32. Горюнков С. В. О соотношении мифологии и онтологии (в свете идей В. И. Вернадского) // Ноосфера и художественное творчество. М., 1991. С. 90.
33. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. С. 581.
34. Цит. по: Краткая философская энциклопедия / Сост. Е. Ф. Губский, Г. В. Кораблёва, В. А. Лутченко. М., 1994. С. 191 (курсив мой. – С. Г.).
35. Пропп В. Я. Русский героический эпос. М., 1999. С. 12.
36. Новая философская энциклопедия. Т. 2. С. 175.
37. Леви-Стросс К. Структурная антропология. С. 25–27.
38. Философский энциклопедический словарь / Гл. редакция: акад. Л. С. Ильичёв, акад. П. Н. Федосеев, д. ф. н. С. М. Ковалёв, д. ф. н. В. Г.Панов. М., 1983. С. 205.
39. Иванов В. В., Топоров В. Н. Инвариант и трансформация в мифологических и фольклорных текстах // Типологические исследования по фольклору: Сб. статей памяти В. Я. Проппа (1895–1970). М., 1975. С. 44.
40. Тойнби А. Дж. Постижение истории. М., 2002. С. 113–149.
41. См. материалы 1-й конференции Мирового общественного Форума «Диалог цивилизаций» (Бахрейн, 27 янв. 2008 г.).
42. Бахтин М. М. Собр. соч.: в 7 т. М., 1997. Т. 5. С. 351–354.
43. Владимир Вернадский. Жизнеописание. Избранные труды. Воспоминания современников. Суждения потомков. М., 1993. С. 298-556.
44. Леви-Стросс К. Из книги «Мифологичные. I. “Сырое и варёное”» // Искусствометрия: методы точных наук и семиотика. М., 2008. С. 44.
45. Имеются в виду книги А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского, а также многие другие аналогичные им образцы спекуляций на нерешённых (и не решаемых) методологических проблемах исторической науки.
46. Портал называется: «Россия: Постиндустриальная парадигма общественных наук» и содержит Проект концепции Федерального закона «О долгосрочном прогнозировании, стратегическом планировании и национальном программировании» – WWW.strategy.newparadigm.ru.
47. Токарев С. А., Мелетинский Е. М. Мифология // Мифы народов мира: В 2-х т. М. 1980. Т. 1. С. 12.
48. Там же.
49. Там же.
50. Окладников А. П. О палеолитической традиции в искусстве неолитических племён Сибири // Первобытное искусство. Новосибирск. 1971. С. 3-21; Топоров В. Н. К происхождению некоторых поэтических символов (палеолитическая эпоха) // Ранние формы искусства. Сборник статей. М. 1972. С. 77-103 (во второй работе конечный вывод находится в разительном несоответствии с проанализированными данными).
51. Определение неолитической революции как относительно внезапного появления в человеческом обществе производящего типа хозяйствования, как и сам термин «неолитическая революция», ввёл в научный обиход английский археолог Гордон Чайлд в 1947 году.
52. Под «относительностью» внезапности подразумевается относительно короткий – мезолитический – промежуток времени между верхним палеолитом и неолитом.
53. Цит. по: Гайденко. Прорыв… С. 365.
54. О результатах исчисления см.: Горюнков С. В. 1) Самовоспроизводство и мифология // Мировоззрение народов Западной Сибири по археологическим и этнографическим данным. Мат. научн. конф. Томск, 1985. С. 5-7; 2) О соотношении мифологии и онтологии (в свете идей В. И. Вернадского) // Ноосфера и художественное творчество. М.: Наука, 1991. С. 88-100; 3) О жизни, смерти и бессмертии как о метаязыковом содержании мифов // Жизнь. Смерть. Бессмертие: материалы науч. конф. СПб., 1993. С. 16–18; 4) Глобальный кризис как шанс поумнеть. СПб., 2009. С. 57–71.
2010
История ― наука спекулятивная, особого доверия к себе не вызывающая. И в то же время интерес к ней достаточно высок. Казалось бы, противоречие. Но ― чисто внешнее и легко объяснимое: «правильной» считается не та реальная история, в которой много непонятного или просто не нравящегося и потому психологически отторгаемого, а та, которую общественная среда готова и способна принять за «правильную». То есть в образовательный стандарт возводится обычно история, зависимая от уровня и качества ментальной атмосферы текущего момента ― от доминирующих в ней установок «сверху» и соответствующих им запросов «снизу».
Как следствие, история пишется «на заказ» (сознательный или бессознательный, государственный или частный, политико-идеологический или потребительский ― не имеет значения). Отсюда ― тенденции, сводящие историю к «игре в науку» (к производству наукообразных текстов, отвечающих принятому на данный момент критерию научности). И отсюда же ― поток псевдоисторического «чтива для пипла».
Одновременно продолжает сохраняться (по крайней мере, внутри сообщества профессиональных историков) искренняя вера в то, что история ― это полноценная академическая наука. Но на фоне возрождающегося после семидесятилетнего застоя интереса к методологическим вопросам эта вера становится всё более похожей на индульгенцию, дающую право не думать о собственных предпосылках. А её остатки вытесняются постепенно критическим взглядом на знание прошлого как на поле глубоко въевшихся в подсознание иллюзий.
В числе таких иллюзий на самом первом месте ― представление об истории как о «фактах». Известна формула И. П. Павлова: «факты ― воздух учёного». Но почему только учёного? На самом деле предметом науки факты являются ничуть не в большей степени, чем предметом любой другой сферы деятельности, включая даже и сферу дезинформации. Например, абсолютно достоверные факты, включённые в ложный причинно-следственный контекст, способны обернуться самой чудовищной ложью.
Чисто научное значение факты обретают лишь в той мере, в какой обеспечена полнота описания и их самих, и связанных с ними обстоятельств. В частности, для историка факты обретают научное значение лишь тогда, когда какая-либо интерпретация определит их место в географическом пространстве и историческом времени. Да и в этом случае допустимо говорить лишь о предварительной причастности фактов к исторической науке, потому что достоверность и датировка следов прошлого ― весьма проблемные области исследований. Так что если факты ― воздух историков, то интерпретация фактов ― цель и смысл их существования.
Но и понимание истории как интерпретации фактов тоже не избавляет от иллюзий, потому что здесь уже встаёт проблема достоверности интерпретаций. И дело не только в том, что интерпретации бывают добросовестными ― учитывающими всю полноту имеющихся данных по теме, и недобросовестными ― тенденциозными в их подборе и анализе. И даже не в том, что следы прошлого ― предметы материальной, в том числе письменной, культуры ― тоже являются продуктами более ранних субъективных восприятий и интерпретаций. Дело ещё и в том, что под сомнение сегодня поставлена вся субъект-объектная методология, ― потому что современная познающая мысль обнаруживает свойство своей направленности не только на внешнюю реальность, но также и на саму себя («понимательный» аппарат начинает осознаваться как неотъемлемая составная часть мира, законы которого понимаются [1]).
Последний аспект проблемы относится к области когнитологии (когнитивистики) ― науки о ментально-языковых процессах. Историками он по-настоящему не освоен. Но допустим (чисто теоретически), что взгляд на историю как на субъективную интерпретацию сделался в научной практике общепризнаваемым. Освободит ли это нас от иллюзий во взгляде на события прошлых эпох? ― Нет, не освободит, потому что даже в самых общепризнаваемых субъективных интерпретациях исторических фактов тоже можно будет выделить две их принципиально разных категории. Первая категория ― это интерпретации, исходящие из бессознательной уверенности в том, что человек во все времена мыслил одинаково, и что люди прошлого в своих действиях всегда руководствовались точно такими же побуждениями, какие определяют поведение и современных людей. А вторая категория ― это интерпретации, вынужденные считаться с тем непонятным, но реально имеющим место в истории культуры фактом, что характер мышления людей прежних эпох качественно отличен от характера мышления современного человека.
О проекте
О подписке