Быки

«Живу у Быков», «Извозчик, к Быкам!» – нередко можно было услышать в Петербурге в конце XIX в. «Быками» в ту пору среди городского простонародья назывался обширный район за Обводным каналом (там, где сейчас расположен наземный павильон станции метро «Фрунзенская»), где находились скотопригонный двор и городские бойни. «Скотский двор», куда гнали скот для продажи, существовал тут еще в конце XVIII в. Он представлял собой деревянное строение и большой выгон.

На скотопригонный двор погонщики гнали быков, которых привозили в Петербург. Двор занимал территорию около одной квадратной версты и мог вмещать одновременно до пяти тысяч быков. Здесь происходила торговля быками: коммерсанты-оптовики скупали их и тут же перепродавали в розницу мелким торговцам. Говорили, что деньги тут крутились немалые: на скотопригонном дворе и бойнях в виде платы за быков из рук в руки переходило до двадцати пяти миллионов рублей за год.

Со скотопригонного двора быков гнали на бойни. Там их устанавливали в особые стойла, где быки обреченно и безропотно стояли в ожидании своей очереди на убой. Каждый бык помечался особым знаком близкой смерти: на хвосте выстригали поперечные полоски, которые обозначали, через сколько дней бык должен быть убит.

В бойне было три отделения – для быков, телят и для свиней. Каждое отделение помещалось в отдельном каменном корпусе и делилось на «номера», в каждом из которых работало по пять «бойцов». Некоторые путеводители по Петербургу тех лет подробно описывали страшную технологию убийства быка, отмечая, что с боен столица получала ежегодно до четырех с половиной миллионов пудов «парного мяса», кроме того, по железным дорогам зимой привозилось около двух с половиной пудов «мороженого мяса».

При бойне существовал специальный Мясной музей, основанный в 1890 г., его особенно охотно посещали полковые врачи и фельдшеры. «По выставленным в стеклянных шкафах препаратам и моделям можно научиться различать мясо здоровых животных (пригодное в пищу) от мяса больных животных», – говорилось в одном из путеводителей.

Естественно, соседство с бойнями накладывало неизгладимый отпечаток на близлежащую местность. «„Быки“ – окраина довольно грязная, и на людей, любящих чистоту и тишину, она производит неприятное впечатление, – писал в конце 1890-х гг. журналист Анатолий Бахтиаров. – Против скотопригонного двора и городских боен, по другую сторону Забалканского проспекта, тянутся небольшие деревянные и каменные домишки, изобилующие трактирами, портерными, съестными лавками, закусочными и прочими заведениями для простонародья. Жизнь у „Быков“ бьет ключом. Выражаясь фигурально, это своего рода котел, где вода кипит, бурлит и выбрасывает наверх пену».

Сразу за «Быками» начиналось печально знаменитое Горячее поле – приют бродяг, бездомных и различных подозрительных личностей.

В

Васина деревня

Так назывался жилой городок на Васильевском острове. На большом пустыре выстроили несколько деревянных домов для сдачи жилья по низким ценам. «Васина деревня», или «Васькина деревня», занимала участок между 17-й и 18-й линиями (ныне на месте дома № 18 по 17-й линии и дома № 27 по 18-й линии).

«Васина деревня», пользовавшаяся дурной славой, являлась одной из самых неприглядных петербургских трущоб. По одной версии, название пошло от имени ее владельца – предпринимателя из крестьянского сословия Е.В. Васильева, который когда-то, будучи торговцем и скупщиком, ходил по дворам и кричал: «Кости-тряп!» Потом он разбогател, купил на Васильевском острове несколько участков земли со старыми лачугами, выходящими на 17-ю и 18-ю линии, и построил двенадцать домов. По другой версии, «Васькина деревня» звалась так потому, что тут жил когда-то головорез и отчаянный гуляка по кличке Васька, наводивший ужас на всю местность, прилегавшую к Гавани и Смоленскому кладбищу.

В «Васиной деревне» официально зарегистрировали двенадцать тысяч жителей, однако реально число ее обитателей было раза в два больше. «Это „дно“ Васильевского острова, – писал современник о „Васиной деревне“. – Вся нищета, подонки населения, наряду с обездоленными тружениками, загнаны в страшную трущобу. Это грязное, смрадное, отвратительное пятно на территории Васильевского острова является живым упреком для городского общественного управления». Не раз «Васина деревня» служила очагом эпидемий скарлатины и дифтерита, распространявшихся по всему Васильевскому острову: в зараженных квартирах жило немало кондукторов трамваев, вагоновожатых и почтальонов.

В апреле 1914 г. «Васина деревня» стала объектом внимания Городской санитарной комиссии. Вместе с некоторыми гласными Городской думы комиссия задалась целью исследовать трущобный Петербург, чтобы покончить с этим уродливым явлением в жизни Северной столицы. В числе визитеров были участковый попечитель, местный городской архитектор, гласный Городской думы Зеленко, помощник старшего врача санитарной комиссии доктор Кашкадамов и журналисты.

Первой целью стала выбранная наугад лучшая квартира по «парадной лестнице» одного из домов «Васиной деревни» на 17-й линии. Зрелище было ужасным: тесные комнаты-каморки с досчатыми закопченными перегородками. Занят каждый клочок: ночлежники заполонили все пространство.

«Сжечь бы все это!» – в сердцах бросил один из высокопоставленных визитеров. В ответ поднялся вой и стон. «Кормильцы, пощадите, – взмолились жильцы. – Куда мы денемся с детьми?»

«Да ведь не теперь сжечь, а когда город построит свои дома с дешевыми квартирами и комнатами», – успокаивал жильцов гласный Зеленко. «До этого нам не дожить, голубчик, – прозвучал резонный ответ. – Хоть здесь-то нашли приют. Зима прошла, теперь лучше будет. Солнышко-то всех пригреет».

Потрясенные члены санитарной комиссии тут же, на месте, составили акт и направили его градоначальнику. «За трущобой должен быть постоянный санитарный контроль, она должна значиться в формуляре опасных петербургских домов, – говорилось в акте обследования „Васькиной деревни“. – Помимо физической заразы тут гнездится и нравственная. Здесь разврат, пьянство, торг детьми, страшная распущенность нравов, азартные игры»…

Снесли «Васькину деревню» только в 1920-х гг. На освободившемся месте в следующем десятилетии выстроили пятиэтажные каменные дома для рабочих в популярном тогда стиле конструктивизма.

Веселый поселок

Согласно «Топонимической энциклопедии Санкт-Петербурга», Веселым поселком называют обширную территорию между Невой, улицей Дыбенко, проспектом Большевиков и улицей Новоселов. Если брать еще более широко, то под Веселым поселком часто имеют в виду чуть ли не всю правобережную часть Невского района. А ведь когда-то, в очень давние времена, Веселый поселок представлял собой очень маленькое поселение.

Существовала даже улица с названием «улица Веселый поселок», которую в декабре 1976 г. переименовали в переулок Челиева – в честь изобретателя цемента, землемера и строителя Егора Герасимовича Челиева. Проходит она между Дальневосточным проспектом и улицей Тельмана, а наименование ее связали с тем, что в проезде находится Опытный цементный завод.

«Прежнее наименование переулка позволяло все-таки определить место, где находилась эта немецкая деревня, – отмечает историк Юрий Пирютко. – Сейчас на ее месте, между улицами Тельмана и Новоселов, – гаражи, авторемонтное предприятие и подворье Александро-Свирского монастыря».

Возникновение Веселого поселка историки связывают с немцами-колонистами, чьи многочисленные поселения были разбросаны по всем петербургским окрестностям. Как известно, германских подданных пригласила в Россию Екатерина II для обустройства доселе пустовавших земель Российской империи и для обучения русских методам европейского земледелия. Сначала под Петербургом возникло несколько их поселений, которые стали именоваться колониями. К началу ХХ в. их было почти полтора десятка. Немцы жили особым, замкнутым миром, свято соблюдали незыблемые традиции и не допускали ни малейшего отступления от устоев. И вместе с тем национальных конфликтов между русскими и немцами никогда не случалось: это было мирное добрососедство.

Самой первой и самой большой немецкой колонией под Петербургом стала НовоСаратовская, находившаяся на правом берегу Невы, напротив Рыбацкого. В 1830-х гг. жители этой колонии, а также Среднерогатской и Ижорских колоний стали скупать земельные участки на правом берегу Невы вверх и вниз по течению.

В середине XIX в. несколько семей колонистов основали за Малым Рыбацким (оно находилось примерно на месте нынешней Народной улицы) небольшое поселение, которое стало именоваться Новой колонией. Располагалась она примерно вдоль нынешнего Дальневосточного проспекта от улицы Крыленко до улицы Новоселов.

В 1871 г. колонистов перевели в разряд поселян-собственников, а к концу века у селения появилось новое название – Веселый поселок. Называли ее также еще и «Веселой колонией».

Существует немало предположений, откуда возникло столь необычное название. Одни говорят, что оно было связано с уровнем благоустройства, значительно превосходившим тот, которым отличались соседние прибрежные участки. Или, наоборот, что это была одна из самых неблагоустроенных окраин Петербурга, и ее с иронией называли «Веселой». Другие – что его так назвали за непривычное обилие зелени.

Бытуют и иные версии: например, что при Петре I зимой на правом берегу устраивались потешные бои и народные гуляния, а также разбивали свои таборы цыгане, которые потом прижились тут насовсем. Там веселились до самого утра, поэтому и места эти считались «веселыми» – отсюда будто бы и пошел «Веселый поселок». Согласно этой же легенде, Петр I ссылал в эти края людей «веселых» – неисправимых пьяниц.

Веселый поселок на карте Петрограда, 1916 г.

Историк Дмитрий Шерих в своей книге «Невская застава: Берег левый, берег правый» приводит еще одну версию происхождения названия Веселого поселка. На его взгляд она является самой правдоподобной.

«Сделать находку помогла история… Одессы, – отмечает Дмитрий Шерих. – Рядом с этим черноморским городом с начала XIX столетия находилась знаменитая немецкая колония Люстдорф (Lustdorf)… Ее название можно перевести по-разному, но в одесской практике более всего укоренились два варианта перевода – Веселое село или Веселая деревня. Есть сведения, что колония у Невы тоже именовалась в немецком варианте Люстдорф. Была ли колония Люстдорф у Невы наречена в честь одесской, или здешние колонисты просто сошлись в топонимических вкусах с одесскими – вопрос неясный, но не суть важный. Главное в другом: по всей видимости, Веселый поселок происходит прямиком от немецкого слова Lustdorf и не имеет никакой связи с местными условиями жизни».

Кстати, немецкая колония Люстдорф под Одессой, устроенная на берегу моря, на плодородной почве, процветала. После революции здесь устроили совхоз, названный в честь Карла Либкнехта. Впоследствии, когда немцев выселили, колонию переименовали в поселок Черноморка. Под этим именем он существует и сегодня, и только одесские старожилы помнят про немецкий Люстдорф…

Что же касается петербургского Веселого поселка, то эта колония входила в один из шести приходов петербургской консистории Евангелическо-лютеранской церкви России – Ново-Саратовский. Колонисты были не единственными прихожанами этой общины, но именно в Ново-Саратовском приходе они составляли большинство (97 %). В «Веселой колонии» сначала был свой молитвенный зал, а потом появилась и лютеранская кирха. Существовала здесь, как и во многих других колониях, своя приходская школа, обучение в ней было бесплатным.

В 1905 г. Веселый поселок насчитывал 35 дворов, а перед Первой мировой войной – около 60 дворов. Семейства немецких колонистов, живших здесь, носили фамилии Биллер, Бич, Далингер, Зеттель, Рейх, Ро, Шмидт, Штро, Эргардт. Судя по фамилиям, многие из жителей Веселого поселка состояли в родстве с семействами из других немецких колоний в окрестностях Петербурга – Ново-Саратовки, Гражданки и др.

Любопытные сведения о Веселом поселке можно найти в путеводителе по Ленинграду, изданном в 1931 г. Во-первых, в нем говорится, что это поселок «с деревянными одноэтажными постройками сельского типа, заселенный немцами-колонистами». Во-вторых, сообщается, что «„Веселый поселок“ предположено ликвидировать как нездоровый для жилья», поскольку он расположен «с подветренной стороны по отношению к фабрикам».

Мемориальный комплекс «Журавли» на Дальневосточном проспекте. Фото 2008 г.

Во время блокады, в 1942 г., жители Веселого поселка повторили судьбу других бывших немецких колонистов Ленинграда и области: их подвергли насильственной депортации и затем запретили возвращение. Дома их заселили другие жители, а частью их просто разобрали на дрова во время блокады…

Невское кладбище, существовавшее между современными улицами Новоселов и Тельмана, во время блокады стало одним из мест массовых захоронений жителей Ленинграда. Впоследствии, когда началась застройка района, Невское кладбище сравняли с землей. От всего кладбища уцелел только небольшой участок братских захоронений, где в 1977 – 1980 гг. возвели Невский мемориал, известный как «Журавли» (архитекторы Д.С. Гольдгор, А.В. Аланнэ, А.П. Изотов, скульптор Л.Г. Могилевский.). В мемориал вошла также гранитная колонна с рельефным орнаментом и урной, поставленной еще в 1949 г.

Массовая жилищная застройка Веселого поселка началась в конце 1960-х гг. Над проектированием района работали архитекторы Г.Н. Булдаков, А.И. Наумов, Д.С. Гольдгор, Г.К. Григорьева, А.В. Аланнэ. В городском фольклоре этот огромный район получил самые разные прозвища – от аббревиатур «ВП» (Веселый Поселок) и «СЗР» («Самый Загаженный Район») до «Смешной Деревни» и «Веселого Поселка в Стране Дураков».

Согласно провозглашенному в начале 1960-х гг. тематическому принципу городской топонимики, наименования улиц новых районов города отражали какую-либо тему. Для района правого берега Невы избрали революционную тему: здесь возникли проспекты Большевиков и Солидарности, Искровский проспект и Товарищеский проспекты, улицы Дыбенко, Крыленко и Антонова-Овсеенко. Все эти названия появились в 1970 – 1971 гг. Названия трех последних улиц не осталось незамеченным в народной молве: недаром район прозвали «Поселком трех хохлов», а также «Районом убиенных», намекая на общую судьбу трех героев Октябрьской революции и Гражданской войны, ставших жертвами сталинских репрессий в 1937 – 1938 гг.

К концу 1980-х гг. Веселый поселок представлял собой огромный безликий район новостроек, почти ничем не отличавшийся от других «спальных» районов города. Едва ли не единственной достопримечательностью района служила речка с красивым именем, придававшим удивительное своеобразие району новостроек, – Оккервиль.

«„Кентервильское привидение“? – вопрошал на страницах своей книги „Записки старого петербуржца“ замечательный писатель Лев Успенский. – Понятно: это – Великобритания. „Собака Баскервилей“? Таинственно, но естественно, ибо и она обитала в Девоншире – Англия. Браззавиль, Леопольдвиль, Стенливилль – Африка, Конго. А тут, рядом с Охтой и Уткиной заводью, тоже „виль“? Откуда здесь могло возникнуть такое имя, досуществовавшее до наших дней: если я не ошибаюсь „Оккервильский сельсовет“ работал еще во времена нэпа?»

Название свое река Оккервиль получила еще в XVIII в. по фамилии шведского полковника, имевшего здесь мызу на речном берегу. Есть и другая версия происхождения названия: краевед Ю. Гнездилов указывает, что на шведских картах обозначены деревня и речка Карвила, а на русских – те же названия, но с буквой «О» в начале – Окарвила. «О» – разговорная форма шведского слова «речка». Karva – слово финское: волос, ворсинка, пушок, шерсть.

«В известном смысле имя ручья сохранилось доныне как некий памятник нашей победы над шведскими захватчиками, – продолжал Лев Успенский. – В самом деле: мы отлично знаем, что петровское „окно в Европу“ было прорублено русским народом в результате вековой борьбы со шведами… Нам нечего стыдиться нашего прошлого; нам не приходится скрывать, что было время, когда эти древние русские места были заняты хищными соседями… Я вполне уверен, что нам следует, охраняя все созданное на берегах Невы нами, не упускать с глаз долой и следы суровой, с переменным счастьем протекавшей, народной борьбы за выход к Балтике. Не надо ставить на речке Оккервиль или на болотистых полях за Новой Деревней пышных памятников. Но как-то отметить эти места – разбить там небольшие скверы, установить мемориальные доски – необходимо».

Еще одной природной изюминкой Веселого поселка стал парк на берегу реки Оккервиль. До начала 1980-х гг. он представлял собой лесной массив в квартале между улицами Дыбенко и Подвойского. Впоследствии парку присвоили имя С.А. Есенина, хотя поэт никогда не имел никакого отношения к здешним местам…

Храм Рождества Христова на улице Коллонтай. Фото автора, февраль 2010 г.

Мосты через речку Оккервиль долгое время оставались безымянными. В феврале 2010 г. правительство Петербурга, согласно рекомендациями Топонимической комиссии, мост, сооруженный в 1990-х гг. в створе Клочкова переулка, назвали Клочковым (по бывшей деревне Клочки), а мост в створе улицы Ворошилова, построенный к осени 2009 г., назвали Долгоруковым, поскольку по нему можно проехать в промышленную зону «Дача Долгорукова». Предполагается также присвоить название «Ледовый» мосту возле Ледового дворца, украшенному грифонами. Эта переправа открылась 20 апреля 2000 г., одно временно с самим дворцом. Таким образом, безымянными останутся только четыре пешеходные переправы через Оккервиль, расположенные внутри кварталов.

Известным, но довольно загадочным местом на побережье реки Оккервиль является так называемый Курган, он высится позади Ледового дворца и порождает легенды. К природным достопримечательностям его никак нельзя причислить. Скорее, это продукт человеческой деятельности. Однако появление этого кургана окутано тайной.

В 1990-х и 2000-х гг. в Веселом поселке появились новые достопримечательности, придавшие району некоторое своеобразие. Так, в 1998 – 2000 гг. у станции метро «Проспект Большевиков» возвели Ледовый дворец – уникальную концертную и спортивную арену, не имеющую аналогов в России. В 2000 г. здесь проходили игры Чемпионата мира по хоккею с шайбой. Здесь регулярно проводятся спортивные состязания, а также концерты известнейших мировых звезд.

На территории «спального» района советских времен, да еще с улицами, названными в честь революции и большевиков, не было храмов. Все они появились уже в постсоветское время.

Первым стал храм Рождества Христова при Александро-Свирском подворье на Дальневосточном проспекте. Под него приспособили в 1999 – 2001 гг. бывшие складские здания, стоявшие на прежней границе Невского кладбища. Служители монастыря обратились к властям с просьбой помочь убрать с бывшей территории кладбища футбольное поле и собачью площадку и устроить сквер, как это принято во всем мире. Изучив документы, удалось выяснить, что действительно на данном месте могли быть захоронены от 50 до 100 тысяч человек, и было бы кощунством строить здесь коммерческие сооружения.

22 июня 2005 г. у стен подворья заложили Брестский сквер, названный в память подвига защитников Брестской крепости в 1941 г., в знак увековечения подвига русского и белорусского народов в Великой Отечественной войне и в знак доброй дружбы между братскими народами. В центре будущего сквера установили гранитную стелу.

Строительство храма Апостола Петра в парке Строителей. Фото автора, февраль 2010 г.

В 2003 – 2004 гг. строительство храмов началось и в северной части Веселого поселка. Две деревянные церкви появились в конце улицы Коллонтай.