Вначале она ничего не поняла, но потом, когда до неё дошло, что в квартире кроме неё говорить некому, она повернулась на сто восемьдесят градусов и осмотрелась. В дверном кухонном проёме сидел её чёрный кот Васька и облизывал заднюю ногу.

– Извините меня, молодой человек, – она снова повернулась к почтальону, – я себя не очень хорошо чувствую. Вам известен адрес того, кому вы должны вручить эту телеграмму?

– Ну, я же тебе сказал, карга старая, что мне, – снова услышала она за спиной.

Словно желая поймать с поличным того, кто сейчас разыгрывает её, она лихо повернулась назад и снова никого не увидела. Она растерялась. Кот, прекратив заниматься привычным делом: облизываться, прошелся по коридору. Вышел на освещенный участок, остановился, важно сел, словно копилка, посмотрел в глаза своей хозяйке и тихо произнес:

– Ну, что ты уставилась, как баран на новые ворота? Это я тебе говорю: Телеграмма мне.

Старушка, как подкошенная, свалилась без сознания. А по телевизору диктор продолжал радовать народ новогодними новостями:

– По прогнозам аналитиков в ближайшее время ожидается резкое снижение курса доллара, потому что Россия, наконец, переходит на рублёвую форму расчёта. Её поддержали Китай и Индия. Они решили совместно создать банк в противовес всемирному банку, в которой господствует американский доллар. В связи с этим ряд зарубежных банков уже объявили о своём банкротстве. Радует тот факт, что этот экономический коллапс затронет Россию не так скоро, как наших соседей. Мы успеем подготовиться. Видными российскими учёными уже разработана антикризисная программа, которая в ближайшее время вводиться в действие. Будем надеяться, что мы не пострадаем.

А что дальше будет? У-у-у! Это только начало!

24

Санкт-Петербург. Частная клиника

Большая стрелка часов передвинулась на цифру «12», внутри них что-то щелкнуло и дверцы домика, над которыми висела надпись «Аптека», открылись, выпустив кукушку, сидящую на жердочке и одетую в белый медицинский халат. На белой шапочке у неё красовался красный крест.

– Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! – прокуковала три раза она и скрылась в домике.

– Да. Это только начало, – сказал, стоящий во главе стола, высокий худой джентльмен, одетый в белоснежный докторский халат и шапочку, – а что дальше будет, так это будет зависеть только от нас.

Перед ним за столом сидели все наши знакомцы: Соловьёв, Акулина Ивановна, Кики Морэ с импресарио Кузьмой, Лесничий и Яков Маркович Вассерман. По столу лениво, подняв хвост трубой, разгуливал кот.

Кажется, начали! Теперь, наконец, нам станет ясно, что за странная компания собралась за этим столом. И что же объединяет их, совершенно разных, личностей?

– Хватит прятаться по углам. Мы долго молчали, – продолжал джентльмен, – сегодня создалась подходящая обстановка, когда пришла пора заявить о себе, как о силе, с которой нужно считаться.

– А стоит ли? – поинтересовался Лесничий, – нам и так жилось неплохо.

– Тебе может и неплохо, Леший, – перебил его кот, – а мне не очень. Я ведь – кот Баюн, а меня вшивым Васькой постоянно называют. Обидно! Досадно! Но самое главное, что мне всю жизнь молчать приходилось, а я рожден, чтобы баять! Стихи читать – высокую поэзию декламировать! Нести в массы культурное наследие. Сеять разумное и вечное. Всё! Хватит! Надоело! Говорить хочу! Свободу слову! Долой цензуру!

– Жакрой рот, – рявкнул рецидивист Соловьёв, – и так голова от швободы едет…

– Во-первых: у меня не рот, а пасть, как все уже успели заметить, кроме тебя, конечно. А во-вторых…

– Жакрой пасть, – продолжил Соловьёв, – а то голову оторву.

– Кощей, – закричал кот, – успокой этого бандюгу, а то я за себя не ручаюсь!

Баюн нервно задёргал хвостом, выставил длинные острые когти напоказ и приготовился к прыжку.

– Брысь! – громко выкрикнул джентльмен, – ещё одно слово, и я посажу тебя на цепь.

– А это удар ниже пояса, – возмутился кот.

– Нишего, – успокоил его Соловьёв, – походишь на шепи вокруг дуба, шкажки порашкаживаешь, легше штанет.

Кот глубоко вздохнул и недовольно отошел на край стола. Там он сел и тихонько начал облизывать лапу, то и дело демонстративно выпуская когти.

– Кто ещё хочет высказаться? – предложил джентльмен.

Из-за стола поднялась актриса Кика Морэ.

– Кошенька, я не поняла, что нам предстоит делать? Если это что-то противозаконное – я не волнуюсь. Не впервые такими делами заниматься приходится. Но если это займёт много времени – я сразу отказываюсь. У меня катастрофически его нет. Понимаешь, сейчас самое время для работы. Новый год. Все артисты, без исключения, «морозят».

– Что делают? – удивился Кощей.

– Ну, становятся Снегурочками, дедами Морозами, – начала объяснять Кики.

– Ой, не могу! – Снова не выдержал кот, – Кузя, как я понимаю, у нас – дед Мороз, а ты – ой, сейчас помру! – И он затрясся от смеха, – Красавица Снегурочка! Это же надо! Детки под ёлочкой песенку поют:

«У нас сегодня Дед Мороз

По-пьяне школу всю разнёс.

За этот дедушкин каприз

Снегурка делает стриптиз.

Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!

Завтра сделает на «Бис!»

Он повалился на спину и задрыгал всеми четырьмя ногами.

– А что такое? – наивно повела плечиками Кикимора, – Некоторые и замуж в моём возрасте выходят.

От этих слов у кота началась истерика.

– Замуж? Ой, умора! Это ж любой жених тебе пра- пра- пра- пра- внучком будет. Если вдруг ненароком узнает: сколько тебе лет, с ним удар случится!

Он уже икал от смеха.

– Кошенька, – надула губки Кикимора, – скажи ему, чтобы он прекратил издеваться, а то я обижусь. А вы чего молчите, – обратилась она ко всем присутствующим за столом, – вашу сестричку обижают, а вы не вступаетесь?

– Какой Дед Мороз? Какая Снегурочка? – наконец, возмутился Кощей – джентльмен в медицинском халате, – Что вы мне здесь комедию разыгрываете? Я не прошу вас в этом участвовать, я вам приказываю. Вы что, не поняли меня? Кто не со мной, тот против меня, а с предателями у меня разговор короткий: на операционный стол. Потом, для вида, в реанимацию, а затем в морг. Я даже мумии из вас делать не буду. Отпоют в часовенке и по ветру развеют.

Кикимора от ужаса плюхнулась на стул, как рыба, шевеля губами. Все замолчали.

– Я вас вызвал для того, чтобы выдать каждому из вас задание, а не спрашивать у вас, хотите ли вы его выполнять или нет. Будете выполнять. Куда вы денетесь.

– Я готов к труду и обороне, – заявил Соловьёв, – только жубы мне нужно вштавить. Беж жубов, какой же я шоловей-ражбойник? Калека – одно слово.

– Вставим! – пообещал Кощей. – У меня в клинике классные специалисты найдутся. Сразу же после совещания и пойдем вставлять. Керамические! Ещё вопросы?

– Что делать будем? – Спросил Яков Маркович, до этого, молча, наблюдавший за всем происходящим. – Обрисуйте, пожалуйста, перспективку, хотя бы в общих чертах.

– Зачем же в «общих», Водяной? – улыбнулся Кощей. – Можно и в деталях. Вы знаете, что во всём мире создалась напряженная обстановка, вызванная экономическим кризисом. Кроме того, наконец, Тбилиси расшевелил муравейник, который не решались трогать долгие годы. Я имею в виду его военные действия против Цхинвали. Я ожидаю в ближайшее время взрыва агрессии на территории Приднестровья и Нагорного Карабаха. На Украине уже коричневые голову подняли. Скоро, совсем скоро они себя покажут во всей красе. Западная Украина собирается отделяться. Далее наружу вылезет крымский территориальный конфликт. Для нашего появления созрела исключительно благоприятная обстановка. Нам необходимо немного: подбросить дровишек в этот разгорающийся военный костёр.

Все, молча, слушали. Кот, облизывая переднюю лапу. Соловей-разбойник, рисуя какие-то каракули в записной книжке. Кикимора, морща лобик, пыталась понять, о чём вообще идёт речь на этом заседании. Кузьма водил пальцем по столу. Леший сосредоточенно сопел. Баба Яга, откинувшись на спинку стула, застыла, как изваяние и не шевелилась. Водяной, не заметно ото всех, вынул из кармана жевательную резинку. Развернул её и отправил в рот. Обёртку скомкал и сунул в карман Соловью-разбойнику. А Кощей продолжал:

– Ни для кого не секрет, что перед Новым годом в городе Санкт-Петербурге собираются лидеры стран большой восьмёрки.

– Кто шобираетшя? – с неподдельным интересом вдруг спросил Соловей-разбойник.

Кощей снисходительно посмотрел на разбойника сверху вниз и сказал:

– Тебе не всё равно, Соловушка?

– Не-а, – замотал тот головой, – Я на вшех политинформащиях в жоне пришутштвовал. Коншпекты коншпектировал. Меня жа это даже к дошрошному ошвобождению предштавляли, но не выпуштили. Шказали, што я недоштаточно политищешки подкованный. На што я им ответил, што я пщиша швободная, а не какой-то мерин сивый, штоб меня подковывать… Не поняли они, што я такое шказал, ошень обиделишь и не отпуштили.

– Пусть он заткнётся! – возмутился кот, – Кто из нас Баюн: я или он? Я, как сволочь, молчал целую тысячу лет и сейчас молчу, а он трындит не замолкая! Где справедливость?

– Ещё наговоришься, – успокоил его Кощей, – всем работы хватит.

– Ну, тогда другое дело, – промурчал довольный кот и разлегся вдоль стола.

– Мы заявим о себе на весь мир! И президенты самых крупных стран мира нам в этом помогут, – сообщил Кощей.

– Мы что, в компанию президентов попадем? – вскочила Кикимора, – Здорово! Можно я потом во всех интервью буду говорить о встрече с ними? Сдохнуть можно! Кошенька, мы с Кузей согласны.

– Нет! Никаких интервью не будет, – грозно произнёс Кощей, – мы их возьмём в заложники, а потом уничтожим. Мы не дадим им возможности договориться. А поодиночке им с кризисом не справиться.

Повисла пауза. Каждый переваривал услышанное только что. Кот продолжал валяться на столе, нервно подёргивая хвостом. Соловей-разбойник изумленно смотрел на Кощея. Кикимора, непонимающе моргала глазками, поворачиваясь то к Кощею, то к Кузе. Кузьма, уставившись взглядом в стол, пальцем тёр кончик носа. Леший чесал, задумчиво, затылок. Акулина Ивановна пыталась что-то сказать, но всё не решалась. Водяной сосредоточенно выдувал изо рта большой водный пузырь, как выдувают пузыри из жевательной резинки. Кощей, ожидающе, обвел взглядом всех присутствующих.

С громким хлопком взорвался пузырь, раздутый до предела. От неожиданности все подпрыгнули. И лишь одна Акулина Ивановна, подпрыгнув, осталась стоять и торопливо заговорила:

– Ты, Кощей, по-моему, умом тронулся. Тебе что, плохо живётся? Смотри, какую клинику отгрохал! Работай себе для своего удовольствия. Тебе что, славы захотелось? Так она у тебя и так имеется. Клинику твою все знают. Со всего света к тебе за лечением едут. За много месяцев вперед записываются. Денежки не ручьем, а речкою в твой карман текут. Чего тебе ещё не хватает?

– А то, что нас забывать стали, – зло прошипел он, – дети на вообще не знают. У них теперь новые герои. Зомби и гоблины. Скоро деда Мороза на Санту заменят. Посмотрите телевизор, почитайте книги: нас нигде нет!

– И для этого тебе столько народа изводить нужно? – Всплеснула руками Акулина Ивановна, – Дурак ты!

Кощей подскочил к ней.

– Ты, баба Яга говори, да не заговаривайся. Я сказал: тому быть! Значит, тому не миновать.

Но баба Яга не испугалась. Она, смело, взяла за грудки Кощея Бессмертного и затрепыхала его впереди себя, как грушу:

– А ты меня не пужай – не такие пужали. Не боюсь я тебя, Ирод. Отбоялась. И запомни: все твои козни поломаю. Все твои пакости присеку. Такое моё слово. Всё! Наслушалась. Надоела мне твоя компания. Ухожу я.

И она решительно пошла к двери. Возле неё остановилась, повернулась ко всем и спросила:

– Кто со мной?

Кот повёл в её сторону ухом, но продолжал валяться на столе. Соловей-разбойник улыбнулся беззубым ртом и преданно посмотрел на Кощея.

– Ишпепели её, Кощеюшка!

Кикимора снова заморгала глазками, повернулась сначала к Кощею, потом к Кузьме. А Кузя, хлопнув руками по коленкам, встал, потянулся и пошел к бабе Яге:

– Я в такие игры не играю. Война – это, прежде всего разрушение, а я не люблю, когда из домов – руины делают. Где же тогда домовой жить будет, если дома не будет? Извини, Кощей, бывай с миром.

– Я тоже пойду, – присоединился к ним Леший, – в лесу каждую животинушку берёг, а тут кого-то изводить предлагают. Нет! Не по-людски всё это.

– Так ты ж и не человек вовсе, – заорал Кощей, – что ты несёшь, Леший!

– Тебе не понять, Кощей, – вступился за Лешего Водяной, – он среди людей потёрся, хоть и в лесу всё время жил, вот от них и набрался. А ты, видать, больше по моргам ошивался. Там человеческому не научишься. Акулина Ивановна, я тоже с тобою.

– А как же я? – Вдруг вскочила Кикимора, – Кузя? Я не могу без тебя! Не покидай меня. Я пропаду.