Глава 4
Первое утро

Я проснулся, как только первые лучи солнца стали проникать в щели моего убежища. На магнитоле было семь утра. «Электроника-53» не подавала признаков жизни. Очень сильно хотелось пить. Голова просто раскалывалась. Я взял единственный источник влаги в моём убежище – банку с зелёным горошком, проткнул уголком острия топора две дырки в жестяной крышке – одну для воздуха, другую для вытекания рассола – и весь его с жадностью выпил. На десятой банке я понял, что скорее лопну, чем напьюсь. Это было странно. Потом я принял, как и вчера, таблетки от головы. Есть не мог, тошнило даже от одной мысли о еде. С головой было что-то не так. Я прекрасно помнил, как обращаться с инструментом, оружием, автомобилем, сохранились все навыки и умения. А вот лично о себе, своём имени, родственниках – в памяти ничего не осталось. Амнезия какая-то. Была, правда, в голове цель – прояснить, наконец, судьбу своих отношений с Алёнкой, объясниться ей в любви. А там – будь что будет!

Соображал я плохо. Взгляд снова упал на приёмник в машине. Я включил его.

– …сему гражданскому населению. Сбор уцелевших в военной части на КПП. Не пытайтесь самостоятельно покинуть город. Здесь вам будет обеспечена охрана, питание и медицинская помощь. В дальнейшем – эвакуация в безопасный район. Внимание! Всему гражданскому насе…

Я отключил приёмник.

Медицинская помощь – это хорошо. Охрана – тоже. Наверное, вчера солдаты меня приняли за зомбака. Ох! Как же плохо. Надо двигать всё же к этому КПП. А чтобы у них не было сомнений, что я не ходячий безмозглый, труп – поеду на машине. Может быть, и Алёнка там. Ведь как раз, когда всё это началось, она должна была ехать где-то в районе ворот воинской части.

Я извлёк заряженный обрез, положил на соседнее с водительским сиденье. Надел поверх «Пумы» хозяйский новенький комок, ещё пахнущий маслом от швейной машинки из какой-нибудь женской исправительной колонии, где их шили заключённые. Опоясался патронташем. За пояс заткнул топор.

Утреннюю тишину огласил резкий скрип открывающихся ворот. Вокруг никого, даже трупы на перекрёстке исчезли. Под ногами, оказывается, валялись какие-то сгоревшие бумажки, они захрустели и рассыпались в чёрный угольный прах. Я потопал, очищая обувь перед дверью, и сел в машину. Не медля, завёл «Ниву» и, стараясь придерживаться второстепенных дорог, погнал как мог. Оказывается, звук мотора для заражённых был как красная тряпка для быка. Уже через пару кварталов за мной бежали, прыгали и даже ползли жадные до живой еды мертвецы. Заглохни сейчас мотор, или не справься я с управлением, и мне тут же настал бы конец. Но это было ещё не всё. Войдя в очередной поворот, я увидел пикирующего на меня с ближайшего балкона жилистого мертвяка с гипертрофированными челюстями, когтями и ногами. Этот прыгун упал на крышу моего авто, пробив её своими мощными пальцами. И таким образом закрепившись на ней, он стал пытаться, как тот терминатор, прорваться ко мне в кабину. Приблизительно поняв, где находится атакующий, я сделал выстрел прямо сквозь крышу. Мутант кубарем покатился по асфальту, бодро подскочил и возглавил толпу моих преследователей. Теперь я старался держаться середины улицы, вдали от припаркованных грузовиков и разных построек. Этот урод, даже раненый, упорно сокращал расстояние. Кое-как, зажав обрез коленями, я смог его перезарядить, и выстрелил прямо через заднее стекло. Салон опять наполнился едким запахом пороха. Стекло растрескалось, но не высыпалось, лишив меня обзора сзади. Я снова перезарядил обрез – рука ныла от отдачи, но я был неплохим подающим в волейболе, и на хлипкость рук не жаловался. Хотя даже для меня отдача была сильновата. Триплекс осыпался, и в салон проникла скрюченная когтистая лапа. Я развернулся, выбросив перед собой руку с обрезом – и как раз вовремя. Вслед за передними конечностями ужасная образина показалась в проеме задней двери. Я выстрелил ей прямо в лоб. Продырявленная голова скрылась из вида, а вот лапы так и не отцепились. Моё секундное отвлечение чуть не обернулось новой катастрофой. Наперерез с перпендикулярного проспекта выскочили тонкокостные длиннолапые и быстрые зверюги. Я даже не успел ничего понять, самая быстрая с хрустом шмякнулась о бампер и ушла вниз, машина подскочила. Вторая, прокатившись по капоту, выгнула внутрь потрескавшееся лобовое стекло, царапнула по крыше и через мгновение закувыркалась позади. Затем её накрыла волна моих преследователей. Я и без того потерял контроль над машиной после прыжка, так ещё и обзор пропал. Высунув голову в боковое окно, я выровнял пляшущую «Ниву», и удачно проскочил между двумя брошенными машинами, переключил передачу и бросил рычаг. Обрез куда-то пропал, поэтому, ухватившись зубами за рукав комка, я натянул его на руку, сжал в кулак и несколькими отчаянными ударами выбил обвисшее стекло. Проспект я уже проскакивал, бежавшие наперерез стали сминать бежавших за мной задохликов. Да, да, те на фоне этих горилл выглядели именно так. Сначала моё сознание не восприняло картинку справа, на промелькнувшем широком проспекте. Это была бесконечная шевелящаяся масса. Как ни странно, ни страха, ни паники у меня не было – скорее отрешённость и сосредоточенность. Я как будто летел на сноуборде с горы. Может быть, такое же чувство испытывают и сёрфингисты, оседлавшие хорошую волну.

С прицепом и кортежем из своры монстров я пронесся через распахнутые ворота КПП. Навстречу мне пролетело несколько наводящих трассеров, а за ними свинец полился потоком: c крыши здания за вторым КПП работало что-то тяжёлое и очень скорострельное. Всё это пронеслось надо мной, и устроило в тесных для такой толпы воротах кровавую мешанину. Ворота второго КПП раздвинулись, и я проскочил в них. Очутившись в техзоне, я увидел машущего мне солдата, прижал машину под одним из забаррикадированных окон и прошмыгнул внутрь. Бой тем временем разгорался. Я подумал, что меня обвинят в том, будто это я притащил хвост. Но ничего такого не было. Рядом уже мелькали солдаты, все в противогазах; один из оборонявшихся здесь офицеров показал на ящики с лентами и патронами и приказал таскать их наверх. И я стал подтаскивать боеприпасы к пулемётчикам на крыше. Но, честно говоря, силы мои здесь закончились, на третьей ходке я просто свалился под тяжестью очередного цинка с патронами. По всей видимости, к этому времени где-то провернулись нужные шестерёнки, и решение на мой счет было принято. Подбежал тот же офицер, отдал мне рацию.

– Вот сюда нажимаешь и говоришь, отпускаешь – слушаешь. Понял?

Я кивнул головой. Красные точки на чёрном фоне закрывали мне обзор. Звуки как бы проходили сквозь вату и, приглушённые, касались моего сознания.

– Парень, как тебя зовут? – рация ожила.

Я не сразу понял, что обращаются ко мне.

– Я не помню! – честно ответил я.

– Это нормально. Так и должно быть. Тебе хреново? Пить сильно хочешь? Голова болит?

– Да.

– Слушай! Сейчас тебе принесут флягу, выпей из неё глотков пять. Потом, как снова станет плохо, пей по глотку. Это хорошо, что ты притащил на своей машине развитого заражённого. Мы смогли быстро сделать тебе лекарство. Потом всё объясню.

Ко мне уже подошли два офицера. От их рук сильно пахло спиртом, в руках одного ещё истекал влагой белый платочек. Офицер что-то докладывал по рации. Другой протянул мне флягу в мокром от пролитого спирта брезентовом кожухе. Характерный запах не обманул: первый глоток обжёг горло, я закашлялся, с силой вдохнул носом. Из глаз потекли слёзы, но, как ни странно, сразу же стало лучше. Я не верил ощущениям своего организма – энергия начинала наполнять меня. Я выпил рекомендованное количество и встал.

– Да, да, иммунному значительно легче, – докладывал по рации один из офицеров.

Моя рация снова ожила:

– Как самочувствие?

– Отлично, это что, спирт с чем-то?

– Да. На затылке заражённого есть споровый мешок. Там паутина и горошина спорана. Споран надо растворить в спирте или водке, процедить от осадка – заметь, обязательно – и пить по паре глотков в день. Иначе сдохнешь. Теперь тебе это пить всегда надо будет. Это «живец» называется. Вешай флягу себе на пояс.

Я пропустил ушко кожуха фляги в патронташ и застегнул его.

– Ещё раз попробуй вспомнить, как тебя зовут? Я Стариков!

– Плохо всё помню. Калина, Калинин – как-то так, вроде.

Тем временем офицеры, получив новые указания, покинули меня.

Я спросил у всезнающего незнакомца:

– Вы назвали меня иммунным. Есть здесь ещё иммунные?

– Были. Колонна с ними ушла на север, но операция провалилась. Их отбили у нас какие-то террористы. По всей видимости, иммунные здесь представляют большую ценность.

– Списки есть?

– Есть. Как я полагаю, 99 % иммунных погибли в городе ещё вчера. У нас их всего-то пять было. И то, это те, кто был возле ворот части, когда всё это началось. Ну, ты теперь шестой. Как ты уцелел вообще?

– Это долгая история, но чудом, это точно. А там были девушки, вернее, девушка?

– Да. Две женщины. Нина Соболь и Алёна Смоловская.

У меня всё рухнуло внутри. Но я ведь так и чувствовал, что она здесь.

– Погоди, парень… э-э-э… Калина – позывной твой будет. Тут на камерах что-то не то…

Я поднялся на крышу, и понял, что рано обрадовался своему чудесному спасению. Серо-чёрная масса перерождённых, несмотря на потери, прорвалась на территорию части и заполнила собой всё пространство от первого до второго КПП. Солдаты в противогазах уже не могли стрелять из перегревшихся тяжёлых пулемётов. На паре из них прикручивали последние запасные стволы. Нежить упорно лезла через забор. Когда крупнокалиберные «Корды» замолчали, из окон второго этажа вступили в дело «калаши» и РПК. В грохоте боя я расслышал команду по рации: «Разрешаю применять ручные гранатомёты с термобарическими зарядами». Тут же в люк на крышу стали подавать длинные цилиндры одноразовых гранатомётов. Спецназовцы проворно снарядили это незнакомое для меня оружие и с плеча выстрелили. Струи пламени рванулись вперёд и назад. Ракеты полетели веером, потом над толпой зомби воздух буквально взорвался. Яркие вспышки и пламя; хлопки заглушили все звуки в округе, и тут же прогрохотали повторные выстрелы. В рядах нападающих образовались громадные проплешины. Орда на миг дрогнула, но на место распылённых в кровавую пыль и сожжённых монстров вставали новые. Они упорно пытались добраться до нашего «бастиона». На горизонте я увидел, что ряды нападающих редеют; это заметили и другие. Немного приободрило, когда вновь заговорили «Корды». Их трассы пробивали ходячее мясо десятками тел. Гранатомётчики вновь вернулись к своим автоматам, успокаивая наиболее приблизившихся одиночек.

Рация вновь зашипела:

– Парень, ты знаешь, где вторые проходные завода?

– Да.

– Там грузовик «ГАЗ-66» с пулемётом «Корд» в кузове на станине. В общем, ребят наших… твари всех пожрали с машины. Это группа Хасанова была. Там у них в рюкзаках и в бардачке лежат книги очень важные. Мне по рации передали часть текста из них. Тебя вылечили по рецепту оттуда. Возьми их и прочти. Это очень важно для нас, может быть, эта информация поможет нам выжить. Попробуй доставить эти книги нам.

– Но как я отсюда выберусь?

– На север от здания есть люк коллектора ливневой канализации. Спустишься туда. Там труба широкая, двухметровая; она идёт к отстойнику на дне оврага. С километр пройти придётся. Я по камерам вижу, что там чисто. Свет горит. На выходах к ливневым колодцам есть решётки с навесными замками. Сломаешь их как-нибудь. Потом по дну оврага…

Я перебил:

– Знаю. Я там в детстве лазил часто. Километр вдоль ручья. Потом по зелёной железной лестнице поднимусь на правый склон. Заросший парк и бетонный забор. Там парковка будет перед вторыми проходными завода, и трасса на Североармейск.

– Всё верно. Получишь автомат, два магазина к нему, пару гранат, фонарь и рацию. Капитан, слушаешь?

Капитан ответил:

– Слушаю!

– Выполняй!

– Так точно!

Я вновь вернулся к беседе:

– А почему своих не пошлёте туда?

– Я доверяю моей интуиции, благодаря этому мы всё ещё живы.

– И только-то?

– А что? Ты с пулемётами на ты? Или с гранатомётами? Откуда?!

– Нет.

– Ты иммунный, это твой мир, а не наш. Это и тебе надо не меньше, чем мне. Здесь же от тебя толку нет!

– Ну, в принципе, да. Согласен!

– Тогда ноги в руки, и двигай! И если я в тебе не ошибся, ты ещё очень сильно нас выручишь.

– Не подведу! Спасибо за живец и вообще за всё, что спасли меня, и всё такое…

– Давай, парень! У нас мало времени, а мы так и не узнали от Хасанова, как получить вакцину для не иммунных. Он просто не успел дочитать.

Я быстро спустился вниз. Капитан, стоящий возле кучи снаряжения в просторном ангаре, призывно махнул рукой. Мне пришлось оставить свой драгоценный костюм «Пума» и охотничий комок, избавиться от китайских тапочек, и облачиться в казённую военную форму. Вот и чёрный ход. Сразу за ним круглела на асфальте чугунная крышка канализации. От живца из спирта меня развезло – как бы и не беспокоили канонада и взрывы. Подумалось только: «Хорошо, что оттуда в нас не стреляют. В очередь, такие-то дети! Подходи на раздачу!». Крошилово продолжалось. Я же приподнял уголком топора крышку люка и немного сдвинул её, чтоб она обратно не легла в паз. В образовавшийся зазор я аккуратно просунул пальцы и поставил тяжёлую чугуняку на ребро, потом немного откатил и отпустил. Крышка с характерным грохотом упала на асфальт, а я по вмурованным в шахту люка ржавым скобам начал свой спуск. Вспомнилась песня про бомжа, люк и прекрасную жизнь.

Внизу меня действительно ждал ряд включённых водонепроницаемых тусклых фонарей под сводом, а также и первая видеокамера. Труба действительно была под наблюдением. Рация сюда не пробивала. Так что я просто махнул в камеру рукой и вошёл в трубу.