Примерно через час авто остановилось у двухэтажного здания с огромными окнами, узкие промежутки между которыми были буквально облеплены кондиционерами. Водитель повернулся ко мне, медленно кивнул, мол, деньги давай. Я кивнул в ответ, достал бумажник, физически ощущая, как тот становится легче. Расплатился. Парень дружески махнул мне рукой, широко улыбнулся, вдавил педаль газа в пол и укатил восвояси. На голосовавших у обочины людей, колоритную пожилую пару в одинаковых белых брюках и цветных сорочках, таксист не обратил ни малейшего внимания, подозреваю, что я заплатил за поездку в оба конца, да еще и с немалыми чаевыми. Так это или нет, думать не хотелось, к тому же солнце, что висит в зените не лучший катализатор для мыслей. Плавятся они, да и осознание того непреложного факта, что в полете я обогнал несколько часовых поясов, при этом толком даже и не вздремнул, не благоприятствовало размышлениям.

Такси скрылось в облачке пыли. Я поднял сумку, чувствуя, что она (в отличие от бумажника) заметно потяжелела. Отмахнулся от планомерно напирающих глупостей и направился в сторону раздвижных стеклянных дверей.

Просторный холл порадовал прохладой. Нею, будто приливной волной, меня накрыло еще на входе. На мгновение стало не просто прохладно, а по-настоящему холодно. Появилось странное чувство, будто я не где-то на другом краю земного шара, а дома, на родине, там, где свежее дыхание осени постепенно готовит людей к подкрадывающейся зиме. Такое яркое впечатление, что в шуме кондиционера я умудрился расслышать шелест листьев, что опускались на асфальтированные аллеи дремлющего парка.

В помещении, которое ввиду затемненных стекол и полного отсутствия искусственного освещения казалось огромным, не было никого. Никто не сидел в удобных диванах, не стоял у панорамных окон, из которых открывался прекрасный вид на море. Не было никого и за стойкой регистрации. Просто-таки всеобщая забастовка. Обслуживающий персонал не работает, гости не отдыхают…

Стойка регистрации. Полированное дерево, на узкой и длинной столешнице эффектно блестит фальшивым золотом звонок. Памятуя, что подобные устройства для того и ставят, чтобы ними пользовались, я легонько ударил ладонью по рычажку. Послышался приятный перезвон, правда, на звук все равно никто не вышел. От небывалого «радушия» пробудилась обида очень похожая на самую настоящую злость.

Лишь после третьего звонка на меня наконец-то обратили внимание. Дрогнула стального цвета занавеска, покачнулась, распахнулась. Из соседнего помещения стремительной походкой выбежала молоденькая девушка обладательница просто-таки идеальной фигуры и симпатичного личика, тонкие черты которого сразу показались знакомыми. Она смущенно кивнула, густо покраснела, села в свое кресло и вопросительно взглянула на меня. Не дождавшись никакой реакции на безмолвные вопросы, быстро и эмоционально заговорила.

Честно скажу, за истекшее время я изрядно поднаторел в вопросе изучения испанского языка. Конечно, на митингах мне не выступать, увы, начни я декламировать что-либо кроме ставшего классическим «No pasarán!²», забросают меня помидорами и это еще в лучшем случае. Тем не менее, объясниться в большинстве случаев смогу, понять собеседника тоже. Особенно если он это очаровательная девушка, да еще и с удивительными глазами. Это все так, но вот бывает, теряюсь. Все понимание куда-то разом исчезает. Ну, просто как сейчас, слушаю милую девушку-администратора, а ничего не слышу, не говоря уже о том, что не воспринимаю.

Что тому виною? В этот раз все действительно просто. Причиной умственного паралича стал маленький кусочек полупрозрачного пластика. Бейдж. Пластинка, на которой каллиграфическим почерком латиницей выведено имя «Consuela Jimenez» вот разве можно было к этому подготовиться?!

Девушка умолкла и внимательно посмотрела на меня. Уверен, она ждала ответа, но прежде чем отвечать полагается понять вопрос, для начала хотя бы услышать его…

Я кивнул. Присел, притом так резко, что с другой стороны стойки должно было показаться, что упал. Рывком расстегнул молнию на сумке, запустил внутрь обе руки и принялся рыться в небогатом скарбе начинающего путешественника.

Как и должно было быть, нужная мне вещь лежала на самом дне. Книга. Простенькое издание. На обложке маленький симпатичный островок с маяком и солнце, что зависло над вершиной башни.

– Ваше имя Консуэла? Консуэла Хименес? Я правильно прочел? – удивительно, до чего же быстро знания могут покинуть голову! Столько времени посвятить изучению языка и быть не в силах сформулировать столь банальную фразу!

Новая порция совершенно непонятных мне слов, но это ладно, я позже разберусь, потом, когда знания вернутся, если они вообще планируют возвращаться…

– Возьмите, это вам! – я протянул девушке книгу. Та удивленно посмотрела на неожиданный презент, растерянно на меня, мол, это действительно мне? Я кивнул. – Вот здесь, секунду подождите, открою на нужной странице. Ага! Видите, вот тут написано Консуэла Хименес! Точно, это я о вас писал. Можно сказать, я вас выдумал! Представляете? Вы героиня моего романа. Конечно, я все понимаю, вам эти буквы ничего не говорят, это кириллица, но поверьте на слово, все действительно так…

Она удивленно мигнула огромными глазами и лучезарно улыбнулась, совсем как девушка из книги, тогда, на берегу далекого острова, на тонкой полоске песка, отвоеванного у прибоя.

– Так, я не поняла! – громом среди ясного неба прозвучал знакомый голос. – Ты зачем вообще приехал? Девушкам глазки строить? Вот дождешься у меня…

«Надо же, а ведь нельзя не признать, что она продвинулась в изучении языков существенно дальше меня. Говорит совершенно без акцента! – подумал я и вдруг поймал себя на мысли, что мир вокруг меня поворачивается. Медленно, неторопливо, по часовой стрелке. Так было несколько мгновений и вот все замерло. Не знаю, то ли это холл мотеля развернулся, то ли всего лишь я сам, неважно, но движение прекратилось. Теперь я был спиной к стойке, а прямо передо мною на расстоянии вытянутой руки стояла очаровательная мексиканка – Консуэла. В ее глазах ярко, будто праздничный салют вспыхивали искры, кажется, она сама вот-вот взорвется. – Одно радует, в руках у нее нет ничего колющего и ничего режущего».

– Правильно говоришь дорогая! – послышался тот же голос, но уже со стороны стойки регистрации. Я дернулся, обернулся, на этот раз сам, добровольно. Замер в полнейшей растерянности. Там стояла во весь рост и смотрела на меня точно таким же красноречиво-гневным взглядом… еще одна Консуэла. Одно лицо, одни эмоции, одинаковая одежда, единственное, бейдж… – Совсем от рук отбился!

Обе Консуэлы переглянулись, я бы сказал, обменялись молниями, что полыхали в их глазах и дружно взялись за меня. Та, которая теперь оказалась сзади, замахнулась дамской сумочкой, что была лишь немногим меньше, чем мой «походный баул», вторая запустила деревянным стаканом с ручками и карандашами. Пусть от планирующей канцелярии мне и удалось увернуться, атрибут любой без исключения настоящей женщины и хранилище массы всего полезного и не очень с подозрительно-чавкающим звуком опустился точно мне на макушку. Кажется, что-то там потекло. Тут-таки потемнело в глазах, нахлынуло удивительное спокойствие…

Первым в сознание пробился гул. Громкий, если не сказать оглушающий. Пришлось хорошенько напрячь дремлющее соображение, чтобы понять, что это бесчинствует ветер. Далее вернулись другие чувства. Я увидел себя, сидящего под огромным деревом, крона которого размеренно покачивалась, закрывая собою немалую часть неба. Разглядел большие размером со среднюю дыню плоды на ветвях. Такие себе созданные природой бомбы, одна из которых мгновение назад упала точно мне на голову, растеклась, превращаясь в отвратительную липкую жижу, что стекала по волосам. Следом пробудилось и обоняние. Отвратительный запах гниющего фрукта просочился в нос, вызывая рвотный рефлекс, сбивая дыхание. Вот кто бы мог подумать, что столь симпатичный плод столь симпатичного дерева может воздействовать на человека не хуже химического оружия!

Загрохотало. Гром. Виднеющийся в просветы меж густой листвы свинцового цвета небосвод разорвали яркие молнии. Я задрожал. Как-то совсем уж некстати захотелось перекреститься. Вряд ли это поможет, что толку задабривать бога, уж он-то точно знает, чего стоят все мои молитвы.

Громкий с хрипотцой голос заглушил раскаты грома. Ветер принес обрывки слов, произносимых нараспев. Карлос. Странный он человек, то по одному только облачку с точностью достойной восхищения предсказывает погоду, то читает какие-то заклинания, пытаясь справиться со стихией. Что ж надо признать, вчера он не ошибся, правда, у нас с ним несколько разное понимание слова «ветер». Для меня это нечто приятное и освежающее, для него же самый настоящий ураган!

Это все ладно, но надо что-то делать. Нет, не бороться с непогодой сомнительными методами, это бессмысленно. Уходить надо, вон сколько «дынь» дерево еще припасло и хорошо, если они все легкие, гнилые и мягкие…

Я оперся о ствол, чувствуя, что спина вот-вот сломается пополам. Тяжело вздохнул, вспоминая многочасовую греблю тяжелой и крайне неудобной доской, упорные попытки добраться до берега на неповоротливом плоту. Покачал головой. С трудом заставил себя оторваться от надежного хоть и опасного дерева, поковылял на голос, тщетно пытавшегося то ли запугать, то ли умилостивить стихию одного из своих спутников. Шел, с трудом передвигая ноги, мысленно проклиная тропики и все с ними связанное. Нет, ну кто бы мог подумать, что все так обернется? Я бы точно нет, ведь всего несколько недель назад жизнь буквально била ключом, блистала всеми красками. Исполнялись самые заветные мечты, фортуна улыбалась улыбкой дорогого мне человека. Эх! Замечательная страна, радость встречи, впечатления, а перспективы…