Цитаты из книги «Зона. Записки надзирателя»

Ночью он снова пришел. Когда он постучал, за дверью стало чересчур тихо. Тогда Густав сорвал крючок.

То же самое и менты говорят, – заметил Цуриков.

постараюсь, – равнодушно заверил Цуриков. – Знаете, что говорил Станиславский? – продолжал Хуриев. – Станиславский говорил – не верю! Если артист фальшивил, Станиславский прерывал репетицию и говорил – не

Надо мной раскаленный шатер Казахстана, Бесконечная степь золотится вдали, И куда ни пойду, я тебя не застану, О тебе рассказать не хотят ковыли…

Выше голову, милый, я ждать не устану, Моя совесть чиста, хоть одежда в пыли, Надо мной раскаленный шатер Казахстана, Бесконечная степь золотится вдали…

Как известно, мир несовершенен. Устоями общества являются корыстолюбие, страх и продажность. Конфликт мечты с действительностью не утихает тысячелетиями. Вместо желаемой гармонии на земле царят хаос и беспорядок. Более того, нечто подобное мы обнаружили в собственной душе. Мы жаждем совершенства, а вокруг торжествует пошлость. Как в этой ситуации поступает деятель, революционер? Революционер делает попытки установить мировую гармонию. Он начинает преобразовывать жизнь, достигая иногда курьезных мичуринских результатов. Допустим, выводит морковь, совершенно неотличимую от картофеля. В общем, создает новую человеческую породу. Известно, чем это кончается…

Вернемся к нашей рукописи. Осталось четыре разрозненных куска. Пересказывать утраченные страницы – глупо. Восстановить их – невозможно. Поскольку забыто главное – каким был я сам.

Не важно, что происходит кругом. Важно, как мы себя при этом чувствуем. Поскольку любой из нас есть то, чем себя

величие духа не обязательно сопутствует телесной мощи.

Человек неузнаваемо меняется под воздействием обстоятельств. И в лагере – особенно. Крупные хозяйственные деятели без следа растворяются в лагерной шушере. Лекторы общества «Знание» пополняют ряды стукачей. Инструкторы физкультуры становятся завзятыми наркоманами. Расхитители государственного имущества пишут стихи. Боксеры-тяжеловесы превращаются в лагерных «дунек» и разгуливают с накрашенными губами.