6

Гоня тягостные мысли прочь, Нолин уставился в окно. Никаких красот африканской природы он, собственно, не наблюдал. Все пространство, за исключением шестиполосного шоссе, было залито тропическим мраком. Далекие электрические огни и близкие звезды лишь подчеркивали непроглядную черноту ночи. Ветер, врывающийся в салон джипа, был прохладным, а не знойным. Но пах он почему-то пряностями. Какими именно – не разобрать.

– Доводилось бывать в здешних краях? – поинтересовался Банщиков.

– Нет, – сказал Нолин.

Это было почти правдой. Человек по фамилии Нолин никогда не отдыхал в Сенегале, тем паче что российские акулы туристического бизнеса только-только начали осваивать западную оконечность Черного континента. А вот расположенный неподалеку Тенерифе Нолин однажды повидал, будь он неладен вместе с прочими Канарскими островами. Вместо сувенира на память он привез оттуда три ожога в области паха. Без подобных отметин не обойтись, когда тебя склоняют к откровенности посредством раскаленной пилочки для ногтей. Выручило Нолина умение останавливать сердце и не подавать признаков жизни, хотя на Тенерифе находился он не в качестве странствующего йога, а как путешествующий бизнесмен.

Какую фамилию носил он тогда? Рощин? Галатей? Юрьев? Ярцев? Не припомнить. Не счесть числа легендам и псевдонимам разведчиков. Имя им – легион. Прошлое их – сплошной туман, будущее – тайна, покрытая мраком. Есть только настоящее. Фальшивое, как оперативная легенда, заменяющая биографию.

– Ехать еще долго? – нарушил молчание Нолин.

Изучение географических карт не слишком-то помогает ориентироваться на местности. На незнакомой местности. Пусть не откровенно враждебной, но определенно чужой.

– Минут десять, – ответил Банщиков. – Лез Аманди – идеальное место для проживания. Одновременно и фешенебельный курорт, и пригород Дакара. Лучше не сыщешь.

– Полагаю, Витков так не думает, – сказал Нолин.

Из горла Банщикова вырвался смешок.

– Меня обнадеживает ваш оптимизм, – признался он.

– С чего вы взяли, что я оптимист? – спросил Нолин.

– Но вы же шутите…

– Повторяю: у вас превратное представление о цели моего визита. Я не массовик-затейник, прибывший сюда, чтобы поднимать настроение горе-коммерсантам.

Банщиков не удержался от очередной порции похохатываний. Это звучало как хрюканье ненастроенного приемника.

– Извините, – попросил он, прикрывая рот ладонью. – Это на нервной почве. Если Витков с документами не найдется, на нас навесят такие штрафы, обложат такими неустойками, что мало не покажется.

– Если сделка сорвется, – заметил Нолин, – то виновные штрафными санкциями не отделаются.

– Подозревают кого-то конкретно? – насторожился Банщиков.

– Всех сотрудников, без исключения.

– При чем тут мы? Лично я не нянька, не охранник и не…

– Вы исполнительный директор, – перебил Нолин. – Обычный администратор, не отвечающий за местонахождение и времяпрепровождение высшего руководства. Вам не остается ничего другого, как настаивать на этом даже тогда, когда вас возьмут в оборот на Лубянке. Оправдания вас не спасут, но лучше хоть какая-то защита, чем никакой.

Банщиков затормозил так резко, что джип развернуло наискось к обочине.

– Неужели ФСБ станет вмешиваться?

Нолин вздохнул. Наивный человек этот Банщиков. До сих пор не осознает всю степень ответственности. Дело даже не в огромных финансовых потерях, которые понесут бизнесмены и государство в том случае, если не найдется Витков с бумагами. Проблема куда серьезнее.

В начале года Россия и Сенегал подписали государственное соглашение о военно-техническом сотрудничестве, предусматривающее не только закупки всевозможной военной техники, но и обмен опытом в сфере так называемой борьбы с международными террористами. Что необходимо государству, чтобы противостоять этим зловредным созданиям, бросающим вызов прогрессивному человечеству? Правительство Сенегала знало точно. Угрозе международного терроризма необходимо противопоставить танки Т-80У с мощными радиолокационными станциями и БМП-3 с противотанковыми ракетами «Бастион». А еще хорошо бы припугнуть обнаглевших Бен Ладенов зенитными ракетными комплексами С-300, способными сбивать воздушные цели на высоте от 25 метров до 25 километров, причем даже если террористы совершат налет сразу шестью самолетами, то на каждый придется по две ракеты.

Правда, обеспечивая свою безопасность установками ЗРК, Сенегал автоматически становился самым сильным государством в регионе, поскольку соседи, оснащенные хвалеными американскими «Пэтриотами», моментально проигрывали гонку вооружений. Легко было предугадать, что в ближайшем будущем они тоже постараются обзавестись российскими С-300, а это – прямой удар по военно-промышленному лобби США.

Проведав о сделке, американцы всполошились. Был снят с должности военный атташе, не разобравшийся в ситуации. Назначенный на его должность новичок развил бурную деятельность, но было поздно. Соглашение между Россией и Сенегалом заверялось автографами глав МИДов обеих стран, что подтверждало серьезность намерений. На первом этапе Сенегал рассчитывал приобрести оружия на полторы сотни миллионов долларов, однако в перспективе маячили десятизначные числа. А это означало решительное вытеснение Пентагона из региона. Что не могли не понимать американцы. С чем не захотели примириться.

В сложившейся ситуации самым сильным ответным ходом являлся срыв сделки, и она была сорвана. Коммерсанты, которым дали возможность неплохо подзаработать на посредничестве, оказались слабым звеном в цепочке. Убрав Виткова, противник не только получил значительную фору во времени, но и весомые аргументы для того, чтобы перехватить заказ. Пока в российском Министерстве обороны охали, ахали, искали крайних и грозили покарать виновных, американцы наседали на госчиновников Сенегала, убеждая их отказаться от сделки со столь ненадежным партнером, как Россия. В ход пошли взятки, посулы, политические преференции, откровенный шантаж и замаскированные угрозы.

Результат не замедлил сказаться. Чернокожие государственные мужи, ответственные за закупку оружия, исчезли из своих кабинетов – кто в отпуск, кто в командировку, а кто и на больничную койку. Некому стало рассматривать и подписывать восстановленные контракты с кипами технических приложений. Готовые к отправке танки, ракеты и автоматы застыли мертвым грузом в Новороссийском порту. Форс-мажор, будь он неладен. И никаких мажорных отголосков наверху. Сплошной минор.

Для того чтобы реабилитироваться в глазах африканских партнеров, мало было найти Виткова с документами. Требовалось предоставить убедительные доказательства того, что имела место грязная игра, недопустимая на высоком межгосударственном уровне. Со стороны американцев. Доброжелательных, улыбчивых, миролюбивых американцев, пекущихся о правах и свободах человечества. Беда в том, что человечество в их понимании поголовно англоязычное, с паспортами граждан Соединенных Штатов Америки. Остальные – дикари и варвары, проживающие в странах, которые полезно подвергать точечному бомбометанию.

Нолин не пылал ненавистью к американцам. Его отношение к ним было холодным, бесстрастным и настороженным. Точно так же он воспринимал бы соседство удава, переваривающего очередную жертву. Зазеваешься – проглотит. Пойдешь на сближение – задушит в объятиях. Поверишь обманчивому благодушию чудища – тебе крышка.

Нолин не верил американцам. Во всяком случае тем, с которыми сталкивался, – а это всегда были парни из ЦРУ, куда более опасные и коварные, чем самые кровожадные рептилии. В который раз они оставили русских с носом, снисходительно посмеиваясь в стороне с выставленными средними пальцами, мол, фак ю, рашн френдз, бай-бай.

Не рано ли торжествуете победу, ребята?

Шансов взять реванш было маловато, однако они все же оставались, эти мизерные шансы.

Американцы сработали грубо, а в большой политике недопустима игра без правил. Существует масса условностей, неписаных законов и традиций, несоблюдение которых грозит всеобщим бойкотом. Например, каждому известно, что работники иностранных посольств выполняют те или иные шпионские функции, однако выдворяют и тем паче арестовывают их лишь тогда, когда они пользуются недозволенными методами. Силовые акции недопустимы. Когда разведчики и контрразведчики идут ва-банк, они непременно используют подставных лиц, дабы не бросить тень на свое государство.

Скорее всего, Виткова устранили чужими руками. Но времени для подготовки операции у ЦРУ было в обрез, так что в разведуправлении России надеялись использовать неизбежные при подобной спешке промахи. Там полностью положились на профессиональное чутье Нолина. Чему, по правде говоря, он был не шибко рад.

7

По своей натуре Нолин был домоседом, хотя путешествовать ему приходилось почти так же часто, как международному журналисту или опальному олигарху. Он неоднократно бывал в Северной Африке и, лишенный каких-либо романтических устремлений, не испытывал ничего похожего на восторг. Глядя из джипа на вереницу отелей, протянувшихся вдоль пляжа Лез Амади, Нолин сохранял полное равнодушие. Рассказы Банщикова о прелестях местной кухни не вызывали у него ни аппетита, ни желания немедленно поужинать в одном из многочисленных ресторанов.

Столик под покровом пальмовых листьев? Что из того? И разве меняется вкус пищи от того, что подают ее не на тарелках, а на специальных досках с выдолбленными углублениями? Нолин очень сомневался, что ему придется по душе соус из кокосового молока или слоновья нога, запеченная в листьях сагового дерева. Ему не хотелось довольствоваться кукурузными лепешками вместо хлеба. Он не был голоден. Он был просто раздраженным и усталым, чего не учитывал разговорившийся Банщиков. О чем тому вскоре пришлось пожалеть.

Не дожидаясь завершения увлекательнейшей истории о достоинствах африканской ухи, Нолин сухо произнес:

– Все это безумно интересно, Петр Семенович. А не попробовать ли вам себя в качестве ведущего какого-нибудь кулинарного шоу? Вы могли бы также рекламировать сок баобаба.

– Я только хотел… – начал было смутившийся Банщиков.

– Ознакомить меня с особенностями местного колорита, понимаю, – кивнул Нолин. – Теперь мне известно, что плоды баобаба напоминают шиповник, а сок из них рубинового цвета. Крайне важная информация. И абсолютно бесполезная. Я предпочел бы получить сведения о быте и связях Виткова. Вы бывали в его комнате?

– Разумеется. – Банщиков привычно поправил очки. – Александр Борисович жил в том же частном отеле, где разместились все мы. Пару раз он приглашал меня к себе. – Решив, что последняя фраза может быть истолкована превратно, Банщиков поспешил добавить: – По делу.

– Я понимаю, что не для танцев, – успокоил его Нолин. – По моим сведениям, Витков жил один…

– Как перст. И содержал комнату в идеальном порядке. Ну вы сами увидите. Мы ведь поселили вас в нашем пансионе. Я решил, что там вам будет удобнее всего.

– Правильно, – коротко ответил Нолин.

Банщиков облегченно вздохнул. Автомобильный двигатель заработал увереннее. Проехав по тихой улочке с виллами в колониальном стиле, джип остановился на небольшой площадке, обсаженной зеленью. Не торопясь выбраться наружу, Нолин огляделся по сторонам и спросил:

– Скажите, вы сами пытались отыскать Виткова?

– Пытались, – подтвердил Банщиков. – В пятницу утром, когда он не появился в офисе, я решил, что он приболел. Но телефон не отвечал, и тогда мы начали беспокоиться. Обратились в посольство и в полицию.

– Что полиция?

– Задали несколько вопросов, походили с умным видом по комнате Виткова, а потом уехали, пообещав разобраться. По сей день разбираются.

«Естественно, – подумал Нолин. – Если к похищению причастно ЦРУ, то сенегальские блюстители порядка получили хорошее вознаграждение за затягивание следствия. И они постараются осложнить мои неофициальные поиски. Конечно, при условии, что Витков не упился баобабовым пивом, не получил разрыв сердца в объятиях африканской любовницы и не свалился в ловушку для носорогов».

– У Александра Борисовича имелись неделовые контакты? – поинтересовался Нолин.

– Личного характера? – уточнил Банщиков.

– Да, личного… Знакомства, связи?

– Нет. Он общался только с сотрудниками.

– А после работы? – спросил Нолин, неспешно прикуривая сигарету. – Вне пансиона? Витков посещал ночные клубы, казино, бордели?

– Александра Викторовича даже в сауне невозможно представить, не то что в борделе!

– Может быть, он приглашал к себе посторонних?

– Ничего подобного, – покачал головой Банщиков. – Не тот возраст, не тот характер. Витков – педант. Один из тех, кто никогда никуда не опаздывает и может устроить разнос за чаепитие на рабочем месте. Любви сотрудников это ему не приносило, но все его уважали. Я – в том числе.

– Вы его хорошо знали?

– Мы часто общались. По работе.

– Возможно, – произнес Нолин и умолк, ожидая реакции Банщикова.

Тот подпрыгнул на месте:

– Вы мне не верите?

– С какой стати?

– Вы же сами сказали: возможно.

– Ах это… – Нолин улыбнулся. – Просто вы меня перебили. Я хотел сказать, что, возможно, мне понадобятся более подробные сведения о характере Виткова. Вы смогли бы нарисовать его психологический портрет?

– Сейчас?

– Нет, как-нибудь в другой раз.

– Всегда к вашим услугам, – отозвался Банщиков, неуклюже выбираясь из джипа. – Чудесная ночь, – сказал он, шумно вдыхая и выдыхая носом.

Решил насладиться свежим воздухом? Хмыкнув, Нолин присоединился к Банщикову. Выражение его лица было сонным. Никто бы не заподозрил, что этот человек опасается какого-то подвоха или даже предательского выстрела. Например, из припаркованного поодаль микроавтобуса. Нолин привычно запомнил его номер. Бесполезная мера предосторожности против пули снайпера.

– Красиво, – пробормотал он, игнорируя синий микроавтобус.

– Над Москвой такого неба не увидишь, – мечтательно произнес Банщиков.

Нолин поднял взгляд. Над черными кронами деревьев угадывалось электрическое зарево огней Дакара. За постриженными кустарниками и оградами виднелись ярко освещенные террасы. Там и сям вспыхивали искрами ночные насекомые. Выводили трескучие трели цикады, не попадая в тональность мелодии, доносящейся из темноты. Это было что-то восточное. Скучное и размеренное, как жизнь, проведенная в ленивом созерцании.

– Уютный квартал, – произнес Нолин, делая вид, что хочет как-то компенсировать свою недавнюю резкость.

– Еще бы, – воскликнул Банщиков с таким видом, будто приложил руку к местной архитектуре. – Вам нравится?

– Вполне.

– Будете устраиваться?

– Почему нет?

– Тогда по местам. Нужно проехать еще метров сто.

– Зачем же мы остановились? – прищурился Нолин.

Банщиков пожал плечами:

– Я хотел дать вам возможность сориентироваться на местности.

«А может, – мысленно возразил Нолин, – дело обстоит иначе? Может, ты, Петр Семенович, решил показать меня кому-нибудь, пожелавшему сохранить инкогнито?»

Зелень если и скрывала в своей гуще притаившегося наблюдателя, то не выдавала этого ни малейшим шорохом, ни единым движением. Нолин не стал вглядываться в темноту. Ничего не возразив Банщикову, он вернулся на место.

Фыркнув, джип выехал с площадки и через несколько секунд остановился перед воротами в высокой каменной ограде, подернутой зеленью моха. За коваными завитушками просматривалась аллея, ведущая к зданию. Нолин перевел глаза на табличку. Название у пансиона было вычурное: «Ebony аnd Ivory» – «Черное дерево и слоновая кость». Признак тщеславия и дурного вкуса.