Глава 1.2

Двухметровый черноволосый мужчина в старомодном тяжёлом плаще остановился в центре площади в Старом Городе. Фонари осветили его бледную кожу с зеленоватым оттенком. Он стоял, опустив голову, чуть поворачивая из стороны в сторону.

– С вами всё в порядке? – две девушки с рюкзаками и фотоаппаратами замедлили шаг. – Вы что-то потеряли?

В жёлтых глазах заплясали бесенята. Тонкие губы расползлись в широкую улыбку, открывая длинные клыки как на верхней, так и на нижней челюсти.

– Красавицы, будьте моими невестами! – пророкотал мужчина и девушки испарились. Он стёр улыбку и снова уставился себе под ноги.

«Крик Вероники пришёл отсюда. Но место не то, хотя камни похожи. И было темнее, как будто под землёй. Проверю ниже.»

Мужчина встряхнул руками, сбрасывая напряжение с кистей и шагнул в пол, обращаясь в туман. Просочился в щели между камнями, между частичками земли и песка, нашёл трещинку в бетоне туннеля канализации. «Ниже.» По сливам и трубам просочился в старую часть очистных сооружений, по вентиляционным решёткам – ещё глубже, в заброшенные изломанные коридоры, куда не проникал ни единый луч света. Древние катакомбы, над которыми надстроили современный город.

Приняв человеческий вид, он опустился на колени. В многовековой пыли отпечатались следы аккуратных туфелек.

«Забери меня баньши, если это не Веро. Отпечатки широкие, смазанные. Она бежала.»

Вновь обернувшись туманом, чтобы не смахнуть следы, он пронёсся по коридорам. Выскочил в помещение, напоминавшее колодец, с пятью проходами в разные стороны. Вернулся в физическую форму. Широкие полы плаща упругими крыльями легли на воздух и плавно опустили мужчину на пол около кучи битого кирпича. На ней, с запрокинутой головой, будто подставляя лицо невидимому солнцу лежала женщина. Фиолетовое вечернее платье разорвано почти до пояса, открывая округлое бедро. Белые волосы снегом покрывали старые камни.

«Здравствуй, моя Королева. Твой верный Кренг пришёл.»

Мужчина встал на одно колено, склонил голову. Чтобы не видеть некогда белоснежную мраморную кожу, ставшую чёрной сгоревшей бумагой, не рассыпавшейся лишь из-за отсутствия ветра. Не видеть рытвину разорванного горла.

«Двести лет Веро. Двести лет ты правила. Тебе служили не из страха, но из уважения. Я преклонялся пред тобой, несмотря на то, что ты со мной сделала. И что ты сделала с другими. Ты была настоящей королевой. И не должна была умереть вот так. Одна, в безызвестности, сожранная выжившим из ума стариком.»

Правое ухо чуть дёрнулось, ловя шорох в проходе. Ноздри втянули воздух.

– А вот и ты, – хриплый бас разнёсся по катакомбам, – я узнал твой запах. У Смерти специфичное чувство юмора, не правда ли, Веро?

Мужчина встал спиной к проходу, из которого донёсся звук, как будто летучая мышь расправила крылья. Посыпались камушки из-под потолка, ветерок чуть взъерошил волосы на затылке. Мёртвый, зловонный ветерок.

Сладковатый запах тлена появился справа от воротника дорогого пиджака.

– Ну и воняет же у тебя из пасти.

Кренг резко дёрнул плечом вверх, развернулся на каблуках и вогнал пальцы в горло подобравшегося сзади. Но вместо того, чтобы отделить голову, когти упёрлись в позвоночник. Убийца Вероники сглотнул, выталкивая пальцы зеленокожего вампира из себя. А потом махнул когтистой лапой. Кренг так же стремительно отскочил, разрывая дистанцию.

Цепляясь за стену трёхпалой рукой, по тыльной стороне переходящей в крыло, в помещение выползло существо. Покрутило лысой с старческими пятнами башкой. Принюхалось.

– Да один я, один, никакого подвоха. И вот это венец эволюции вампиров? Что толку от силы, если разум деградировал до состояния животного. Правда ведь, стригой? – Кренг посмотрел в круглые как плошки глаза, со зрачками, заполняющими всю радужку. Большие заострённые уши подёргивались, ловя каждое его слово. – А, с кем я говорю! Ты даже не понимаешь, поглощённый Безумием Вечности.

Мужчина сбросил пылинку с плаща.

– Ты понимаешь только такое, – Кренг оскалился и зашипел.

Существо, с серой кожей с зеленоватым оттенком, как у подгнившего мяса, зашипело в ответ, показав длинные клыки как на верхней, так и на нижней челюсти, и бросилось на вампира.

Кренг в прыжке пнул в голову стригою, заставляя нелепо взмахивать крыльями, чтобы удержать равновесии, и выхватил Копьё Праха. Серая сфера собралась на кончике палаша и выстрелила в деградировавшего старейшину. Стригой увернулся, двигаясь быстрее, чем луч праха. Крылья свернулись в искривлённые копья и клешнями богомола ударили в вампира. Одно пригвоздило Кренга к стене, второе раздробило кисть руки, державшей лопатообразный палаш. Оружие звякнуло об камни.

Кренг пнул обеими ногами в грудь стригою, махнул полой плаща и как топором обрубил пронзившую его пику крыла. Бросился на старейшину, распался на десятки летучих мышей, и собрался вновь за его спиной. Ударил. Кисть Кренга погрузилась в поясницу стригоя, обхватила позвоночник. Тот дёрнулся, оставляя в ладони вампира пару позвонков, крутанулся, махнул лапой снизу вверх.

«Зацепил всё-таки,» – поморщился Кренг, провожая взглядом оторванную руку. Та в полёте рассыпалась прахом. Со стороны схватка казалась лишь набором звуков: шарканье и клацанье по камням, влажные трески плоти, редкий глухой стук капель о пол и стены. И ни единого звука дыхания: никто не запыхался, не остановился, переводя дух.

Зеленокожий вампир уклонялся и уворачивался от ударов, давая время восстановиться руке. Но и стригой регенерировал крыло. Он взвился в воздух и упал на Кренга, выставив вперёд когтистые задние лапы, как орёл, хватающий зайца. Вампир проскрёб боком по полу, поднырнув под стригоя, подхватил валяющийся палаш, рубанул налетевшего старейшину по шее. Тот чуть дёрнулся, и удар пришёлся ниже, клинок разрубил ключицу, дошёл до рёбер и застрял. Лапа стригоя выдрала кусок мяса из бедра Кренга, свернувшееся крыло ударило в живот, выходя из спины. Зеленокожий вампир вцепился когтями в морду противнику, запустив пальцы в глазницы.

Две фигуры, сжавшись в плотный комок, упали на пол. Кренг держал башку стригоя, мышцы разорвали рукав пиджака, рука дрожала, но клыки старейшины приближались к шее зеленокожего вампира. Тот вырвал меч и сразу же вновь вонзил его между рёбер, пытаясь поразить сердце. Это ничего не изменило. Клыки стригоя добираясь до артерии Кренга. Боли не чувствовалось, страха тоже. Только рука просто лежала на морде старейшины, не отталкивая, только рукоять Копья Праха выскальзывала из ладони. Ноги проскребли по полу каменного колодца и вытянулись. Кренг скосил глаза. В пылу схватки они потревожили останки Королевы Вампиров, и они осыпались тёмно-серым пеплом.

«Сил нет, чтобы стать облаком летучих мышей. Я опять подвёл тебя Веро. Не успел спасти и отомстить не смог. Прах к праху…»

Жёлтые глаза Кренга прищурились, он сжал рукоять палаша и активировал дремавшее в клинке заклинание.

Стригой вздрогнул. Он отшвырнул от себя зеленокожего вампира и стал царапать грудь, по которой расползалось тёмное пятно. Серо-зелёная кожа, более темная, чем у Кренга, тускнела и чёрными чешуйками осыпалась на пол. Постепенно показались рёбра, чернота перекинулась на них, продолжая расползаться по плоти.

Кренг привстал с пола, пачкая его тягучей тёмной кровью, опёрся на стену, выпрямился. Стригой пополз к нему. Кренг не шевельнулся. Потемневший череп оскалился чёрными клыками у его ног. Костлявые пальцы сомкнулись вокруг лодыжки, но кисть не выдержала и рассыпалась пеплом.

«Прах к праху.» – Кренгоур орс Греммор посмотрел в пустые глазницы и наступил на череп стригоя.

– Здорова, друг оборотень. – Массивная фигура в длинном плаще мягко спрыгнула с ветки дуба.

– Ты сошёл с ума, Кррренг? – рыкнул крепыш в толстовке и спортивных штанах. – А если бы не только я тебя учуял?

– Слабоумие и отвага, как говорил один наш старый знакомый, – вампир ощерился в ухмылке.

– Чего припёрся? Я немного занят, – оборотень взглянул исподлобья.

– Я в курсе, с моими воюете. Вот это, Люк, и надо прекратить, пока не стало поздно. Я выяснил, кто убил нашу Королеву. Вы не причём.

– Кто бы сомневался! – Люк всплеснул руками. – Что это меняет? После стольких трупов с обеих сторон, мы не остановимся, пока не перебьём друг друга.

– Попытаться стоит. – Жёлтые глаза прищурились. – Я готов выступить парламентёром и стать добровольным заложником.

Оборотень помотал головой.

– Ты договорись о встрече с вашими, а дальше уже мои проблемы, – Кренг скрестил руки на груди.

Люк зарычал, заходил из стороны в сторону, пригнув голову.

– Тьма с тобой! Хочется собственноручно вбить осиновый кол в сердце – мешать не буду! А теперь вали отсюда подальше! Я тебя сам найду.

Гигантская уродливая летучая мышь взмыла к облакам. Белый волк пронёсся по лесу, петляя между стволов.

Глава 2.2

Максим открыл глаза. Взгляд радовало голубое небо с редкими перьями облаков. Невесомый ветерок качал травинку рядом с лицом, по которой ползла божья коровка. Парень сел и завертел головой. Полуденное солнце ярко озаряло цветущий луг с порхающими бабочками. На дереве в паре метров от него копошились птицы, иногда выдавая мелодичные трели.

– Это что – Рай? – пробормотал Макс и встал. Из одежды на нём были только эти дурацкие холщовые бриджи, в которых он лежал в саркофаге. «Почему они-то остались?! Где мои крылышки, нимб и арфа?!» Максим пошёл по полю. Стебли травы сочно хрустели под голыми ступнями. Макс поднялся на вершину пологого холма. Вокруг, насколько хватало глаз, были такие же луга, перелески, а может и леса, воды видно не видать. Людей или любых их признаков – тоже.

– Аа-ууу!! – Заорал парень что было мочи. – Люу-дии!! Аа-ууу!!! Ангелы! Демоны, в конце концов! Хоть кто-нибудь есть?!

Нет ответа, только стайка птиц вспорхнула с ближайшего деревца и закружила под облаками, раздражённо чирикая.

– Ладно, а что, если переодеться? – нерешительно спросил сам себя и застыл без движения.

– Ну же, давай, создавай броню! – но мысленного приказа Максим не отдал. – Я опять в суперпозиции. И опять надо мной небо. Либо ничего не выйдет и я в реальности, либо…

Он встряхнул руками.

– Ладно, ладно, ладно… Всё равно когда-нибудь придётся это сделать, лучше раньше, чем позже… – Макс несколько раз коротко вдохнул-выдохнул, пытаясь сбросить нервное напряжение. Не получилось.

– Да что такое, в самом деле?! – взъярился Максим. Скрипнув зубами, он сильно сжал кулак. Из пор кожи выдавились капельки чёрной жидкости и лепестками цветов развернулись в мелкие антрацитовые чешуйки. Чёрная волна с лёгким потрескиванием пробежала по всей коже, одевая парня в новую, чешуйчатую броню. Всё получилось удивительно легко и естественно. Макс уже забыл, как это бывает: в Уроборосе он воспринимал это как само собой разумеющееся, в реальности забыл, как это делается. И вот теперь…

– Однако… – парень с интересом разглядывал своё тело. Сжал кулак – чешуя встопорщилась, как иглы дикобраза, расслабил – снова плотно прилегла. На подушечках пальцев и на ладони чешуйки были мелкие, едва заметные, зато на груди широкие, размером с ту же ладонь. Когда Макс дышал, чешуя, закрывавшая его лицо, щекотала губы. «Интересно, как я выгляжу со стороны? Человек-ящер, прям! А как эта броня в плане гибкости?» Парень побоксировал воздух, в прыжке с разворота рубанул его ногой, упал на руки, пополз, не отрываясь от земли. Сел, сорвал двумя пальцами травинку. Никакого сопротивления со стороны чешуйчатых доспехов, будто их вообще не было. Максим вытянул руки вперёд, сложив их вместе. Воздух замерцал, потемнел, пошёл рябью, собираясь в волнистое лезвие. Клинок стремительно наливался беспроглядной тьмой. Казалось, будто само пространство вокруг него потускнело, потеряв часть красок. Но даже фламберг был новым: гарда практически не закрывала руки, так как изображавший её дракон плотно прижал к себе крылья, будто заснув, а волны на самом лезвии были небольшими, едва заметными.

Максим помахал клинком, сделал несколько сложных выпадов и финтов. Новый меч слушался отлично, не выскальзывал из чешуйчатой перчатки. Парень приставил его к ноге: да, фламберг определённо короче его старого, этот тянул скорее на полуторник, чем на двуручник. Макс опять поднял меч, отсалютовал им невидимому противнику и повёл кистью. Клинок исчез. Снова тоже движение рукой и вот чешуйчатые пальцы сжимают туго свернутый шершавый драконий хвост рукояти.

– Так. Доспехи, одна штука – есть; меч, одна штука – есть… Что там ещё входит в стандартный набор героя? Коня нет! Может повторить тот же фокус, что в Миратии? – Макс поскрёб затылок. Звук получился интересным, будто камешки пересыпаются. – Нее, как-то не охота. Кустов тут много и лесов: через них скакать неудобно. Пройдусь-ка я на своих двоих. Вот только куда? Куда там у нас обычно герои ходят? Хе, даже подумать стыдно, куда они только не ходят… Ну, скачут они, по крайней мере, в закат. А так как у меня коня нет, я пойду на восход.

Парень покрутился вокруг себя. Солнце было ещё высоко, знаний Максима не хватало определить стороны света по окружающим предметам, так что оставалось ждать вечера. Он сел на землю. Хотя было не жарко, солнце словно давило на плечи парню, чувствовал он себя отвратительно. «Наверное, это акклиматизация…» – подумал Макс и усмехнулся. – «Интересно, а в Раю она бывает? Как бы то ни было стоит перебраться в тенёк.» Парень вяло поднялся на ноги и побрёл к ближайшим кустам. Забравшись в их дебри, он лёг на спину, заложил руки за голову и стал рассматривать облака. Подумав, убрал чешую с лица. Едва заметный ветерок приятно освежал кожу, свежие запахи защекотали нос, всполошенные птахи вернулись на ветки и что-то насвистывали, облака медленно ползли по недосягаемому голубому куполу… Максиму полегчало. «Точно Рай. Спокойно, как в детстве. Так и лежал бы вечность.»

Вскоре облака покрылись позолотой, и Макс встал с земли. Оставив засыпающее светило за спиной, он пошёл на восток. Топча чешуйчатыми сапогами травы, Максим пересёк пару лугов, продрался сквозь кусты и оказался около небольшой канавы, по дну которой едва-едва полз ручеёк. Сделал шаг назад, оттолкнулся, отбрасывая комья сухой рыжей глины, и прыжком перелетел на другую сторону. Обернулся. Солнце полыхало за спиной, наливая чернотой тени. Они сильнее прижимались к земле, растягивались, будто стремились отползти подальше от приближающегося к земле раскалённого шара. Стоило поспешить пройти как можно больше, ведь в темноте он не сможет придерживаться выбранного направления. Парень побежал, пытаясь догнать собственную тень.

Увлечённо глядя только себе под ноги, он на полной скорости влетел в густой перелесок, пронёсся, ломая веточки, и оказался в лесу. Макс не стал останавливаться. Бежал, пока было свободное место на земле, потом стал перепрыгивать с одного поваленного дерева на другое, огибая буреломы по ветвям деревьев. Максиму стало казаться, что он невесом, так ловко у него получалось скакать с дерева на дерево или пробегать по туго напряжённой ветви. Только сорванные кусочки листьев зелёным шлейфом тянулись за ним, заразившись энергией фантастического бега.

Стемнело. Парень напряг глаза и мир изменился: предметы окутало серое свечение, съев краски окружающего мира, но сделав контуры чёткими, будто бы обведёнными тушью. Увлекшись, он по-прежнему не снижал темпа. Вскоре Макс увидел, что впереди будет небольшая полянка, которую он решил перепрыгнуть, а не оббегать стороною. Ускорил движения, и почти у самого её края одна из веток не выдержала его веса, подломилась, и парень полетел вниз, направляемый инерцией своего бега. Чёрным болидом вонзился он в землю и покатился кубарем по полянке, с хрустом ломая веточки и сдирая траву чешуёй брони. Остановившись у противоположного края, парень затих, распластавшись на земле без движения. Спустя минуту в лесной ночи раздался его голос:

– Ничего себе прокатился… – простонал он и оторвал голову от земли. Рядом с ним, на древесном корне сидела чёрная птица и, поворачивая голову в разные стороны, с любопытством рассматривала его то одним глазом, то другим.

– Чёрный ворон – я не твой… – сообщил ей Макс, но птица не обратила на это внимания. По размерам она тянула разве что на дрозда, а уж никак не на ворона. Максим выбросил из-под себя руку, пытаясь её поймать, но та без особых усилий увернулась и взлетела. Парень, постанывая, поднялся и с хрустом повёл плечами под аккомпанемент сухого треска чешуи.