В епархиальных сведениях так и записано – «Ертиль, Заворонки тож». Позже эти населённые пункты стали именоваться соответственно Эртиль и Жаворонки. Название деревни Жаворонки образовалось чисто населением. Просто легче было произносить Жаворонки (как степную птичку) вместо Заворонки или Заворонежские выселки, как это и было в истории. Дело в том, что недалеко от этих мест была и есть Воронежская губерния (область), по которой протекает река Ворона и крупный в то время населённый пункт Эртиль (город), вот в эти места и переселились воронежские крестьяне: выселки за рекой Вороной, Заворонские выселки, или выселки из Воронежской губернии, Заворонежские выселки. В архивных исторических документах присутствуют то и другое названия современных Жаворонков.

Выгловский Пётр занимался торговлей нефтепродуктами, дёгтем, собирал кожи и меха. Жили Выгловские непосредственно в деревне Жаворонки, которая находилась на юго-западе от Токарёвки. Жили они в большом деревянном доме с многочисленными хозяйственными постройками. По своей архитектуре дом Выгловских отличался от обычных деревенских домов тех мест. В нём было много комнат различного назначения: комнаты-спальни, кабинеты, столовая, которая занимала среднюю часть дома. Это была большая зала с настенными светильниками и люстрой посредине, освещаемая фитильными лампами, заправляемыми керосином. Впоследствии купеческое дело и этот большой дом перешли к Василию, сыну Петра Выгловского. Он тоже продолжил заниматься торговлей. Часто ездил за границу со своим товаром, продавал выделанные кожи, даже и меха какие-то. Известно, что он часто ездил в Польшу и Чехословакию. Но какие меха могут быть в степной зоне, не знаю. Зайцы и лисы там есть. Были, во всяком случае. Но купеческое дело – оно и есть купеческое. Мог ведь и на стороне у других покупать (перекупать) и отвозить за границу на продажу. А дополнительно продавал в своих местах, где проживал, нефтяную продукцию (керосин, солярку и др.), а также и дёготь.

Василий Петрович, в отличие от своей жены Аксиньи, был небольшого роста и плотного телосложения. Хотя поженились Василий и Аксинья будучи оба уже в приличном возрасте, в течение двадцати лет их супружества они произвели на свет одиннадцать детей, из которых в живых осталось девять, четыре сына и пять дочерей. Первый их ребёнок, Степан, родился в 1901 году, а последняя, Татьяна, – в 1917 г. Из всех их детей примерно такой же подвиг совершил их сын, Фёдор Васильевич, у которого было семь детей: три сына и четыре дочери.

Степан Васильевич женился в 24 года. В жёны он взял вдову Полину с сыном Ильёй (звали его тогда – Илинёк, да и до последнего времени так и называли в нашей родне; умер Илинёк в 2002 г.). Родился у них и общий сын, Александр. После этого Полина тяжело заболела, за ней требовался уход, да ещё и за маленьким Александром. Степан взял в дом для ведения хозяйства женщину, Прасковью, которая после смерти Полины стала второй его женой. Степан Васильевич погиб на войне в 1941 г., под Москвой, в народном ополчении, а вскоре после этого погиб на фронте и сын его, Александр…

Дочь Выгловских, Елена Васильевна, крёстная моей матери, Зинаиды Сергеевны, жила в Воронеже, а к концу её жизни – под Москвой, в Немчиновке. Там, в Немчиновке, у них с мужем, Рженко Константином, был свой дом. Константин долгое время работал краснодеревщиком, часто делал заказы для музеев Московского Кремля. Детей у Елены и Константина не было. В начале замужества родилась у них дочь, Ольга, которая умерла в шестимесячном возрасте. Похоронена Ольга в Москве, на Пятницком кладбище, которое находится недалеко от Рижского вокзала. После смерти мужа Елена уехала к своим племянницам в Воронеж. Там она и умерла, примерно незадолго до 1980 года. Оба Рженко, Елена и Константин, были у нас с Мариной на свадьбе 7 ноября 1975 г.

Воронежские племянницы Елены Васильевны, после смерти тёти, решили присвоить себе немчиновский дом. В оппозицию к ним выступила сестра Елены Васильевны, Клавдия Васильевна. На суде она смогла отстоять этот дом и оставить его за собой. Вернее – за сёстрами и братом (ещё наследниками выступали сёстры Александра и Татьяна, а также их братья Фёдор и Алексей), которые отказались впоследствии от наследства. Вернее, они не отказались от наследства, а после завершения судебных дел подарили свои части этого дома сестре Клавдии…

Сын Выгловских, Михаил Васильевич, крёстный моей матери, Зинаиды Сергеевны, был женат на Екатерине. Жили они в Воронеже, где находилась тогда с мужем Денисом (Даниловым) и малолетним сыном Виктором сестра Михаила, Клавдия Васильевна.

Жизнь в ветвях Кудиновых-Выгловских пошла наперекосяк, когда началось повальное раскулачивание.

В 1929 г. (эти годы характеризуются окончанием НЭПа и началом раскулачивания) Михаила Васильевича арестовали как сына «врага народа», купца Василия Петровича Выгловского. Самого Василия Петровича арестовывать не стали, был в возрасте, хотя помехой тогда это не было. Говорили, что за Василия Петровича заступились односельчане. Василию Петровичу (в это время ему исполнилось только 53 года) выдали «волчий билет», по которому он не имел права оставаться более одной ночи в одной деревне, кроме своей, в которую он вообще не имел права заходить никогда. А Михаилу Васильевичу дали десять лет. В заключении он работал на строительстве канала имени Москвы (примерно в 1932-1937 гг.). Как-то он приезжал в гости в Долгопрудный к племяннице Александре (моей тёте) и ходил смотреть на «свою работу» (канал имени Москвы проходит по городу Долгопрудный, по его северной окраине). Рассказывал, что очень много народа погибло на этом строительстве.

Когда наступила война, и немцы захватили Воронеж, то Клавдия и Екатерина были отправлены немцами в Одессу. Екатерина где-то работала в Одессе, вышла замуж за понравившегося ей человека, родился у них сын, Владимир. А Клавдия Васильевна попала в услужение к немцу, который принудил её к сожительству. После войны Клавдию разыскал её муж, Денис, отец Виктора, хотел снова сойтись и жить той же семьёй. Но Клавдия дала обет Богу, что мужа у неё либо мужчин, не будет до конца её века. Поэтому она отказала Денису и дальше воспитывала сына одна, оставив себе и сыну фамилию Выгловские. А Михаил Васильевич возвратился из тюрьмы, разыскал свою жену Екатерину, выгнал её второго мужа, Владимира усыновил, и всё стало у них на свои места.

Клавдия Васильевна в начале 80-х гг. проживала в городе Пушкино, что под Москвой. К середине 80-х она обменяла квартиру в Пушкино сначала в город Керчь, а потом в посёлок Сенной, тоже на Чёрном море, но с другой стороны Керченского залива. Поменяла она и веру – стала баптисткой, не знаю, какого направления, кажется – евангелистского, основные положения которых сродни молоканам (не молятся на иконы, которых у них вообще нет; не носят крестов и не поклоняются крестам и др.). На иконы она не молилась, это я сам наблюдал, а просто на белый свет, хотя священная книга у неё была та же Библия, что и в христианстве и православии. Когда мы жили на Пятницкой улице, то где-то в начале 80-х годов у нас почти две недели жила (тайно, неизвестно почему, от остальных её родственников) тётя Клава. Вот тогда я и увидел, как она молится, какую божественную книгу она читает. Эта Библия некоторое время была в нашем доме с пометками Клавдии Васильевны на словах «камень». Потом мы передали её внучке Татьяны Васильевны, Ольге. По-моему, читали эти баптисты не только Ветхий Завет, но и Новый Завет, из которого для своего обихода брали только то, что относится к Иисусу Христу. Весной 1985 г. Клавдия Васильевна умерла. Похоронена на Митинском кладбище. А мы в этот год летом жили с детьми в посёлке Сенном Краснодарского края в её квартире, можно сказать, распоряжались вещами как родственники. (Николай Николаевич, отец Марины, в этот год вышел на пенсию и дал нам на поездку в Сенной 1000 рублей.)…

Выгловский Виктор жил с семьёй в Москве (и сейчас ещё жива его жена, Светлана Фёдоровна). В 1986 г., на Пасху, задумал он собрать вместе всех Выгловских и всех, в ком течёт кровь Выгловских. Хотел перезнакомить тех, кто ещё не был знаком. Но собрал, как оказалось, на свои похороны – буквально за неделю до назначенного сбора скоропостижно скончался от инфаркта. Все, кто смог, приехали. Отпевали его в церкви в Сокольниках, что недалеко от метро. На похоронах я познакомился с сыном Виктора, Андреем, и тогда ещё маленьким его внуком, сыном Андрея, Выгловскими…

Сын Василия Петровича Фёдор Васильевич, крёстный моей тёти, Александры Сергеевны, с детства был хроменьким. Жил он со своей многочисленной семьёй в Троицких Росляях. Да и не только со своей. Во время войны он взял к себе тёщу с её четырьмя детьми, внуком Виктором и тремя дочками. Работал Фёдор Васильевич в то время, да, по-моему, и позже, по различным заготовкам, по сбору налогов с крестьян-колхозников. Думаю, что от заготовок этих и ему что-то перепадало, иначе как в то время можно было прокормить такую ораву. Мужик, похоже, был сметливый, от советской власти, хотя и сын купца, притеснений не имел. Не досталось покупечествовать по отцовским дорогам, так продолжил это дело по другим…

Мария Васильевна, бабушка Маша, была выдана замуж в ноябре 1925 г. за Кудинова Сергея Егоровича, дедушку Серёжу (вероятно, что их свадьба состоялась на осенний праздник Казанской иконы Божией Матери, который отмечается 4 ноября по новому стилю). Против её желания. Любила-то она Василия, брата жены Михаила Васильевича, Екатерины. Василий жил тогда в Токарёвке. Но воля родителей была сильнее их любви. Несколько раз пыталась наложить на себя руки бабушка Маша, но потом всё понемногу улеглось, дети пошли один за другим. А может быть, и то, что дедушка Серёжа очень любил свою жену. Оба они не только с одного года, 1906-го, но и родились в один день, на летний праздник Казанской иконы Божией Матери, 21 июня по новому стилю.

Вероятно, дедушка Серёжа тяжело переживал эту первую нелюбовь к нему бабушки Маши. Может быть, поэтому, узнав, что сестру бабушки, Александру (Александру Васильевну), насильно, в прямом смысле, увели замуж, привязав к телеге, дедушка Серёжа запряг другую телегу, догнал и забрал Александру, тоже насильно, у умыкателей, к себе домой. Александра Васильевна позже вышла замуж за любимого для неё человека, лётчика Макарова. До войны он служил в Монголии, была там и Александра Васильевна. Во время войны муж Александры Васильевны погиб. После этого она жила в Воронеже. Мы с мамой в 1959 г. ездили в Воронеж к Александре Васильевне. Она ходила с нами к своему знакомому врачу-кардиологу. Приезжала и в Москву, и у нас в Узуново (в Яковлевском) была в 1972 г. на серебряной свадьбе моих родителей, Ивана Васильевича и Зинаиды Сергеевны. Она была хорошей портнихой. Концертные платья шила для известного воронежского ансамбля песни и пляски, в котором пела Мордасова. Сшила платье и маме к празднику…

У младшего из детей мужского пола Василия Петровича и Аксиньи Дмитриевны, Алексея, и его жены Зинаиды (Зинаиды Николаевны, в девичестве – Грязновой) было двое детей, Лариса и Алексей. С Ларисой я познакомился, когда приезжал к Татьяне Васильевне в период поступления в институт и учёбы в нём, а с Алексеем только на похоронах Алексея Васильевича в 1974 г. Он умер через две недели после смерти его сестры, Александры Васильевны. Александра Васильевна умерла в Москве, жила она перед смертью у Татьяны, дочки Татьяны Васильевны, на Кировоградской улице, дом 4, корпус 3, кв. 136…

Когда родители жили в Яковлевском, Алексей Васильевич один раз, в конце 60-х – начале 70-х годов, летом, приезжал к ним в гости. Я в то время учился в институте, у меня были летние каникулы, потому я и провожал дядю Лёшу на станцию от Яковлевского по полю, как у нас говорили – «по косовой дорожке». Мы ведь вышли на электричку довольно загодя, как и было у нас принято, часа за два. Электрички тогда ходили так: Москва-Ожерелье, а до Узуново можно было попасть на пригородном поезде Ожерелье-Павелец. И обратно такими же кусочками: Узуново-Ожерелье, Ожерелье-Москва. А у дяди Лёши, похоже, болели ноги, потому что он очень медленно передвигался. И даже прилёг у дорожки на траву. Вот когда я и наслушался его говора, отличного от всех Выгловских.

А вот что мне прислали его дочь Лариса и внук Станислав.

Младший сын Василия Петровича, Алексей Васильевич, родился 2 января 1916 года. Во время войны, в самом её начале, он был отправлен в Монголию вместе с Александрой Васильевной, очень в этом помогали все его сёстры. В Монголии он пробыл вместе с сестрой Александрой до окончания войны. Александра Васильевна рассказывала Ларисе, что для того, чтобы уехать в Монголию, она подарила кожаное пальто своего мужа, погибшего на войне, тому, кто помог сделать документы на выезд. В Монголии Алексей Васильевич работал в текстильной мануфактуре, где и познакомился с её заведующим, Косыгиным А.Н. После войны он вернулся в Москву, где в 1948 году познакомился с Зинаидой Николаевной Грязновой, работавшей в то время в МВД.

Если имеется в виду Алексей Николаевич Косыгин, наш политический деятель, то ни в период войны, ни в последующем он в Монголии не работал.

В свидетельстве о рождении Алексея Васильевича, выданном ему 26 августа 1949 года, записано, что он родился 2 января 1916 года в селе Гремячье, Гремячинского района Воронежской области.

Я не знаю, как оказалась в то время семья Выгловского Василия Петровича в селе Гремячьем, да ещё и в Воронежской области, в двухстах километрах от их дома (до Воронежа примерно 170 км по дорогам, и от Воронежа на юг примерно 35 км). Об этом у нас никогда не говорили, как будто они и не уезжали из Троицких Росляев.

Станислав, сын Ларисы, мой троюродный брат, учился на горного инженера-маркшейдера в геологоразведочном институте (МГРИ), где я работал преподавателем. Наша кафедра и была выпускающей эту специальность. На тридцать лет у нас была и есть с ним разница в возрасте.

Лариса Алексеевна пошла по стопам своей тёти, Татьяны Васильевны, стала учителем…

Дочь Выгловских, Татьяна Васильевна, в период раскулачивания была ещё девчонкой 12-13 лет. Перед войной она жила в Воронеже. В 1939 году вышла замуж за Юрия Станиславовича Рыссака, и в 1940 г., в начале февраля (2 февраля), у них родилась дочка, Татьяна. Во время войны Юрий погиб на фронте (как сообщили – пропал без вести). Татьяна Васильевна поступила в Москве в педагогический институт, закончила его, работала в Министерстве образования (или просвещения), учителем в школе. Получила знак «Отличник народного просвещения». До середины 60-х годов Татьяна Васильевна жила со своим вторым мужем, Леонидом Ивановичем Лектором, и дочкой Татьяной, а потом и с зятем Владимиром и внучкой Ольгой, в Москве, в деревянном двухэтажном доме на несколько семей, рядом с Казанским вокзалом. В этом доме первоначально она снимала место (койку) у одинокой женщины. Эта женщина владела частью дома, одной комнатой. Потом она прописала Татьяну Васильевну, и после смерти комната стала принадлежать Татьяне Васильевне. В последующем, в соответствии с планом застройки, всё это деревянное захолустье у Казанского вокзала сломали, построили на этом месте универмаг «Московский». Татьяна Васильевна и Леонид Иванович переехали временно сначала на Сокол, а потом – в Дегунино, в однокомнатную квартиру. У Татьяны с Володей родилась дочка в 1969 г. (14 марта), Оля. В настоящее время Оля живёт и работает в Испании, владеет в совершенстве английским и испанским языками.

Татьяна Юрьевна жила в Москве, недалеко от нас, на Кировоградской улице. Потом, примерно в 2017 году, она перешла жить в дом-интернат (улица Островитянова, 10), поскольку, как она говорила, не может полностью себя самостоятельно обеспечить. Умерла она 6 мая 2020 года во время сильной эпидемии коронавируса. Умерла в больнице от сердечного приступа. Буквально за неделю до этого мы с ней разговаривали по телефону. Никаких жалоб у неё на сердце не было. На похороны и проводы в последний путь Оля, её дочь, приехать не могла, да и мы все были на строжайшей изоляции. На кремацию на Митинское кладбище ездила только Малышева Лена, внучка Живилковой Александры Сергеевны, двоюродной сестры умершей Татьяны.

Во время войны Татьяна Васильевна работала учительницей в Громушке, что недалеко от Троицких Росляев. Снимала она там квартиру у Донны Платоновны вместе со своей подругой, тоже учительницей, Красовской Зинаидой Васильевной. Сюда же она взяла и дочку Татьяну и уже больную мать, Аксинью Дмитриевну. На эту квартиру во время войны смогла переправить из Воронежа сына Виктора и Клавдия Васильевна. Осенью 1941 г., после эвакуации Москвы, Татьяна Васильевна приехала сначала к своей сестре, Марии Васильевне, в деревню Свободный Труд, в её землянку (полуземлянку), а уже зимой переехала учительствовать в Громушкинскую школу.

Под Токарёвкой, в Сосновском районе, я выше уже об этом писал, имеется ещё один похожий по названию населённый пункт – Троицкий Росляй (во единственном числе), с церковью Троицы. А здесь, в сведениях о наших родственниках, речь будет идти о другом населённом пункте – Троицких Росляях (во множественном числе). Я уже писал, что этот населённый пункт образовался из числа переселившихся в него крестьян Троицкого Росляя.

Мама рассказывала, что зимой 1942 г., в одно из воскресений, собрала её мать, бабушка Маша, с нехитрыми деревенскими гостинцами в Громушку. Идти пришлось пешком из Свободного Труда в Троицкие Росляи и потом до Громушки. Если посмотреть по карте, то это крюк, но так было проще, поскольку зимняя дорога была только на Росляи, а не на Громушку. Говорит, что устала очень, а тут, по пути, стог соломы оказался. Хотела в нём отдохнуть, но что-то не решилась. Потом на дороге увидела лошадь с санями, думала – подвезут, но седоки не заметили. Впоследствии оказалось, что в санях ехала из Токарёвки Татьяна Васильевна со своим другом Николаем. Он отвозил в Громушку Татьяну Васильевну. Но уже и недалеко было, мама даже опередила их, пока они ещё куда-то заезжали. Замёрзшая пришла, голодная. Донна Платоновна накормила-напоила. Мама говорила, что кормила она её большими мягкими белыми пирогами, лучше сказать – пышками. А на печи бабушка Аксинья с ребятишками, Таней и Витей. Таня-то ещё совсем маленькой была, волосы белые, кудрявые. Пробыла мама в гостях до следующего воскресенья, а уж потом домой её отвезли на санях.