– Так и людей будет вчетверо больше!

– И фунфуриков! – подмигнул Чугуев.

Никита кивнул.

Мужички на пляже разохотились. Малые дозы подстёгивали. Никите пришлось бегать до аптеки два раза сверх плана.

Уже темнело, а работнички не унимались.

– Хватит, хватит! Если за сегодня всё уберёте, завтра ни одного фунфурика не будет! – пригрозил Никита.

Алкаши сникли, но ругаться не стали. Только старший, с которым Никита с первым завёл разговор, подошёл пошептаться.

– Это распоряжение Васильича?

– Да, – не моргнув глазом, соврал Никита. Он понятия не имел, что это за Васильевич такой, но чувствовал – не товарищ Мискиной.

– Так они с бабой на ножах! – поведал бригадир алкашей.

Никита понимающе кивнул. Достал сигареты. Бригадир выпросил одну, отломил фильтр, сунул в рот обратной стороной, закурил и продолжил рассказ. Надо бы послать его куда подальше, но Никите не хотелось шевелить языком. Намаялся за день. Он посмотрел на дорогу, когда же прибудет машина? Или Лёня позабыл о "родственничке"?

– Мужик-то он неплохой, только это… – алкаш провёл ладонью под подбородком.

– Поддаёт что ли? – машинально спросил Никита.

– За воротник закладывает, я бы сказал.

Никита посмотрел на алкаша внимательнее. В потрёпанном пиджачке, тёмно-синие брюки заправлены в кирзовые сапоги, сморщенные от пыли и грязи.

– В резине кожа не дышит! – пояснил мужик, заметив взгляд Никиты.

Никита поднялся. Лучше идти пешком, чем околеть на берегу.

– А ты это, привет передай Васильичу! Скажи, всё для него сделаем! Нам это убрать – раз плюнуть!

Никита кивнул головой.

– Дай подкурить, потухла зараза!

Никита протянул зажигалку.

– Так вот, он с бабой на ножах, – как ни в чём ни бывало, продолжил мужик. – Она, видно на его место метит. Да народ не пропустит!

– Да ты агитатор, я погляжу! – усмехнулся Никита.

– Нет, просто за державу обидно. Если нами бабьё командовать станет?

– Тем более, которое не опохмеляет, – пробурчал Никита.

– Ты думаешь, чего это они ходят по берегу, как в штаны наложили? Васильича на них нет!

– Кто они-то?

– Да все эти шушли-мушли из Управы! И твой родственник тож, – мужик махнул рукой.

Никита вздрогнул.

– Да не гляди так! Мы тут всё про всех знаем!

– Так и знай себе на здоровье! А я пойду. До завтра! – Никита протянул руку.

– Погоди прощаться! Нам по дороге.

Никита пожал плечами.

– Завтра Мискина водки привезёт. Так я что хочу предложить? Ты забери всю, а как доделаем работу, раздашь!

– Почему ты мне веришь?

– Потому что ты не дурак.

– Во сколько?

– Часикам к шести утра.

– В такую рань?

– Да она что, сама что ли приедет? Пришлёт кого-нибудь. А мы что, рано встаём.

– Да, – сказал Никита, добавив вполголоса, – сон алкоголика крепок, но краток.

– Так и разбудите Васильича! Его же подставляют, как хотят! – мужик бросил под ноги окурок, с силой растоптал его.

– Я то при чём? Где я, и где твой Васильич?

– В одном пансионате живёте. Он как это, забухает, так там прячется от этих козлов.

Никита тотчас вспомнил улыбочку Ядвиги Францевны. Не потому ли "гости уехали на экскурсию", с которой не могут вернуться, вот уже третью неделю? И фокусы со стеной теперь понятны! Значит, Васильич и есть местный мэр! Тот самый, что мочился в коридор. Кстати, смахивает чем-то на этого работягу. Или у всех алкашей по-особому выгорает жир на лице, оставляя одинаковые морщины?

– Ты не темни! За державу обидно тебе, выискался тут патриот! Кем тебе Васильич доводится? – Никита остановился перед мужичком и посмотрел на него в упор.

– Мы люди тёмные, электорат, как говорится. Но чтобы баба нами командовала? Не бывать тому!

– Утомил ты меня. Завтра встретимся! – Никита прибавил шагу. Алкаш не отставал, но шёл молча.

К счастью подъехал "Уазик" администрации и забрал "родственника" и.о. мэра.

– Здорово от губернатора досталось? – спросил Никита, войдя в комнату.

– Вовсе нет. Даже похвалил. Обещал дать денег из краевого бюджета.

– Значит, Лёня, тебе не страшны любые новости?

– Начинай с хороших!

– Вначале скажи, кто такой Васильич?

– Это Андрей Васильевич, местный мэр.

– Понятно! – Никита кивнул. – А где он сейчас, не знаешь случайно?

– Случайно не знаю. В какой-то командировке.

– Из которой трудно выбраться, – снова кивнул Никита.

– Тебе-то, извини, какое до того дело? – дружески улыбаясь, спросил Чугуев.

– Да так, узнал кое-что. – Никита вытянул руки вперёд ладонями. – Не все вопросы сразу! Лучше я сам расскажу!

Чугуев молчал.

– Помнишь фокусы со стенкой?

– С которой?

– Которая то появляется, то исчезает.

– Это связано с Васильичем?

– В самую точку! Он, оказывается в запое, всегда спасается в этом пансионате. Потому и других отдыхающих нет. Мы все опоздавшие, а то и нас бы сплавили по какому-нибудь маршруту. Мискина его жена. Она метит на кресло мэра. Вот такие новости.

– Какие из них хорошие, а какие плохие?

– Извини, хорошую приберёг на десерт. Завтра работы по очистке пляжа будут закончены.

– Это радует. Пошли! – Чугуев ладонями опёрся на колени и резко поднялся.

– Куда?

– К нашему общему другу!

– К Васильичу?

– Никита, тебе кто-нибудь говорил, что из тебя выйдет толк?

– Ты первый! – Никита приложил обе руки к груди, поклонился.

– Даже с твоими кривляньями! Пошли!

Чугуев осторожно постучал в номер алкаша.

– Кого ещё несёт среди ночи?

– Андрюха! Это я, Леонид Чугуев!

– Наслышан, – ключ в замке провернулся, – заходи!

Никита прошёл следом. В номере было чисто и уютно. Без хвалёной итальянской саморазваливающейся мебели! На стене висело табло два на три метра, как на стадионе. У стены напротив стоял диван с придвинутым журнальным столиком. Мягкий дневной свет не гудящих и не раздражающих ламп, окна, плотно прикрытые жалюзи с рисунком дельфина, выпрыгивающего из волны. Рядом с диваном стояли кресла, куда предложил сесть хозяин.

Никита опустился в кресло, настолько мягкое и глубокое, что он непроизвольно дёрнулся кпереди. Никита не удержал равновесия и вновь шлёпнулся в кресло.

– Кофе?

– Пожалуй.

Никита посмотрел на Чугуева. Тот сидел так, будто влился в кресло. И ничего ему не мешало. Вот же, есть люди, рождённые для таких кресел! Никита загрустил. Люди, находящиеся с ним в номере, казались чуждыми, к которым невозможно приблизиться. Независимо оттого, будет ли Никита с ними разговаривать, пить водку и делать другие непотребности! И как мог поверить Нине Петровне? Куда уж нам, с суконным рылом? Никита решил, что за весь вечер не проронит ни слова. Если что спросят, ответит на вопросы и довольно.

Васильич нажал на кнопку пульта управления.

– Что идёт? – спросил Чугуев, глядя на панель телевизора.

– Прислуга, Лёня.

– Это мой родственник, Никита.

Никита встал, пожал протянутую руку. На удивление хиленький с виду Васильевич, едва не пересчитал все косточки кисти Никиты. Пришлось жать в ответ изо всех сил.

– Завтра территория пляжа будет очищена от мусора.

– Знаю, знаю, – отмахнулся Васильевич. – Я ещё денёк отваляюсь. А потом выйду.

– Губернатор сказал, что даст кредит. Отругал за девятую статью, – продолжал докладывать Чугуев.

– Спасибо тебе, Лёня! – Андрей Васильевич похлопал однокашника по плечам. – Жаль не по-людски встречаю, но сам понимаешь…

Чугуев кивнул.

– Кофе! – доложила резвая официантка. Она оставила поднос с туркой и чашечками под кофе. На блюдце лежал сахар в кусочках, серебряные ложечки и молочница со сливками.

– Хорошо, что зашли. А то я сам собирался, но в коридор выходить страшновато.

– Курить не хочешь, Никита?

Никита подул на кофе.

– Вы нужны мне оба! – заявил Васильевич, рассекая ладонью воздух.

Чугуев поднял плечи, да так и застыл. Обижать Андрюху не хотелось. Раз уж соврал про родственника, придётся терпеть.

– Включим? – Андрей Васильевич посмотрел на часы, – как раз наши с турками играют!

Не дожидаясь ответа, Васильевич врубил телевизор. Разом автоматически потух свет. На экране появилась неестественно зелёная трава футбольного поля.

Шли добавленные минуты товарищеского матча.

На табло отражался счёт: 2:2.

Футболисты столпились на половине поля турецкой команды.

– Угловой! Да-а, наши подают десятый угловой, но результативность нулевая. Я имею в виду по угловым, – пояснил комментатор.

– Без тебя поняли! – взвинтился Андрей Васильевич.

– Во-от, – протянул комментатор. – Но что там такое, не вижу!

– Тебя для чего там посадили? Чтобы ты всё видел, а не болтал без толку!

– Боковой судья поднял флажок!

– Чего это он? – не понял мэр.

Мужчины промолчали.

Ответил сам комментатор.

– У нас замена! Тактическая? – спросил сам себя комментатор. – Да какая уж тактическая – осталось играть полторы минуты! Наверное, главный тренер решил использовать последнюю замену, чтобы дать поиграть новобранцу. Я уже говорил, что у нас есть абсолютно свежий, во всех отношениях игрок. Да! Так и есть! На поле выходит Бураков Павел. Он был заявлен в последний день перед матчем. Вот он, молодой, задорный парень. Сразу побежал к чужим воротам!

Чугуев с Никитой остолбенели. Каждый из них ожидал нечто подобное, но верить этому не мог.

– Что ещё за Дураков? – опять спросил Андрей Васильевич. И снова ответил ему комментатор.

– В чемпионате он не очень заметен, но наш главный тренер часто пробует молодых игроков.

Никита не выдержал. Хихикнул. И тут же получил тычок от Чугуева, устремлённого взглядом в плоский экран.

Наши почему-то разыграли угловой.

– Зачем? – вскрикнул Андрей Васильевич, и в следующий момент заорал: – Бей! Да бей же, чего спишь, козёл?!

Это Ятранкин возился с мячом перед самыми воротами, пока не подбежал мощный турок и не выбил мяч из под его ноги.

– На подборе наши! Пас, нет, это был удар! Мяч отскакивает от турка, ближе всех оказывается Бураков. С такого угла забить не мог и Пеле. Что он делает?

Комментатор возмущённо выдохнул в микрофон.

– Го-ол!!! – закричали болельщики номера, вскочив с мест.

– Паша!!! Молоток!!! – проорал Никита.

– Да, недаром наставник нашей сборной проводит пробы новых игроков! Вот она, тактика ищущего тренера! Павел Бураков забивает гол почти с прямого угла! Посмотрим на повторе! – предложил комментатор.

Трое мужчин, стоя перед экраном, смотрели за мячом.

Паша, получив мяч с отскока от чужого игрока, стоя спиной к воротам, подбросил мяч носком на колено, затем плавно перекатил его к подбородку. Проделывая этот фокус, Бураков развернулся боком к воротам, и, стукнув по мячу подбородком, послал его к ноге. Двое защитников разом налетели на нашего нападающего, но в толчее, Бураков продолжал заканчивать непростой финт. Когда мяч стукнулся о ногу, Паша внешней стороной стопы от души влепил по нему.

Вратарь только успел разинуть рот, провожая взглядом мяч, оттопыривший сетку ворот.

В оставшиеся полминуты комментатор продолжал петь дифирамбы тренеру и Буракову.

Турки ринулись вперёд, ничья, которую они только что держали в руках, ускользнула!

Наш вратарь с трудом поймал мяч и, не долго думая, залепил ногой с рук подальше, на чужую половину поля.

Защитник, остающийся с вратарём, побежал поддать по мячу, чтобы вернуть его в нашу штрафную площадку, но вместо мяча увидел под ногами чужую бутсу. Он не успел сообразить, что произошло, как Паша с сорока метров подкинул мяч кверху.

– Что ты делаешь, придурок? Беги! – выкрикнул Андрей Васильевич. Гости не поддержали его. Они продолжали смотреть за Пашиными ногами.

Мяч, плавно перелетел через вратаря, неожиданно стукнулся о землю в двух шагах от него и, продолжая весело скакать, запутался в сетке ворот.

Стадион разочарованно выдохнул.

– Гол! Го-ол! Го-ол!!! – Продолжал кричать комментатор.

Не успели турки разыграть от центра поля, как раздался финальный свисток арбитра.

– Кто этот Бураков? – теперь правильно назвал Пашу Андрей Васильевич. – Знакомый ваш что ли?

– Не так чтобы, но…

– А чего переживали как за родного?!

– Да он нам почти родня! – не выдержал Никита.

– Вижу, Лёня, у тебя кругом родня! Да не тушуйся так! Рад за тебя. А вот у меня, – Андрей Васильевич выключил телевизор, – никого! Фамилию жены взял, а никто мне не предъявил претензий.

– Так ты Мискин?

– Ну-да, сейчас, знаешь ли, выгоднее быть Мискиным, чем Кабаковым!

– Для электората? – понимающе кивнул Никита.

– И для него, в том числе, Никита! – улыбнулся Мискин, положив руку на плечо Чугуеву, сказал: – Старичкам пошептаться надо.

– Понял, Андрей Васильевич! – Никита, памятуя о силе Мискина, сдавил протянутую ладонь.

– Силён, бродяга! – Мискин помахал кистью в воздухе.

Никита опустил голову. С вами не поймешь, как общаться: слабого затопчете, сильного опустите!

Никита ушёл к себе в номер.

– Скажи, Лёня, как тебе удалось уехать к морю: мало того, что среди зимы, так ещё во время самого дележа ваучеров?

– Видишь ли, – сказал Чугуев.

– Лёня! Вижу почти всё. Но слышу маловато!

– Я, как бы это сказать, не совсем справляюсь с занимаемой должностью. Точнее, – Чугуев встряхнулся, – совсем не справляюсь. То есть, тряпка и размазня!

– Что ты говоришь? При таком подходе к делу, и вдруг, размазня?

– Это тут у меня получилось кое-что, а дома… – Чугуев махнул рукой.

– В чём вопрос?

– Да там такие люди у меня в администрации.

– Люди везде одинаковы!

– Ну не скажи. Они из меня верёвки вьют и ноги об меня вытирают!

– Если ты это понимаешь, то легко прекратишь! Кстати, немедленно подними вопрос о приватизации! Есть серьёзное производство в городе?

– Да так, мелочевка. Асбестоцементный заводик.

– Это не мелочевка, Лёня! Это не винные погреба и пляжи! Про-из-вод-ство!

– И куда мне с этим производством? Тогда как каждый в стране старается купить дешевле, а продать дороже?

– Это сегодня. Что будет завтра? Вспомни, Лёня, чему нас учили!

– Ты прав. А заводик этот лучше оформить на Никиту!

– О родственных связях кто-нибудь догадывается?

Леонид Аркадьевич вздрогнул. Неужели, Андрюха подумал, что Никита внебрачный сын? Похоже на то. Что ж, это даже лучше, решил Чугуев, не зная пока чем это лучше.

– Грехи молодости, – едва выдавил Чугуев.

– Не от Натальи хоть?

– Что ты! Что ты! – Чугуев замахал руками.

– Если тебе удалось скрыть это во время предвыборной кампании, тогда это скрыто навсегда! Вот и ладненько! Оформим две трети территории пляжа в долгосрочную аренду на твоего сына! Он не может подвести?!

Чугуев вздрогнул.

– Хорошо, я твоего отпрыска буду называть впредь только по имени! Кстати, он Иванович! Фамилию-то хоть назовёшь?

– Для чего тебе?

– Всегда интересовался людьми, обманутыми родными жёнами!

– Демидов, – выдохнул Чугуев.

– Ха-ха-ха!

– Чего смешного?

– Тебе бы взять фамилию сына, как мне жены! Вечная победа на выборах!

– Да никто нынче не проголосует за фамилию!

– Не психуй, Лёня! Я вообще не понимаю, кто из нас с похмелья?

– Может, тебе самому стать собственником?

– Нив коем случае! Сам понимаешь, начнутся критические дни, а кто у руля будет? Тем более, когда Наташка какую-то гадость задумала. Если всё оформим на Никиту, ей ничего не обломится! А с тебя-то уж я всегда спрошу!

– Извини, я не совсем понимаю…

– Точнее, как ты сам говорил, совсем не понимаешь! В страну возвращается частная собственность на средства производства! Тебе чего, Маркса процитировать?

– Это я понял, но как? Если ваучеры у людей на руках?

– Не будь болваном, Лёня! Кто-то у тебя наверняка этим занимается. Поспрошай с пристрастием, и делов-то!

– И всё же, основное бы уловить, законно ли всё это?

– Чудак человек! – улыбнулся Мискин. – Если государство это делает, стало быть, законно! Законнее уже ничего быть не может! Лозунг президента, каков?

– "Обогащайтесь"!

– Вот и вперёд, Лёня!

Мискин выпроводил гостя, пообещав через день вернуться к своим обязанностям.

– Что, посмотрел? Как там наш Павел? – спросил Чугуев у Никиты, который лежал перед телевизором с отключенным звуком.

– Вот так! – Никита поднял кверху большой палец.

– Это хорошо.

– А ты послушай, чего он говорит!

– Как же, при отключенном звуке?