После смерти Тулла римляне выбрали своим царем Анка Марция, который был внуком Нумы Помпилия от его дочери. Отец Анка был заслуженным сенатором, занимал должность великого понтифика (верховного жреца), а при Тулле Гостилии стал префектом7. Так что новый правитель с детства постигал науку управления и был своим и для сенаторов, и для жрецов.
В отличие от своего воинственного предшественника, Анк не отличался грозным нравом и больше заботился о мирном развитии своего города. Поскольку занятый постоянными войнами Тулл Гостилий откровенно пренебрегал своими религиозными обязанностями и многие священные ритуалы были заброшены, Анк приказал восстановить все обряды, которыми римляне ублажали богов во времена его деда. Чтобы все помнили о своем долге перед небожителями, по приказу Анкаиз книг Нумы Помпилия были выписаны правила совершения общественных богослужений, а затем вырезаны на доске и выставлены на всеобщее обозрение.
Однако заниматься мирными делами довелось недолго. Как часто бывает, миролюбие нового правителя было воспринято окружающими как признак слабости. Римские соседи решили, что царь, проводящий свое время среди храмов и жертвенников, не опасен, и поэтому стали устраивать набеги на владения квиритов.
Когда в первый раз отряд латинской молодежи напал на римских пастухов и угнал стада, Анк посчитал это случайностью. Стремясь решить дело миром, царь отправил послов, которые потребовали у латинских старейшин возмещения ущерба и наказания виновных. Вот только правители городов Политорий, Теллен и Фиканы отказались выдавать преступников.
– Отцы народа, – обратился Анк Марций к сенаторам. – Видят боги, что хотел я жить в мире, подобно деду. Если бы дело касалось одного меня, то я проявил бы терпение и продолжил переговоры, стремясь пробудить совесть у похитителей убеждением и уговорами.
Сенаторы опустили головы в знак согласия, и царь продолжил:
– Однако обида нанесена всему нашему народу! Этот грабеж -не просто досадная случайность, какие неизбежны между соседями. Своими действиями латиняне сейчас испытывают нашу решимость. Если мы стерпим обиду и простим оскорбление, нас станут презирать за трусость и слабость. А слабых всегда бьют! Так должны ли мы терпеть?
– Нет! – единодушно прозвучал хор из сотни голосов.
Опираясь на руки внуков, встал самый старший из сенаторов. Проведя рукой по седой бороде, он отчетливо произнес:
– Объявляй войну! Мы все поддерживаем тебя.
Быстро было собрано городское ополчение и, призвав Юпитера в свидетели того, что начатая им война справедлива, Анк повел римскую армию в поход.
Боги не оставили молодого царя, и враги были быстро разгромлены. Их города были снесены, а жители переселены в Рим. Однако если раньше переселенцы полностью уравнивались в правах с прочими римлянами, то теперь Анк решил ограничить побежденных. Они не были включены в состав триб, а значит, не имели права пользоваться общественными землями, не могли стать сенаторами и занимать высшие должности в городе. Отныне этих бесправных римлян стали называть плебеями, а всех полноправных – патрициями. Так началось разделение римлян на два больших сословия. Плебеи занимались ремеслами и торговлей, некоторые из них были богачами, но любой, даже самый бедный, патриций смотрел на плебеев свысока.
Затем римляне осадили хорошо укрепленный латинский город Медулию. Это была нелегкая добыча, но и в этот раз римляне победили. Квиритам достались богатейшие трофеи, которые Анк использовал для усиления римской мощи.
До сих пор владения города были только на восточном берегу Тибра, а его западный берег принадлежал этрускам. Теперь же римляне переправились через реку и на высоком холме Яникул построили крепость, которая должна была защищать город от внезапных нападений. Чтобы Яникул не оказался отрезанным от основного города, в речное дно были вбиты сваи, на которых построили постоянный мост. При строительстве вообще не использовались никакие металлические крепления, а отдельные части скрепляли деревянные нагели. Несмотря на это, мост вышел прочным и надежным. Это был первый мост через Тибр, и теперь торговцы со всего региона, которые хотели переправиться на другой берег, массово шли через Рим, наполняя казну пошлинами.
Кроме того, были построены новые укрепления между холмами Целием и Авентином, получившие название ров Квиритов. Для усмирения преступников в склоне Капитолийского холма была вырыта пещера и в ней построена первая в городе тюрьма, сохранившаяся до сих пор8.
Победив латинян, Анк Марций потом еще много воевал, разбив племя вольсков ипобедивнесколько этрусских городов. Несмотря на свое миролюбие, он оказался успешным полководцем, расширившим римские владения до самого моря.
– Наши послы вернулись. Похоже, будет война, – сообщил своим домашним вернувшийся с форума9 Луций Корнелий, после чего приказал жене собрать ему в походный мешок немного сухарей, кусок сыра и флягу с вином.
Война для римлян в те времена была делом привычным, в некоторые годы Луций по два, а то и три раза уходил за добычей и каждый раз возвращался невредимым. Так что жена не плакала, узнав о предстоящем расставании, а принялась готовить супруга в поход. Кроме еды, она положила в мешок запасную тунику, нитку с иголкой и коробочку с лекарственными травами.
Сам Луций проверил остроту лезвий у меча, копья и ножа, заменил подметки на сандалиях и отполировал бронзовую нагрудную пластину.
– Надо бы купить настоящий панцирь, – обратился он к внимательно наблюдавшему за ним четырехлетнему сыну, – да все как-то не удается скопить на него. Только немного отложу, как срочно нужно что-нибудь другое купить. Вот так и воюю с наполовину прикрытой грудью. Хотя у многих ли наших соседей есть доспехи? – он хитро подмигнул сыну.
– Вроде ни у кого нет, – неуверенно ответил ребенок.
– Верно! Даже мой шлем и пластина для многих слишком дороги, так что твой отец не самый худший воин в нашей трибе.
Мальчик улыбнулся и кивнул отцу. Он уже знал, что в случае войны каждая римская триба выставляла десять сотен пехотинцев и сто всадников. Выходило, что его отец один из лучших среди целой тысячи воинов.
– Это нужно завтра обязательно рассказать друзьям, – подумал он, гордый за своего отца.
– А когда начнется сбор ополчения? Завтра? – вмешалась жена.
– Не знаю. Думаю, еще несколько дней у нас есть. Поход – дело решенное, но надо же соблюсти все обряды…
– А знаешь, чем мы отличаемся от варваров? – неожиданно обратился мужчина к сыну. – Те, когда решат воевать, сразу хватаются за оружие и выступают в поход, а мы начинаем войну, только если она справедлива и ведем ее по правилам. За это нас боги любят и каждый раз помогают победить. Хочешь, расскажу, как все будет?
– Конечно, – обрадовался сын и принялся устраиваться на отцовских коленях.
– Тогда слушай.
Когда какой-то народ нанесет обиду квиритам, например, самнитские юноши угонят стадо у наших пастухов или окские разбойники ограбят римского купца, наш царь отправляет к обидчикам послов, которые должны потребовать выдачи тех, кто виновен. Чтобы сразу было видно, кто идет, посланцы надевают на головы повязки из шерстяной ткани и отправляются к границам. Как только посол пересечет рубеж государства, он объявляет:
– Услышь, Юпитер, услышьте люди этой земли! Я, вестник, явившийся от лица всего римского народа, по праву и согласно с законами являюсь послом, и да слушаются мои слова с доверием!
Затем он излагает наши требования и, призвав в свидетели царя богов, клянется:
– Если я против законов божеских и человеческих требую выдачи поименованных людей и поименованных вещей, то не дай мне никогда больше видеть отечество!
Так римский посланец говорит всем встречным и повторяет, входя в каждый город. После этого все знают, что мы не хотим войны ради добычи или славы, а восстанавливаем справедливость. Если обидчики умны, они сразу выдают нам виновных и платят компенсацию. Если нет, то посол ждет тридцать три дня, а потом произносит:
– Услышьте, Юпитер и Янус Квирин! Услышьте все небесные боги, все земные боги и боги подземного царства, услышьте! Вас я призываю в свидетели того, что этот народ не прав! Теперь я возвращаюсь в Рим, где мы сами решим, как нам добиться справедливости!
Сразу же посол возвращается домой и рассказывает царю и сенаторам, как прошла его миссия. Затем царь спрашивает одного сенатора за другим, что они думают о произошедшем. В ответ каждый из них говорит:
– Я думаю, что следует решить спор честной и законной войной!
Если большинство отцов народа поддерживают первого говорившего, то значит быть войне. Тогда жрец-фециал берет копье и несет его к границе. Там он говорит:
– Я и римский народ объявляем войну за то, что этот народ сделал против римского народа!
Потом размахивается и мечет копье на вражескую землю, приговаривая:
– Римский народ повелел быть войне, и сенат согласился с этим!
И только после этого наш легион переходит границу и вступает в справедливый бой. Боги видели, что мы не хотели войны и давали врагу шанс одуматься, поэтому они и помогают нам. А если наше дело угодно богам, то разве можем мы проиграть?
– Конечно, нет, папа!
– Вот поэтому мы и побеждаем всегда и всех. Будут боги милостивы, вернусь из этого похода не с пустыми руками. Хорошо бы взять еще пару рабов в помощь нашей маме, да?
– Да-да! Приведи нового раба, а то наши уже все старые и некрасивые!
– Ладно, поговорили и хватит. Пошли ужинать и спать.
Знатному человеку хорошо жить в родном городе. Происхождение и правильно пущенные в дело деньги дают шанс занять высокие должности, десятки родичей поддержат советами, а если надо, то и силой оружия. Должники и прочий зависимый люд подопрут снизу, не давая благодетелю упасть с властного Олимпа… Так что не появится еще седина в бороде, как станет он уважаемым человеком, к слову которого прислушивается сам царь, а повезет, так и сам на трон усядется.
Вот только плохо, что много в городах Эллады развелось таких амбициозных и знатных любителей власти. Каждый из них рвется к своей цели, каждый готов рвать конкурентов… Беда с городом случается, когда сталкиваются равные по силе партии, льется тогда кровь, горят хижины и дворцы. Не знают пощады гордые вельможи и прикормленные ими головорезы. Под корень вырезаются проигравшие семьи, чтобы не вырос из уцелевших сирот мститель. Так что проигравшим только один путь: собрав все ценное, бежать подальше, чтобы не дотянулись до беглецов руки нового правителя.
Правил некогда в далеком греческом городе Коринфе старинный род Бакхиадов, потомков божественного Геракла. Веками твердой рукой управляли городом сменявшиеся на троне цари-бакхиады, но со временем одряхлел царский род, а рядом выросли молодые и зубастые семьи. Поднял тиран Кипсел мятеж, разбил войско законного царя и сам себя объявил правителем. С немногими верными товарищами вырвался из города царевич-бакхиад Демарат и, поняв, что отвоевать родину не удастся, снарядил корабль, да и отправился по морю вслед за солнцем.
В конце концов, изгнанник нашел себе приют в Италии, в этруском городе Тарквиниях, где и поселился навсегда. Из местных девушек взял он себе жену, родившую ему двух сыновей. Старший из сыновей Демарата был богат и уважаем, но из-за своего нечистого происхождения не мог стать правителем. Сам он может быть и смирился бы с этим, но вот его благородная жена Танаквиль не могла этого стерпеть. Происходя из царского рода, она хотела, чтобы и ее муж также стал правителем, а невозможность пробиться в узкий круг городской элиты воспринимала как оскорбление. Поэтому она уговорила мужа покинуть Тарквинии, где спесивые аристократы всегда свысока смотрели бы на потомков Демарата.
Гордая женщина выбрала новым местом жительства Рим, где родовая знать еще не сложилась в закрытое монолитное сословие, а должности и почести люди получали по заслугам, а не знатности рода. В таких условиях её энергичный, богатый и умный муж легко мог занять ведущее положение.
Когда повозки с имуществом переселенцев были на пути в Рим, боги подали знак, подтверждающий правильность принятого решения. Когда они подъехали к Яникулу, с дерева слетел орел и сорвал с головы сына Демарата шапку, а потом, сделав несколько кругов с криком опустился и одел ее на голову мужчине.
Танаквиль, суеверная как и все этруски, в восторге обняла мужа и принялась уверять его, что это знамение, обещающее почести и славу.
Супруги купили дом в Риме, и сын Демарата, принявший здесь имя Луций Тарквиний Приск10, легко нашел свое место в городе. Он был гостеприимен и щедр, легко заводил знакомства и вскоре уже был своим для патрициев. Затем он познакомился с царем Анком Марцием, который по достоинству оценил нового подданного. Сначала Тарквиний стал советником монарха, а потом и другом. Много лет стоял он рядом с троном, принимая участие и в мирных, и в военных делах города.
Анк Марций правил 24 года и, умирая, назначил Тарквиния опекуном своих сыновей-подростков. Царь надеялся, что его родные дети со временем взойдут на престол, однако Танаквиль считала иначе.
– Римский трон не передается по наследству! Его занимает самый достойный из квиритов, – говорила она мужу. – А кто более достоин, чем ты, бывший правой рукой прошлого царя? И разве боги не послали тебе явный знак, когда мы въезжали в город? Орел, священная птица Зевса-Юпитера, короновал тебя, так иди и возьми свою корону!
Спорить с такими доводами Тарквиний не стал и принялся за дело. Он отослал своих подопечных на охоту и созвал сенат и народное собрание для выборов нового правителя.
Когда все собрались, он выступил с речью, в которой сказал:
– Вы все меня знаете. В годы войн я командовал городской конницей, а в мирное время заботился о процветании Рима. Я знаю город, и город знает меня, потому я предлагаю свою кандидатуру. Да, я иноземец, и не родился среди квиритов, но разве это что-то значит? Был ведь царем и бывший враг города Таций, и Нума, абсолютно не знавший Рима, был призван на царство из чужой стороны! Я же переехал сюда в юности и с тех пор не знаю другого отечества, кроме Рима.
Потом он говорил, что под руководством Анка Марция досконально изучил римские законы и обычаи, участвовал в управлении городом и оказывал милость всем, кто обращался к нему за помощью. Затем выступали его друзья и товарищи, доказывавшие, что лучшего правителя квиритам не найти.
Когда пришло время голосовать, большинство голосов было отдано за него, и Тарквиний стал новым римским царем. Сыновья Анка Марция сочли себя обманутыми и оскорбленными, поэтому затаили ненависть к опекуну, похитившему «их» трон. Однако, поняв, что квириты их не поддерживают, братья скрыли свою ненависть к Тарквинию и открыто не решились выступить против его власти.
Как и прежним царям, Тарквинию пришлось активно воевать с соседями. Первыми под натиском римских войск пал латинский город Апиолы, где была взята потрясающая добыча.
О проекте
О подписке