Цитаты из книги «Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя»

В 1833 году, вскоре после разгрома польских повстанцев, Волынский лицей закрыли, а библиотеку перевезли из Кременца в Киев, куда переехали и многие преподаватели. Они стали профессорами только что открытого (в 1834 году) университета св. Владимира. Университет создавался как оплот русификации, но хороших преподавателей сначала просто неоткуда было взять, кроме как из Кременецкого лицея, а польские студенты учились лучше русских и, в особенности, украинских. Из «Автобиографии» Николая Костомарова: «…поляки вступали в университет с лучшею подготовкою, чем русские, и это зависело уже не от школьного учения, а от первоначального домашнего воспитания. Малорусское юношество, уроженцы левой стороны Днепра, за исключением немногих, одаренных особыми выдающимися талантами, отличались какою-то туповатостью, ленью и апатиею к умственному труду»[742].

Основной целью деятельности Чацкого было предотвратить русификацию и сохранить полонизированный облик Украины»[738], – писал французский славист Даниэль Бовуа. В самом деле, Чацкий, просветитель и филантроп, жизнь положивший за польское образование, всеми силами противился появлению русских школ на правобережной Украине. О школах малороссийских и речи не было. Коллонтай в письмах к Чацкому подчеркивал, что даже в школах для простонародья преподавать должны на польском, а не на русском языке: «Русский язык я бы не давал в приходской школе, простонародью этому языку не надобно учиться…»[739]

Четыре года спустя после Колиивщины состоится первый раздел Речи Посполитой, а в 1795-м польское государство надолго исчезнет с карты мира. Все украинские земли, кроме Галиции, Буковины и Закарпатья, отойдут к Российской империи. И тогда начнется массовый переход униатов в православие[715]. Казалось, судьба унии решена. Вера, которую ни поляки, ни украинцы своей не считали, просто исчезнет. При Николае I униатство будет в России запрещено. Селяне-украинцы с Волыни, из Подолии и Поднепровья вернутся в православие. Однако два с половиной века насаждения унии не прошли даром. В Галиции, где власть Польши сохранялась до 1772 года, а на смену полякам пришли не православные русские, а католики-австрийцы, уния сохранилась. Украинские крестьяне были вынуждены ее принять и со временем греко-католическая церковь станет для них такой же частью национальной традиции, как православная церковь для их соплеменников из русской Украины. Униатство превратится из «проклятой ляшской веры» в родную, народную, украинскую веру. К ней привыкнут – и станут отстаивать унию как часть своей национальной культуры.

В системе ценностей автора «Кобзаря» Украина стоит выше Бога. В «Заповите»[713], самом знаменитом стихотворении Шевченко («Як умру, то поховайте»), поэт не хочет знать Бога до тех пор, пока Днепр не понесет «кров ворожу» в синее море. Из контекста ясно, что речь именно о крови врагов Украины.

На самом деле даже подобием Запорожской Сечи не было Черноморское войско. Разве что курени, просуществовавшие до 1842-го, еще сохраняли самоуправление. Но и тени былого запорожского равенства здесь не осталось. Земельные наделы офицеров (уже даже не старши́ны!) были в восемь-двенадцать раз больше, чем у рядовых козаков. Выборы атаманов очень быстро отменили. После смерти Чепеги и Головатого (в 1797 году) войсковых атаманов уже назначали российские военные власти. И хотя новое казачье войско успешно воевало на Кавказе с черкесами, в Крыму с англичанами и французами, на Балканах с турками, военная слава черноморцев (с 1860-го – Кубанского казачьего войска) не затмит славу запорожскую.

Новое войско только внешне было продолжением или даже наследником Сечи. Да, первоначально на Кубань переселялись запорожцы, туда уходили и простые украинские крестьяне. Они сохранили свои традиции, свою украинскую мову, деление на курени, а не на станицы (до начала 1840-х). Как и прежде, воевали с басурманами, только не с крымскими татарами, а с черкесами. Сохранилась у этих козаков и традиционная неприязнь к великороссам: «…черноморцы чуждаются русских, которых они считают чуть ли не иностранцами, не очень-то жалуют и называют “москалями”»[512], – писал русский географ Д. И. Семенов в шестидесятые годы XIX века.

Но хлопоты Потемкина не прошли даром. В 1783 году ему разрешили издать «Ордер к бывшим козакам запорожского войска», где князь приглашал запорожцев служить «в казачьем звании» под его началом. Набор был ограничен: 500 конных и 500 пеших козаков[511]. Сначала охотников нашлось немного, человек шестьсот. Но в 1787-м Екатерина разрешила создать «Войско верных казаков», переименованное вскоре в Черноморское казачье войско. Его первым атаманом стал Сидор Белый, но в 1788-м он погиб под Очаковом, и власть над новым войском перешла к Захарию Чепеге. Войсковым судьей и фактически самым влиятельным человеком в Черноморском войске стал Антон Головатый. Численность войска достигла нескольких десятков тысяч. В русско-турецкой войне 1788–1791 годов эти «верные» запорожцы (в противоположность «неверным» запорожцам Задунайской Сечи) сражались хорошо. Они участвовали при взятии Гаджибея, отличились при осаде Очакова Потемкиным, в штурме Измаила Суворовым и во многих других славных битвах. В 1790 году был даже учрежден пост гетмана Екатеринославского и Черноморского войск. Первым и последним гетманом стал князь Потемкин, которого не станет уже в 1791 году.

Между тем история запорожцев на этом не кончилась. Козаки, не желавшие смириться с поражением, снова, как в 1709 году, ушли к туркам, на Днестр и Дунай, основав там Задунайскую Сечь. Григорий Потемкин, своеобразный украинофил, приложил немало усилий, чтобы восстановить Сечь в России. Еще в 1772 году он сам был записан в запорожский кош под именем Грицко Нечеса и сохранил добрые отношения с запорожцами[508]. Потемкин превозносил боевые качества запорожцев и доказывал, как выгодно будет государству восстановление казачьего войска. Но против выступил статс-секретарь Александр Андреевич Безбородко. Природный малороссиянин, он утверждал самодержавие так же последовательно и неутомимо, как в петровское время еще один знаменитый малороссиянин, Феофан Прокопович, утверждал власть царя над церковью.

Запорожцы боролись за землю даже на уровне идеологическом. Будто бы на камне, который лежал у дороги «в Московский край» возле Саур-Могилы, была надпись: «Проклят, проклят, проклят, кто будет отбирать у запорожцев

Но была и другая причина, не менее важная, о которой тоже писала Екатерина: запорожцы мешали осваивать земли Новороссии. Обширные степи запорожцы рассматривали как свои угодья. Во второй половине XVIII века занимались на Запорожье и земледелием, и торговлей с Крымом и Малороссией. Границы запорожских земель были очерчены весьма приблизительно. На юго-востоке земли Сечи занимали часть Приазовья и нынешнего Донбасса. Поселения сербских и молдавских гусар, немецких колонистов, русских и малороссийских крестьян появлялись на земле, которую запорожцы считали своей.