Цитаты из книг автора «Сергей Беляков»

. Александр Некрич, секретарь партийной организации Института всеобщей истории, после своей книги «1941. 22 июня» немедленно превратился из преуспеваю

Теперь солидные и цивилизованные издательства «Астрель» и «Айрис-пресс» выпускают книгу Гумилева под правиль

В самом деле, «Вечер накануне Ивана Купалы», впервые напечатанный в февральской и мартовской книжках «Отечественных записок» за 1830 год, подвергся большой редакторской правке[1635]. Павел Петрович Свиньин, в то время издатель журнала, выправил стиль Гоголя так, что получил потом от автора довольно резкую отповедь, которую и теперь читатель встретит во всяком издании «Вечеров на хуторе близ Диканьки»: Плюйте ж на голову тому, кто это напечатал! бреше, сучий москаль. Так ли я говорил? Що-то вже, як у кого чорт ма клепки в голови!»[1636] Удивительный гений, украинец-волшеб

Наконец, один из величайших авторитетов в русском языкознании Владимир Иванович Даль, прочитав гоголевскую повесть «Рим», написал Погодину: «Удивительный человек Гоголь! Увлекаешься рассказом его, с жадностию проглотишь всё до конца, перечитаешь еще раз и не заметишь, каким диким языком он пишет. Станешь разбирать крохоборчески – видишь, что совсем бы так писать и говорить не следовало; попробуешь поправить – испортишь, нельзя тронуть слова. Что, как бы он писал по-русски?»[1

Алексей Кириллович, как и братья Андрей и Петр, учился в Страсбургском университете, к тому же был вольтерьянцем и масоном, но его жизнь все-таки была связана с Россией. Камергер, тайный советник, сенатор, одно время – министр просвещения, он был обладателем богатых русских и украинских поместий и еще больше увеличил свое состояние благодаря браку с графиней Варварой Шереметевой. В браке у супругов родилось пятеро детей, и еще десять (пять сыновей и пять дочерей) Алексей Кириллович прижил от некой Марии Соболевской. Эта дочь берейтора сумела вытеснить графиню Шереметеву из жизни Алексея Разумовского и провести с ним целых тридцать пять лет. При этом она, кажется, была не слишком заботливой матерью. Судя по миниатюре Ж.-Д. Ехса, которая хранится в рукописном отделе Пушкинского Дома, не была эта дама и красавицей. Алексей Кириллович, несмотря на свое богатство и связи, так и не сумел выхлопотать для Марии Михайловны дворянство, хотя в ход пустил привычную и типичную для мнимых малороссийских дворян версию о «польском происхождении». Соболевскую пытались объявить вдовой польского дворянина Перовского, однако подходящих доказательств представить в Сенат не удалось. Дети Марии Михайловны и Алексея Кирилловича будут носить фамилию Перовских, но связана фамилия, по всей видимости, не с мифическим польским дво

До ликвидации Гетманщины малороссиянин мог сделать хорошую карьеру, даже не зная великорусского языка и не выезжая за пределы Малороссии и Запорожья. Но после 1765 года всё переменилось. Для карьеры нужно было знать не только русский (а желательно и немецкий, и французский) язык, но и уметь вести себя в обществе русских чиновников или офицеров, а значит, приспосабливаться к их обычаям, подражать их манерам, вкусам, взглядам. Поэтому родители начали устраивать своих детей в школы и пансионы, где обучали на русском. Выпускники продолжали обучение уже в Москве или в немецких университетских городах.

Потомки козаков, вместе сражавшихся против татар и поляков, теперь были разделены имущественным неравенством, социальным положением и крепостным правом. Прадеды могли быть козаками одного полка, но один из их правнуков стал паном, другой – его дворовым человеком или бесправным крепостным

Императрица Екатерина ставила «Малую Россию» в один ряд с Лифляндией и Финляндией. Она писала: «Сии провинции, а также Смоленскую надлежит легчайшими способами привести к тому, чтоб они обрусели и перестали бы глядеть, как волки к лесу»[1236]. В 1764 году Екатерина II включила в Малороссийскую коллегию четырех русских офицеров и четырех представителей козацкой старши́ны. Причем русским и малороссиянам было велено на заседаниях коллегии сидеть не друг против друга (как было при Петре I, во времена первой Малороссийской коллегии), а вперемешку. Пусть исчезнет у малороссиян «развратное мнение, по коему поставляют себя народом, от здешнего (великорусского. – С. Б.) совсем отличным»[1237].

Малороссийские дворяне, писала Александра Ефименко, как будто ставили себе целью «освободиться от проявлений своей малорусской особости»[1243]. Принадлежность к русской дворянской культуре, в то время уже более развитой и даже утонченной, ставило этих потомков писарей, обозных и бунчужных выше их собственных крестьян. Переход к русской культуре лучше подчеркивал отличия дворянства от крестьян и мещан, чем искусственная и нелепая теория о хазарском происхождении козаков. Но больше всего помогали русификации семейные связи. Первые десятилетия после Переяславской рады украинская старши́на и российское дворянство почти не смешивались, хотя уже в 1664 году на «московской девке» (дочери князя Д. А. Долгорукова) женился гетман Брюховецкий. Позднее гетман Самойлович выдал свою дочь Прасковью за русского боярина Федора Петровича Шереметева

В любом случае идея о финском происхождении русского народа совершенно опровергается современной наукой.