Глава 11

Валерий Васильевич Викулов то и дело посматривал на телефон, ожидая отчета о выполнении задания. События разворачивались совершенно не так, как планировалось, они уже вырвались из стен офиса и грозили новыми неприятностями.

С первым же звуком он подхватил трубку.

– Я не понял, почему не докладываешь? – спросил по телефону Скворцов, не дожидаясь пока медлительная гримерша окончательно снимет со лба телевизионный грим.

– Вы сказали, у вас съемка, – пытаясь скрыть разочарование, ответил Викулов. – Я не хотел…

– Меня не интересует, что ты хочешь или не хочешь, – оборвал депутат. – Я тебе дал задание – изволь доложить!

– Пока новостей нет. Но я надеюсь…

– Ты, знаешь, эту надежду куда засунь? Тебе прямо сказать, или сам допрешь? Мне нужен результат, а не сраная надежда.

– Леонид Романович, я делаю всё возможное.

– А нужно и невозможное. Что-то ты нюх стал терять. Стареешь что ли? Работать разучился?

«Хороший нюх мне сейчас действительно не помешал бы, – размышлял про себя Викулов, слушая брань Скворцова. – Что будет со мной, когда компанию продадут? Оценит ли капитан нашей «Бригантины» многолетнюю преданность? И сдается мне, что не все заинтересованы в этой сделке. За кого держаться?»

– Закрой этот вопрос любым способом. Ясно? – Скворцов в последний раз выругался и отключил связь.

– Что ж непонятного, капитан. Дина не просто девочка с улицы, а дочь Альбины и Олега, – глядя в потухший дисплей телефона, произнес Викулов.

Он часто называл Скворцова капитаном, иногда, подчеркнуто уважительно, как главное лицо в компании с корабельным именем, а порой и панибратски, напоминая, что когда-то давно в стране с другим названием будущий миллионер был молодым капитаном в подчинении прожженного майора Викулова. С тех пор иерархическая пирамида перевернулась. Капитан Скворцов превратился в истинного маршала бизнеса, а Викулова с натяжкой можно было причислить к полковникам охранных служб.

Сотовый телефон вновь ожил. На дисплее появилась надпись «Киборг».

– А вот и хорошие новости, – приободрил себя начальник службы безопасности и включил связь.

Давыдов приготовился к решительным действиям. «Отпихнуть и прорваться», – по-мальчишески подзадоривал себя директор по информационным технологиям, стоя перед открывающимися дверцами лифта. Он наклонился вперед, готовясь нанести удар ноутбуком в грудь противнику. Сейчас не до сохранности вычислительной техники, свобода важнее. Кто бы ни был на его пути, ему несдобровать.

Как только образовалась достаточная щель, Михаил выскочил из лифта. Он намеревался снести любого противника и… чуть было не сбил старушку, соседку по этажу. Под ногами противно взвизгнула ушибленная такса.

– О, Господи! – охнула старушка и запричитала: – Воланд, да что же за день сегодня такой! У тебя сплошные стрессы. Иди, милый, на ручки к своей маме.

– Извините, – просипел Давыдов.

Два гневных взгляда: старческий из-под сбитой набок шляпки и собачий с рук хозяйки, проводили нахального, несомненно, пьяного соседа и размалеванную девчонку с бюстгальтером в руках. Сосед-развратник бесцеремонно тянул девицу за руку, та нагло оглядывалась и с весьма довольным выражением лица смотрела куда-то вверх.

– А казался таким приличным, – покачала головой старушка вслед непристойной парочке, вышедшей из подъезда. – Куда мир катится?

Осмелевший Воланд задрал вверх острую мордочку и дважды бесстрашно тявкнул. Старушка проследила за взглядом бесстыжей девицы и онемела. Ее челюсть отвисла аккуратным балкончиком.

Над распахнутым на первом этаже лифтом на электронном индикаторе вопреки здравому смыслу светилось число 16.

Глава 12

– Как тебе это удалось? – восторженно щебетала Дина в вагоне метро, заглядывая в глаза Михаилу.

– Ерунда. У нас лифт часто ломается. Пару раз я помог его починить. С тех пор у меня есть ключ от комнатушки с оборудованием и кое-какие знания.

– Это называется: кое-какие? Ты скромняга, Давыдов.

– Сначала мы помчались наверх, я думал спрятаться в машинном отделении лифта. А там пришла другая идея. Заметила, как я переставил клеммы на блоке индикации?

– Ну.

– И шестнадцатый этаж стал первым, а первый – шестнадцатым.

– Йес! Мы их сделали! – Дина с энтузиазмом повторила подмеченный у Михаила жест и тут же уточнила: – Йес – это значит «хорошо»?

– Вроде того.

– А если плохо, что говорят?

– Отстой. А когда совсем плохо, как у нас сегодня, то – полный отстой.

– Нет, Давыдов. Полный отстой – это гораздо хуже, – возразила девочка.

Михаил вспомнил, что сегодняшний вечер подарил ему обещающие прикосновения Вероники и согласился:

– Средненький отстойчик.

– Неполный йес! – подхватила девочка. – Давыдов, ты обучишь меня современным словечкам?

– Современным? Я уже старый для этого.

– А сколько тебе лет? – тревожно спросила девочка и тут же нахмурила брови: – Тридцать три, говоришь. Много.

– Я ничего не успел сказать, – с улыбкой заметил Михаил. Он постепенно привыкал к способностям девочки опережать время.

Но Дина его не слушала.

– А мне тринадцать. Но скоро будет четырнадцать, я быстро расту! – заверила она и требовательно дернула за рукав. – Девушка, которой почти четырнадцать, может дружить с таким мужчиной, как ты?

Поезд остановился, двери с шумом разъехались.

– Ты не ответил!

– Мы приехали. Выходим, – сообщил Михаил. Он не знал, что ответить странной девчушке, с которой его так неожиданно свела судьба.

В центре Москвы на заботливо ухоженных улочках даже климат был иным, чем на окраинах города. На брусчатой мостовой не было снега. Давыдов прямо у метро с помощью рабочего в оранжевом жилете приобрел новую сим-карту и защелкал по клавишам мобильного телефона. После нескольких безуспешных попыток, он сунул телефон в карман и решительно двинулся размашистым шагом. На его лице выражалось недоумение. Дина семенила рядом, стараясь держать рослого мужчину под руку.

– Куда мы бежим? – спросила она.

– К моей тете. Я звонил ей домой, там ее нет. Мобильный отключен. Надеюсь, застать ее в магазине.

– Она продавщица? В колбасном отделе работает?

– Почему в колбасном?

– Сосисок хочется. Знаешь, бывают такие тоненькие, их можно со шкуркой есть. Твоя тетя может сосиски в рукаве вынести?

– Что?! – Давыдов чуть не споткнулся от столь кощунственного предположения.

– Или вокруг талии намотать. Если она полная – будет незаметно.

Михаилу пришлось остановиться, чтобы развернуться к девочке и назидательно сообщить:

– Моя тетя, Зоя Сергеевна Давыдова, владелица известного художественного салона. Сосиски она не ворует! Веди себя с ней прилично.

– Салон – это что, парикмахерская?

– Это такое место, куда художники, скульпторы, мастера прикладного искусства приносят свои работы. А тетя их продает.

– Картинки? И что, покупают?

– А почему бы и нет?

– У бабы Тони пенсии не всегда и на сосиски хватало. Мы кур держали, они нас выручали. Я знаешь, сколько блюд могу из яиц сделать?

– Как-нибудь проверю, – хмуро пообещал Михаил и потопал дальше. Дина заранее ухватила его под руку.

Свернув на Петровку, Давыдов сразу понял, что с художественным салоном Зои Сергеевны творится что-то неладное. Вывеска и витрина не светились, дверь в магазин была закрыта, а порог окружали люди в масках и камуфляжной форме. За их спинами толпились любопытные. Михаил попытался пробиться ко входу. Его грубо оттеснил один из бойцов спецподразделения.

– Забаррикадировались. Третьи сутки оборону держат, – шепотом сообщила пожилая женщина, видя недоумение на лице молодого человека.

– Кто забаррикадировался? От кого? – растерялся Давыдов.

– Сотрудники магазина. От захватчиков. Им свет, воду и телефон отключили, а они не сдаются, держатся.

– Кто их хочет захватить?

– Известно кто! Тот, у кого мохнатая лапа наверху есть. В нашем районе сначала из квартир людей выкидывали, одиноких выбирали, послабее. Теперь и до магазинов дело дошло.

– Но это же произвол!

– Это закон такой нынче. Бумажку с печатью через суд выправят – и выселяют. Вот, гляди, сейчас начнут.

Перед входом в художественный салон появились два шустрых хорошо одетых молодых человека. Один раскрыл кожаную папочку и скороговоркой зачитал постановление суда, из которого следовало, что ООО «Московский художник», во главе с директором Давыдовой З.С., незаконно занимает торговое помещение, принадлежащее ООО «Комета Z». Во исполнение решения суда, данное помещение должно быть передано законному владельцу.

Молодой человек захлопнул папку и кивнул людям в масках:

– Приступайте.

Под ударом кувалды затрещала алюминиевая дверь, звякнули осколки стекол. Крупные парни в бронежилетах с автоматами наперевес вереницей ворвались в расхристанный художественный салон, расчищая ударами каблуков забаррикадированный проход. Внутри что-то падало, грохала об пол переворачиваемая мебель, слышались зычные окрики и женский визг. Толпа оживленно комментировала происходящее. Большинству зрелище нравилось.

Вскоре грозные бойцы бесцеремонно выволокли за шиворот трех беспомощных женщин, среди которых Михаил с трудом узнал и свою шестидесятилетнюю тетю. Пышная всегда румяная Зоя Сергеевна сейчас выглядела осунувшейся и затравленной женщиной. Она мужественно пыталась возмущаться, но безликий боец так стягивал ей пестрый шейный платок, что вместо возгласов слышалось лишь сипение.

– Сейчас она упадет и сломает руку, – шепнула Дина, перехватив взгляд Михаила.

Давыдов поспешил на выручку.

– Куда их? – прорычала нижняя дырка черной трикотажной маски, обтягивающей маленькую голову.

Один из холеных судебных исполнителей скорчил гримасу и брезгливо шевельнул пальцами в тонкой перчатке:

– Выкинь, чтобы не мешали.

Из верхней щели маски блеснули колючим холодом пустые глаза. Михаил успел подхватить грузное тело тетушки, которое с силой пихнул человек в камуфляже.

– Мишенька, ты? – удивилась Зоя Сергеевна, но тут же вновь попыталась ринуться в бой с захватчиками. – Изверги! Вы испортили картины, разбили работы! Вы… вы за всё ответите!

Михаил вопросительно взглянул на Дину.

– Нацепят наручники и сунут в машину, – предупредила девочка.

Молодой человек в длинном пальто дал тихое указание командиру омоновцев. Тот подозвал к себе двух бойцов. Михаил обнял тетю и быстро потянул ее в ближайший переулок.

– Нам лучше уйти. Сила на их стороне. Сейчас ничего не сделаешь.

Зоя Сергеевна разом обмякла, словно в ней надломился внутренний стержень, расплакалась и позволила себя увести. До ее квартиры, располагавшейся на Бульварном кольце, дошли пешком. Расстроенная женщина даже не поинтересовалась накрашенной девочкой, лишь причитала что-то бессвязное.

– Потом, потом объясните, – успокаивал Михаил родную тетю. – Я уже знаю, что вы сидели под запором три дня. Вам надо отдохнуть.

Войдя в квартиру, заставленную старинной мебелью и антикварными безделушками, Михаил усадил Зою Сергеевну в кресло на гнутых ножках и распорядился:

– Дина, приготовь чай. И если сможешь, бутерброды.

Девочка с большим желанием юркнула в кухню еще в начале фразы.

Давыдов нашел бутылку минеральной воды, поставил бокал перед тетей, дождался, пока она утолит жажду и вытрет слезы.

– Теперь рассказывайте, – предложил он.

Зоя Сергеевна комкала в руке несвежий носовой платок.