Читать книгу «Метро 2033: Кочевник» онлайн полностью📖 — Сергея Алексеева — MyBook.
image



Он просунул ладонь под затылок и, приподняв голову, заглянул в глаза. Застывший, невероятно расширившийся зрачок служил определением одного из состояний, когда он достигал таких размеров, – смерти, да и пальцам стало тепло и мокро. Ахмед уронил ее голову, посмотрел на руку, по сторонам. Угол металлической печки, как и ладонь, были в крови и прилипших черных волосах. Он машинально вытер руку об одежду покойницы, встал и цвыркнул зубом.

– Вот сука, сбежала! Ох, а хороша… – Ахмед окинул прощальным взглядом неподвижное тело и покачал головой. – А была бы податливей, отряхнулась и дальше пошла бы. Но мне нельзя перечить. Никак не поймут этого, шалавы…

Нервный тик всей левой части тела раздражал и отвлекал от просходящего вокруг. Веко дергалось, мышцы руки стали вдруг сами непроизвольно сокращаться, а мизинец занемел. Сжатый несколько раз кулак проблемы не решил, и только сильно стиснутое другой рукой плечо немного успокоило расшалившиеся нервы. Шал проводил взглядом удалявшегося Ахмеда с дружками. Судя по уверенному виду, тот чувствует себя в безопасности – значит, пока Луговой покидать не собирается. Тем лучше, прояснить один вопрос у местного градоначальника много времени не займет.

Вытащив из кобуры ружье, Шал снял с коня сумку с рюкзаком и направился в акимат. Все свое ношу с собой, сказал умный человек, стукнув себя по лбу и намекая на богатство знаний, полученных в течение жизни. Прибыв же в чужое селение, не надо быть мудрецом, чтобы понимать, что оставленные без присмотра вещи тут же привлекут внимание любопытных, вряд ли знакомых с судьбой преждевременно почившей кошки.

Акимом здесь служил старый знакомец, Булат, ровесник и сослуживец старшего брата. Если он сейчас находился в акимате, следовало поинтересоваться, чего это по Луговому расхаживает один из самых разыскиваемых в Каганате преступников. В сотрудничество знакомого и старого врага верить не хотелось, но поведение Ахмеда говорило об обратном. Тот словно имел карт-бланш на посещение станции по программе «все включено».

Перескакивая через несколько ступеней сразу, Шал стремительно поднялся на второй этаж и без стука открыл кабинет акима.

– Здарова, Була!

За столом восседал другой человек. Круглое лицо, обрамленное короткой бородой, знакомо – вероятно, в прошлый раз уже встречались. Молодой такой, а уже подсидел Булата? Или просто замещает, пока тот куда-то уехал? Недоуменно уставившись на неожиданного посетителя, тот привстал.

– А где Булат? – удивился Шал.

– Нет его. Умер.

– Когда?

Известие о смерти радости не принесло, но, с другой стороны, успокоило. Зря он плохо думал о Булате, не ведет тот дел с преступником. Вообще никаких уже дел не ведет. Но теперь это развязывает руки.

– Несколько месяцев назад. А ты кто такой? Почему без стука?

– Ох ты, какой начальник! – съязвил Шал и поставил в угол ружье, кинув рядом поклажу. – Где-то я тебя видел. В помощниках у Булата был?

– Да. Теперь я тут аким! Поэтому попрошу стучаться! Если к Булату привык заходить без стука, теперь тут другие порядки!

– Да мне похер на твои порядки. – Шал подошел к столу и присел на краешек по правую руку акима. Достал папиросу, не сводя глаз с хозяина кабинета, смял гильзу и прикурил от зажигалки, что лежала тут же. Не вернув на место, посмотрел на свет, проверяя уровень газа. У самого такая же лежала в кармане, но дышала уже на ладан.

– Ты глянь, китайская, а до сих пор работает. – Он затянулся, выдохнул облако дыма в лицо новому акиму и сплюнул табачную крошку в сторону. – А как раньше не любили все китайское. Ширпотреб! Брак! Отстой! Вот, вишь, отстой, а пережил своих производителей, и что самое главное, почти всех потребителей. Где взял? Практически полная. Подай пепельницу, – он показал на подоконник.

Хозяин кабинета чувствовал себя неуютно, глаза бегали в ожидании неприятностей, но он старался сохранять важность. Степенно, чтобы не уронить достоинства, обернулся и дотянулся до пепельницы в виде коршуна, восседающего на краю гнезда. Поставил ее перед наглым гостем.

– Кто вы? – спросил он уже осторожней.

– Как умер Булат? – Шал проигнорировал вопрос и зажмурил глаз от попавшего дыма.

– Змея укусила. Гадюка.

– Где?

– Тут. В кабинет заползла.

Шал затянулся и посмотрел на открытые окна. Оглянулся на дверь. Снова затянулся и с хрустом раздавил окурок между лап коршуна, привычно сунув чужую зажигалку в карман штанов.

– На второй этаж? Сколько живу, не слыхал, чтобы змеи по стенам так высоко поднимались.

– Она мутировавшая!

– А. Ясно. Эти бегают по стенам, точно. Что тут делает Сыдыков?

– Кто? – Глаза акима забегали. Так бывает, когда человек нервничает, не зная, чего ожидать от собеседника.

Шал наклонился вперед и по слогам повторил.

– Сы-ды-ков.

– Кто это?

Шал устало вздохнул и посмотрел на стену. Известка местами осыпалась, особенно там, где трещины реставрировались глиной, и кое-где лежала кучками вдоль плинтуса. Земля до сих пор вела себя неспокойно, слабыми толчками периодически напоминая людям, что дремлющая в глубине сила готова в любой момент пробудиться. Снова активизировался нервный тик. Шал помассировал висок и веко и повернул голову к акиму.

– Не беси меня, – попросил он, – видишь, глаз дергается. Мне нельзя нервничать.

– Да я не знаю, о ком вы! – вскричал аким.

– Ой, не ори только. – Шал сморщился, словно от зубной боли. – Значит так, дружище. Я могу, конечно, достать сейчас бумагу, где сказано, кто такой Сыдыков, кто такой я и почему имею право наделать пару дырок в шкуре того, кто сотрудничает с преступником, разыскиваемым по всему Каганату. Но это будет слишком долго, а у меня нет времени. И дух безвременно почившего Булата, который являлся моим хорошим знакомым, подсказывает, что ты имеешь к этому отношение.

– К чему?

– Сука, ты чего такой трудный? – удивился Шал. – Ко всему! Есть что пояснить, почему по Луговому расхаживает Ахмед по прозвищу Мясник?

– А-а-а, я понял. Ты охотник за головами. – Аким вдруг успокоился и перестал нервничать. – Так бы и сказал сразу.

– Это что-то меняет?

– Конечно. Я думал, ты из «Летучего отряда», а они поодиночке не появляются.

– А с чего ты взял, что я один? – начал блефовать Шал, нагло улыбнувшись.

– Потому что не стал бы тащить сюда вещи с улицы, а зашел бы налегке, – аким кивнул на угол, где стояло ружье, – и в Каганат сообщить об Ахмеде никто не смог бы, доступ к рации только у меня, значит, Отряд тут не появится. И одеты они по-другому, я слышал. Так что слезь со стола и вали отсюда, пока Ахмед не вернулся.

– А он должен вернуться? – с надеждой спросил Шал.

– Любопытный ты, однако.

– Да, я знаю, – кивнул Шал, – люблю, знаешь ли, вопросы задавать. А еще больше люблю получать ответы. Поэтому лучше отвечай сразу, пока я тебе глаза местами не поменял.

– Ты что, такой крутой? – усмехнулся аким.

– Не, левый склон Памира круче, но больно будет сейчас тебе, Гюльчатай ты гаремная.

– Думаешь?

– Да…

Удар в грудь стал неожиданностью.

«Старею, сука, – мелькнула мысль, пока Шал летел, кувыркнувшись вперед спиной. – Быстрее меня оказался, сникерс штопаный». Послышался громкий шорох выдвигаемого ящика и звук передергиваемого затвора.

Ударившись затылком об пол, он откатился влево, к стене, выхватил обрез и пальнул из обоих стволов поочередно. Стрелял через стол, по ногам уже вставшему со стула и целившемуся в него из пистолета акиму. Залп разворотил заднюю стенку стола и вслед за грохотом упавшего тела раздался вой акима.

Не вставая, Шал перезарядил обрез, мельком скользнув взглядом по стреляным гильзам, взвел курки и только тогда поднялся. Уже предполагая, что увидит, обошел стол и отшвырнул в сторону стул, на котором до этого сидел аким. Бедра были в крови, а сам раненый катался по полу и громко завывал от боли. Да, такая пуля кость перебивает влет.

Шал и забыл, что когда в урочище чистил обрез, зарядил его патронами с маркировкой «аю[22]». Наука старого русского охотника, с которым они ходили на тяньшаньских медведей, когда те повадились забредать в Гранитогорск, не пропала даром. Последние несколько лет он обязательно снаряжал с десяток патронов «боло» – двойной пулей, связанной тонким тросом, и на картоне гильзы ножом царапал марку боезапаса. Чтобы не забыть, чем стреляет. Но, видимо, сотрясение, полученное в битве с бородачом, постепенно выходило боком, и мелочи, которые обычно хорошо откладывались в памяти, вдруг стали теряться. Дьявольскую птицу он, кажется, тоже нашпиговал «боло».

Хорошо, что сейчас стрелял по ногам, а то у мертвого узнать ничего не выйдет.

Отшвырнув ногой пистолет, Шал склонился над акимом.

– Эй! Сын моржовый! Сюда смотри!

Взгляд раненого медленно становился осмысленным. Значит, от шока отходит, хорошо.

– Быстро отвечай! Что тут делает Сыдыков? Расскажешь, оставлю жить. Ну? – Шал ткнул стволами в лицо.

– Жен-щины нужжжны, – давящее в щеку оружие мешало говорить.

– Куда он пошел? Ну! Быстро отвечай!

– К Сы-ыымбат. Шуууме-новой. А-а-а… больно…

– Зачем?!

– Сы-на ее нужжжен… перевяжи…

– Перевяжу. Сейчас. Зачем ему пацан? Ну!

– Не знаю. Он зверей при-ручает… а-а-а… перевяжи… или позови… кого-нибудь.

– Ага. Щас, позову… Где она живет?

– Соседняя улица… позови…

Шал шагнул к дверям. «Экстренное потрошение» действительно отличный метод для получения информации и никогда еще не подводил. Не все выдерживают момент истины, когда стоит вопрос об их жизни или смерти. Повесив ружье на плечо, он вдруг остановился, задумавшись об акиме. Сотрудничество с объявленным вне закона поставило того на одну черту с преступником, следовательно, он заслуживал соответствующего наказания. Но для этого нужно этапировать раненого в Шымкент, что требует достаточного количества времени. Оставить пока на попечение местных, чтобы подлечили, а потом вернуться за ним? Хотя куда он сбежит с такими ногами? Шал вернулся к столу. Есть еще один вопрос.

– Слушай, Булата кто убил?

– Аххх-мед.

– Он змею подбросил?

– Да… у-у-у… позови кого-нибудь, я кровью истекаю… а-а-а…

– Ты его попросил подбросить змею?

– Нет… я просссил только разобраться с ним… позов…

– Перевязка отменяется.

Шал потянул спуск и отвернулся, но брызги крови все равно попали ему в лицо.

В ауле никто не обратил внимание на выстрелы в акимате. В здании никого больше не оказалось, а дети на площади все так же занимались своими делами. Обступив деревянный ящик с облупившейся полировкой, который раньше был телевизором, они что-то азартно обсуждали и смеялись.

Шал заглянул им через спины и хмыкнул. Бои членистоногих, распространенная забава нынешней детворы. Опасные игры сложного времени. Большая фаланга, загнанная в угол ящика, сражалась сразу с двумя крупными скорпионами, пронзительно попискивая и размахивая шупальцами, когда те тянули к ней свои клешни. Самый смелый из мальчишек подталкивал их палкой, и они вынуждены были атаковать поочередно, оказываясь рядом с мохнатым пауком, но тут же разворачивались прочь, когда внимание ребенка переносилось с одного на другого. Не дожидаясь результата боя, Шал вскочил на коня.

Быстро, в три затяжки, выкурил папиросу – кто знает, вдруг последняя. Достал из сумки «ксюху», присоединил магазин и пустил Сабыра рысью в ту сторону, куда ушел Ахмед с дружками. Уровень адреналина, который резко повысился после разговора с акимом, требовал выхода и ответов на вопросы. Интерес к мальчугану с какими-то необычными способностями, видимо, имел не только старый Еркебай.

Соседняя улица пролегала параллельно железной дороге, насыпь которой виднелась в отдалении, за стеной из старых товарных вагонов, перегородивших пустырь. У одного из дворов Шал заметил тех, кто недавно сидел под деревом у акимата, и направился туда. Скрытное приближение не имело смысла, прятаться на широкой улице негде, поэтому Шал сделал ставку на кавалерийский наскок.

Дробный стук копыт по старому асфальту привлек внимание вооруженных людей, и они с интересом обернулись, рассматривая всадника. Находясь по правую сторону от Шала, они не видели оружия в его левой руке. Поравнявшись с ними, он бросил поводья и поднял автомат, тут же хватаясь за рукоять и открывая огонь. Двое упали сразу, сраженные пулями, один схватился за плечо и заорал, четвертый бросился на землю, стараясь вжаться в нее. Ахмеда среди них не было.

Завернув коня за угол соседнего дома, Шал перекинул ногу через голову Сабыра и на ходу спрыгнул, бросившись под укрытие забора. Защита невесть какая, но уцелевшие не знают о том, что он рядом. Быстро выглянул, оценивая обстановку, и снова спрятался. Раненый все так же орал, даже не взявшись за оружие, а лежавший на земле терзал затвор автомата. Чтобы закрепить успех, Шал высунулся на полкорпуса из-за забора и снова несколько раз нажал на спуск. Очередь прошила автоматчика, который успел приготовиться к стрельбе, и тот неестественно вывернулся, переворачиваясь на спину и так и застыв на боку. Раненому тоже досталось. Дернувшись, он замолчал и засучил ногами, выбивая пыль из сухой земли.

Шал медленно двинулся вперед и услышал топот ног по деревянному крыльцу. Из открытой створки ворот заглянул во двор и увидел Ахмеда, застывшего у веранды. Тот тоже его заметил, вскинул пистолет и выстрелил. Шал отпрянул, бросился на землю, перекатываясь вправо и нажимая на спуск. Пули чиркнули по стене, но Ахмеда там уже не было.

Дом Сымбат выходил огородом к пустырю, и Мясник рванул в ту сторону, перепрыгивая через грядки. Шал вскочил и бросился следом. Споткнулся обо что-то, полетел кубарем, ломая чахлые кусты помидоров. Встав на колено, поймал мелькающую спину в прицел и выстрелил. Не попал. Ахмед бежал зигзагом, петляя как заяц.

Слева почудилось движение, и Шал резко повел стволом в ту сторону. Не привиделось. Из соседнего огорода вышли девушка лет пятнадцати и мальчишка. Они испуганно посматривали на Шала. Он вскочил на ноги, бросил быстрый взгляд в сторону, куда убежал Ахмед, и подошел к детям.

– Как звать?

– Сауле.

Сердце кольнуло. Его дочь тоже так звали когда-то.

– А тебя? – он посмотрел на мальчика. Вроде обычный мальчуган, только правый глаз с двумя зрачками.

– Мейрам.

– Шайтан! – вырвалось у Шала. – Идите домой и ждите. Я скоро приду.

Он бросился со двора, накидывая ремень автомата на шею, и свистнул. Сабыр, услышав зов хозяина, тут же появился из-за угла и затрусил навстречу. Поражаясь внезапному совпадению, что детей Сымбат зовут так же, как и его, вскочил в седло и направил коня в объезд дома, краем глаза заметив, как дети скрылись внутри. Уже удаляясь, он услышал приглушенный детский крик.

– Ма-ма! Мамочка…

* * *

– Хоро-о-о-ший конь, хороший, – Шал взъерошил гриву гнедого, и тот фыркнул, задрал голову и попытался положить ее ему на плечо, – коня как зовут?

– Са́быр, – не оборачиваясь, бросил продавец, не сводя глаз с шумной толпы женщин всех возрастов, с узлами в руках пытавшихся влезть в открытый кузов старого «зилка». Сборщицы хлопка собрались в поле, и их гомон временами перекрывал зазывающие выкрики торговцев.

– С-а-а-быр, С-а-а-быр, – коню явно нравилось, когда ему чешут за ушами, и он тянул голову вслед за рукой, а если Шал ее убирал, косил лиловым глазом и ловил его взгляд.