Александр Пушкин, уже общепризнанный первый поэт России, вдруг отчеканил:
Город пышный, город бедный,
Дух неволи, стройный вид.
Свод небес зелено-бледный,
Скука, холод и гранит… [32. Т. 3. С. 79].
И это было только начало.
Град святого Петра, который прежде принято было уподоблять великолепному Риму, населять любящими его богами и наряжать самыми восторженными эпитетами, – этот град назван адом?! Впрочем, с Рылеевым всё ясно – отъявленный революционер, якобинец, от него ничего хорошего не жди. Но вот в 1828 году Алек
Однако уже к концу первой четверти XIX века отечественная словесность – прежде всего поэзия – вдруг словно сменила розовые очки на тёмные. Литературный образ прекрасной Северной Пальмиры начал внезапно меркнуть. Или, как выразился Николай Анциферов, произошло, «помрачение образа»
эпоха Александра I: Андрей Воронихин украсил Невский проспект Казанским собором, Жан Тома де Томон создал неповторимый ансамбль Стрелки Васильевского острова,
Андреян Захаров перестроил здание Адмиралтейства, Карл Росси возвёл на Дворцовой пло
В её царствование. Петербург занял видное место между столицами образованного мира, и царский престол возвысился на чреду престолов самых могущественных и значительных
вслед за елизаветинским веком, после непродолжительного правления Петра III, наступил век екатерининский, названный золотым. Для Петербурга то золото было самой высокой пробы: на протяжении 1760-1790-х годов здесь творили Василий Баженов, Жан-Батист Валлен-Деламот, Чарлз Камерон, Джакомо Кваренги, Антонио Ринальди, Иван Старов, Юрий Фельтен…
Но самое главное – в те годы в полную силу проявился великий талант Бартоломео Франческо Растрелли: Аничков, Зимний, Воронцовский, Строгановский, Большой Петергофский, Царскосельский (Екатерининский) дворцы, ансамбль Смольного монастыря – эти шедевры «обер-архитектора императорского двора» навсегда определили основные принципы петербургского зодчества.