Свободу Анджеле Дэвис!

Комсомольский семинар был организован на территории туристической базы «Орлик».

Руководство турбазы освободило под молодежный актив два одноэтажных барака с комнатами на пять-шесть человек, – дабы были под постоянным приглядом. Для высоких гостей, само собой, подготовили отдельные домики.

* * *

К тому времени, когда первый секретарь Пригородного райкома комсомола Непомнящий прибыл в «Орлик», над притихшей вечерней турбазой громыхала развеселая похабная песнь: «Ему девки говорили». В хоре разудалых голосов Вадим с беспокойством распознал рев Листопада.

– Он самый, – услужливо подтвердил Маргелов. – С час как горланит. Самовольно занял мансарду. Девок с собой привез: мало того, что Викторию, так еще и Нинку из ресторана прихватил. Многие товарищи из отдаленных районов недоумевают. Узнал, что у нас по плану митинг намечен, так заявил, что сам проведет.

– А почему не поставили на место? Где члены бюро?

– Они как раз пошли разбираться, – Маргелов глянул на часы. Смутился. – Часа два уж. Главное, ведь всё на глазах. Престиж как бы. Да и Шикулина с Балахниным уже подъехали. Как бы конфуза не вышло…Ой, не у них ли?!

Вадим встревоженно обернулся, – над отдаленной частью турбазы поднимался клуб дыма.

Когда Вадим подбежал к горящей мансарде, под балконом уже столпилось человек пятьдесят отдыхающих. И еще продолжали подтягиваться. Соблазненные дармовыми путевками, они день за днем неприкаянно бродили в сырых штормовках по заваленным гниющими листьями аллеям. По вечерам в промозглом летнем клубе внимали со слабыми улыбками осипшему сторублевому массовику-затейнику или дремали в холлах у сломанных телевизоров. А возбуждались лишь три раза в день: при обсуждении незатейливого меню. И с нетерпением ожидали часа возвращения в родные места, откуда их в директивном порядке «соскребли» по трем нищим нечерноземным областям. Пожар на турбазе стал неожиданным, бонусным развлечением.

– Надо бы пожарную вызвать, – лениво предложил кто-то.

На задымленном крыльце показался Иван Листопад.

– Граждане! – громыхнул он. – Прошу сохранять спокойствие. Усилиями героического комсомола пожар, грозивший уничтожить родную турбазу, предотвращен!

Человек на балконе нагнулся, поднял на вытянутых руках широкий металлический диск от штанги, так что огонь оказался у него над головой, и эффектно стряхнул тлеющее месиво вниз – на залитый лужами асфальт.

– От звонари! – разочаровались внизу, поняв, что трупов в огне не дождаться. – Пошли отсюда.

Но Иван, не давая разойтись, выбросил вверх раскрытую ладонь.

– Дорогие товарищи, – зычным, подрагивающим голосом выкрикнул он. – Сейчас, в позднюю распутицу, миллионы советских граждан, прервав ударный труд на стройках пятилетки, разъехались на заслуженный отдых по бескрайним просторам нашей Родины. Кто в Ялту, кто в Сочи. Вам выпала удача отдыхать здесь.

В толпе обреченно вздохнули.

– Но я вас спрашиваю: можем ли мы, счастливые советские люди, равнодушно смотреть, как на Западе грубо попираются права человека? Или, потушив маленький пожарчик, – он ткнул в дотлевающие ошметки, – будем считать, что погасили бушующее пламя, разжигаемое империалистическими агрессорами?

Вадим, приподнявшись на носки, увидел в глубине мансарды, за спиной Листопада, глумливые лица членов бюро райкома. Он принялся опасливо оглядывать толпу.

– Доживают в индейских резервациях последние из могикан, гибнут преследуемые куклуксклановцами негры! – гремел меж тем воодушевившийся вития. – Пентагон плотоядно поигрывает волосатыми лапами по ядерным клавишам! В застенках США томится Анджела Дэвис, женщина черной кожи, поднявшая свой голос против расизма. И что, мы останемся в стороне?

Иван сделал паузу. Внизу озадаченно молчали.

– Нет, не останемся! – разрешил все сомнения Листопад. – Закордонные голоса уверяют, что у них, мол, лучше жизнь. Зато у нас лучше строй! – он победно припечатал перила. – Империализм не пройдет, товарищи! Свободу Анджеле Дэвис! Свободу калифорнийской патриотке! Сво-бо-ду! Сво-бо!.. Ну, товарищи, или – вы не советские люди? Вместе! Сво-бо-ду! Сво!.. – он энергично задирижировал руками.

Собравшиеся были советскими людьми и потому сначала робко, по одному, озираясь неуверенно друг на друга, а потом и дружнее, принялись выкрикивать вслед за оратором: «Сво-бо-ду!».

Непомнящий меж тем разглядел среди собравшихся, чуть в сторонке, двух человек, при виде которых ему сделалось дурно.

– Попрут. Непременно попрут. И – папаша не выручит, – пробормотал он.

Вадим пулей взлетел на балкон и попытался затолкать вошедшего в раж Листопада внутрь комнаты.

– А шо там попусту сотрясать воздух?! – Листопад отодвинул Вадима, взмахом руки установил тишину. В нем бушевало вдохновение на грани восторга, – он управлял толпой. – Предлагаю сию же минуту составить петицию протеста против заточения Анджелы Дэвис и от имени отдыхающих турбазы «Орлик» направить в американское посольство. Нас поддержат все люди доброй воли!

Теперь вместе с Непомнящим Листопада оттягивали другие члены бюро.

– Прервись же! – задыхаясь, умолял Вадим. – Важное скажу! Срочно!

Листопад неохотно отступил в мансарду, победно оглядел шевелящего губами Вадима.

– Мы на ящик водки побились, что я митинг организую, – гордо сообщил Листопад. – А шо, комсомолия, может, и впрямь запустим почин? Грохнем по Вашингтону петицией? Пускай почешутся. А то живут, падлы, на всем готовеньком. Давай, Вадичка, на что-нибудь помажемся, шо соберу не меньше пятидесяти подписей.

– Зачем так много? – к тяжело дышащему Вадиму вернулся голос. – Ты вон того дядю уговори.

В стороне у сосны задумчиво стоял рослый мужчина в натянутом на плечах плаще и полощущемся на ветру галстуке.

– Не узнаешь? Это Балахнин. На минуточку – Первый секретарь обкома комсомола.

– Серьезно? – Листопад озадаченно хмыкнул.

– И вон на ту тетю глянь, – Вадим показал на сухопарую сорокалетнюю женщину, что как раз подошла к Балахнину. Ухватив его за лацкан пиджака, она что-то гневно, не сдерживаясь, «рубила», тыча пальцем в сторону балкона. – Шикулина Таисия Павловна, секретарь райкома КПСС по идеологии. Подъехали на семинар. Как раз вовремя, чтоб оценить ваш успех, Иван Андреевич. Знаете, что бывает за несанкционированный митинг? И остальным хохмачам мало не покажется.

Он с ненавистью оглядел перепуганных членов бюро, не помышлявших зайти так далеко.

Натолкнулся взглядом на Вику, судорожно сглотнул, – кажется, она стала еще красивей.

– Был бы ты один, Листопад, то и гори ты огнем. Даже не пожалел бы, – не скрываясь, признался Вадичка. – Но ты ж весь райком втянул. И что теперь прикажешь делать?

– Чего ж не предупредили, что начальство понаедет? Думал, обычный межсобойчик, – Листопад ощутил в себе страх. А себя, трусящего, он не любил. Решительно встряхнулся. – Главное правило полководца: когда не успеваешь втихаря смыться, прорывайся сквозь строй. А ну, прочь с дороги, книжники и фарисеи! Меня ждут влюбленные массы!

Он шагнул на балкон, под которым гудели, не решаясь разойтись, полные тревожного томления люди.

– Товарищи! – голос, которому они начали привыкать повиноваться, разом установил выжидательную тишину. – Предлагаю митинг, посвященный подписанию петиции в поддержку Анджелы Дэвис, считать открытым!

Вадим тихо заскулил, буравя висок указательным пальцем.

– Слово для выступления предоставляется секретарю обкома комсомола товарищу Балахнину. Попросим! – прогремел Иван и первым зааплодировал, понуждая хлопать и остальных.

Человек у сосны вздрогнул, внимательно присмотрелся к оратору, который продолжал упоенно колотить в ладоши, движениями подбородка подбадривая остальных. Наконец усмехнулся и грузно, по загудевшей под тяжелым телом лестнице взошел на балкончик. Аплодисменты резко усилились и даже сделались вдохновенными. Присутствие ответственного лица принесло всем заметное облегчение, поскольку разом переводило происходящее из разряда несанкционированных сумасбродств в ранг официального мероприятия.

Конец ознакомительного фрагмента.