4

Я почему-то не ожидал, что теннисные баталии завершатся так резко на самом интересном месте. Только вошёл во вкус, почувствовал азарт и разыгрался – пора сворачиваться.

Впрочем, я и сюда ехать не хотел, хотел отоспаться дома. А сейчас ни разу не жалею, что поехал. Может, и на картинге будет что-то интересное?

– Как поедем? – спрашивает Вовик, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Да на мне, наверное, какие ещё варианты? – откидывает волосы со лба Лена.

Сзади подходит её отец, который уже спустился с этажа, обнимает её и говорит:

– Я на себе еду. Я с вами. Могу к себе взять Вову. Или Вову с Аселей.

– Па-а-ап, а тебе вот прямо интересно с нами на картинге? – удивляется Лена.

– Мы же потом с Вовой стрелять собирались, – напоминает Роберт Сергеевич. – Картинг мне не особо интересен. Хотя, возможно, и тряхну стариной… А вот в тир с Вовой попалить потом – я с удовольствием.

– А мама одна останется?

– Да у неё какой-то сериал по плану и телефонное общение с роднёй, – недовольно отвечает Роберт Сергеевич.

Лена прикусывает язык в углу рта, зажмуривает один глаз и качает рукой перед носом Роберта Сергеевича, вопросительно глядя на него.

Асель и Вова отошли ближе к зданию и стоят метрах в двадцати от нас.

Роберт Сергеевич тяжело вздыхает и говорит, явно обращаясь не только к одной Лене:

– Ленка, не придавай ты такое значение материальным вопросам! Не хочешь – можешь вообще ничего не брать… Не будем из-за этого ссориться, такой хороший вечер… Но ты мне скажи, как себя будут чувствовать любые родители, зная, что они бесполезны для единственного своего родного ребенка? Которого любят? Жизни никого не учу, но иногда не брать что-то от родителей – это не самостоятельность. А гордыня. При этом я изначально более чем рад вашей с Александром самостоятельности! Не скрываю! Если ты заметила, по вопросу твоего проживания с ним лично у тебя не возникло вообще ни малейших шероховатостей со мной и с матерью! Отгадай, кто на твою мать намордник надел? Ты же не думаешь, что это Зоя сама на старости лет тактичность проявила?!

Я понимаю, что тут разыгрывается какая-то семейная сцена, в которой чувствую себя неловко.

Молча отхожу в сторону и присоединяюсь к Вове с Асель.

– …ещё постреляем после картинга, – слышу, подойдя, слова Вовы.

Мы ещё пару минут болтаем ни о чём, когда Роберт Сергеевич с Леной присоединяются к нам.

– Вова, бери Аселю, садитесь ко мне, – улыбаясь чему-то своему, предлагает Роберт Сергеевич. – Порулить дам. Садитесь сразу вперёд – ты за руль, я на заднем, по-стариковски.

Я уже понял, что все без исключения представители мужского пола тут почему-то испытывают какое-то нездоровое влечение к управлению колёсной техникой большого размера. Вова не оказывается исключением.

Вижу, предложение Лениного отца его «зацепило». Он за руку утаскивает смеющуюся Асель, которая не знает, к кому садиться:

– Пусть Лена с Сашкой вместе поедут – надо же и им когда-то побыть вдвоём! – проявляет неожиданную тактичность Вова.

– Аська, точно. Слушай своего мужика. Мы с Мелким и вдвоём доберёмся! – неожиданно поддерживает Вову Лена.

Тронувшись, как всегда, с пробуксовкой, Лена, улыбаясь каким-то своим мыслям, говорит в машине:

– Ты уже понял? Батя всё про эту карту. Он какой-то такой потерянный сейчас стоял… Жалко так его стало.

– Лен. Мне сейчас очень жаль, что я тогда допустил до такого с твоими родителями, – кладу на её правое бедро руку, которую она тут же накрывает своей рукой, управляя машиной только левой. – Взяла и взяла. Я в стол, кстати, положил. И сейчас думаю: возможно, я просто тебе где-то завидую в душе́? В плане родителей? Что они над тобой и в двадцать с лишним трясутся, а у меня… Что об этом говорит психология?

– Психология говорит, что ты – взрослый тип, обманом проникший в маленького мальчика, – весело отвечает Лена, ещё крепче прижимая мою руку к своему бедру.

Я только что зубами не клацаю.

– Даже не буду говорить, насколько ты близка к истине, – роняю замогильным патетическим тоном.

Лена смеётся.

– Единственный вопрос: тебе нужны какие-то деньги сейчас? Хотел ещё тогда спросить, когда у Вовки карту брал. У тебя же, может, есть какие-то расходы, о которых я и не знаю?

– М-м-м, нет, ты не взрослый, Мелкий. И вовсе не коварный ловелас, – Ленина рука по-прежнему лежит на моей. – Взрослый и опытный мужчина никогда не задал бы такого наивного вопроса женщине! Конечно, нужны! И побольше!

Мы оба смеёмся.

– Мелкий, но я тебя сразу предупреждаю. Когда у тебя в твоём мелком лицее каникулы? В начале ноября? Одежду покупать поедем в Дубай. И вот там карта будет актуальна. Два вопроса в этой связи. Ты согласен? И что у тебя с загранпаспортом и возможностью самостоятельного выезда за рубеж в твоём детском возрасте?

– Вопрос понятен, отвечаю… Первое. Я, честно говоря, думал скопить к тому времени за пару месяцев и тебя за свои вывезти, – задумчиво тру за ухом. – Но я сейчас думаю, что, возможно, не представляю уровень твоих запросов и возможных расходов.

– Какой бюджет планировал? – улыбается Лена.

– Ну, перелёт из расчёта шестьсот баксов туда-обратно на двоих, ЭЙР АРБИЯ же по триста. С нашими паспортами визы уже год как не нужны. Отель – из расчёта тысяча за неделю. Вот там только полторы на кармане, – честно признаю́сь в собственной несостоятельности. – Наверное, маловато…

– Не буду тебя мариновать, хотя и хочется, – веселится Лена. – Не так уж и мало, уже молчу про твой возраст. Но – да, я добавлю… Пока без деталей. Кстати, если не лениться и шататься по Дейре – можно всё то же самое купить и дешевле, чем в DUBAIMALL или в MALLOFTHEEMIRATES.

– Ну, посмотрим ещё, сколько мне Котлинский за патронаж на той неделе выделит. И как на чистке с делегированием пойдёт.

– Сашка, хватит рефлексировать, – первый раз за всё время называет меня по имени Лена. – Всё нормально. Батя правильно сейчас сказал: родные люди – на то и родные, чтобы, в том числе, быть нужными друг другу. И иметь возможность протянуть руку, когда это логично.

– Лен, вот тут я чувствую себя недостаточно компетентным, чтоб продолжать разговор – ты ж в курсе моих родителей…

– Да. Потому меняю тему. Повторяю второй вопрос. Что у нас с твоим загранпаспортом и возможностью самостоятельного выезда за рубеж в твоём детском возрасте?

– Паспорт же есть. Я ведь езжу со сборной. У деда – доверенность от родителей с правом передоверия на сопровождение меня, он обычно на тренера оформляет сопровождение для выезда из страны. Оформит на тебя в этот раз – ты ж совершеннолетняя. Хотя ситуация несколько гротескная. Вот мне сейчас и смешно, и неловко, – честно признаю́сь под Ленин оглушительный хохот, к которому присоединяюсь сам.

– Аську с собой берем и Вовика? – отсмеявшись, спрашивает Лена.

– Да мне без разницы. Номера же в отеле разные?

– Конечно!

– Ну, тогда без проблем. Лен, один момент. А зачем нам в Дубай за одеждой, если ты у родителей гардероб можешь забрать?

– Во-первых, женщине шмоток много не бывает, кое-кто действительно Мелкий, если задаёт такие вопросы, – показывает язык Лена. – Во-вторых, тебя одеть. Мы же будем с тобой везде бывать вместе. Согласен?

– Да.

– На мне – и так психологическая нагрузка из-за твоего возраста и статуса, согласен?

– Да.

– Вот теперь ты мне скажи: как ты должен быть одет, чтоб ни у кого и тени сомнения не возникло в том, что ты меня действительно достоин? Чисто по внешним атрибутам?

– Безукоризненно… – бормочу, соглашаясь с очевидным. Да, такой поворот мне в голову не пришёл.

– Не просто безукоризненно, Саш. Стильно, дорого и со всей атрибутикой высшего света. Такова жизнь, – серьёзно говорит Лена. – Хорошо, что на начало школы у тебя летние костюмы в порядке – до ноября ж у нас жара. А в конце октября – как раз твои каникулы. Поедем, осенний и зимний гардероб подберём. И кстати, Мелкий!

– Ну вот, а только что так хорошо по имени стала называть, – сокрушённо качаю головой.

– Вот не перебивай! Тебе ж Аська как женщина нравится? Внешне?

– Ну-у-у, да.

– Потому что азиатка?

– Наверное, я в себе не копался. Очень вероятно.

– Ну вот, в Дубае есть массажные салоны. Несмотря на внешнюю религиозность. В салонах – китаянки, тайки, филиппинки. В общем, скажи спасибо, что у тебя раскованная и современная вторая половина – врач. Проведу по паре салонов… Но только со мной! Будешь должен по гроб жизни…

– Заинтриговала, – честно сознаюсь. – Но ты же сейчас не о «левом» сексе непонятно с кем? Особенно учитывая твою ревнивость и мою консервативность, – чуть сжимаю свою ладонь, лежащую на Ленином бедре.

– А вот помучайся… Хе-хе. Доживёшь – узнаешь… Нет, секса с левыми тёлками не будет. Только со мной. Но тебе понравится…

– Заинтриговала.

– На то и расчёт! Так, приехали…

* * *

Клуб картингистов оказывается огромным подвалом под одним из комплексов в центральной части города, занимающим целый квартал. Есть три трассы разного уровня сложности.

Похоже, Лену и Асель тут знают. Оплачиваем вход, как участники, и через минуту уже сидим в рычащих маленьких машинках, ожидая команды.

Не знаю, какого уровня сложности эта трасса, но на заезде из пяти кругов Лена с Асель обгоняют лично меня на два круга. Вова – на один, но до девочек ему очень далеко.

Мы с Вовиком выбываем с этой трассы из борьбы за, оказывается, какие-то призовые места и переходим на трассу для начинающих.

– Сашка, не парься! – кричит из своей машинки Лена. – Это самая сложная трасса! Всё, ждите!

И они с Асель в окружении ещё шести машин стартуют на второй заезд.

Мы с Вовиком делаем пять кругов на трассе попроще, для самых начинающих, где всё это время, как оказалось, катается Роберт Сергеевич. Ленин отец смешно смотрится за рулём маленькой машинки, но при этом выглядит настолько довольным, что этим невольно заражает и нас.

Когда мы втроём заканчиваем второй заезд по самой лёгкой трассе без учёта времени, Лена с Асель уже ждут нас, потрясая каким-то стеклянным кувшином на двоих: оказывается, кто-то из них вошёл в призёры. А это – их кубок.

К их сожалению, никто из нашей мужской компании не в состоянии оценить всё величие их победы, и мы на двух машинах отправляемся в тир на ночные стрельбы.

Куда меня, к неудовольствию Роберта Сергеевича, не пускают. Старший прапорщик средних лет, ничуть не стесняясь моего присутствия, говорит открытым текстом:

– Роберт Сергеевич, ему нет восемнадцати? Извините. И речи быть не может…

Впрочем, я вижу, что Лена не особо горит желанием идти внутрь, потому и сам не настаиваю:

– Роберт Сергеевич, да бог с ним! – говорю Лениному отцу. – Идите втроём! Мы с Леной в машине посидим и вокруг погуляем. Не беспокойтесь, я лучше Лену вот выгуляю.

Тир, точнее, огороженный мини-полигон, расположен в пригороде, в открытой степи, где полудикая природа радует неповторимым буйством уходящего лета.

Вова, Роберт Сергеевич и Асель предаются колебаниям недолго, и вскоре исчезают за проходной.

А мы с Леной садимся в её машину, поднимаем тонированные стёкла, непрозрачные в темноте, и тоже не скучаем…

* * *

Таможенный пост ДРУЖБА, железнодорожная станция ДРУЖБА, пограничный переход со стороны Китайской Народной Республики.

Двое сотрудников таможенного поста станции перехода стоят перед одним из множества контейнеров вместе с мужчиной в костюме, являющимся собственником груза в данном контейнере.

– Вы затягиваете осмотр вторые сутки. Положенные сроки окончились вчера, – спокойно говорит мужчина в костюме. – Какие проблемы? Я прибыл в тот день, когда вы прислали нам уведомление. Вторые сутки живу в степи. Почему не вскрываем и не досматриваем контейнер? В присутствии грузополучателя?

– У нас много контейнеров в очереди, – насмешливо глядя в глаза спрашивающему, говорит один из сотрудников таможни. – Вон, до самого терминала – все в очереди на осмотр.

Мужчина в костюме смотрит, куда показывает сотрудник таможни: в степи на много сотен метров действительно стоят грузовые контейнеры, каждый из которых, по новым правилам, необходимо полноценно осматривать при ввозе на территорию Таможенного союза.

– Каков ваш прогноз по срокам? – так же спокойно спрашивает мужчина. – До какого дня мне тут жить у контейнера?

– На пятые сутки, – отвечает второй таможенник. – Ещё три дня. На пятые сутки досмотрим.

– Вы понимаете, что это нарушение правил и сроков? – не сдаётся собственник груза.

– За пять дней простоя лично наш штраф составляет менее ста долларов, – улыбается таможенник. – На пятые сутки выпустим.

– А варианты?.. – намекает собственник груза.

– Семьсот.

– Получается, даже если один из пяти декларантов на вас жалуется, вы отдаёте сто долларов штрафа за его контейнер, но три с половиной тысячи навара? – вслух размышляет собственник груза. – Неплохо…

– Даже не представляешь, насколько неплохо, – улыбается второй сотрудник таможни. – Хорошо, что ты всё понимаешь. Так что, платишь? Или подождёшь до вторника?

– Ну, вы не оставляете мне выбора… – собственник груза лезет в карман за бумажником.

– Как приятно иметь дело с умным человеком, – начинает улыбаться и первый сотрудник таможни.

– Считайте! – с видимой злостью передаёт деньги мужчина в костюме.

– Да всё в порядке, мы вам верим, – улыбается первый сотрудник таможни, пряча деньги в карман. – Пойдёмте на пост, оформим акт досмотра.

– И что, даже вскрывать не будем? – удивляется собственник груза.

– Считайте, мы его только что вскрывали и досматривали. Идём вам навстречу. Цените! – поднимает палец второй сотрудник таможни.

Собственник груза и сотрудники таможни идут почти километр к зданию поста мимо вереницы контейнеров, ожидающих очереди на досмотр.

В здании поста сотрудники таможни садятся за большой стол, расположенный буквой Т, и начинают заполнять какие-то стандартные бланки.

В этот момент в помещение входят четыре человека, внешне очень похожие на собственника груза. Собственник груза при их появлении встаёт со стула, на который присел, и говорит сотрудникам таможни:

– Майор Кузнецов. Национальное бюро по противодействию коррупции. Процедура контроля таможенной границы, – и обращается к вновь вошедшим: – Запись окончена. Деньги вон у того во внутреннем кармане. Зовите понятых и несите лампу – метки сличать.

* * *

Вова с Робертом Сергеевичем и Аселей звонят нам минут через пятнадцать после того, как мы расстались у проходной тира, чтоб сказать, что ещё минимум час будут тут.

Мы с Леной решаем их не ждать, по телефону прощаемся и едем домой.

Быстро, на две минуты заскакиваю первым в душ и с удовольствием вытягиваюсь на большой кровати, освобождая душ для Лены. Буквально через минуту из ванной слышится Ленин голос:

– Са-а-аш, я возьму твою новую бритву одну?!

– Бери, если надо! – кричу, чтоб перекрыть шум воды в ванной. – Стесняюсь спросить, зачем!

Ленина голова на секунду высовывается из-за двери ванной и говорит:

– Можешь в моём телефоне, пока ждёшь, посмотреть последнее сообщение от Аськи. Для любителей естественной красоты…

Лена исчезает за дверью ванной, а я, заинтригованный её словами, делаю, как она говорит.

И смотрю на картинку, присланную Аселей:

– Лен, а это точно женщина?! – спрашиваю через минуту в щель двери ванной.

– Точнее не бывает… – бормочет Лена. – Она, как и я, не попала на депиляцию, но у неё не оказалось под рукой новой бритвы своего парня… Всё, мелкий, закрой дверь! Скоро буду…