© Семён Шакшин, 2019

© Интернациональный Союз писателей, 2019

Между нами

 
Я верю и не верю.
Со мною грех живёт.
Со мной рядом ложится.
К нему я говорю.
Как сильно сердце жмёт.
Грех не угомонится.
 
 
Увы, он мне так дорог,
За то себя корю,
Что я его треплю.
Лежит у моих ног,
Я вместе с ним парю,
За что?
За что?
За что?
Ты грех! Тебя люблю!
 

Часть 1. Посев

Предисловие

…ибо яростным вином блудодеяния своего она напоила все народы.

Откровение: 18:2

На берегу Москвы-реки стоит уютное кафе. Там всегда свежий воздух и мягкий свет, а из окон-витрин открываются чудные по красоте пейзажи. За столиком возле окна сидит человек в роскошном белом смокинге и пьёт крепкий ароматный чай, какой обычно подают в подобных заведениях. На вид ему чуть больше пятидесяти лет, атлетичного телосложения, лицо покрыто морщинами. Он любуется пейзажем и не замечает жизни, которая кипит вокруг. В это же время в кафе заходит прихрамывающий на правую ногу мужчина с тростью в руке. Двигается он весьма уверенно и вальяжно, словно господин из минувшего века. Он одет в чёрный фрак, на голове шляпа, а глаза прикрывают солнечные очки. Остановившись возле столика, он почтительно снимает шляпу и с лукавой усмешкой говорит:

– Давно я тебя не видел, Аркадий. Москва прекрасна, не так ли?

Атлет протянул ему руку, и, обменявшись рукопожатиями, они уселись за столик.

– Рад встрече, Александр. Давно хотел обсудить с тобой кое-что интересное.

– И что же это? Москва, Рим, Париж…

– Ты не туда целишься… Тебе же хорошо известно, что Он не видит разницы между ними, и Ему не важно, Москва или Рим и уж тем более Париж. Его интересуют люди. До нас доносится ропот и недовольство, и я думаю, что ты об этом прекрасно знаешь.

– Помилуйте, друг мой! Пока есть мы, они жаловаться не перестанут, разве не так?

В этот момент к столику подошел официант с меню.

– Мне лишь чаю, дружок, – сказал Александр.

– А мне повторите, – добавил атлет.

Официант удалился, но они продолжали смотреть ему вслед.

– Вот скажи, разве этому официанту нравится его работа? Получает копейки, снимает комнату, да и девушкам он без квартиры вряд ли нужен. А виноват кто? – спросил Александр. – Мы! Мы не желаем ни вина, ни женщин, ни семьи, всё только им, людям. А ради чего? Ради одной лишь улыбки. Мы даём им надежду, а она порождает отчаянье, в котором они и пребывают.

Мужчинам принесли чай, они сделали по глотку.

– Ты прав, конечно, но давай всё-таки перейдём к делу. Настало время облечь старый трюк в новую оболочку.

– Аркадий! – сказал хромой с заметной долей иронии. – Да кто же нынче на него попадётся?

– А все!

– Так уж и все?

– Все, все! – подтвердил Аркадий, сделал глоток чая и продолжил: – Ну, когда они не клевали на Руссо, Вольтера, Маркса, Гитлера, в конце концов?

– Если вы собираетесь снискать их славу, то делайте это сами, без меня, – отрезал Александр.

– Нет, ты меня не понял! Я же говорю о «Возрождении Вавилона»!

– Но это же тупик! – запротестовал Александр.

– Тупик, – кивнул атлет. – А мы на пике его стен. Осталось только указать им путь.

– Мне даже не верится, что мы… – хромой возвел руки к небу, – дошли…

 
– Да, но одно меня волнует больше.
Как это будет, я не вижу…
– Она от нас недалеко ушла.
– Система, как и прежде, единична, подобна домино.
– Одну лишь сдвинь – и все падут.
– В системе есть нюанс – валюта.
– Его-то и исправит твой сынок,
– Накроет стол, и все к нему прильнут…
 

Их беседа становилась все оживлённее. Связь между обрывками фраз была понятна лишь им двоим.

 
– Да. Куда идти им без валюты,
тем более и стол накрыт,
осталось только их пометить.
– И от валюты их не отогнать, –
 

добавил Аркадий уныло, –

 
а в наше время и подавно…
– Да, не тебе об этом говорить! –
 

воскликнул Хромой.

 
– Ведь вы художники, не вам ли знать народ.
Смени подобное подобным, и сам к тебе пойдёт.
 

Аркадий кивнул.

 
– Так выпьем же за это! Официант!
 

Глава 1. Привет!

И явилось на небе великое знамение – жена…

Откровение: 12:1

Она проснулась с больной головой. На часах было 10:30. Дотянувшись до лежавшей на полу сумочки, взяла зеркальце и посмотрелась в него. «Вот дура, – подумала она, глядя на слезящиеся от линз глаза, – надо же было забыть про них, блин». Обернувшись, девушка увидела симпатичного мужчину, который спал, как ребенок, и будить его не хотелось. Уходить было рано, да и торопиться некуда. Она стащила с него одеяло и ушла в ванную. «Да, паршивый видок. Надо взбодриться, и домой». После душа подверглась набегу и кухня.

Он пошарил рукой по кровати в поисках тёплого одеяла. Укрыться было нечем. Спустив ноги на пол, мужчина сел на кровать. Часы показывали одиннадцать утра. На стуле рядом с кроватью лежало женское бельё, красное платье и колготки в крупную сетку. «Неплохо, должно быть, я оттянулся вчера вечером», – улыбнулся он. С кухни доносился шум кофеварки. «А она смелая, не побоялась остаться», – сделал вывод мужчина. Он встал, натянул трусы и отправился на кухню варить кофе. У входной двери небрежно валялись красные женские туфельки. Мужчина остановился у дверного проёма в гостиную и стал любоваться пойманной вчера добычей.

Девушка сидела на диване, укутавшись в похищенное одеяло. Прижав коленки к груди, она смотрела телевизор и пила кофе. Румянец, ямочки, сонные зеленые глаза, и такая беззащитность, что сразу захотелось подойти и обнять.

– Привет! Я у тебя одеяло стащила… Тебе не холодно было? Извини!

– Здесь вроде тепло… – ответил он с усмешкой.

– У меня привычка такая, я всегда не сразу просыпаюсь, могу подолгу в одном одеяле ходить… – сказала девушка. – Садись, поделюсь! – кокетливо улыбнувшись, она постучала ладонью по дивану.

– Сейчас, только кофе принесу, – ответил он.

Вернувшись, мужчина присоединился к ней, накрылся одеялом и положил голову ей на плечо. Девушка молчала и смотрела по телевизору странную передачу:

«В последнее время мы привыкли пренебрегать моралью, правилами поведения и общечеловеческими ценностями, – говорил ведущий. – Мы живём с такой скоростью, что не замечаем, как всё проходит. Сегодня оборвалась жизнь ещё одного человека, жительницы Санкт-Петербурга, Анны Карамзиной». Потом показали съёмки с вертолёта: толпу зевак, репортёров, сотрудников полиции и пятна крови на асфальте.

Внезапно в кадре появилась заплаканная старушка.

– Боже, как нужно жить, чтобы и в 40 лет не оглядываться, – всхлипывала она. – Я ей говорила: – Анечка, что же дальше-то будет? А она всё: «Не лезь, ма, не твоё дело, не доставай», – и уходила. А возвращалась с кем ни попадя… Однажды пришла одна, совсем грустная, закрылась в комнате и никого к себе не пускала. Только эту дрянь всё носила…

Звучит голос телеведущего:

– Анне было 42 года, у неё была сильная депрессия и …»

– Ага, и ударилась головой об асфальт, – продолжил за него мужчина, – давай что-нибудь повеселее включим.

– Там всё равно ничего нет.

– Да ладно, разве тебе интересно про суицидников смотреть? – возразил мужчина.

– Да фиг его знает, – неуверенно ответила девушка, задумываясь о некоем сходстве их судеб, – наверное, я ещё не отошла после вчерашнего… Кстати, а у тебя голова как?

Он улыбнулся и, опустив глаза, ответил:

– Пуста, как твоя кружка.

Девушка посмотрела в неё и увидела, что та действительно пуста. Не заметив, что кофе закончился, она продолжала подносить кружку к губам. «Наверное, это выглядело глупо».

– Сколько тебе лет? – спросила зеленоглазая, переводя тем у.

– 31 год осенью будет. Старый?

– Да нет, – смутилась девушка и снова попыталась поменять тему: – Зато неплохо танцуешь.

– Для старика?

– Что ты заладил про старика? Или обиделся?

– С чего бы мне обижаться, может, я и вправду не хуже тебя танцую, – ответил он самоуверенно.

– Ну если только под дозой.

– Ты ещё скажи, что сама не под дозой была!

– По-твоему, экстази – наркотик?

– А почему нет, если от него прёт?

– Это всего лишь антидепрессант. Пиво уже устарело, вот ему и нашли замену. Я вообще не могу без этого… Экстази, музыка, танцы – это моя любовь, – мечтательно закатив глаза, произнесла она.

– У тебя хоть любовь есть, а у меня и того нет.

Посмотрев на него искоса, девушка захихикала и приблизилась. Что-то определённо шло не так, как обычно. Мужчина неожиданно стал холоден и неприступен.

– Какие же мы животные, – сказал он, отвернувшись в с тор он у.

– Эй, ты чего?

– Игорь! – представился он, протягивая руку для знакомства.

Девушка не сразу поняла, в чём дело. Почувствовав всю нелепость ситуации, она засобиралась, набросила на себя одеяло и собралась уходить.

– Вот дура! – пробурчала она едва слышно.

– Чего? – переспросил её Игорь.

– Марина! Можно просто Мари… – заявила она, выходя из комнаты. Игорь посмотрел на неё оценивающе.

– И куда это ты побежала?

– Ты уже спрашиваешь «куда»? Как оригинально!

Вдруг Игорь почувствовал что-то неведомое, он как будто захотел остановить её, задержать, но остался сидеть на месте и тупо уставился в экран телевизора, по которому, как обычно, шла реклама.

– Наверняка каждый из нас хоть однажды задавался вопросом «Что такое счастье?», но не нашел на него однозначного ответа, что неудивительно, так как ответа не существует. Счастье приходит и уходит, как любые желания, которые тоже непостоянны.

Затем на экране появились фрагменты интервью с разными людьми.

– Хочу машинку, мама, хочу красную машинку, – кричал маленький мальчик, мать которого пыталась оттащить его от прилавка с игрушками.

Затем появилась несчастная рыдающая женщина, отталкивавшая всех от себя.

– Ничего не хочу, отвалите от меня все, уйдите, оставьте меня в покое, – в слезах кричала она.

Далее к зрителям обратился озабоченный студент:

– Вот я хочу не чего-то, а кого-то, и получить этого кого-то без чего-то… Ну, думаю, вы меня, типа, поняли?

Показали группу пожилых людей.

– Ой, милочка, да чего я могу хотеть, всё уже видела, кроме внуков… – сказала одна старушка другой.

Появился кабинет с тысячей пробирок, наполненных жидкостями. Человек в белом халате (по-видимому, учёный) держал в руках колбу с содержимым зелёного цвета.

– Я хочу, чтобы то, что начали, довели до конца. Больше ничего не нужно.

Снова появился ведущий.

– А что хотите вы? – обратился он к зрителю.

На экране появилась бегущая строка, и приятный женский голос произнёс:

– Отправьте на наш адрес в Интернете ответ на вопрос «Что я хочу?», и у вас появится шанс победить в акции «Возрождение Вавилона», и вы сможете выиграть приз в размере миллиона долларов! Ответьте на вопрос «Что такое счастье?» и станьте счастливыми. Более подробную информацию вы сможете найти на сайте К7Г.РФ. Удачи!

Пока Игорь смотрел телевизор, Мари надела платье, подхватила сумочку и собралась уходить. Вдруг она заметила лежащий на кровати телефон. Набрав на нём свой номер, позвонила и удалила набранный номер из мобильника. Игорь заметил её силуэт, промелькнувший в коридоре, и вышел попрощаться. Пока она надевала туфли, он, не отрываясь, следил за её движениями. В его глазах была какая-то тоска.

– Даже не попрощаешься? – спросил Игорь.

Мари промолчала, открыла дверь, но вдруг остановилась, как будто что-то мешало ей выйти. Она обернулась, и, резким движением притянув его к себе, поцеловала.

– Я тебя найду, – сказала Мари и вышла.

Игорь расплылся в широкой улыбке, закрыл дверь, прошел в спальню и плюхнулся на кровать. Его переполняла юношеская радость, мысли суматошно носились в голове. Расслабившись, он грезил, не замечая течения времени. Вдруг раздался телефонный звонок. Он нехотя поднял трубку.

– Привет, старина! Всё ещё спишь? – донёсся до боли знакомый голос.

– Здорово, Бен, я не сплю, просто валяюсь. Как сам? – спросил Игорь.

– Да так себе! Скука… Может, заедешь, покурим?

– Пожалуй… Слушай, я же отлично ночь провёл!

– Вот и здорово, заодно расскажешь. Приезжай, жду! – оборвал его друг и бросил трубку.

Бен не любил болтовню по телефону, предпочитая ей живой эмоциональный диалог: любил поспорить, пошутить, а когда выпивал, становился серьёзен и жесток в суждениях.

Игорь не торопясь собрался, сел за руль своей машины и поехал на встречу с другом. По пути ему вспомнилась причудливая биография Бена, которую тот охотно пересказывал и изменял в зависимости от аудитории.

Он говорил, что родился и вырос в Австралии, и его мать погибла в автомобильной катастрофе, а про отца он знал только то, что тот был русским. После смерти матери Бен отправился на поиски отца. Как он добрался до России и отыскал его, остаётся загадкой. Отец помог ему получить высшее образование и устроиться представителем крупной торговой компании, которая открывала свои филиалы за рубежом. Он сумел побывать в странах, о существовании которых некоторые даже и не догадываются.

Игорь проезжал мимо петербургской гостиницы «Россия», где остановился Бен. В салоне машины играла музыка середины 80-х. Игорь увидел друга у ларька, когда тот покупал пиво. Выглядел он отменно, во всём подражая идолам, на которых хотел походить: светлый клёш, ремень из крокодиловой кожи, ботинки фирмы Steel коричневого цвета, модная кепка-бандитка в клетку, дорогая коричневая куртка и обтягивающая белая футболка на его атлетическом торсе придавали ему уверенности. Выходя из машины, Игорь ощутил дневную прохладу. Он застегнул куртку и, боясь замёрзнуть, быстрыми шагами направился к ларьку. Бен заметил его, но сделал вид, будто бы его не видит – стал о чём-то спорить с продавщицей, но стоило тому подойти чуть ближе, как Бен резко обернулся и обнял закадычного друга.

Удобно расположившись в салоне машины, Бен закинул пиво на заднее сиденье.

– Куда теперь? – спросил Игорь.

– Короче, – небрежно начал Бен, доставая заранее подготовленный косяк, – здесь в одном месте, недалеко от Сенной, есть музей эротики. Туда трезвых и необкуренных не пускают.

– Чего ты городишь? – проворчал в ответ Игорь.

– Да поехали-поехали! Там всё узнаешь, – неопределённо сказал Бен.

Машина тронулась с места, а Бен продолжал шутить о чём-то великом и пошлом: о девушках, роскоши, пиве и политике.

Тротуары, как всегда, были пусты. Горожане обычно не пользовались наземными тропами, предпочитая им канализацию с именем «метрополитен». Они давно не любовались городом, которому когда-то отдавал предпочтение сам Александр Дюма и к которому они привыкли. Впрочем, отсутствие интереса неудивительно, ведь никому не хочется, преодолевая километры, с каждым шагом всё больше разочаровываться в родном городе, дыша благовониями сточных канав. Намного быстрее добраться по городу на спортивном автомобиле с европейским освежителем воздуха. Смотреть на всё сквозь «зеркальные» очки или тонированные стёкла, останавливаясь около фирменных магазинов, ставить машину на сигнализацию и слышать это ободряющее «пип-пип».

Далеко не трезвые и слегка обкуренные, они сделали остановку.

– Это же магазин! – в недоумении воскликнул Игорь.

– Это музей! – уверенно произнёс Бен.

– Значит, музей? – переспросил Игорь.

– Музей-музей, – подтвердил Бен.

– Ах, музей! – воскликнул с хохотом Игорь, входя внутрь.