Дорога к счастью

Но так устроен мир земной

и тем вовек неувядаем:

смеется кто-то за стеной,

когда мы чуть ли не рыдаем

Евгений Евтушенко

Говорить о здоровье – дурной тон. Еще о политике, религии, воспитании детей. В общем, обо всем, что может вызвать и, скорее всего, вызовет конфликт мнений и интересов. Не стал бы и я говорить с вами на запрещенные темы, но состояние моего здоровья, точнее, памяти тревожит не на шутку. Ее капризы заставляют все чаще записывать каждую мысль, чтобы ничего не растерять по дороге.

Мне казалось естественным не помнить одноклассников после тридцати лет выпуска из школы. Не сильно тревожил и тот факт, что порой меня окликали люди, обстоятельства встречи и знакомства с которыми не удавалось воссоздать впоследствии. Мало ли как бывает? У всех память устроена по-разному. Кто, как пограничный пес, раз встретив человека, прочно закладывает в память все обстоятельства встречи и личность собеседника, а кто, как я, сосредоточившись на чем-то важном длительное время, впитывает в себя столько информации, что она вытесняет из памяти сведения, в которых долго не было нужды. Кажется, так или примерно так работают современные смартфоны, выгружая прочь давно не используемые данные и приложения.

Наткнувшись на старый пожелтевший журнал в домашнем архиве, я с улыбкой начал читать статью, писанную еще по моей прежней профессии. Если вам приходилось читать записки душевнобольного марсианина, то мое состояние оценить будет несложно. Я не понял оттуда ни слова! Но и этот прискорбный факт не вызвал во мне огромной тревоги. По-настоящему я испугался лишь тогда, когда с большим трудом вспомнил шифр от сейфа – комбинацию из восьми цифр, которую я обычно ввожу, как минимум, два раза в день. Холодный пот тек ручьями по спине, пока я таки вспомнил нужные цифры. Это событие и заставило признать непреложный факт, что в моей памяти образовалась огромная брешь, и что вымоется, утечет в необъятные воды океана в следующий раз – одному богу известно.

Ко всем бедам, я также стал видеть настолько яркие сны, что не могу по прошествии времени разобрать, что было явью, а что пригрезилось в царстве Морфея. Зная реальное положение вещей, я не стал бы класть голову на плаху, уверяя читателя в абсолютной подлинности истории, рассказанной ниже. Спешу лишь скорее закрепить ее на бумаге, дабы оставить в памяти такой, какой она помнится на сегодняшний день.

Начало этой истории следует отсчитывать с 2000 года. Я тогда служил управляющим банка «Эпсилон» в городе Энске. Большая часть текущих дел происходила без моего непосредственного участия, высвобождая время для развития стратегических проектов. Но в редких, исключительных случаях красный огонек на коммуникаторе возвращал к ежедневной рутине.

Одним погожим днем меня попросили спуститься в переговорную для ВИП-клиентов. Пара, сидевшая в креслах в ожидании встречи, была одета изысканно, но без лишней вычурности, подчеркивая отменный вкус и значительное состояние. Молодой человек представился Дмитрием Ворониным, сидевшая рядом девушка – Юлией Ворониной, соответственно. Дмитрий и Юлия пояснили, что тревожат меня из-за крайне значительной суммы, исчисляемой десятками миллионов долларов, и хотели бы, кроме счета в банке, получить некую финансовую консультацию.

Я расположился в своем кресле у окна и весь обратился в слух. Умение внимательно, заинтересованно слушать от начала до конца – одно из самых сложных искусств в нашей работе. Чаще всего молодой сотрудник перебьет говорящего, поясняя ему что-то по ходу, расхваливая банк и его услуги. Я же, как и полагается матерому волку, слушал, как слушает верный пес исповедь хозяина. Больше всего говорил Дмитрий. Юлия молчала, но я инстинктивно чувствовал, что босс в этом доме носит юбку. Я разглядывал ее, впрочем, на себе также ловил ее внимательный взгляд. Так, пожалуй, два незнакомых хищника издали осматривают друг друга, чтобы составить впечатление как можно лучше и полнее. Дмитрий тем временем перешел от вводной части (букетно-цветочного периода) к самой сути и переключил внимание на себя.

Мечта многих иметь состояние, исчисляемое миллионами долларов, легко объяснима. Кто бы что ни говорил, но лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Нам же, банковским клеркам, чужие состояния – штука привычная, мы относимся к ним, как к дождю или снегу на улице, то есть как к чему-то обыденному и естественному.

Дмитрий хотел вложить семейный капитал, как я понял, доставшийся им в наследство, в перспективный и быстро развивающийся IТ бизнес. На сегодня такие компании зарабатывают миллиарды долларов, выплачивая реальным разработчикам не более, чем повышенную заработную плату. Вся же прибыль оседает у небольшой кучки владельцев, имеющих выход на реальных заказчиков из крупных корпораций.

Идея состояла в создании хаба – пространства, где фрилансеры могли бы объединяться в команды на принципиально лучших условиях. Работа с таким хабом обеспечивала бы команде половину поступающих средств, а вторую половину забирал бы Дмитрий, обеспечивая продвижение площадки среди крупных фирм-заказчиков. Получалась такая «плавающая» компания с переменным персоналом, но такое новаторство могло быть очень успешным, так как размер гонораров мог привлечь лучших из лучших. От банка требовалось принимать средства на счет компании с личных счетов и при необходимости рефинансировать ту или иную сделку на этапе реализации.

Риски здесь были минимальны, и я пригласил специалистов для организации технического процесса. Быстро обменявшись визитками, менеджеры банка пообещали выслать клиентам проекты документов в ближайшее время. Все было сделано за день, но больше мы о Дмитрии и Юлии ничего не слышали. Не было обратных звонков ни через день, ни через неделю. Я был удивлен произошедшим, но не более того.

Примерно через месяц я был на встрече в деловом клубе, где владелец автосалона «Бентли» рассказывал о странной парочке, присматривающей у него два самых дорогих спорткара. Вроде все детали были обсуждены, но сделка все никак не клеилась. Я попросил описать пару подробнее и без труда узнал Дмитрия и Юлию. На описание откликнулись еще ряд топов из офисного центра и спортивного клуба, ставших жертвами этих ребят. Хотя в чем была жертва, никто толком не понимал. Они ничего не крали и не требовали вперед. Один-два визита, час-полтора потерянного времени – вот и весь убыток. Не считая бесплатного кофе, разумеется. Но не за кофе же ходили к нам столь хорошо одетые люди! Ситуация стала таять, ускользая от моего внимания.

Примерно через год наш банк приобрел другой, чуть поменьше. Вместе с покупкой нам достался небольшой портфель проблемных кредитов. Пересматривая его, я обнаружил весьма немолодую супружескую пару, которая, взяв кредит под залог трехкомнатной квартиры, решительно терпела фиаско. Я пригласил их в банк по телефону, пытаясь разобраться в ситуации без посредников.

Пожилая женщина что-то долго пыталась объяснить, заглядывая в глаза, как нашкодивший щенок. Она перебивала сама себя и старалась увидеть хоть капельку сочувствия. Вид посетителей выдавал давно испытываемую нужду. Одежда висела мешком, а впалые щеки явственно подтверждали, что голод давно и прочно прописался в этой семье. Периодически женщина доставала кошелек и смотрела на фотографию, вставленную в отделение для документов. Мужчина был молчалив. Дав высказаться супруге, он молча положил на стол оригиналы документов и ключи от квартиры. Его жена сразу сникла, будто прямо при ней последняя надежда ушла на дно. Такое порой можно увидеть под реанимацией, когда выходящий доктор разводит от бессилия руками. Мужчина аккуратно потянул супругу за руку, и пара вышла за дверь.

Что сказать? Я расстроился. Я не могу не забирать залоги по просроченным кредитам, но видеть человеческую трагедию мне больно так же, как и любому из вас. Поднявшись за виски, припасенным для сложных жизненных случаев, я увидел кошелек, вероятно, забытый недавней посетительницей. Быстро набрав охрану, я попросил на пять минут задержать гостей внизу. Схватив бумажник, хотел передать его через секретаря, но выпавшая оттуда фотография Димы и Юлии резко изменила мои планы. Я сам спустился вниз, придерживая фото рукой.

Увидев недавних гостей, я сильно пожалел об опрометчивом поступке. Похоже, происходящее подарило им мнимую надежду на благополучное разрешение ситуации, но протянутый мной кошелек быстро все разъяснил. Если мне когда-то придется отвечать перед Божьим судом, ту минуту мне точно вспомнят. Не то, что я забрал квартиру за долги, нет. Мне вспомнят надежду, помимо воли на долю секунды подаренную двум старикам и снова забранную назад. Погладив фото, женщина сказала «детки» и положила его в карман. Кошелек небрежным жестом был отправлен в урну. На улице стояла небольшая тележка на колесиках. Запрягшись в этот нехитрый скарб, старики ушли прочь. Я видел, как они шли, чуть касаясь пальцами друг друга. За время работы в банке, как и в больнице, безусловно, можно привыкнуть к человеческим трагедиям. Но плюньте в лицо тому, кто скажет такое. Нельзя! Я не мог найти себе места, брался за телефонную трубку и снова клал ее на рычаг.

Со службы в банке я ушел через пару лет и стал заниматься IТ. Во многом, если хотите, я реализовал идею Димы и Юлии. Но, увольте, встретить их я более не ожидал.

Наша переговорная хорошо просматривается на мониторе в моем кабинете. На Диме и Юле была стильная одежда, правда, я точно помню именно ее же на нашей первой встрече. Я хотел было вбежать и выставить ребят за дверь, но остался смотреть шоу у монитора. Дима что-то усердно вещал одному из моих топов, а Юля разглядывала его, делая умное с хитринкой лицо. Она разглядывала его, как разглядывают машину перед покупкой, внимательно отмечая детали. Он также первое время не сводил глаз с гостьи, пока Дима не отвлек его сутью предложения. Исход процесса не оставлял сомнений – я был уверен, что ребята получат документы и растворятся в небытие.

Выйдя на улицу, я стал неподалеку от входа. Вопрос был личный, и я хотел подойти к паре, как будто встретив случайно, дабы передать привет от двух выселенных стариков.

Мне навстречу шли двое: Дима и Юлия. Брат и сестра, муж и жена? Я, кстати, так и не знаю до сих пор. Неважно. Они чуть-чуть касались друг друга пальцами и были счастливы. Это было видно по лицам, по воздушной походке. Завидев таких людей, мы зачастую улыбаемся в ответ и продолжаем путь, вспоминая о чем-то своем, радостном и приятном. Я не виню себя, что остался стоять в тени. Потом долго думал об этом. Кто я такой, чтоб портить счастье ребят, оплаченное жизнями двух стариков?

Да, вот еще что. Хотите – верьте, хотите – нет, но после, мне часто снится сон, где меня выселяют с тележкой на улицу, и я толкаю ее вперед по оставленному стариками следу.