Глава 4
Встреча у озера

Орианн Мэрриш

Двадцать пятое июля – день рождения Ланса и Лотта – приходилось на один из самых крупных праздников на Цварга – Коралловый День. Он так назывался из-за того, что насыщенно-розовая вода в термальных горных озерах прогревалась до максимальных температур.

Морис так и не отказался от навязчивой идеи собрать гостей на природе. Из-за того, что я не подтвердила отпечатком ладони перевод в кейтеринговую компанию из родительского капитала, ему пришлось существенно ужаться в желаниях: заменить половину импортированных деликатесов «банальными» салатами, а вместо морепродуктов на такую ораву гостей и вовсе заказать синтетическое мясо – качественное, разумеется, но выращенное в пробирках, а не настоящее. Все утро он брюзжал. Но стоило прийти первым приятелям, как настроение Мориса заметно улучшилось. Я тихонько выдохнула.

Проследив, что у детей есть еда и питье – про последнее муж, разумеется, забыл, заказав лишь алкоголь, – я незаметно отошла от шатров. Родственники супруга, не видевшие близнецов уже несколько месяцев, хором уверили, что с удовольствием присмотрят за мальчиками.

Поместье Мэрриш находилось в десяти минутах ходьбы от озера с невероятным коралловым цветом воды, но я бывала здесь редко – обычно быт съедал все мои силы и время. По случаю национального праздника вдоль берега гуляли многочисленные влюбленные парочки, кто-то выбрался на пикник, расстелил цветастые пледы на изумрудной травке. Удивительное дело, близ воды июльская жара отступила, и я наконец-то вдохнула прохладный воздух полной грудью.

Ветер растрепал теперь уже короткие, по меркам местной моды, волосы. Кто-то из приятелей Мориса удивился преображению, но мне было ровным счетом все равно, что думают совершенно чужие цварги. Комплименты «вы очень красивая» и «эта прическа делает вас еще моложе» отзывались внутри сосущей горькой тоской, а восхищенные вздохи редких барышень «какой шикарный у вас дом и сад» звучали как тонкое издевательство. Разумеется, муж запретил упоминать, что у нас нет прислуги, но при этом потребовал убрать все три этажа до блеска, ведь «уберись хотя бы раз в год, что мы живем как в свинарнике? На подоконнике вон пыль уже собралась». И неважно, что это был подоконник комнаты, которой ни один из нас не пользовался.

Я прошла по деревянному настилу и достала из кармана кусок круассана. За всей подготовкой праздника я умудрилась позабыть и о завтраке, и об обеде. Пара прекрасных черных лебедей тут же заскользили по розовой глади в мою сторону и деловито вытянули шеи, прося кушанье. Немного подумав, я отломила краешек мучного изделия и со вздохом бросила птицам. Одна из них поймала кусок пищи сразу, а вторая промахнулась и лишь со второй попытки вгрызлась в круассан с другого конца.

– Красивая пара.

– Что?

Я вздрогнула и обернулась.

Молодой цварг в однотонной футболке и просторных трикотажных штанах, низко сидящих на выступающих косточках таза, стоял в нескольких метрах позади. Ничего необычного в одежде, просто отлично сидит на мужчине. Впрочем, с такой фигурой любая одежда будет хорошо смотреться на ее хозяине: короткие рукава туго обтягивают бицепсы, крой подчеркивает узкую талию и весьма сухое телосложение незнакомца, а вот мышцы груди крепкие, судя по натянувшейся и насквозь промокшей от пота ткани. Дорогие трекинговые кроссовки – это точно, потому что именно этот бренд хотел приобрести Морис, но отказался, решив, что обувь не стоит таких денег, – стильный коммуникатор, темные волосы, собранные в низкий хвост, и – гордость любого цварга – крупные витые черные рога-резонаторы. Черты лица определенно приятные.

«Наверное, отпрыск местной аристократии… Здесь полно шикарных домов в округе», – подумала я и поспешно сосредоточилась, приглушая эмоции, ведь на Цварге неприлично громко думать.

Вот же! Я считала, что никого поблизости нет, и потому позволила себе расслабиться. Он беззаботно улыбался, как улыбаются только не обремененные проблемами гуманоиды.

«Совсем юный, видимо».

– Эти лебеди – красивая пара, – повторил незнакомец. – Говорят, они однажды выбирают супруга или супругу и живут вместе всю жизнь.

Я прикусила губу. Да уж, вот и знак свыше. Даже какие-то неуклюжие пернатые птички могут быть верными и счастливо при этом жить.

* * *

Себастьян Касс

Праздник Кораллового Дня проходил до того весело, что он позабыл, когда в последний раз столько смеялся. Братья отца, Стефан и Софос – здоровенные лбы, скоро по восемьдесят лет, казалось бы, стукнет, – в очередной раз провернули трюк с переодеванием и заявили, что сдадут кровь на эксперимент, только если Себастьян в течение дня определит, кто из них кто. Касс-младший все утро четко обращался к каждому по имени, и им ничего не осталось, как помочь племяннику биоматериалом.

– Не понимаю, как ты это делаешь? – пробурчал Стефан, возвращая руку после забора крови. – Нас же даже родители путают… А ты как будто всегда точно знаешь.

Себастьян усмехнулся, промолчав. Несмотря на возраст, дяди действительно любили выглядеть одинаково: стриглись у одного и того же мастера, блокировали в ментальном фоне яркие бета-колебания и порой неосознанно копировали жесты друг друга. Касс-младший подметил, что оба брата носят тапочки, которые им подарила Вивьен года два назад. Но у Стефана они были синими, а Софос свой подарок заляпал в гаражах, ремонтируя флаер, и частые стирки сделали их скорее серыми. Благодаря этой малозаметной детали племянник всегда знал, кто из дядей перед ним.

– Так он же профессор астробиологии и межгалактической генетики, – хохотнул Софос, у которого кровь уже взяли. – У него в глаз имплантирован микроскоп, ну?

Себастьян улыбнулся шутке.

– Боюсь, существуй такой в природе, я все равно бы не смог это определить на взгляд.

– Ла-а-адно, – протянул Софос, опуская закатанный рукав. – Как твое свидание прошло?

– Никак.

– В смысле никак?! У тебя в этот приезд было три свидания! Я точно знаю. Неужели все три цваргини сморщили носы?

– Ну вот так… – Себастьян смущенно пожал плечами. – Никто не хочет переселяться на Юнисию. Всем нравится жизнь здесь – в центре Федерации.

– Так, может, и не надо? – вмешался в разговор Стефан. – То, что на Юнисии осели твои родители, не означает, что и ты должен жить там. Северу как… – дядя запнулся, проглотив слово «отказник», – цваргу с травмой резонаторов, конечно, там жить проще, но ведь ты в любой момент можешь вернуться на родину.

Себастьян колебался, не представляя, что на это ответить. Правда заключалась в том, что ему бесконечно нравились Юнисия и простота, с которой там можно общаться с кем угодно. Благодаря интернациональности в этом Мире отсутствовал особый свод правил поведения, а культурой являлась некая общая, вполне логичная смесь приемлемого от представителей всех рас Федерации Объединенных Миров.

Побыв на Цварге всего неделю, Себастьян уже успел несколько раз сесть в лужу из-за местных мудреных правил этикета. Три дня назад Касс-младший и вовсе подхватил под локоть пожилую цваргиню в торговом центре – в итоге разразился страшный скандал. А он всего-то и хотел, что помочь ей убраться с траектории движения автоматического моечного комбайна. Откуда ему было знать, что техника остановится сама, а женщина воспримет прикосновение чуть ли не как сексуальное домогательство? Себастьян до сих пор краснел до основания рогов, вспоминая, как несколько часов ему пришлось провести в отделении Системной Полиции, объясняя ситуацию.

– Мне нравится читать лекции по астробиологии студентам, – в итоге сказал он примирительно. – Я как гражданский консультант при Академии Космофлота могу пользоваться просторной современной лабораторией и другими возможностями.

– Наука-наука-наука, ты совсем как твой отец, – фыркнул Софос. – В следующий раз тогда выбирай анкеты цваргинь помоложе. Чем гуманоид младше, тем он больше склонен к путешествиям и смене места жительства.

«Куда уже моложе, чем Джун? Ей и так только-только двадцать один год исполнился… Да и следующего раза не будет. Надоело тратить время впустую».

– Да, конечно.

Себастьян аккуратно сложил все пакеты с кровью в переносную морозильную камеру, после чего выпрямился, размял затекшую шею, подхватил медицинский чемоданчик в руки и направился к истребителю. Транспорт он по привычке бросил на одном из многочисленных парковочных мест в поместье Кассов.

– Эй, а ты куда? Уже улетаешь, что ли? Неужели с бабушкой и дедушкой не попрощаешься? – догнал его встревоженный окрик.

– Попрощаюсь, разумеется. Сейчас положу все в багажный отсек, чтобы не забыть, побегаю в горах до ужина, а там уже стартану в ночь на Юнисию.

– Ты бегаешь в такую жару?! – изумились Стефан и Софос хором.

– Даже не состоящие на военной службе консультанты Академии Космофлота обязаны держать хорошую форму, – усмехнулся Себастьян.

На самом деле астробиолог сообщил лишь частичную правду. При желании он мог бы и вовсе не заниматься спортом, но Юнисия требовала от своих жителей действительно отличного физического состояния – пойди переплыви от острова к острову по разреженному морю! Да, конечно, мех-левы^[1] – костюмы для плавания – помогают, но, если ты живешь на отдельно парящей от Академии территории, плавать придется по меньшей мере два раза в день: на работу и обратно.

Себастьян быстро переоделся, крикнул «пока еще не прощаюсь» и трусцой направился к ближайшему коралловому озеру. В голове сформировался план, что после маршрута в горах можно будет подыскать место потише и окунуться.

Коммуникатор показал семнадцать километров с перебросом, когда на глаза попался деревянный причал, идеальное тихое место, чтобы охладиться. Ноги сами собой свернули на настил, сделали несколько шагов по инерции… Из-за массивных вертикальных бревен, служивших чем-то наподобие не то забора, не то украшения причала, Себастьян не сразу заметил девушку.

Худенькая цваргиня в элегантном бежевом платье сидела на досках, обхватив колени одной рукой, второй она кормила пару черных лебедей. Изящная тонкая кисть словно в грациозном танце плавно двигалась в воздухе, отламывала кусочек круассана, кидала его птицам и возвращалась обратно. Ветер колыхал ореол коротких, вопреки местной моде, волос, а профиль девушки с нахмуренными черными бровями выдавал глубокую задумчивость. Поза скрывала фигуру, но под очертаниями платья угадывались полная мягкая грудь, длинные ноги и тонкая талия. Цваргиня была определенно красива, но не той яркой рафинированно-глянцевой красотой, которую Себастьян видел в девушках, тщательно собирающихся на свидания, а какой-то воздушной, естественно-нежной.

Себастьян подумывал развернуться и поискать другое место для ныряния, но вот незадача – бета-колебания незнакомки коснулись резонаторов, и разум поплыл. Эмоции незнакомки звучали в его голове томной тихой музыкой, бесконечно печальной и мелодичной, но такой завораживающей, что дух захватывало, а по запаху напоминали ароматные цветы сирени.

– Красивая пара, – пробормотал Касс, зависнув и откровенно смакуя эти невероятные бета-волны.

Он общался со многими женщинами, но ни одна из них не пахла так вкусно, что голова начинала кружиться.

– Что?

Красавица обернулась. Карие глаза посмотрели на него… ну, в общем-то, как на идиота.

– Эти лебеди – красивая пара, – повторил Себастьян, вспомнив, в каком он виде: потный после пробежки, в спортивных штанах, волосы собраны в низкий хвост… Швархова праматерь! В таком ужасном виде он не представал еще ни перед одной цваргиней. Надо было извиниться, взять номер коммуникатора и договориться о встрече, но язык нес совсем не то, о чем думал мозг: – Говорят, они однажды выбирают супруга или супругу и живут вместе всю жизнь.

– Вы орнитолог?

– Нет, астробиолог.

– А-а-а, понятно.

Девушка отвернулась, отщипнула очередной кусочек круассана и задумчиво бросила птицам. Себастьян прислушался к ментальному фону. Эмоции незнакомки, несмотря на их потрясающий аромат, отдавали заметной горечью. Касс вздохнул. Правила вежливости диктовали развернуться и незаметно исчезнуть, но… Пускай он покажется самым невоспитанным цваргом на планете, но он просто не может взять и уйти!

– Простите, но мне кажется, вы чем-то расстроены.

Он подошел ближе и тоже сел на край настила.

– Что?

Она вновь оторвала взгляд от лебедей и, кажется, удивилась тому, что он рядом.

«Наверное, слишком близко сел», – с досадой подумал Себастьян, так и не вспомнив, на каком расстоянии прилично находиться от женщины, если не знаешь ее имени. Пятьдесят сантиметров? Семьдесят? Сто? Шварх, дед говорил, но он совершенно забыл эти нюансы. Ну, в конце концов, не с рулеткой же ходить повсюду, чтобы проверять, правильное ли соблюдаешь расстояние!

– Я глубоко погрузилась в размышления… Прошу прощения, повторите, пожалуйста, вопрос, – тем временем отозвалось видение.

Легкий ветерок колыхал короткие волосы, она смотрела на него беззащитно-трогательными карими глазами. Интересно, сколько ей лет?

– Вам не за что извиняться, – ободряюще улыбнулся Себастьян. – Это же я вторгся в ваше пространство… Кажется, здесь это так называется. У меня сложилось впечатление, что вы расстроены.

– О-о-о…

* * *

Орианн Мэрриш

Несмотря на то что мне впервые за долгое время выдалась возможность провести полчаса в тишине и спокойствии, неожиданный гость раздражения не вызывал. Он сел рядом на почтительном расстоянии и слегка нахмурился, бросив взгляд на доски между нами. Вид при этом у него был такой, словно он мучительно воображал сантиметровую ленту. Это выражение озадаченности соблюдения норм этикета вкупе с совершенно неофициальным нарядом незнакомца изрядно повеселили. Я почувствовала, что против обыкновения улыбаюсь. Неместный, что ли?

– Меня зовут Себастьян.

Спортсмен, похоже, опомнился и перевел на меня необычный для цварга глубокий кобальтово-синий взгляд в обрамлении пушистых длинных ресниц – такой синий, словно смотришь в глубину бездонного океана. Затягивает не на шутку.

– Господин Себастьян… – начала я, на секунду позабыв, что хотела сказать.

– Никаких «господинов». Не люблю эти формальные уточнения.

«Точно неместный…»

– Вам не за что извиняться, Себастьян. Я кормила лебедей и думала о жизни и символичности определенных моментов, ничего особенного. А вы сказали «здесь это так называется». Вы разве не с Цварга? Полукровка?

Последний вопрос вырвался раньше, чем я успела прикусить язык. Мужчина выглядел как чистокровный представитель планеты – мощный хвост с шипом, витые черные рога, правильный оттенок кожи – все как у аристократа в десятом поколении, но на этот фантастический насыщенно-синий оттенок радужек невозможно не обратить внимания! На Цварге считается, что коренные представители расы имеют глаза темных оттенков.