Цитаты из книг автора «Селина Катрин»

Отец наступил на горло всем своим принципам и поднял народ! И всё это он сделал ради тебя и Ладислава! Понимаешь?! Чтобы вы могли вернуться на родину! А… – он вновь махнул рукой. – Кому я говорю? Какая теперь разница? Я стояла как громом поражённая. Оказывается, всё это время Кристиан не просто перекраивал законы Норгеша, он хотел, чтобы мы вернулись?.. Он поставил крест на своей карьере, рискнул жизнью лишь ради меня и Ладислава? – Но Леандр… Причём здесь я? Я не давала никаких обещаний твоему отцу, и вполне вероятно, что Кристиан…

Да ты посмотри на себя… – он окинул меня взглядом, а потом отвернулся, поджав губы, будто бы ему было неприятно на меня смотреть. – Когда ты с Ладиславом сбежала от архангелов, отец словно с цепи сорвался. Я никогда не видел его в такой силе и мощи огневика, как в первые два месяца после твоего отъезда. Он переловил их всех, поднял народ и, наплевав на служение Его Величеству, фактически силой искоренил все законы, за счёт которых поддерживалась власть аристократов… Он стал, по сути, изменником родины, разом перечеркнув все годы служения королю, понимаешь?! И это он! Генерал-главнокомандующий норгешской армией! Положивший всю жизнь ради карьеры…

За те месяцы, что мы не виделись, Леандр изменился: возмужал, его плечи стали как будто бы шире, а взгляд проницательнее. Между бровей появилась едва заметная морщинка, точь-в-точь как у Кристиана Кьянто. Мысли о бывшем хозяине особняка в который раз отозвались в сердце тупой болью. – А я ведь говорил отцу, – с какой-то досадой произнёс мой собеседник, стукнув кулаком по стене позади меня, – что тебя надо вызволять отсюда. А он всё заладил и заладил, мол, захочет, сама в Шекрам вернётся… – Что? Кристиан здесь?

Полы мужского халата распахнулись, обнажая идеальный торс с рельефными кубиками пресса и мускулистую грудь, а моё сознание отметило, что я не испытываю к князю ничего. Вот совсем ничего, даже лёгкого возбуждения, хотя любая другая женщина при виде Валерна на моём бы месте уже давно почувствовала прилив крови ко всем соответствующим органам. Я пожала плечами и стянула кольцо с изумрудом. Я пришла в нём в спальню Валерна не чтобы что-то продемонстрировать, а потому что элементарно забыла об украшении, настолько мне было всё равно

Безучастным взглядом проводила спешащего с докладом воина. Кто-то спросил, всё ли у меня в порядке. Я кивнула. Да, у меня всё в порядке, а что может быть не в порядке-то? Я ненавижу это место, потому чувствую здесь себя беспомощной и запертой, словно Рапунцель в высокой башне, я ненавижу лицемерного князя Валерна, считающего, что можно просто так взять и поломать чью-то жизнь из-за своего «хочу». Я ненавижу себя потому, что не настолько наивна и понимаю, что мне предстоит далеко не одна ночь с князем, а много лет, и за эти годы у князя будет достаточно времени, чтобы подобрать ко мне ключик и научиться манипулировать. Да он уже это с успехом делает.

Хотела с тобой познакомиться, но кажется, ты успела раньше моего найти правильного мага. Как интересно ты одета… и волосы, – она дотронулась руками до собственных волос.

Ворвалась я в покои старшего князя без стука, настолько сильно переживала за результат обряда и за разговор со жрецом. Надо же ещё как-то выяснить у него в обход ушей Валерна могу ли я перенести Славика в свой мир. В покоях Валерна на этот раз шторы были распахнуты настежь, и свет заливал комнату через прозрачные стены и потолок. Сам хозяин покоев стоял посередине мягкого ковра в тёмно-синем парадном камзоле с золотой вышивкой и перевязью и длинными золотыми косами, о чём-то разговаривая с очень старой донтрийкой. Я опешила, впервые увидев пожилую донтрийку. Моё замешательство можно было также списать и на то, что я ожидала до сих пор увидеть именно жреца, а не жрицу. Возраст женщины выдавали серебряные пряди в густой шевелюре, а также немногочисленные морщины вокруг глаз и на руках. Чёрт, донтрийки даже стареют красиво… По земным меркам я дала бы ей лет сорок – сорок пять, не больше, а сколько, ей лет, интересно, по-местному? Триста? Четыреста? Она была одета в совершенно обычную для донтрийцев одежду, но по почтительному тону старшего князя я сразу поняла, что передо мной именно жрица, а не кто-либо другой. – Надеюсь, Вы понимаете в какой я ситуации… – услышала я тихий голос князя прежде, чем он заметил меня. – А вот и наша иноземная красавица, – жрица первой увидела меня и улыбнулась вполне искренне.

Короткие тёмные волосы, глаза, метающие гневные искры, то и дело сжимающиеся в кулаки руки, гордо вскинутая голова. Воительница, настоящая воительница. Что может для урождённого в Донтрии быть желаннее, чем жена с духом воина?

Именно эти слова я много раз повторял Винсенту, и именно эти слова крутились у меня в голове, когда Эллис покинула мой кабинет. Я из-за этой чужеземки уже в который раз не смог себя сдержать. Кажется, нашу ссору слышали все в восточной части дворца. Эллис раздражала и восхищала одновременно. Раздражала своей наглостью, избыточной самостоятельностью, высоким самомнением. Она просто взяла и отпустила Вивиэллу в прогулку по Донтрию! Она поступила так, будто бы уже является княжной Донтрия и может решать, кому и что делать! Но в тоже время я не мог ею не восхищаться. Она искренне верила в то, что может вылечить мою жену, что ей подвластны болезни и проклятия богов

. Малыш уже уверенно бегал по комнатам, сам забирался и слезал с низкого кресла, уплетал за обе щёки каши, овощи, и даже мясные фрикадельки, различал основные цвета и уверено произносил «мама», глядя на меня. И чем больше я смотрела на Ладислава, тем больше понимала, что просто не смогу оставить его в этом мире, и если придётся, пойду на все условия, которые выставляет Валерн, чтобы остаться с малышом