Глава 2

После стольких лет, наполненных бездействием, отказаться от предложения Софии я не могла. Поэтому в три часа дня ждала ее в «Анелло». София опаздывала, а у меня текли слюнки: окружающие лакомились курочкой гриль и картошкой фри. Я же не могла потратить на еду ни цента. Предполагалось, что по выходным я буду кушать дома. Весь мой скромный бюджет на питание был распределен на будни, когда я работала. По два доллара на день. Но теперь на ужин уходил лишь один доллар из двух, поэтому второй доллар я начала откладывать. Наконец-то смогу подарить Ноаму на день рожденья что-то нормальное вместо футболки.

– Имоджен! – оторвала меня от мыслей о румяной картошечке Софи.

Меня слегка разозлило, что по ней было видно: она ни на секунду не сомневалась в том, что я приду.

– Не ешь? Правильно. Мало ли как твой желудок отреагирует на увиденное, – улыбнулась она.

Я наградила ее недвусмысленным взглядом. София оглядела меня с ног до головы.

– Хорошо, что ты взяла рюкзак. Честно говоря, пешком идти далековато, – заметила она, задумавшись о чем-то.

– Насколько далековато? – поинтересовалась я.

Но на самом деле мне было без разницы. Внутри меня все кричало. Радовалось приключению, которое ждало меня. Конечно, моя физическая форма далека до идеальной из-за домашнего образа жизни, но и это не проблема. Ведь главное желание, так ведь?

– Примерно час ходьбы отсюда.

– О-о, действительно далековато! – не скрывая восторга в голосе выкрикнула я.

София удивленно посмотрела на меня.

– Я думала, ты откажешься.

Я пожала плечами.

– Ну что, идем?

– Слушай, нет, подожди. Я передумала насчет еды. Давай сначала перекусим. Ты такая тощая. Ты что, болеешь чем-то? – скривила губы София.

Я не собиралась говорить ей, что эта болезнь называется «бедность», поэтому просто покачала головой. Кажется, София все же сделала выводы, потому что сказала:

– За мой счет.

Я опять покачала головой.

– Не хочу быть обязанной кому-то.

– Да брось. Считай, что я устроила небольшой праздник в честь знакомства с тобой. В Бодега Бэй не так то часто можно встретить новые лица, знаешь ли.

Я округлила глаза.

– Вот и ладушки, – сказала София.

– Только, пожалуйста, мне без морепродуктов, – прошептала я.

– Аллергия? – понимающе кивнула Софи.

– Просто не люблю, – поджала губы я.

– Жить у океана и не любить морепродукты, – фыркнула София, покачав головой. – Ладно, я и так не собиралась стоять ту огромную очередь за сэндвичами с крабом.

Я заняла столик, и вскоре София вернулась с двумя порциями жареной рыбы с картошкой, хот-догами, супом с моллюсками и латте со взбитыми сливками и творожным печеньем.

У нас дома даже такая простая еда была только по праздникам.

– Не волнуйся, суп с моллюсками для меня. Надеюсь рыбу-то ты ешь? А то я взяла на себя смелость взять её и тебе.

– Рыбу ем. Она не имеет ничего общего с моллюсками и осьминогами, – улыбнулась я, еле удерживаясь от того, чтобы не накинуться сразу же на рыбу с картошкой и хот-дог.

– Ешь, – кивнула мне Софи, которая уже уписывала за обе щеки суп.

Меня не нужно было просить дважды. Пока мы ели, Софи немного порасспрашивала меня о моей жизни и о моей семье. Про себя я уже могла ей рассказать чуть больше, чем раньше, ведь мне было девятнадцать. Но про семью… Пока Ною не исполнится восемнадцать, что произойдет всего через три месяца, я все еще не могу свободно говорить о них.

Мы шли вдоль береговой линии, и я наслаждалась ароматом лаванды, которая цвела повсюду.

– Значит, удаленка в Стэнфорде?

Я кивнула.

– А почему не на очном?

– Если честно, у меня нет никакого желания делить комнату с кем-то еще, – соврала я. – Кроме того, меня интересует исключительно учеба, а не все эти чокнутые вечеринки для умалишенных.

Софи с недоверием посмотрела на меня.

– Значит, дело в деньгах, – сделала она вывод.

Я хотела было возразить, но она подняла правую руку в предупреждающем жесте.

Чем дальше мы уходили от «Анелло», тем сильнее бушевал ветер. Я пожалела, что не взяла ветровку.

Мы вышли на пешую тропу Бодега Бэй. Я, как могла, впитывала в себя здешние пейзажи. Ярко-розовые цветущие суккуленты, суровые скалы и морские котики. Все это напоминало мне мои любимые места поблизости от бухты Альбион, где я провела значительное количество времени, в одиночестве наблюдая за бушующей стихией. Я часами смотрела на волны, складывая из мелких камней и ракушек разные узоры.

Мы прошли ещё пару шагов, и все вокруг заволокло плотным туманом.

– София? Странно, мне казалось, пять минут назад тумана не было… Разве он может так быстро опуститься на землю? София?

– Да успокойся, тут я. Мы подошли очень близко к Стене, это нормально.

Мне все еще казалось, что она шутит, и в итоге я уйду домой ни с чем. Или покажет мне забор одной из секретных правительственных зон. Наверняка здесь такие есть.

В воздухе запахло разгоряченным металлом. В голове зазвенело. Я почувствовала слабость. Может быть, рыба была не очень хорошей? Я начала волноваться, что из-за густого тумана мы случайно свалимся в воду.

Мы с Софией шли плечом к плечу. Она остановилась, взяла мою правую руку в свою правую руку, и, раскрыв мою ладонь, потянула ее вперед.

Я ощутила легкое покалывание. Моя рука будто бы онемела на секунду. Увидев в моих глазах реакцию на прикосновение, София улыбнулась, и ещё раз потянула мою ладонь вперед. Мою руку пронзило сотней крохотных иголочек. Волоски по всему телу встали дыбом. Запах железа в воздухе стал навязчивым. У меня в висках застучали молоточки.

София отпустила мою руку. Но я хотела ещё. Я хотела понять, чего именно я касаюсь. Я водила руками взад и вперед в попытках разогнать туман, но ничего не выходило. Тогда я сразу протянула две ладони вперед. Покалывание из еле ощутимого превратилось в сильное. Я продвинула руки еще чуть вперед. Невидимый огонь обжигал их, но внешне с ними было все нормально. Что же там, за туманом? Неизвестность сводила меня с ума. Запах железа перестал так сильно напрягать меня. Теперь мое тело требовало вдыхать его как можно глубже.

– Прекрати! – София резко ударила меня по щеке.

Я недовольно зашипела на нее.

– Не думала, что ты такая слабовольная! Это мир фейри зовет тебя. Он любит свежую кровь. Сопротивляйся его зову.

Молоточки в голове превратились в восхитительное пение мифической сирены. Голова кружилась, мое тело требовало… магии.

– Черт тебя побери, Имоджен! Да что с тобой такое?! – София отдернула меня от барьера за руку. – Все, посмотрела и хватит. Уходим.

– Мы шли сюда целый час. Я хочу ещё пять минуточек постоять тут, – начала канючить я.

– Только не трогай больше Стену, хорошо? – обеспокоенно сказала Софи.

Легко ей говорить. Не трогай стену… Мой указательный палец сам потянулся туда. А мысли вновь вскоре наполнились той чудесной музыкой. Палец сам стал выводить символы один за другим в воздухе, несмотря на покалывания, которые превратились в сильную пульсацию. Символы вспыхнули и исчезли.

– Что это было? – София испуганно схватила меня за руку, вынуждая убегать вместе с ней.

Не хватало только быть съеденной фэйри. Страх Софии перешел ко мне и отдавался теперь в животе.

Я запнулась и полетела на землю. София не успела притормозить и свалилась на меня. Голень обожгло резкой болью. По ноге потекло что-то липкое и теплое. София быстро приняла вертикальное положение, и я, опершись на руки, села. Я протянула руки к ноге, пытаясь понять, насколько сильно расцарапала ее, и вдруг с удивлением отметила, что возле меня на траве лежит красная бархатная шкатулка размером с мужскую ладонь. По центру ее украшал крупный изумруд.

София недовольно заворчала, отряхиваясь. Я взяла шкатулку в руки. Она была приятной на ощупь и почти не успела запачкаться.

– Откуда это здесь? – спросила я у Софии. – Это у тебя из рюкзака выпало?

София моргнула.

– Лучше положи туда, где взяла. Это проделки фэйри, не иначе, – зашипела она на меня.

Но шкатулка пела мне. В моих ушах разливалась самая сладостная песнь, которую мне когда-либо доводилось слышать. А ещё она пахла… Так вкусно пахла этим странным металлическим запахом. Я не могла оставить ее здесь.

София скрестила руки на груди и внимательно наблюдала за мной. Я одними губами прошептала ей:

– Прости, – и открыла шкатулку.

Конечно же, ничего такого не произошло. Ну что могло произойти, если никаких фейри нет? Существование этого странного барьера ещё не доказывает существование фейри. Просто есть какая-то странная штука и все.

Я посмотрела внутрь шкатулки. На алой бархатной подушечке с вышитыми золотыми узорами лежал небольшой хрустальный флакон рубинового цвета. Вероятно, это подарочные духи.

Я хотела закрыть шкатулку, но мне показалось, лишь на мгновение, что я чувствую исходящее от нее тепло дома. Нашего дома. Того самого дома, в котором мы были все вместе. Когда отец был жив. Когда наш дом искрился смехом. И мне захотелось вновь ощутить этот аромат счастья.

Я рывком вытащила хрустальную пробку и, сделав вдох, сама не понимая, как именно это произошло, сделала глоток искрящейся золотой жидкости. Горло обожгло. Из меня будто бы вышибло весь воздух. Я еле успела заткнуть пробку обратно, как меня согнуло пополам в приступе судорожного кашля.

София рядом всхлипывала и молилась. Я видела ужас в ее глазах. Я хотела спросить ее, нет ли у нее с собой антигистаминного, потому что было похоже на то, что у меня анафилактический шок. Я часто хватала ртом воздух и не могла надышаться. Все мое тело горело огнем. Каждую клеточку пронзила невидимая игла. Мне было больно, очень больно. Звон в голове был таким сильным, что я больше не слышала ничего кроме него. Мне показалось, что на мгновение все мое тело озарилось светом, как если бы через меня пропустили электрический заряд. Волосы поднялись вверх.

Все закончилось так же быстро, как и началось. Остались лишь тошнота и легкое головокружение. Боль ушла. В голове больше не звенело.

Глава 3

Я подняла шкатулку с земли, отряхнула ее и засунула в рюкзак.

– Лучше нам никому не рассказывать о том, что здесь произошло, – дрожа, прошептала София. – Уходим.

Несмотря на то, что к обратной дороге мы должны были устать, сейчас мы шли, наоборот, сильно быстрее. А я и вовсе, казалось, не чувствовала усталости. Я ощущала себя обновленной. Как будто бы только что приняла душ, и теперь сила трепетала у меня в каждой жилке. Я посмотрела на Софию. Раньше она мне казалась выше, чем сейчас. Возможно потому, что она надела кроссовки, а не туфли на каблуке. Интересно, что я не заметила этого сразу.

Когда мы вновь проходили мимо «Анелло», я осознала, что опять проголодалась. Странно, но сэндвичи с крабами и рыбой перестали вызывать у меня отвращение. Мне захотелось их попробовать, и, может быть, даже съесть полностью. Но стоило все это удовольствие невероятно дорого, поэтому я лишь сглотнула слюну.

Софию окликнул знакомый, и я поняла, что самое время мне в привычном одиночестве вернуться домой.

«Жаль. Как ты это назвала? Я бы тоже хотел попробовать сэндвич с крабом».

О, кажется не в одиночестве. Неужели я дошла до того, что у меня появился воображаемый друг?

«Друг? Так сразу? Шучу. Конечно друг… Но я вовсе не воображаемый».

Какая игра сознания! Боги! Не надо было пить то зелье. Отлично, я признаю, что это было именно какое-то зелье, а не что-то иное, отлично….

«Давай с этого места поподробнее? Что ты там за зелье выпила?».

Если мое сознание пытается таким образом расставить все по полочкам, я ему помогу. Я мысленно обрисовала, как прикоснулась к барьеру, как стала писать на нем символы, как появилась шкатулка и я ее открыла, как выпила зелье… Я чувствовала, что там, на другом конце, меня внимательно слушают. Но на этом все закончилось. Почему-то воображаемый собеседник не стал комментировать произошедшее. Однако я ощутила странный всплеск удивления, страха, грусти, радости, надежды и тоски.

Дойдя до дома, я, первым делом заглянула в холодильник и чуть не застонала от досады. Сегодня там была лишь банка фасоли. Я взяла открывашку, открыла банку и села за стол. Зачерпнув горсть фасоли столовой ложкой, я зажмурилась и отправила ее себе в рот, надеясь, что это притупит голод. Фасоль показалась мне по вкусу похожей на старый ботинок. Я еле прожевала ее. Нужно было немедленно смыть этот вкус, и я включила чайник. А потом ещё раз открыла холодильник, чтобы заново его исследовать. Или хотя бы просто постоять и посмотреть в его пустоту. Я нервно засмеялась. Кроме фасоли там обнаружились яйца и даже сардельки, которых я не заметила сразу, что в совокупности казалось невероятным. Я вытащила одну сардельку и три яйца, решив пожарить яичницу. Мое настроение улучшилось, и я, включив музыку, начала в такт ей размахивать руками. Чайник, который уже успел вскипеть и выключиться, включился снова. Сам. Я ошарашено посмотрела на него. Маме это не понравится. Если он сломался, считай, что мы остались без чайника.

Я разбила яйца, вылила их на сковородку поверх сарделек и стала нетерпеливо ожидать, когда приготовится это яичное чудо. Мне быстро наскучило просто стоять и смотреть за тем, как жарится яичница, поэтому я включила музыку погромче и начала пританцовывать, одновременно листая ленту в соцсетях. Когда мы переехали, я специально подписалась на сообщество Бодега Бэй, чтобы быть в курсе всего, что здесь происходит.

«Жалко, что ты за это время ни разу не взглянула на себя в зеркало. Мне бы хотелось видеть, как ты улыбаешься».

От неожиданного словесного вторжения в мою голову я подпрыгнула на месте. Оказывается, это все еще не прошло. Через сколько часов закончится действие той странной жидкости, которую я имела глупость попробовать?

Мое внимание вдруг зацепилось за один из постов в сообществе, в котором говорилось, что через месяц в Бодега Бэй будет проходить эльфийский бал. Я, пытаясь абстрагироваться от воображаемого друга, представила себя в платье сливового цвета в викторианском стиле.

«Не стесняйся, потанцуй ещё. Потанцуй для меня».

Мои щеки стали краснее пунша. Воображаемый друг – это же я? С каких это пор я стесняюсь себя?

Я закружилась, представляя себя на балу… Представляя себя на балу с ним. С этим таинственным другом. Дамы вскинули руки, позволяя партнерам подкинуть их в воздух, и я, повинуясь общему ритму, сделала то же самое.

Раздался хлопок, яичница разлетелась на две части. Одна часть выскочила со сковородки на пол. Я, не веря своим глазам и ругаясь, подбежала к плите и выключила ее. Боги, что за масло нам подсунули в магазине? У меня ещё никогда, простите, никогда раньше яичница не выстреливала собой из сковородки.

Я опять почувствовала удивление. И мне показалось, оно не было моим. За ним последовал приглушенный глубокий бархатный смех.

«Эй, ты что там, надо мной смеешься что ли?».

Дожили. Мой воображаемый друг смеется надо мной. Кажется, мне стоит его хорошенько прижучить!

«Не над тобой. Скорее над тем, как ты разорвала бедную яичницу на две части».

«Я?! Заруби себе на носу, мистер Воображала, я не имею никакого отношения к тому, что случилось. Это просто некачественное масло».

Отлично. Теперь я разговариваю с ним. То есть, сама с собой. Когда же выветрится это зелье?

Я наспех подобрала яичницу с пола и выложила на тарелку, добавив вторую часть со сковородки. И тут же ощутила захлестнувшее меня сожаление. Фасоль вернулась обратно в холодильник.

Пока я жевала кусочки яичницы, голос сообщил:

«Не хочу тебя пугать. Но мне нравится с тобой разговаривать».

«Я это заметила», – фыркнула я.

«Поэтому я хочу знать, как тебя зовут».

«Воистину, игры разума. Получается, я сама хочу знать, как меня зовут».

«Давай… Просто поговорим. Пожалуйста».

«Окей… Пожалуй, просто поговорить я могу. К тому же, благодаря тебе, воображаемый друг, временно исчезает мое чувство одиночества. В-общем, меня зовут Имоджен. Имоджен Виктория Уайт. Но я буду не против, если ты иногда будешь называть меня Джин».

«Джинни?».

«Нет, Джин! А тебя как зовут? Уж пусть мое сознание потрудится и придумает тебе имя получше».

«Меня зовут Рис. Извини, что не так пафосно и длинно, как у тебя…».

«Всегда знала, что я ленивая. Даже не потрудилась придумать тебе полное имя»,

– мне вдруг захотелось показать язык невидимому собеседнику с другого конца.

«А где ты живешь, Джин?».

«Фу, как скучно. Мое сознание задаёт мне банальнейшие стандартные вопросики».

«И все-таки, будь добра, ответь. Где ты живешь?».

«Так уж и быть. Ты не окажешься маньяком, который хочет меня убить, так что своему сознанию я спокойно расскажу, что совсем недавно переехала в Бодега Бэй, и живу теперь в доме номер тринадцать пятьдесят на Уинди-лэйн. Теперь твоя очередь. Итак, где ты живешь, Рис?».

«В Аркадии».

«Это в Греции? О-о, как изобретательно».

«Почему? Ты бы хотела побывать в Греции?».

«Не знаю насчет Греции, но на Кипре хотела бы».

«А тебе нравятся лошади, Джин?».

Лошади? Вот это вопрос! Я и сама сейчас заржала на весь дом, словно конь.

И подскочила, закашлившись, когда вдруг Ной хлопнул меня по плечу.

– Хэй! Говоришь сама с собой, сестренка? А как же наше обещание друг другу не заводить воображаемых друзей даже если будет совсем туго? А прийти к друг другу и поговорить? Что тебя тревожит, Джин?

Я успела забыть про это наше обещание.

«Серьезно? Ты правда дала ему такое обещание? А как же я?».

«Это было до того, как ты, мистер Заноза, появился в моей голове».

Если бы Рис сидел рядом со мной, я бы толкнула его в плечо.

– Ты такая бледная сегодня, Джин, – продолжил Ной. – Между прочим, ты знала, что я скоро приду. Могла бы пожарить яичницу и мне.

Я виновато скосила глаза.