Цитаты из книг автора «Селеста Инг»

Лидии – «Шум и ярость». Курс английского для старших классов.

После всей этой зубрежки в голове сейчас промелькнуло вот что: «Действию всегда есть равное и противоположное противодействие». Один вверх, другой вниз. Один получает, другой теряет. Один сбегает, другой навеки в капкане.

Как утешить сына? «Дальше полегчает»? Духу не хватает соврать. Лучше просто забыть эту историю.

в черноте волос завелась редкая седина

Девушки почти всегда возвращаются домой.

Накатила пронзительная, болезненная жалость к матери, что предвкушала золотую жизнь с ароматом ванили, а в итоге осталась одна, мухой навеки влипла в этот маленький, грустный и пустой домишко,

Ей раньше не приходило в голову, что у отца могут быть желания. Как и все подростки, она – вопреки собственному существованию – воображала родителей неизбывно целомудренными. Но отец с Луизой так касались друг друга, трепались так легкомысленно, что невинность Лидии была потрясена. Слабая искра, что проскакивала между ними, ослепляла ее – даже щеки вспыхнули. Они любовники. Ей-богу. Луизина рука лежала на отцовском плече, а отец не шевельнулся, будто эта ласка ему привычна. Вообще-то Джеймс и не заметил. Мэрилин часто клала руку ему на плечо, ощущение слишком знакомое, и ничего особенного Джеймс в нем не распознал. Не повернул головы, глядел на дорогу, и других доказательств Лидии уже не требовалось.

Ханна сощурилась, глазами поискала Нэта и прикинула варианты. Можно звать ее, к примеру, «Ханна-бананна». Или придумать прозвище не от имени, а что-нибудь странное, но если это скажут они, получится тепло и ласково. Лось, подумала она. Фасолька. А потом мимо прошел Джек – черные очки задраны на темя, хотя солнце ослепительное.

Пять лет назад, год назад, даже полгода назад Лидия прочла бы в глазах брата сочувствие. Я понимаю. Я все понимаю. Подтверждение и поддержка в одном взгляде. На сей раз Нэт, погрузившись в библиотечную книгу, не заметил, как Лидия стиснула кулаки, как у нее внезапно покраснели веки. Грезя о своем будущем, он больше не слышал все, чего она не говорила.

А что же Ханна? Ей обустроили детскую в чердачной спальне, где хранили ненужное, и даже когда Ханна подросла, порой все на миг забывали, что она существует, – Мэрилин как-то за ужином поставила на стол четыре тарелки и не сообразила, что не так, пока не пришла Ханна.