Аристон слабо кивнул. Он всё ещё помнил мятеж. Тогда народ легко справился с преторианцами и рабами. Если бы не Аристон, император бы погиб и Римом правил Корбулон.

Народ пытался протиснуться к носилкам. Они кричали и плакали, прося о помощи.

– Император, мы голодаем! – Кричали они. – Наши дети хотят есть, они умирают! Твой народ – умирает!

– Да что проку! Император поди с утра до вечера со своим любовничком кутит налево и направо, пьёт дорогое фалернское вино, да лопает вдосталь. Что император? Сидишь в носилках? Настолько отъел своё брюхо, что уже пешком не можешь пройтись? А где твой наследничек? Где любовник твой?

Эти мерзкие слова принадлежали грязному отшельнику. Он находился так близко, что даже император его слышал. Народу понравились слова смельчака и вскоре уже все бросали непристойные шутки в адрес повелителя.

Аристон покраснел, как рак. Оскорбляя императора, они оскорбляли его.

– Да как ты смеешь оскорблять своего повелителя?! – Не выдержал Аристон и слез с коня. Он вытащил из ножен одного из преторианца гладий и подошёл к смельчаку. От отшельника смердело мочой и вином. Он явно был пьян.

Отшельник грудью толкнул Аристона назад, давая понять, что он не боится его.

– Отойди, мальчик, не видишь взрослые разговаривают? – Дерзко произнёс отшельник.

Он словно провоцировал Аристона. Если он зарубит его, то начнётся бунт. Люди будут драться и мстить за своего человека. Однако, Аристон не смог сдержать гнев и вонзил свой меч в живот отшельника. Те, кто стоят сзади, не понял, что произошло дотоле, пока отшельник не упал в ноги наследника.

– Убийца! Император всё решает мечом! Для него жизнь квирита ничего не стоит! Император возомнил себя богом!

Народ бесновался. Людей прибавлялось, приходили новые и с оружием. Аристон не знал, что делать. Он допустил ошибку из-за своей гордыни. Они сейчас находились в засаде озлобленных людей, которые готовы были растоптать императора вместе с преторианцами. Аристон медленно отошёл от мёртвого отшельника и подошёл к императору. Император был недоволен. Брови его были сдвинуты на переносице. Он был зол и казалось, сейчас весь его гнев материализуется в молнии, которыми он поразит народ.

– Он назвал меня толстяком! – Прошипел император.

Аристон удивился. Неужели, императора только это сейчас занимало?

– Эмилий, что будем делать? – Спросил Аристон, держа в руках меч.

Император не стал ничего отвечать. Вместо ответа, он раскрыл шторы и вышел из носилок. Увидев императора, народ слегка попятился назад. Одно дело угрожать правителю, когда тот находился за занавесом, другое – в лицо.

Август подправил тогу и величественно встал напротив толпы. Посмотрев на труп, он с соболезнованием проговорил:

– Надеюсь, этот человек найдёт покой на Элисейских полях. – Затем он возвёл руки к небу и заговорил ещё громче, обращаясь к народу. – О римляне! Мои дорогие друзья, знайте, я всё время думаю о вас. Для меня истинная отрада – лицезреть вас счастливыми. Денно и нощно я разбираю государственные дела. Один. Ибо я убрал тех мошенников и разбойников, что злоупотребляли своими полномочиями в угоду себе. Я услышал вас, и ведаю о ваших проблемах. Но хочу повториться, торговые суда привезли несколько десятков мешков зерна, которые я приказал тут же раздать малоимущим жителям. Я не знаю, почему мой приказ не был исполнен, но я делаю всё, чтобы решить эту проблему. Сейчас я возвращаюсь из здания Сената, невзирая на то, что получил травму и чуть не погиб намедни. Другой бы на моём месте перенёс бы заседание, но я думаю о вас, о вас, мои друзья! И темой для обсуждения послужил именно голод. Сегодня же вам должны раздать хлеб, ибо я обо всём позаботился. Прошу вас, мои милые граждане, не уподобляйтесь варварам и расходитесь. Я как справедливый и милосердный император, вас всех прощаю, ибо вы дороги мне, и я вас всех безмерно люблю, как своих детей.

Император обвёл толпу доброй улыбкой и жестом попросил уходить. Немного погодя, народ всё же начал расходиться. Многие из них поблагодарили императора и пожелали ему долгих лет жизни. Аристон немного успокоился. Когда толпа освободила проход, император понял, что можно продолжить путь.

– О боги, это было очень смело с твоей стороны, – проговорил Аристон и выдохнул.

Эмилий самодовольно улыбнулся и крикнул в толпу:

– И я не толстый!

Народ слегка усмехнулся.

«Лучше бы ты сказал, что я не твой любовник,» – слегка обиделся Аристон.

К счастью, обошлось без кровопролития. Кроме того отшельника, которого зарубил Аристон. Ему всё ещё было стыдно за своё поведение. Он не справился со своими эмоциями и стал их рабом. В отличии от императора. Аристон отдал окровавленный меч его хозяину и залез на коня. Он посмотрел на Квинта и увидел в его глазах негодование. Он был также не доволен поступком Аристона.

– Да, да, я был не прав, всё, хватит на меня так смотреть, – пробурчал Аристон и схватившись за узду, замер.

Квинт вопросительно посмотрел на Аристона и молча требовал ответа.

– Защищайте императора, – процедил сквозь зубы Аристон и упал вниз. Лошадь испуганно встала на дыбы, чуть не раздавив тело наследника. В плече Аристона торчала стрела.

– Император! В укрытие! – Закричал Квинт и быстро спешился со своей лошади вниз.

Эмилий недоумённо посмотрел на Квинта и это чуть не стоило ему жизни. Вовремя подоспевший незнакомец, толкнул императора влево и стрела, которая летела, тут же вонзилась в деревянные носилки.

– О боги, опять покушение! – Запричитал император. – Кто стреляет?

Посмотрев на испуганную толпу, которые бегали из стороны в сторону, пытаясь найти укрытие от снайпера, император понял, что они к этому не причастны.

– Принцепс, прикройся, – сказал незнакомец и забрав у преторианца цилиндрический щит, закрыл им тело императора. Император присел на корточки и не высовывался.

Тут незнакомец в тёмном плаще присмотрелся вдаль и найдя снайпера, ринулся ему навстречу.

– Дурачок, возьми щит! – Крикнул император незнакомцу. – Он же убьёт тебя!

Но на удивление, лучник ни разу не попал по бегущему незнакомцу, словно он отражал от себя эти стрелы. Настигнув цель, незнакомец вытащил меч и зарубил лучника. Император убрал щит и стал разглядывать незнакомца.

– Ура! Этот человек спас императору жизнь! – Кричал кто–то из толпы.

Квинт убрал меч в ножны и нагнулся к Аристону. Только он сейчас был больше всех озабочен его здоровьем. Пока император ликовал своему спасению, он незаметно для всех, запрокинул тело Аристона на лошадь и отправился в преторианский лазарет. Преторианцы молча кивнули своему командиру, считая его поведение разумным на данный момент.

Незнакомец в качестве трофея захватил лук со стрелами и поднял их вверх.

– Кто ты такой? – Спросил счастливый император, встречая своего спасителя.

Незнакомец положил трофей на землю и снял капюшон. Император раскрыл глаза от изумления.

– Мы с тобой уже знакомы, принцепс, – ответил Аппий Кезон.

Император рассмеялся. Он подошёл к Аппию и заключил его в тёплые объятия. Аппий был чуть ниже императора, но это было почти незаметно.

– Ты спас мне жизнь, сенатор Аппий, – сказал император. – Я у тебя в долгу. Проси, что хочешь!

– Единственное, что я хочу, это служить тебе, император, – ответил Аппий Кезон.

– Мы можем это обсудить за ужином, мой милый новый друг, – проговорил игриво Эмилий и поманил его своей рукой к себе в носилки.

– Почту за честь, принцпес, – также игриво ответил сенатор.

Центурион Квинтилий привёз тело наследника престола в преторианский корпус. Заметив примипила, преторианцы расступились. Хоть он был и ниже по званию с трибуном, но его здесь уважали. Он был ближе всего к императору и, следовательно, всё зависело от него. Именно на нём лежало бремя ответственности за весь Рим в целом, ибо он защищал императорскую семью.

Заметив, что центурион везёт на лошади чьё-то тело, преторианцы вопрошали, кто это. Квинт не стал отвечать, вместо этого он слез с лошади и приказал привезти носилки. Преторианцы не стали ждать и тут же выполнили приказ. Погрузив раненное тело Аристона, двое солдат в сопровождении центуриона быстрым шагом направились в лазарет.

– Кто это? – Спрашивали все. – Этот явно не из наших солдат.

Аристон был в плаще и его пурпурную тогу было смутно видно. Центурион хорошо позаботился о том, чтобы Аристона никто здесь не узнал, для его же безопасности. Если кто-то об этом узнает, то в Риме тут же распустят сплетни о гибели наследника престола.

В лазарете ребята погрузили наследника на операционный стол и отдали его жизнь в руки специалиста. Центурион попросил выйти помощников и приказал им обо всём молчать. Те приняли приказ и покинули лазарет.

Врач осмотрел тело Аристона и попросил о помощи центуриона. Квинт понял лекаря и быстро разрезал Аристону одежду. К счастью наследник всё ещё был жив. Стрела не задела жизненно важные органы. Он был в сознании, но его лихорадило.

– Император, император, – бормотал Аристон, лёжа на животе.

Врач щипцами залез в рану и вытащил остаток стрелы из плеча Аристона. Больной почувствовал это и вскрикнул от боли. Центурион схватил его и опустил обратно на стол.

– Тише, тише, – прошептал успокаивающим тоном центурион.

Лекарь промыл рану и зацокал. Центурион вопросительно посмотрел на него.

– Стрела была отравлена, – ответил врач. – Кто-то хотел убить наследника.

Центурион изумился проницательности лекаря. Как он понял, что это наследник?

– Не бойся, центурион, я никому не скажу, – сказал врач, заметив, как Квинт нервничает.

– Яд уже успел проникнуть в кровь? – Спросил осторожно Квинт. Сейчас он больше всего боялся не того, что знает врач, а то, что наследник престола может умереть из-за него.

– Я наложил на рану компресс, который высасывает яд, – ответил врач. – На всё воля богов. Если ему суждено править этой страной – то мальчик выживет. Кстати говоря, а император знает о случившемся?

Центурион отрицательно покачал головой.

К вечеру, император Эмилий приказал накрыть на стол и пригласить танцовщиц и музыкантов. Старик Катон спросил тогда:

– Неужели вечеринка? Вы уже успели пригласить гостей?

– Да, – ответил тогда Эмилий. – Моего нового друга – Аппия Кезона!

Пока рабы готовили, император решил провести экскурсию по своему дворцу. Аппий показался ему хорошим человеком. Он был жизнерадостен, весел, добр, обладал неплохим чувством юмора. Но самое главное, это то, что они друг друга понимали с полуслова. Такое чувство, что они жили всю жизнь вместе, словно братья. Находясь рядом с Аппием, император чувствовал себя комфортно и не стеснялся в эмоциях. Он доверял ему, как самому себе. Хотелось рассказать всё, что его так давно гложет и он почему-то знал, что этот человек никогда его не предаст.

Вечером, сидя за столом и попивая за беседой вино, Аппий Кезон перестал смеяться и устремил свой взор на ношу в углу. Император заметил это и поспешил ответить:

– Это скульптура, подарок от покойного предателя Корбулона.

Аппий Кезон поднялся из-за стола и подошёл к ноше. Император немного смутился. Он подбежал к сенатору и постарался отвлечь его внимание от подарка, он не хотел, чтобы кто-то смотрел на его любимую скульптуру, которую он итак спрятал от лишних глаз. Аппий убрал ткань со скульптуры и ахнул от изумления. Император прикрыл лицо рукой и покраснел.

– Это же Аристон, – сказал сенатор и улыбнулся.

– Нет, ты ошибаешься, – буркнул император и забрал ткань из рук Аппия. – Это Дионис.

– Не, не, я точно уверен, что это тот славный молодой человек, с которым я сегодня имел честь сидеть рядом.

Аппий попытался выхватить ткань у императора, который пытался прикрыть скульптуру и рассмеялся. Император отпустил полотно и обиженно отвернулся, скрестив руки на груди. Увидев это, сенатор волей-неволей прикрыл тканью скульптуру и подошёл к императору.

– Он для тебя больше, чем друг, – предположил Аппий.

Император вздохнул и вернулся к ужину. Аппий сел рядом и ждал душевного разговора.

– Ты можешь довериться мне, Эмилий, – проговорил Аппий.

Он обратился к нему, как к своему другу. Эмилием мог называть его только один человек – Аристон. Даже собственная мать обращалась к нему, как к правителю, а не как к сыну.

Эмилий приказал всем уйти и остался наедине с новым другом. Он налил себе полный рог вина и быстро осушив его, вытер усы тыльной стороной руки.

– Я знаю тебя всего один день, но мне кажется, что знаю тебя всю мою жизнь, – начал говорить Эмилий, слегка заплетающимся языком. – Аристон и вправду для меня много значит. Но я…

– Что? – Спросил Аппий, смотря Эмилию в глаза.

– Я солгал ему. Обманул. Сделал всё в угоду себе. Я – эгоист! Это я должен был умереть тогда, а не Кисса. Эта женщина по-настоящему проявила скорбь, а я в то время гулял с утра до ночи и пил вино до потери сознания. Я – не мужчина. Я – не император. Я – никто. Я не заслуживаю его дружбы, его любви ко мне, его сострадания. Я трус, раз даже не могу признаться ему во всём. Мне страшно. Я подкупил всех, кто знает правду, сослал Остория – хотя он был прекрасным государственным секретарём. Я – чудовище!

Эмилий закрыл лицо руками и заплакал. Император думал, что Аппий сейчас уйдёт от него, ибо то, что он только что сказал – было весьма недостойно. Но вместо этого, Аппий неожиданно пододвинулся ближе и приобнял императора. Эмилий убрал с лица руки и с удивлением посмотрел на сенатора.

– Не кори себя, – проговорил тихо Аппий. – Всем нам когда-нибудь приходиться лгать. Ты солгал не в угоду себе, ты солгал, чтобы защитить своего друга. Это благородно с твоей стороны. Ты должен отпустить прошлое и жить сегодняшним днём. Если ты будешь всё время думать об этом и упрекать себя, то ты заболеешь и умрёшь. Это будет снедать тебя изнутри, в первую очередь пострадает твоя душа.

Эмилий перестал плакать и смачно высморкался в собственную тогу.

– Наверное, ты прав. Спасибо тебе, Аппий. Мне стало намного легче. – Император выпил ещё немного вина и задумался. – А где Аристон? Я совершенно забыл о нём! В последний раз я его видел, когда он зарубил того несчастного на площади.

– Это было опрометчиво с его стороны, – прокомментировал Аппий. – Разве можно так просто распоряжаться чужой жизнью? Быть может, тот человек был душевнобольным и не ведал, что говорит. А твой «сын» просто взял и показал своё превосходство и власть над ним. Он стал слишком высокомерным и горделивым. Гордыня – есть порок. Ты совершенно его избаловал, мой друг.

– Он изменился, – продолжил Эмилий. – Он стал холодным и грубым солдафоном! Всё из-за этой войны. Зачем он вообще пошёл в поход? Чтобы показать, что у него железные яйца? – Эмилий перестал жалеть наследника и его сострадание перешло в отвращение и злобу. – Я заботился о нём, велел ждать в лагере, а он обманул всех и притворился легионером. Это так неразумно. И что в итоге? Он попал в плен, заставив меня мнить его погибшим и страдать. Это он эгоист – а не я, верно я говорю?

– Абсолютно с тобой согласен, август, – ответил Аппий и отпил немного вина. – А во время покушения на вас, сегодня, я видел, как он сбежал.

– Что?! – Изумился император и чуть не упал с ложа. Он был изрядно пьян.

– Говорю только то, что видел, – сказал Аппий. – Когда лучник стрелял в вас, Аристон, если позволишь его так называть, тут же развернул свою лошадь и ускакал. Причём был он не один. Центурион также последовал за ним. Офицер ставит жизнь наследника выше, чем твою. Он радел лишь о его защите, а тебя, август, просто бросил на произвол судьбы с кучкой преторианцев. Хорошо, что я тогда проходил мимо и заметил вас. Возможно, если бы не я, ты бы сейчас был мёртв.

Эмилий наигранно всплакнул и шмыгнул.

– Квинт – мой лучший друг и променял меня на этого эллина. Все меня предают, даже Аристон.

– Быть может, весь преторианский корпус уже давно присягнул Аристону, и все только ждут вашей кончины, чтобы объявить нового императора.

– Да не-е-ет, Аристону это не нужно. Он не такой, я точно знаю!

– Любому человеку вскружит голову власть. Никто не может перед ней устоять. Поэтому, будь осторожнее, август. Никому не доверяй.