Цитаты из книги «Парижское эхо»

«Не переживай, что у тебя такая дерьмовая жизнь, главное – верить в чудеса и не пытаться никуда сбежать».

Потому что я очень тебя люблю. Твою искренность, страсть, смелость. Я люблю, когда, разволновавшись, ты проводишь рукой по волосам. Звук твоего голоса. А еще – как ты одеваешься. Я люблю, как сильно ты переживаешь за судьбы людей, с которыми даже незнакома. Это вдохновляет. И поражает до глубины души.

Как бы то ни было, в последние сто лет счастливый конец считается чем-то очень… – Ханна, не волнуйся. Ничего подобного я тебе не предлагаю. Во-первых, какой же это конец? Это лишь начало очередной главы. Интерлюдия, так сказать. До истечения срока аренды на эту квартиру осталось не так уж много времени. Ну а во-вторых, что касается счастья. Не могу ничего обещать. Но мне кажется, нам будет весело. Знаешь, пожалуй, я в этом даже уверен.

Жюльетт рассказывала о многочисленных судах над коллаборационистами, обвиненными в сотрудничестве с оккупантами. Но, по ее словам, этим занимались буквально все. Маршал Петен лично провозгласил «коллаборацию» национальной политикой страны, с гордостью описывая этим словом французское соглашение с фюрером. А теперь она по сути приравнивалась к государственной измене. Как же так?

Я взял заламинированное меню и проверил раздел с напитками. Судя по всему, вино китаец не пил.

– А пьет ли наш достопочтенный китаец за обедом вино?

Сорок лет назад власти Парижа решили, что внутреннему убранству Оперы не хватает блеска. Чтобы исправить ситуацию, в столицу выписали одного пожилого художника по фамилии Шагал. Целыми днями он лежал на деревянных подмостках и все рисовал, рисовал. Когда-то точно так же лежал и другой художник, итальянец Микеланджело, подаривший миру Сикстинскую капеллу. По вечерам Шагал спускался в одно и то же кафе и прямо так, не снимая заляпанного краской халата, садился ужинать. Наконец патрон кафе полюбопытствовал: «Месье, скажите, вы – маляр?» В ответ художник лишь молча кивнул. Тогда патрон продолжил: «А какая у вас специализация? Наружные работы? Камень? Стены?» После долгого молчания месье Шагал наконец ответил: «Потолки».

Однажды после работы я зашла в кафе на рю Камбон. Очень дорогая улица с кучей магазинов, в которых в основном продавали одежду. Даже шлюшка Шанель держала там магазин. Луиза говорила, что всю войну она спала с германскими офицерами в отеле «Ритц», а в свободное время доносила на евреев, чтобы забирать из пустых квартир мебель и картины.

Думаю, большинство хотело одного: чтобы война поскорее закончилась. Так мне однажды сказала моя первая домоправительница. И французы пассивно поддерживали эту идею наиболее доступными способами. Сначала пытались ужиться с немцами и правительством Виши. Потом, когда поняли, что из этого ничего не получится, перекинулись к союзникам и Сопротивлению. Отличный пример – Франсуа Миттеран. Главное – вовремя сменить лошадей, как можно громче поддерживать победителя и по возможности заметать следы не самых удачных решений. Ну и, конечно, никогда не признаваться в собственных ошибках. Отрицать до последнего, пока шум не уляжется.

Лион. «Живот Франции». Я сонно поинтересовался, откуда взялось такое название, и он сказал, что город славится своей кухней. Улитки в чесноке, жареная печень с шалфеем, пирожные с вишней и взбитыми сливками…